| Приехал я домой и не узнал дома. Когда я уходил в монастырь, родители мои еще лишь только воцерковлялись. А тут, смотрю, все стены в иконах, а родители, оказывается, обвенчались уже. И такая мне была радость!» Добавим к сказанному, что о. Пантелеймону отдали четки инока Ферапонта, назначили на послушание в просфорню, где трудился о. Ферапонт, а в братской трапезной его посадили на опустевшее место о. Ферапонта. Из воспоминаний шамординской инокини Сусанны: «У меня в монастыре три основных послушания — иконописец, экскурсовод и звонарь. И впервые я звонила на Пасху 1993 года, мучаясь от непонятной тревоги: „Да что же это такое? — думаю. — Не звон у меня, а набат“. А наутро узнала об убийстве. Инок Трофим много помогал Шамордино, и у нас его особенно любили. Перед Пасхой он приезжал к нам, благословился позвонить у нас на звоннице и сказал потом: „Эх, сестренки, как же вы мучаетесь! Ничего у вас для звона не налажено“. Это правда — мучились мы тогда. В Оптиной о. Трофим сделал на звоннице педали, клавиши, связки. Там один звонарь мог легко звонить на нескольких колоколах. А у нас и колоколов была нехватка, и трое звонарей едва управлялись. Меня потому и поставили звонарем, что молодая и сильная, а для колоколов сила нужна». Рассказывает отец эконом игумен Досифей: «У о. Трофима колокольное хозяйство было в идеальном порядке. Мы при нем и забот не знали. Придет, бывало, и скажет: „Нужна лебедка для ремонта“. А что он там ремонтирует, мы и не вникали, зная, что о. Трофим человек ответственный и мастер золотые руки. Все он делал на совесть. Вон сколько лет прошло после убийства, а как наладил о. Трофим звонницу, так и поныне ремонта не требуется». Вот и тогда в Шамордино отец Трофим начал было объяснять инокиням, как приварить педали к колоколам, но оборвал сам себя, понимая: в сварке инокини явно не сведущи. «Ладно, — сказал он, — как будет свободное время, выберусь к вам и сам все сделаю». Загоревшись, он стал тут же планировать, как получше устроить звонницу: «С колоколами у вас бедно. Достать бы маленький колокол-подголосок! От него звон веселый — он как детский голосок. Ладно, подумаю. Обещаю достать». |
| Тивуртий (из Тибура, города в Италии), муч. римский, 22 ноября. Тивуртий , муч. римсний, 18 дек. Тигрий (тигровый, греч. и лат.) пресв., 16 июня. Тимолай (оказывающий почтение народу, греч.), муч. палестинских, 15 марта. Тимон (почитающий, греч.), из 70 апп., 30 дек. и 28 июля. Тимофей (почитающий Бога, греч.), из 70 апп., 22 янв. Тимофей чтец и муч. фиваидский, 3 мая. Тимофей , муч. сицилийский, 24 янв. Тимофей , муч. палестинский, 19 авг. Тимофей диакон, муч. мавританский, 19 дек. Тимофей , еп. прусский, муч. 10 июня. Тимофей преп. в Символах, 21 февр. Тит (древнее римское имя, от греч. τω – почтенный), из 70 апп., 25 авг. Тит преп., чудотворец, 2 апр. Тит , пр. печерский, 27 февр. Тихик (случайный, благополучный, греч.), из 70 апп., 8 дек. Тихон (Бог счастия, а не τυχν встречный, греч.), чудотворец, еписк. амафунтский, 16 июня. Тихон , преп. луховский, 16 июня. Транквиллин (спокойный, лат.) пресв., муч. римский, 18 дек. Тривимий , муч. пергамский, с Нестором , 1 марта. Трифена (роскошно живущая, греч.), муч. кизическая, 31 янв. Трифиллий (трехлистный, греч.), еписк. Левкусии кипрской, 13 июня. Трифон (роскошный, изнеженный, греч.), муч. никейский, 1 февр. Трифон , патриарх цареградекий, 19 апр. Троадий (троадский, из Трои) юноша, муч. неокесарийский, 2 марта. Трофим (питающий или питомец, греч ), из 70 апп. 15 апр. Трофим , муч. антиохийский, 19 сент. Трофим и Феофил , 23 июля. Трофим и Фал пресвитеры, муч. лаодикийские, в Карии, 16 марта. Трофим и Евкарпий , мучч. никомидийские, 18 марта. Турвон (вихрь, толпа, кубарь, лат.), муч. 16 янв. Уал или Валентин (сильный, лат.), муч. севастийский, 9 марта. Уар или Вар (кривой, кривоногий, или уторь, пятно на лице, лат.), муч. египетский, 19 окт. Уврикий (вернее Урвикий), 30 дек. Уирко или Вирко , мученица, из 26 мучч. готфских, 26 марта. Урван (городский, вежливый, лат.), из 70 апп., 31 окт. Урван отрок, муч. антиохийский, 4 сент. Урван , муч. с Евстохием и др., 23 июня. Урван , муч. цареградский, 5 сент. Урпасиан , муч. никомидийский, 9 марта. |
