| Архиерей: – Весьма необходимо, брат, как мы сказали и как вас увещеваем. А посмеяние того, что относится к святыне, есть величайшее небрежение и тяжкая вина. Но не только об этих предметах небрегут многие, а и о благолепии храма и амвона, о страшном жертвеннике, освящённых сосудах и о самих, я думаю, страшных Тайнах. Ибо во время священного причащения многие, должным образом не понимая, насколько божественны Святые Дары, вкушают их как случится, без всякого внимания, оставляют в священных сосудах частицы и капли Даров или без должного благоговения вынимают их. Также и с Преждеосвященными Дарами, сберегаемыми ради нужд верных и называемыми Божественными запасными Дарами, иные поступают небрежно. А ведь эти Дары составляют действительно истинный, живой и единственный запас. Однако хотя и почитают его, и принимают, и сколько возможно сохраняют, но не как живой и требуемый запас, а, страшно сказать, попускают ему тлеть, и прикасаются к нему как случилось, и кладут его куда не должно. И у многих мало об этом речи, и лишь некоторые заботятся о том. Клирик: – Нас страшит это, владыка. Но что будет, если что-нибудь неожиданное случится против воли? 257. О том, что ошибки иереев должны исправлять архиереи Архиерей: – Если случится что-нибудь, не приличествующее служителю Церкви, то это – попущение Божие. Но даже если бы он делал дело в меру сил, и был внимателен к самому себе, и осторожен и при этом случилось бы что-либо непредвиденным образом, то и тогда он должен покаяться и исповедаться архиерею, потому что это – долг иереев, и таковые священники должны быть исправляемы архиереями. Впрочем, за невольные ошибки должно быть оказываемо снисхождение, потому что иерей не вовсе нерадел и не был невнимателен, а случившееся произошло неожиданно и вследствие наваждения. Если же всё произошло по нерадению, пренебрежению, вследствие недостаточного внимания к делу и по совершенной беспечности, то это – тяжкая вина, и согрешивший должен быть исправляем большой епитимией, хотя бы и надлежащим образом раскаялся и искренне оплакал согрешение свое. |
| Евдокимовна помирает. Успеть бы причастить на исход ее душеньки. Очень просит. Уж простите нас, грешных, что в такую рань… Нет, в такую темень стучимся. До утра еще часа полтора-два. Простите… — Хватит, Люба, разбудишь всех кур. Оденусь только, возьму в церкви Запасные Дары — и пошли. Он быстро оделся и вышел из дома. Следом за ними бежала огромная лохматая собака Берта. — Боишься волков? — отец Игорь кивнул на нее. — Зачем отвязала? — Ведь ночь-то какая темная, — ответила попутчица, — страшно. Волки скоро у нас вместо собак по улицам бегать будут. Никакими запорами и заборами от них не отгородиться, прям беда. Если бы не моя Берта, они бы ко мне и в сарай забрались, и в хату. Я без нее никуда, особенно ночью. Иду на утреннюю дойку — она за мной следом. — Ладно, ждите меня, я быстро. Отец Игорь пошел к церкви, чтобы отпереть дверь и взять Дары, как заметил в церковном дворе женскую фигуру. Подойдя ближе, он увидел, что это женщина, дремавшая на лавочке под раскидистым деревом. «Может, нищенка забрела? — подумал отец Игорь, подходя еще ближе. — Или странница? Только что тут забыла? У нас тут ни чудесных источников, ни чудес — ничего. Сплошное захолустье. И не боится вот так: одна, среди ночи, без всяких волкодавов, как Люба. А вдруг она вообще не жива?.. Господи, помилуй!» Он подошел еще ближе и тихонько, чтобы не напугать, потряс ее за плечо. Незнакомка вздрогнула, открыла глаза и, увидев перед собой священника, сразу встала под благословение. — Простите, если я вас… — смутился отец Игорь. Только теперь он смог разглядеть незнакомку. Это была уже немолодая женщина, очень интеллигентного вида, в дорогом кожаном пальто. Такие же дорогие сапожки были забрызганы дорожной грязью. Перехватив взгляд отца Игоря, она поспешила все объяснить: — Я прямо из международного аэропорта. Муж обо всем позаботился, заказал такси, но он не знал, какие здесь дороги. Вернее, тут вообще никаких дорог, сплошное бездорожье. Поэтому я шла пешком несколько километров. Пока добралась, была уже ночь… |
