| самого начала многодневной дискуссии члены Собора осознавали, что восстановление Патриаршества – это не простое изменение системы церковного управления, но событие, которое коренным образом изменит строй церковной жизни. «Ныне наша разруха, ужасы нашей жизни, трагические переживания русского народа всей своей совокупностью неотразимо, дружно, повелительно говорят: да будет снова на Руси Патриарх». Эти слова одного из участников Собора передают настроение большинства его членов, видевших в Патриархе «живого носителя и выразителя органического единства Церкви», в котором «Поместная Церковь осознает себя органической частью Церкви Вселенской». Именно в эти судьбоносные дни архимандрит Иларион (Троицкий), впоследствии – архиепископ Верейский и священномученик, – выступая на одном из соборных заседаний, сравнил пустовавшее еще в то время Патриаршее место в Успенском соборе Московского Кремля сердцем русского Православия. А епископ Астраханский Митрофан, также впоследствии увенчавший свое житие мученическим венцом, по поводу необходимости восстановления Патриаршества, как насущной потребности духовной жизни всего нашего православного народа, выразился следующим образом: «Нам нужен Патриарх как духовный вождь и руководитель, который вдохновлял бы сердце русского народа, призывал бы к исправлению жизни и к подвигу, и сам первый шел бы впереди…» И особо отметил, что «учреждением Патриаршества достигалась бы и полнота церковного устройства». Промыслительным образом, Патриаршество было восстановлено в Русской Церкви в канун государственных катаклизмов: потеряв Царя, Православная Русь вновь обрела Отца-Патриарха. Окончательное решение было принято 28 октября. За несколько следующих дней Собор определил процедуру избрания Патриарха, согласно которой было избрано три кандидата: архиепископ Харьковский Антоний (Храповицкий), архиепископ Новгородский Арсений (Стадницкий) и митрополит Московский Тихон (Белавин). А 5 (18) ноября в Храме Христа Спасителя по жребию был избран Патриарх – им стал святитель Тихон. Двести лет Россия жила надеждой |
| Но ведь и в настоящее время семинарские учебники “обличительного богословия” склонны оцеждать комара, совершенно замалчивая верблюда. Filioque, опресноки, чистилище – вот главные пункты полемики. Человек, не смотрящий дальше этих учебников, естественно может задаться вопросом: да из-за чего же разделяться? Из-за чего отрицать спасение католиков? Наше время – время всяких подделок и фальсификаций. Церковь подменена христианством; живая жизнь – отвлеченным учением. Стираются в сознании многих границы между православием и ересью, между истиной и заблуждением. Выплыло в современном религиозном сознании какое-то неведомое Церкви всехристианство. Православие и католичество поставлены на одну ступень. Появилось несколько церквей – православная, католическая, даже протестантская, англиканская и т.д., хотя, казалось бы, должно быть ясно, что у Одного Главы может быть лишь одно тело. Существенное отличие всякой ереси от церковной истины станет нам ясно лишь тогда, когда мы оставим сферу чисто догматическую и теоретическую, а сравнивать будем самое жизнепонимание, так сказать религиозную психологию члена Церкви и еретика. Такой именно путь для принципиального суждения о западных ересях рекомендует архиепископ Антоний (Храповицкий) в своей статье: “Чем православная вера отличается от западных исповеданий?” – статье, наиболее интересной и содержательной из всей полемической литературы последнего времени. По совершенно справедливому суждению автора: “Все заблуждения Запада коренятся в непонимании христианства, как подвига постепенного самоусовершенствования человека”. Существенной отличительной чертой западных исповеданий признается “неразумение простой истины, что христианство есть религия аскетическая, что христианство – учение о постепенном исторжении страстей, о средствах и условиях постепенного усвоения добродетелей: условия эти – внутренние, заключающиеся в подвигах, и – отвне подаваемые, заключающиеся в наших догматических верованиях и благодатных священнодействиях, у которых едино назначение: врачевать человеческую греховность и возводить нас к совершенству 1 . |