| Только после мученической кончины инока Трофима мы поняли, что это было предзнаменованием Божиим». Рассказывает брат о. Трофима Геннадий: «Когда мы с другим нашим братом Саней приехали в Оптину навестить Трофима, то сразу спросили, а с чего это он в монахи пошел? Трофим рассказал, что перед уходом в монастырь ему было знамение — от одной иконы исходил ослепительный свет, и он услышал голос, дважды или трижды сказавший ему что-то. К сожалению, мы с Саней не верили тогда в чудеса, а потому не постарались запомнить рассказ. Да и что мы понимали в ту пору, если лишь уговаривали брата ехать домой? „Как же я уеду отсюда, — сказал Трофим, — если войду в храм, а каждая икона со мной разговаривает“». Знамение от иконы пришлось на Троицу 1990 года, и Трофим сразу же купил билет до Оптиной пустыни, решив уйти в монастырь. Что у него украли тогда: паспорт, деньги, билеты — эти подробности уже забылись. Но рассказывают, что Трофим отчаянно бился полтора месяца, силясь уехать в монастырь, а враг воздвигал препятствие за препятствием. И тогда со свойственной ему решимостью он сказал: «Хоть по шпалам, а уйду в монастырь». При его характере он дошел бы до Оптиной по шпалам. Но Господь, испытав его решимость, подал помощь — один батюшка замыслил паломничество в Оптину и взял Трофима с собой. Так появился в обители будущий новомученик Трофим Оптинский. По словам святителя Иоанна Златоуста, «мучеником делает не только смерть, но душевное расположение; не за конец дела, но и за намерение часто сплетаются венцы мученические». И вот еще два свидетельства о готовности оптинских братьев пострадать за Христа. Ростовчанка Елена Тарасовна Теракова, у которой перед монастырем жил будущий инок Ферапонт, написала о нем в воспоминаниях: «Мне запомнились его слова: „Хорошо, — сказал он, — тем людям, которые приняли мученическую смерть за Христа. Хорошо бы и мне того удостоиться“». Из воспоминаний Петра Алексеева, студента Свято-Тихоновского Богословского института: «Я был еще мальчиком, а отец Василий иеродиаконом, когда вместе с одним батюшкой они заехали на машине в наш деревенский дом возле Оптиной, чтобы завезти довольно тяжелую икону, которую мама писала тогда для монастыря. |
| Девятнадцатый день. Свв. мученики: Трофим, Савватий и Доримедонт. (Каждый христианин должен нести крест свой). I. Свв. мученики Трофим, Савватий и Доримедонт, память коих совершается ныне, пострадали в III веке. Однажды, когда с особенным торжеством язычники отправляли свой праздник в Антиохии писидийской, два христианина, Трофим и Савватий, с грустью смотрели на них и молили Бога обратить заблуждающихся на путь истины. Их схватили и отправили к правителю Аттику. Правитель предлагал им отречься от Христа и за непослушание приказал мучить. Савватий скончался от мучений, Трофима же отправили во Фригию к правителю Дионисию, который славился искусством мучить христиан. Святого били жилами, резали и посыпали раны солью; но он терпел все мучения и только повторял: «многи скорби праведных, и от всех их избавит Господь». После мучений святого бросили в темницу. Здесь начал навещать его сенатор