| 3 октября по решению Патриарха Московского и всея Руси Алексия II была совершена Божественная литургия на втором этаже здания Верховного Совета в комнате, где один стол был оборудован под Престол, а другой стол под Жертвенник. Из Данилова монастыря приехал иеродиакон и квартет хора. Протоиерей Алексий Злобин, член Верховного Совета, совершал Литургию. Митрополитом Крутицким и Коломенским Ювеналием мне было также благословлено участвовать в её совершении. Но участвовал я чисто мистически, потому что огромный поток желающих причаститься фактически не позволял мне стоять у Престола. В соседней комнате я проводил исповедь. Люди с удивительной серьезностью и чувством покаяния подходили к этому Таинству. Многие говорили, что исповедуются первый раз. Я знаю, что на следующий день во время штурма отец Алексий Злобин крестил нескольких защитников. В ночь на 4 число в 2-3 часа ночи вместе с депутатом Александром Коровниковым (ныне он работает в структурах исполнительной власти) мы поехали по городу посмотреть обстановку. Могу сказать, что никаких погромов и никаких коммуно-фашистов я не заметил. У Моссовета стояла толпа, которая сама себя заводила истеричными призывами, что, дескать, сейчас их начнут бить, и они должны защитить молодую российскую демократию. Между тем, никто не собирался их бить и никаких столкновений так и не произошло, хотя само обращение Ельцина утром 4 октября фактически показывало, что противоположная сторона рассчитывала на другое. В этом выступлении были такие слова, что «за прошедшую ночь нас стало меньше, жертвами бандитов стали мирные люди». Авторы переворота были уверены, что им удастся спровоцировать какие-то кровавые столкновения, и будут погибшие. Но в ночь на 4 октября никто не погиб, хотя они очень рассчитывали на то, что смогут кровью простых граждан оправдать своё государственное преступление. Не могу сказать в отношении себя, но вот отец Алексий Злобин точно вошёл в историю. Надо сказать, что он заслуженный пастырь, к нему на приход приезжали и приезжают люди, как бывшие на одной стороне баррикад, так и те, что были на другой. Его никто ни в чем не может обвинить. Он спокойно уехал служить Литургию в свой приход в г. Городня на Волге на праздник Воздвижения. Я был уверен, что он там и останется. Когда я увидел его 28 сентября, пытающегося пройти в здание Верховного Совета, то был поражен. Он сказал, что приехал, взяв с собой запасные Дары и крестильный ящик. Потом батюшка рассказывал, что проник, перелезая через забор. В этом году отцу Алексию исполнилось 75 лет. Я считаю, что это человек, который действительно вошел в историю. В своё время его избрание народным депутатом сопровождалось беспрецедентной историей, когда он на выборах в Тверской области победил секретаря райкома. И этот человек был тогда с нами. |
| При причащении мирян священство будет руководствоваться инструкцией , утвержденной решением Священного Синода от 17 марта 2020 года ( журнал 30 ). Также возможно по усмотрению духовенства руководствоваться указом митрополита Псковского и Порховского Тихона от 30 марта 2020 года У-18 о причащении запасными Святыми Дарами, которые перед причащением мирян будут влагаться в сухой потир. Священник, предварительно обработав руки спиртом, должен преподавать Святые Дары рукой без использования лжицы, не касаясь уст причащающегося. Если при причащении случится дотронуться до уст причащающегося, священник должен вновь обработать руки спиртом либо дезинфицирующим раствором. Причастникам рекомендовано принести с собой бутылочку с водой или пользоваться бумажным стаканчиком для запивки. Причащение престарелых прихожан и неинфекционных больных будет осуществляться по приложенным к данному указу рекомендациям. В завершение богослужения вместо целования креста священники будут