| «Die Entstehung der altkatholischen Kirche – Происхождение древне-кафолической Церкви» – так озаглавлен знаменитый труд Альбрехта Ричля, более полустолетия назад (2-te Aufl. Bonn 1857) определивший, по словам Рудольфа Зома 71 , без изъятия господствующие теперь воззрения по церковно-историческим и историко-догматическим вопросам. А по этим господствующим в протестантской науке воззрениям Церковь не основана Христом и апостолами, но «происходила» в течение более 200 лет. История Церкви за три первые века нашей эры есть история того, как Церковь постепенно переставала быть тем, чем была она раньше и чем должна была быть по мысли Христа и апостолов. История догмата о Церкви есть не история преспеяния церковного разумения всегда неизменной и всегда себе равной истины о Церкви, но есть история перемены веры в Церковь , так что в конце подобного «развития догмата» Церковь нетерпимой ересью объявила свое прежнее понятие о Церкви. Первоначально христианская Церковь представляла как бы ряд сектантских кружков, с резко выраженными эсхатологическими чаяниями, с обильным обнаружением чрезвычайных духовных харизм. Никакого определенного иерархического строя ни Христос, ни апостолы не устанавливали; сама собой образовалась харизматическая организация Церкви. Личная харизма без всякого преемственного рукоположения ставила своего обладателя во главе христианской общины. В полном и нераздельном обладании харизматиков были важнейшие отправления церковной жизни – учительство и дисциплина. Лица иерархические не наследовали никаких апостольских прав и полномочий; они совершали Евхаристию да заведовали церковным хозяйством. Лишь тогда, когда ослабел первоначальный энтузиазм, когда в среду харизматиков начали проникать пороки и недостатки, иерархия получила большее значение, постепенно присвоив себе полномочия харизматиков, этих истинных преемников апостольских. Не сразу, но постепенно и путем продолжительной борьбы утвердилась в Церкви взамен харизматической организации организация иерархическая. |
| Η если гносис и в особенности Маркион 20 стояли в таком определённом враждебном отношении к христианской Церкви, то вполне понятно, что Церковь , сознавая всю опасность, грозившую ей со стороны гностицизма, должна была яснее и определённые выразить своё собственное учение. Разделения и ереси были ещё мало известны Церкви; учение церковное не было сформулировано подробно; были разномыслия, которые примирялись друг с другом на почве общей жизни, общих упований. Гностицизм касался существа христианской веры, искажал её в её главных, основных пунктах. Это уже не было неважное разномыслие, а была ересь, и даже не ересь, а явление, грозившее растворить в себе всё содержание христианства, оставив от него лишь некоторые второстепенные черты и перетолковав по-своему всё его содержание. При таком положении вещей христианской Церкви оставалось или погибнуть, или твёрдо установить в определённых формулах свою собственную сущность. Как мы видели из предыдущего, Церковь не имела ещё точно определённого учения о Церкви. «Новый народ», «новое творение», «древний народ» – всё это определения слишком общие. При появлении гностицизма явилась необходимость в таких нормах, которые определяли бы, что истинно и что ложно, что церковно и что еретическое. И действительно, мы видим, что Церковь в борьбе с гностицизмом устанавливает именно такие нормы. Церковные писатели ведут подробную полемику с гностиками, входят в детальный разбор их систем, но эту полемику они обыкновенно предваряют установкой принципиального понятия о