христианин Доримедонт. Узнав об этом, Дионисий требовал от Доримедонта отречения от христианства, но, получив отказ, приказал бросить его вместе с Трофимом на съедение зверям. Звери не коснулись святых, тогда они были усечены мечом. II. Братия и сестры о Господе! свв. мученики Трофим, Савватий и Доримедонт безропотно взяли крест свой, крест самых лютых мучений за верность Христу, и идя за Ним наследовали жизнь вечную. И мы должны по заповеди Христовой нести крест свой. «Кто хощет по Мне идти, да отвержется себе, и возмет крест свой, и по Мне грядет» ( Матф. 16, 24 ), говорит Господь всем Своим последователям. То же заповедует и апостол, говоря: иже Христовы суть, плоть распяша со страстьми и похотьми ( Гал. 5, 24 ). То же внушают нам св. отцы, подвижники и страстотерпцы Христовы, притом не словом только, но и примером своим; ибо все они, как истинные ученики Спасителя, несли кресты свои, часто тяжелые, – все распинали плоть свою со страстьми и похотьми, и подвергались разным скорбям и мучениям ради Христа и вечного своего спасения. Поэтому и мы, братия, радея о спасении душ наших, возьмем, по заповеди Божией, кресты свои и с полным самоотвержением последуем Христу по спасительному пути. |
| Очень проникновенный рассказ, читая прослезилась, какое время настало, трудное, но знаю, что свет любви прольётся на строки Вашего писания, такой истории в книге " Красная Пасха " ,! Да прибудет с Нами Господь, да узнают все Братья и Сёстры, об " Оптинских новомучениках! Не порвалась ниточка от великих Оптинских старцев! " Храни,Господи,Святыню - " Красной Пасхи " ! Спасибо,Вам,Анастасия!Очень познавательный материал, до глубины души! Фотиния 24 апреля 2013, 18:08 Спаси Господи за статью, тронула до слез... Молите Бога о нас, грешных, батюшка Василий, батюшка Трофим, батюшка Ферапонт! ШАХАНИНА ГАЛИНА НИКОЛАЕВНА 66 ЛЕТ 23 апреля 2013, 21:55 СПАСИБО ЗА НОВЫЕ ЗНАНИЯ. МОЛИТЕ БОГА О НАС ГРЕШНЫХ,о.ВАСИЛИЙ, о.ТРОФИМ, о.ФЕРАПОНТ. КАК РАДОСТНО УЗНАВАТЬ, ЧТО НЕ СКУДЕЕТ ЗЕМЛЯ РОССИЙСКАЯ СВЯТЫМИ. Андрей 23 апреля 2013, 07:31 Они были есть и будут , за все Тебе Господи спасибо. Макеенкова Юлия 21 апреля 2013, 19:12 Очень люблю их. Иеромонах Василий и иноки Ферапонт и Трофим помогли мне в самых тяжелых, отчаянных обстоятельствах... Была у них в часовне, где они похоронены. Там чувствуется их присутствие.Они живы. Это Часовня Воскресения Христова. Наталия 20 апреля 2013, 20:32 Нина, спаси Господь за вашу книгу. Я была в Оптиной Пустыни на Пасху в 1989-90г. тогда еще неверующая. Но вскоре исповедовалась и венчалась с мужем. По-видимому, отец Василий и был нашим тогдашним " гидом " . Все лежало в руинах, а в скиту- музеи. Последний раз посещала это святое место 2 года назад с нашим батюшкой. Служили заупокойную службу на могилах ново-мучеников. Всегда молюсь им и за них, читая Псалтырь в Великий Пост. Наталья 19 апреля 2013, 14:53 Огромное Вам спасибо за эту замечательную книгу об Оптинских новомучениках. Спаси Господи! Молите Бога о нас, иеромонах Василий, инок Трофим и инок Ферапонт! Галина 19 апреля 2013, 10:49 Замечательная статья, как и книга " Пасха Красная " ! Низкий поклон автору за скрупулезный духовный труд на благо читающим!!! Ни капли не сомневаюсь, что убиенные монахи Трофим, Ферапонт и иером.Василий - прославлены у Господа, ибо имею мгновенный ответ на молитву к ним на их могилке... |