осенять крестом все стороны света. Во время общественных богослужений обязательно будет вестись фотофиксация, чтобы на фотографиях было видно соблюдение всех мер безопасности. Отпевания будут совершаться на прихрамовой территории или на кладбище также с соблюдением всех норм безопасности. Правящим архиереем рекомендовано отложить совершение таинств Крещения и других таинств и треб на месяц в связи с тем, что распространенной практикой является присутствие крестных и гостей из других регионов. Но, если это необходимо, совершать таинства и требы внутри храма в присутствии не более пяти человек со строгим соблюдением всех санитарных предписаний. Достигнута также договоренность с Роспотребнадзором о посещении мирянами храмов и церковных лавок исключительно во внебогослужебное время с 25 мая 2020 года при условии соблюдения всех необходимых санитарных норм и предписаний. Органами Роспотребнадзора Псковская митрополия поставлена в известность, что соблюдение санитарных норм в храмах будет контролироваться. В случае нарушения предписаний храм будет закрыт санитарными службами. |
| Через три или четыре часа, когда я уже вернулся в храм, перед вечерней службой ко мне подошла дочка и сообщила, что мама ее умерла через полчаса после моего визита. Дочка была мирна и спокойна. Маму ее мы поминали уже на этой вселенской панихиде. Здесь, видимо, речь идет о тех случаях, когда больной уже не способен принимать твердую пищу и его можно причастить не Телом Христовым (напитанным при заготовлении Даров Кровью), а только лишь Кровью Христовой. А Кровь отдельно храниться не может, что и делает в подобном случае Причащение невозможным.– Изд. Это мнение является совершенно частным, ни в коем случае не может быть предложено как правило. Наоборот, значительная часть духовенства придерживается противоположных взглядов.– Изд. Причастие В том же 2000 году, перед Рождеством, как-то в середине недели у меня накопилось много треб, и в перерыве между утренним и вечерним богослужениями я отправился к ожидавшим меня. Предстояло мне, как я полагал, причастить двух человек и освятить одну квартиру. Всегда стараешься сначала посетить болящих, так как они говеют, и уж после идешь к тем, кто может спокойно подождать. Я так и распределил свое время. Взяв с собой две Частички Святых Даров, я причастил двоих страждущих и отправился пешком на освящение квартиры в один из самых дальних уголков нашего района, куда не ходит никакой транспорт. Как только мне открыли дверь, я понял свою ошибку. Полгода назад я уже причащал эту тяжело больную женщину, и просто что-то перепуталось в моей голове, когда я собирался,– причастить было уже нечем. Вернуться в храм и взять запасные Дары возможности не было – я просто не успевал. Извинившись, я пообещал прийти в ближайшую субботу, хотя всеми силами старался освободить середину дня той первой послерождественской субботы для личных целей. И возвращаясь в храм, я порицал себя, ибо, скорее всего, не получалось теперь исполнить все намеченное. Но что делать? Раз виноват – значит, исправляю! Через пару дней, отслужив субботнюю литургию и поместив в маленькую походную чашу Частичку Тела и немного Крови Христовой для той самой болящей, я вышел из алтаря; небольшое количество Крови Христовой оказалось в походной чаше только благодаря моей оплошности в середине недели |
| Вскоре после этих коллективных похорон к церкви подъехал огромный черный джип. Стою я у окна рядом с иконой Димитрия Солунского и вижу: вылезает из джипа хмурый детина и в сопровождении двух других такого же облика спутников направляется к церковному крыльцу. Слышу: громко хлопнула дверь, он что-то недовольно говорит своим спутникам и вдруг начинает чихать. Чихал он долго и все время правой рукой махал. Так, будто самому себе приказывал перестать. Я с трудом сдержал смех. Выражение удивления и какой-то детской беспомощности на его лице никак не вязалось с суровым обликом его спутников. Типичные «братки». Закончив чихать, человек с минуту постоял, разглядывая потолок и скромный иконостас, ожидая, не начнется ли новый приступ. Потом решительно зашагал в мою сторону. Я стоял и старался по лицу этого человека понять, что это за персона: «Из тех, кому на все начхать? Этот, пожалуй, ни перед чем не остановится». Но, к моему удивлению, гость довольно вежливо поздоровался и протянул для пожатия руку. Поздоровались. Не стал я его учить подходить под благословение. — Дмитрий… — гость назвал свою фамилию. Фамилия известная. Один из богатейших людей области. «Владелец заводов и банды уродов» — так говорил о нем народ. — Моя мать умирает. Просит священника. Я пошел в алтарь, взял запасные Дары. Меня втиснули в автомобиль между двумя охранниками. За всю дорогу никто не проронил ни слова. Но когда выходили из машины, хозяин сказал: «У нее рак». Умирающая оказалась женщиной нецерковной. Мне пришлось объяснить ей, что такое исповедь. Но ей нужно было для начала просто поговорить. Она решила рассказать мне о своей жизни и попросила подсказать, в чем ей каяться. Поэтому, не нарушая тайны исповеди и кое-что изменив, перескажу то, о чем она поведала. Была она отставной учительницей. Назовем ее Зинаидой. В храм ходила лишь в детстве. Овдовела она в тридцать лет, но второй раз замуж не пошла. Никаких амуров не заводила. Посвятила себя воспитанию любимого сына Митеньки. Представления о жизни имела обычные для советского человека. Усвоила лозунги. Честно трудилась. На трудовые субботники выходила первой. Никого не подсиживала. Доносов не писала. Работала на полторы ставки и иногда давала частные уроки, чтобы сынок ни в чем не имел нужды. Не сплетничала, никому не завидовала. Не крала, не утаивала чужого, не сквернословила. Абортов не делала. Правда, два раза обращалась к гадалке. Даже не обращалась, а уступила настойчивому предложению подруги погадать. С большим смущением рассказала о том, как в детстве с девчонками смотрела на солдат, купавшихся голышом в реке. |
| В конце октября 1961 года, вскоре после приезда Митрополита из Крыма, на квартире одной дамы, которая была домашним врачом Владыки, раздается звонок. Говорит Митрополит, по обыкновению, вежливо и мягко: «Я, кажется, плохо себя веду. У меня повышенная температура. Прошу вас ко мне приехать». Врач поспешила к Владыке. Действительно, он болен. Температура высокая. Вызвали еще одного врача — специалиста. Диагноз: воспаление легких. Необходимо поместить в больницу. Просили у Митрополита разрешения позвонить в Патриархию, к Зернову, бывшему секретарю Митрополита, ныне рукоположенному во епископа, управляющему делами Патриархии. Владыка сначала сказал: «Не хочу!» Потом дал себя уговорить. Показал на телефонную книгу: «Посмотрите на фамилию «Зернов», его фамилия и телефон подчеркнуты». Позвонили. Через 20 минут звонит епископ Киприан Зернов: «Скажите Владыке, что в Кремлевской больнице его ждут. Пусть едет». На другой день Владыку перевезли в больницу. Идти он не мог. Надо было нести на носилках. В дверь носилки не проходили. Пришлось выломать окно. Вынесли носилки ногами вперед. «Как покойника», — сказал Владыка. Он лежал в мрачных стенах Кремлевской больницы больше месяца. Никого к нему не пускали. При нем неотлучно находилась его домашний врач. Однажды Владыка сказал: «Я знаю, вы очень устали, но, если у вас осталась хоть капелька силы, поезжайте к ней, расскажите обо мне». Речь шла о княгине Бебутовой, старом друге Митрополита, 90-летней старушке, жившей в Измайловском. Однажды Митрополит послал к одному молодому священнику, отцу Оресту, когда-то им рукоположенному, который служил тогда на Рогожском кладбище. «Пойдите к Оресту. Пусть даст вам в целлюлозе запасные дары. Я хочу причаститься». Причастился. А через несколько дней наступил Конец. 13 декабря 1961 года, в день апостола Андрея Первозванного, он сказал врачу в 4 часа утра: «Кажется, я умираю. Обещайте мне, что, пока вы живы и жива она (княгиня Бебутова), вы ее не оставите». Доктор обещала. Владыка перекрестился и закрыл глаза. Через некоторое время последовала смерть. |