Церкви. Учение о Церкви, можно сказать, составляет один из существеннейших пунктов антигностической полемики, и произведения антигностических писателей имеют исключительную важность в истории догмата о Церкви. Выдающиеся антигностические писатели – св. Ириней Лионский и Тертуллиан , пресвитер Карфагенский, – в своих полемических сочинениях вопросу о Церкви уделяют весьма большую долю внимания. «Ириней, по всему украшенный Святым Духом, как воздвигнутый Господом мужественный подвижник (ς γενναος θλητς π το Κυρου προβεβλημνος), умащенный небесными дарованиями (παλειφθες τος πουρανοις χαρσμασι) истинной веры и ведения» 21 , может быть назван Афанасием II века 22 . Пламенный и юридически образованный Тертуллиан посвятил большую часть своей литературной деятельности полемике с гносисом 23 , причём в противоположность еретикам выставляет те же пункты, что и Ириней, давая иногда им некоторое дополнение и своеобразное освещение 24 . Учение о Церкви в полемических произведениях Иринея и Тертуллиана , можно сказать, впервые получает определённое выражение. |
| Апостол Павел немедленно же начинает говорить о служении отдельных членов всему телу. Иных Бог поставил в Церкви апостолами, пророками, учителями, другим дал дары исцелений, вспоможения, управления, пастырства, учительства ( 1Кор. 12, 28 ; Еф. 4, 11 ). Все это дано на дело служения, для совершенствования христиан (proV ton catartismon twn agiwt), для созидания тела Христова, доколе все придем в мужа совершенного, в меру полного возраста Христова. Тело Христово – Церковь и возрастает в своем духовном совершенстве при действии в свою меру каждого члена всяцем осязанием подаяния, dia pashV ajhV thV epicorhgiaV, то есть разнообразным восприятием подаяния даров Духа ( Еф. 4, 12–13, 16 ). Можно припомнить еще и слова апостола Петра: служите друг другу каждый тем даром (carisma), какой получил, как добрые домостроители (oiconomoi) многоразличной благодати Божией ( 1Пет. 4, 10 ). Если обобщить все приведенные мною места, то новозаветный взгляд на смысл и сущность всякой человеческой деятельности можно было бы формулировать так: всякая деятельность в основе своей имеет дарование Духа, а по своему обнаружению и по целям она должна быть церковным служением. Ради причастия к церковному телу даются человеку дарования, и только тогда и он сам может сказать о себе и другие подумать о нем, что употребляет он их согласно с их назначением, когда обращает он их на служение Церкви. Всякое дарование налагает на человека долг; оно непременно должно проявляться в церковном служении. Вот как учит Новый Завет об употреблении дарований, то есть о деятельности. Святые отцы и учители Церкви прежде всего находят, что это учение “низлагает великое возношение высокоумия” 2 . “Чтобы смирить превозносящихся”, способности Апостол наименовал дарованиями 3 . “Не ради собственного достоинства, – говорит св. Иоанн Златоуст , – один получил больше, а другой меньше, но для других” 4 . “Хотя мы имеем благодать различных дарований, однако все они даются для служении Церкви”, – говорит св. Ефрем Сирин 5 . А блаж. Феофилакт в новозаветном взгляде на смысл и сущность человеческой деятельности усматривает нечто утешительное для получившего меньшее дарование. Услышав имя дара и получив меньше, он мог поскорбеть о том, что обделен в даровании. Но слыша о служении, не так; ибо оно указывает на труд и пот. Что же скорбеть, когда Господь другим повелел трудиться больше, а его пощадил 6 . |