| Привязался я после этой поездки к Трофиму и повадился ходить к нему чай пить. Но однажды Трофим это пресек: „Монах должен молиться, а не по кельям ходить. Раз пришел — значит, по делу“. Провожая меня на восстановление храма в деревню Клыкова, он сказал: „Не слишком увлекайся хозяйственной деятельностью. Наше дело — Богу молиться, а Господь по молитве все дает“». Рассказывает рясофорная послушница Н-го монастыря: «В 12 лет я стала наркоманкой и два года скиталась с компанией хиппи по подвалам и чердакам. Это был ад. Я погибала. И когда в 14 лет я приехала в Оптину, то сидела уже „на игле“. Как же я полюбила Оптину и хотела жить чистой, иной жизнью! Но жить без наркотиков я уже не могла. Мне требовалось срочно достать „дозу“, и я уже садилась в автобус, уезжая из Оптиной, как дорогу мне преградил незнакомый инок. „Тебе отсюда нельзя уезжать“ — сказал он и вывел меня из автобуса. Это был инок Трофим. Потом я два года жила в Оптиной, и каждые две недели пыталась отсюда бежать. А Трофим опять перехватывал меня у автобуса, убеждал, уговаривал, а я дерзила ему. Я уже знала: уехав из Оптиной, я не расстанусь с наркотиками, и впереди лишь скорая страшная смерть. Но вот непонятное, наверное, многим — наркоман не может жить в монастыре. В него вселяется бес и гонит из монастыря на погибель. Наркоман становится игралищем демонов и уже не владеет собой. Я пыталась держаться, но стоило появиться кому-то из „наших“, как…! Мой батюшка был от меня в отчаянии: „Сколько можно? Опять?“ Это были такие адские муки, что я решила покончить с собой: Достала смертельную дозу наркотиков и, спрятавшись в развалинах Казанского храма, приготовила шприц, чтобы сделать укол. От смерти меня отделяли секунды, как в храм вдруг вошел инок Трофим. Я сразу спряталась, решив переждать, пока он уйдет. А он почему-то не уходил — молился, читал и искал что-то. И так продолжалось уже три часа! Когда он нашел меня, то сразу все понял, а я, сорвавшись, кричала ему: „Я устала Жить! Устала терпеть! Зачем ты торчишь тут уже три часа?!“ Трофим устроил меня тогда в больницу и выхаживал, как старший брат. До сих пор в ушах звучит его голос: „Терпи. Потерпи еще немножко. Ради Господа нашего еще потерпи“. |
| Печь хлеб в Оптиной никто не умел. И на послушание пекаря поставили о. Трофима, полагая, что он деревенский, а в деревне хлеб все же пекут. Рассказывает Пелагея Кравцова: «Прибегает ко мне Трофим и спрашивает: „Поля, как хлеб пекут?“ — „Рецепт пирога, — говорю, — могу дать. А хлеб? Да кто ж теперь хлеб печет?!“ Вспомнили с ним, как в старину проверяли качество хлеба: на хорошо выпеченный хлеб можно сесть — он пыхнет и снова пышно поднимется. Ох, и побегал он тогда по бабушкам, пока нашел рецепт настоящего старинного хлеба. Зато караваи у него выходили пышные, как куличи, а вкусные! Бывало, купишь в магазине хлеба, а не выдержав, зайдешь в пекарню: „Трофим, дай настоящего хлебца отведать!“ Помню, как вместе хрустели горячей корочкой». В трапезной для паломников рассказывали случай. Один бизнесмен, уезжая из монастыря, попросил дать ему рецепт монастырского хлеба и сказал: «Я имею личного повара и питаюсь в лучших ресторанах, но у меня больной желудок и хлеба не принимает. А ваш хлеб просто целебный — ем и наслаждаюсь!» Рецепт ему, разумеется, дали, спохватившись после его отъезда, что не сказали главного: сколько же молился над каждой выпечкой о. Трофим! «Да он по сорок акафистов над каждым замесом читал», — сказала одна женщина из трапезной. «А ты считала?» — спросили ее. Никто, конечно, не считал. Но все видели, как о. Трофим полагал многие земные поклоны перед иконой Божией Матери «Спорительница хлебов» и, действительно, долго молился. Хлеб был намоленный. Необычайно вкусный монастырский хлеб шел нарасхват. Им благословляли в дорогу именитых гостей. А кое-кто брал и без благословения. Рассказывает паломник-трудник С.: «В ту пору мы увлекались доброделанием и спешили делать людям добро, причем за чужой счет. Знакомых, приезжавших в монастырь, я водил в пекарню к Трофиму угощаться горячим хлебом. Они ахают: „Как вкусно!“ А я уже целые экскурсии веду: „Трофим, дай людям хлеба в дорогу, а этому побольше — он совсем без денег“. Трофим виновато потупится, но даст. В общем, за наше „доброделание“ и самочинную раздачу хлеба поставили Трофима на поклоны. Как же все переживали за Трофима, и хотелось провалиться сквозь землю от стыда! А Трофим, напротив, — епитимью нес радостно, а земные поклоны любил. |
| В Трофиме была эта неукротимость стремления к цели — только Оптина и только монашество. И Господь воздвиг на пути препятствие, укрупняя, возможно, цель: не просто войти, как входят многие в Оптину, но быть достойным питомцем ее. Разбитые войска на войне, говорят, быстро учатся. Именно в такой ситуации оказался Трофим — денег нет, жить негде и не на что, а в монастырь его не берут. На войне как на войне, и хотя брань тут духовная, но сразу хватайся за «щит и меч». Из более поздних времен стало известным, как настойчиво искал тогда инок Трофим, что помогает в духовной брани, отыскав для себя этот «щит и меч». Шоферу-паломнику Сергею, попавшему по лихости езды в аварию и висевшему тогда в Оптиной на волоске, он дал совет: «Держись за полунощницу. Великая сила! Будешь неопустительно ходить на полунощницу — ни один бес тебя из монастыря не вышибет. На себе проверил, поверь». А духовный меч монашества — молитва Иисусова. В личных книгах инока Трофима (а их много) есть страницы чистые, а есть «перепаханные» пометками — это там, где про молитву Иисусову. И здесь начинается тот пласт воспоминаний, где рассказчики говорят, смущаясь, что об этом нельзя, наверно, писать. Возьмет, например, Трофим книгу про умное делание да и скажет при всех: «Молитва-то умная да голова дурная. В дурную голову молитва нейдет!» Инокиня Нектария из Одринского Никольского монастыря вспоминает, что очень обрадовалась, увидев Трофима в подряснике и с четками. А он сказал о своих четках: «Это пока так — для красоты. Вот если бы и молиться при том». А иеромонаху Марку из Пафнутиево-Боровского монастыря запомнилось, как инок Трофим крутанул на руке четки, сказав: «Игрушка, а?» И в стон: «Игрушка!» Таким он и запомнился многим — обхватит голову своими ручищами и стенает, как дитя: «Не идет молитва. Как ни бейся — не идет!» А потом был день, когда инок Трофим вернулся с поля на тракторе весь черный от пыли. Заглушил мотор и тихо сказал: «Ты смотри-ка — пошла молитва. На трех тысячах только пошла». Это значит, что он творил тогда три тысячи Иисусовых молитв в день. |
| Когда служба в Оптиной кончилась, двор монастыря опустел. Иеромонах А., направляясь в Скит на раннюю Литургию, проходил мимо братского корпуса и услышал стук сапог – это сбегал по деревянной лестнице о. Трофим. «Благословите, батюшка, – сказал он, – звонить иду». Тот спросил: «Да как же ты будешь один звонить?» – «Ничего, сейчас кто-нибудь подойдет», – сказал о. Трофим. Он заглянул в храм – там уже началась уборка… И вдруг увидел о. Ферапонта, который тоже собирался звонить. И они начали славить Воскресение Христово, два лучших оптинских звонаря. О. Трофим не заметил, как упал, пронзенный насквозь, о. Ферапонт. В следующую секунду был поражен ударом в спину и он. Теряя сознание, он подтянулся на веревках и, произнеся: «…Боже наш, помилуй нас…», – несколько раз ударил в набат, дав тем самым сигнал к тревоге. Убийца, однако, успел поразить еще и о. Василия у ворот, ведущих на дорогу в Скит… Убийцу потом нашли и арестовали. Но помнить имя его нет никакой нужды, а судьба его в руках Божьих. Убийство иноков – дело сатаны. Они приняли мученическую смерть