| Апостолы не могли остаться на земле вечно, но навеки должен остаться непоколебимый их авторитет в Христовой Церкви. В конце своей жизни апостол Павел пророческим взором уже видит, что время его отшествия настало, что течение свое он уже совершил и ему готовится... венец правды у Судии Праведного ( 2Тим. 4, 6–8 ). Дух же ясно говорил апостолу, что в последние времена отступят некоторые от веры, внимая духам обольстителям и учениям бесовским ( 1Тим. 4, 1 ). Много лжепророков появилось в мире ( 1Ин. 4, 1 ). Злые же люди и обманщики будут преуспевать во зле, вводя в забдуждение и заблуждаясь ( 2Тим. 3, 13 ). Как же избежать заблуждения? Нужно держаться учения апостольского. Ты же пребывай в том, чему научен и что тебе вверено, зная, кем ты научен ( 2Тим. 3, 14 ). О, Тимофей! храни преданное тебе ( 1Тим. 6, 20 ). Но еще в одном и из первых своих посланий апостол Павел внушает всей Церкви: Братия! стойте и держите предания, которым вы научены или словом или посланием нашим ( 2Сол. 2, 15 ). Следовательно, и посланию своему апостол придает полный вероучительный авторитет. Между личностью апостола и его посланием нет различия. Каковы мы на словах в посланиях заочно, таковы и на деле лично ( 2Кор. 10, 11 ). Все должны знать апостольские послания. Заклинаю вас, – пишет апостол солунянам, – прочитать сие послание всем святым братиям ( 1Сол. 5, 27 ). Если же кто не послушает слова нашего в сем послании, того имейте на замечании и не сообщайтесь с ним, чтобы устыдить его ( 2Сол. 3, 14 ). Если апостол внушал христианам столь высокое понятие о своих посланиях, то, конечно, послания для преданных апостолу христиан и должны были получить исключительное значение и непререкаемый авторитет, какой имел сам апостол, возродивший их словом своего благовествования. Действительно, такой авторитет послания апостольские и получили. Мы знаем, что солуняне смущены были посланием, как бы апостолом написанным (см.: 2Сол. 2, 2 ). Было подложное послание, надписанное именем Павла. Этот случай и показывает, что апостольские послания с самого начала делались в христианском сознании вероучительным авторитетом; даже лжеучители старались подкрепить свою проповедь подложным апостольским посланием. Подделывают всегда нечто ценное и авторитетное. Сознавая тот вред, какой могут принести послания подложные, апостол Павел принимает даже некоторые меры к тому, чтобы оградить свои послания от подделки. Он снабжает свои послания, написанные чужою рукою, например Тертия (см.: Рим. 16, 22 ), собственноручной подписью. Приветствие моею рукою, Павловою ( Кол. 4, 18 ). Приветствие моею рукою, Павловою, что служит знаком во всяком послании; пишу я так: благодать Господа нашего Иисуса Христа со всеми вами ( 2Сол. 3, 17–18 ). Подобно сему и Апокалипсис кончается заклятием ничего не прилагать и ничего не отнимать от слов книги пророчества (см.: Откр. 22, 18–19 ). |
| В 1652 году патриархом стал Никон 11 . Никон – величайшая личность древней Руси. Это был богатырь и духом, и телом, особый избранник Божий. Сын крестьянина, много претерпевший от злой мачехи, аскет с раннего детства, строгий подвижник сурового Анзерского скита в Соловках – приведен был Промыслом на патриарший престол и сделался замечательным церковным и государственным деятелем, личность которого в разные столетия привлекает к себе внимание и русских, и иностранных ученых, вызывает около себя споры, возбуждает благоговейное преклонение одних и раздраженное злословие других. Не дивно, что такая личность еще до патриаршества очаровала и покорила сердце тишайшего царя Алексея Михайловича, в котором счастливо сочетались все лучшие душевные качества древнерусских благочестивых людей. Еще в сане Новоспасского архимандрита Никон сделался «собинным другом» царя. Назначенный новгородским митрополитом, он обнаружил свои выдающиеся административные способности и самоотверженную преданность делу церковному и государственному. Кружок передовых московских людей выдвинул по смерти патриарха Иосифа Никона как способного не только править кораблем церковным, но и властно направлять его по новому пути. Никон согласился стать патриархом лишь после того, как царь, бояре и народ в Успенском соборе клятвенно обещались «слушать его во всем» и дать ему «устроить Церковь ». Снова возвратились в московском Кремле дни патриарха Филарета и царя Михаила. Самая тесная, искренняя и нежная дружба соединяла патриарха Никона и царя Алексея: они вместе молились, вместе занимались делами, вместе трапезовали. Патриарх стал именоваться «великим Государем», принимал послов, вступал в сношения с иноземными владетельными особами, в отсутствие царя единолично правил государством и охранял царскую семью. Не без влияния Никона Малороссия нашла «благотишанейшее пристанище» под «государской рукой» Алексея Михайловича. Московское правительство приняло Малороссию в свое подданство «для (ради) православныя христианския веры и святых Божиих церквей», «для избавления от ляцкаго гонения православных людей, не хотя того слышати, что единоверным православным христианам в разоренье от латинов и от папежник бытии». |
| В Новом Завете мы ясно видим как бы некоторую преемственную цепь, через которую передавалось и распространялось Божественное откровение. Бог Отец, Иисус Христос , апостолы – вот звенья этой цепи, неразрывно связанные между собою. Христос был послан (см.: Мф. 15, 24 ; Лк. 4, 43 ); Он был Посланник (см.: Евр. 3, 1 ).Своим ученикам, явившись по воскресении, Господь говорит: Как послал Меня Отец, так и Я посылаю вас ( Ин. 20, 21 ). Идите по всему миру и проповедуйте Евангелие всей твари ( Мк. 16, 15 ). Еще раньше из множества учеников Христос избрал... двенадцать, которых и наименовал Апостолами ( Лк. 6, 13 ). И в Новом Завете, и в древнецерковной литературе слово «двенадцать» ( δδεκα) является техническим термином, который обозначает совершенно определенную и исключительную величину – двенадцать апостолов, ближайших преемников Господа. Евангелист Иоанн говорит о Фоме, что он – один из двенадцати ( Ин. 20, 24 ), хотя апостолов тогда было всего одиннадцать. От этого определенного числа отпал Иуда, чтобы идти в свое место ( Деян. 1, 25 ), хотя раньше, по слову апостола Петра, он был сопричислен к апостолам и получил жребий апостольского служения ( Деян. 1, 17 ). Вскоре же по вознесении Господа апостолы заботятся о том, чтобы число двенадцать было опять полным. Но в апостолы нельзя избрать и поставить: здесь должно быть особенное Божественное избрание и посланничество. Ученики поставили тех, которые находились с ними во все время, когда пребывал и обращался с ними Господь Иисус, – Варсаву и Матфия; и помолились и сказали: Ты, Господи, Сердцеведец всех, покажи из сих двоих одного, которого Ты избрал принять жребий сего служения и Апостольства... И бросили о них жребий ( Деян. 1, 21, 23–26 ). Апостольство представляется здесь служением исключительным, на которое может поставить только Сам Господь. Вот почему и апостол Павел всегда в подтверждение своего апостольского достоинства ссылается на то, что он поставлен апостолом ( 1Тим. 2, 7 ; 2Тим. 1, 11 ), когда на пути в Дамаск он упал на землю гонителем Савлом, а встал апостолом Павлом, чтобы быть свидетелем Господним пред всеми людьми (см.: Деян. 22, 6 и далее). Павел стал потому апостолом, что слышал от Самого Господа: Иди; Я пошлю тебя далеко к язычникам ( Деян. 22, 21 ). Вот почему апостол Павел многие свои послания и начинает с указания на то, что он – призванный Апостол ( Рим. 1, 1 ; 1Кор. 1, 1 ), апостол волею Божиею ( 2Кор. 1, 1 ; Еф. 1, 1 ; Кол. 1, 1 ; 2Тим. 1, 1 ), избранный не человеками и не через человека, но Иисусом Христом и Богом Отцем ( Гал. 1, 1 ). От Самого Христа Павел получил апостольство, чтобы во имя Его покорять вере все народы ( Рим. 1, 5 ). Как апостол он и имеет цену и значение (см.: 1Сол. 2, 7 ). Так, в Новом Завете звание «апостола из двенадцати» имеет исключительно важное значение. |