как Христовы воины и удостоились от Него самых прекрасных венцов, кровь их пролилась на помост звонницы в Святое Христово Воскресенье! Получив телеграмму о смерти о. Трофима, мать, братья и сестры его очень горевали. Мать, Нина Андреевна, была больна, но собралась с силами, встала и поехала с сыновьями в Оптину К погребению не поспели. И вот сыновья вернулись в Братск, а Нина Андреевна осталась в обители. Вот только тут пришла она к вере и даже стала творить Иисусову молитву по Трофимовым четкам… Стала она посещать все службы, начиная с полунощницы. Через сорок дней ее благословили ехать домой и приводить к вере своих детей и внуков. Когда отвезли ее на вокзал, оптинская машина на обратном пути вдруг остановилась, и ее никак нельзя было завести. «Решили искать, кто бы дотащил нас на буксире до Оптиной, – рассказывал шофер, ныне иеромонах. – Полез я за буксировочным тросом и увидел, что мать Нина забыла рюкзак. “Да это же Трофим нас остановил, – говорю, – скорей на вокзал!” И действительно, машина тут же завелась, и мы, развернувшись, полетели на вокзал и успели отдать Нине Андреевне рюкзак до отхода поезда». |
| О состоянии духа о. Трофима в это время можно судить отчасти по его письму к родным от 28 декабря 1992 года: «Добрый день, братья мои, сестры и родители по жизни во плоти, – пишет он. – Дай Бог когда-нибудь стать и по духу, следуя за Господом нашим Иисусом Христом. То есть ходить в храм Божий и выполнять заповеди Христа Бога нашего. Я еще пока инок Трофим. До священства еще далеко. Я хотел бы, чтобы вы мне помогли, но только молитвой, если вы их когда-нибудь читаете, – это выше всего – жить духовной жизнью. А деньги и вещи – это семена дьявола, плотское дерьмо, на котором мы свихнулись. Да хранит вас Господь от всего этого. Почаще включайте тормоза около церкви, исповедуйте свои грехи. Это в жизни главное… Дорог каждый день. Мир идет в погибель… Помоги вам Господи! – понять это и выполнять. Я вас стараюсь как можно чаще поминать… Я не пишу никому лишь только потому, что учусь быть монахом. А если ездить в отпуск и если будут приезжать родные, то ничего не выйдет. Это уже проверено на чужом опыте. Многие говорят: какая разница? а потом, получив постриг, бросают монастырь и уходят в мир, а это погибель. Монах должен жить только в монастыре – это житие в одиночку и молитва за всех. Это очень непросто… Вы меня правильно поймите: я не потерял – нашел! Я нашел духовную жизнь. Это очень непросто. Молитесь друг за друга. Прощайте друг другу. А все остальное суета, без которой можно прожить. Только это нужно понять. Дай вам Бог силы разобраться и сделать выбор. Простите меня, родители, братья и сестры. С любовью о Господе, недостойный инок Трофим». Весной о. Трофим нес послушание пахаря. Много нужно было успеть сделать: вспахать участки Оптиной и Шамордина, огороды монастырских рабочих. Кроме того, о. Трофим не мог отказать бедным одиноким старушкам в слезных просьбах вспахать огород или привезти дров. Все это он делал с Иисусовой молитвой. Помогая бедным и больным между своими делами, он, чтобы успеть все, бегал бегом – с ведрами воды, с дровами… Там, где он пахал, всегда бывал хороший урожай, а на картофельных участках не было колорадского жука. Жители окрестных деревень это заметили. Иные приходили в монастырь спросить у о. Трофима, какую молитву он читал «от жука», когда пахал… «Да Иисусову молитву!» – отвечал он. Как ни спешил он, чтобы и послушание выполнить, и беднякам помочь, иногда то и другое не удавалось хорошо рассчитать, – он получал епитимью, обычно поклоны. И он делал их с полным сознанием своей греховности, как заслуживший наказание от Господа. |
|
|