| В приведенных словах Христа истина Церкви поставлена в самую тесную связь с тайной Пресвятой Троицы. Люди, вступившие в Церковь и возлюбившие ее, подобны трем Лицам Пресвятой Троицы, которых Их любовь соединяет во едино существо. Церковь есть как бы единосущие многих лиц, создаваемое нравственным началом любви. Эту именно мысль в приведенных словах первосвященнической молитвы Христа Спасителя усматривают весьма многие из знаменитейших отцов и учителей Церкви – св. Киприан Карфагенский , св. Василий Великий , св. Григорий Нисский , Амвросий Медиоланский , Иларий Пиктавийский , Кирилл Александрийский , блаж. Августин и преп. Иоанн Кассиан . Позволим себе привести краткие суждения немногих из этого великого и славного сонма отцов. Так еще св. Киприан Карфагенский писал к Магну: «Господь, внушая нам, что единство происходит от Божественной власти, утверждает и говорит: «Аз и Отец едино есма» ( Ин. 10:30 ). И направляя Свою Церковь к таковому единству, прибавляет: «И будет едино стадо и един пастырь» ( Ин. 10:16 ) 2 . А в своем сочинении «О молитве Господней» он же говорит: «Не довольствуясь тем, что искупил нас Своею кровию, Он (Господь) еще и просил за нас! А прося, смотрите, какое Он имел желание: да и мы пребываем в том самом единстве, в каком Отец и Сын едино суть» 3 . А вот что пишет св. Кирилл Александрийский : «В пример и образ нераздельной любви, согласия и единства, мыслимого в единодушии, Христос, взяв существенное единство, какое Отец имеет с Ним, а Он со Своей стороны с Отцом, – желает объединиться некоторым образом и нам друг с другом, очевидно так же, как Святая и Единосущная Троица, так что одним мыслится все тело Церкви, восходящей во Христе чрез соитие и соединение двух народов в состав нового совершенного. Образ божественного единства и существенное тожество Святой Троицы, как и совершеннейшее взаимопроникновение, должно находить отражение в единении единомыслия и единодушия верующих». Св. Кирилл показывает и «природное единство, коим мы друг с другом и все с Богом связываемся, быть может, не без единства телесного» 4 . |
| В системах гностиков изредка встречаются спекулятивного характера замечания о Церкви 25 . Но эти замечания не имели никакого значения в общей системе гностицизма и нисколько не влияли на установление истинного понятия о Церкви 26 . Для развития учения о Церкви церковным писателям было побуждение именно в отношении гностиков к христианскому откровению. Гностицизм не был энтузиастическим движением, подобно монтанизму; нового откровения в тесном смысле этого слова он не давал 27 . Гностики обращались к тому же самому откровению, какое было и в Церкви, к тем же самым источникам вероучения, какими располагала Церковь . Всякое слово своё и они хотели проверять учением Спасителя 28 . «Они пытаются составить в свою пользу доказательства не только из евангельских и апостольских слов, но и из закона и пророков» 29 . «Они сами говорят от Писания и убеждают из Писания. Конечно, на каком другом основании они могут говорить о делах веры, если не на основании Писаний веры» 30 . Но из одного родника не могли же вытекать два совершенно разных потока. Гносис получил своё начало не от Христа и Его Евангелия, а уже после обратился к источникам христианского вероучения, которые читал с предвзятыми теориями 31 . Вполне понятно, что в Священном Писании не всё могло благоприятствовать гностическим построениям, а потому в целях большего приспособления Священных Писаний к своим религиозно-философским системам гностики принуждены были так или иначе изменять священные книги. Искажение учения предполагало и порчу источников вероучения 32 . И действительно, все, писавшие против гностиков, свидетельствуют, что они прежде всего искажали текст Священных Писаний 33 . Когда в обличение гностиков ссылались на Священное Писание , тогда они, по свидетельству Иринея, начинали обвинять сами Писания, будто они неправильны, различны по изложению (varie sint dictae) 34 . Гностики отвергали некоторые книги Священного Писания , причём одна секта отвергала одни, другая другие 35 . Отвергали писания евангелиста Луки 36 . |
|
|