| Рискуя понести наказание (грозило обвинение в религиозной пропаганде) они многих заключённых обращали к вере. Время от времени администрация лагеря обыскивала бараки, изымая все вещи и книги, относящиеся к богослужению. Так, в октябре 1930 года у протоиерея Сергия были изъяты богослужебные книги, епитрахиль, поручи, просфоры, запасные Дары, иконки, кадильница и ладан. Летом 1931 года о. Сергий был выслан в г. Мезень Архангельской области, одновременно в Москве была арестована его жена и отправлена на три года " на вольное поселение " по месту ссылки мужа в г. Мезень. Условия жизни в Мезени были крайне суровыми, тяжёлыми, ссыльных брали только на физические работы, что ни о. Сергию, ни его жене было не под силу. Жили они, снимая проходную комнату у не отличавшихся доброжелательностью хозяев, а кормились тем, что им удавалось выручить за даваемые ими уроки и от продажи бумажных цветов, которые они научились здесь делать. Летом 1934 г. Голощаповым разрешили переехать в среднюю полосу России. Они выбрали г. Муром Горьковской области. В декабре 1935 года им было разрешено вернуться в Подмосковье. Они поселились в г. Можайске , находящемся за 101 километром от Москвы. Утешала возможность общения с ближними родными: сыном Павлом и матерью жены. В материально-бытовом отношении жизнь в Можайске была исполнена лишений. В переполненном бывшими ссыльными городке крайне трудно было найти жилье и заработок. Отец Сергий болел. К старым болезням прибавилась новая: трофические язвы на ногах. О. Сергий, несмотря на тяжелейшие обстоятельства и почти полное отсутствие перспективы на улучшение в будущем, не только не падал духом, но постоянно поддерживал его у всех, кто соприкасался с ним в этот период. В крохотной каморке, которую он снимал в Можайске, он устроил себе маленький алтарь, перед которым совершал утренние и вечерние службы, где горячо молился за всех страждущих и обременённых " . Жене о. Сергия в 1936 г. разрешили вернуться в Москву. Она устроилась домработницей и с этого времени у семьи появился небольшой, но постоянный заработок. О. Сергий давал частные уроки русского языка и литературы. 7 декабря 1937 г. прот. Сергий был арестован на своей квартире во время совершения всенощной. В анкете арестованного было указано состояние его здоровья: " болен, порок сердца " . На допросе отец Сергий держался твёрдо, хорошо понимая цель задаваемых ему вопросов: |
| Напрасно старались они поколебать ее твердость обещаниями милостей Шаха и ужасами казни. Царица оградила себя знамением Креста и с улыбкой им сказала: «Или не знают пославший вас нечестивец, что и малые дети, и невежды посмеются его предложению? Меня ли обольстить, облеченную в силу Христову? Он разорил мое Царство, изгнал моего сына, изувечил телесно и духовно моих внуков, расхитил, поругал всю святыню, близкую моему сердцу, и еще хочет меня умертвить! Что же приобретет моей смертью ? Но пусть поразит. Отрицаюсь Магомета, и всех дел его, и всей гордыни его! Верую во Отца и Сына и Святого Духа, Троицу единосущную и нераздельную. Молю Распятого за нас и его Пречистую Матерь укрепить меня в час истязаний в твердом исповедании моей веры, дабы я удостоилась венца мученического. Вот я пред вами, делайте что хотите». Посланные, чтобы устрашить исповедницу, велели приготовлять пред ней орудия казни; она же, не теряя духа, просила только несколько минут для приготовления и удалилась во внутренние свои покои, где в молитвенной храмине хранилась вся ее домашняя святыня, соблюденная во время долгого плена. Царица стала на колени пред иконой Пречистой Девы с предвечным Ее Младенцем; она облила ее горячими слезами и произнесла тихую молитву: «Господи Иисусе Христе! Призри на рабу твою в день сей, в который ищут души моей за имя Твое. Да не воспрепятствуют в подвиге грехи мои, но по слову Твоему пришедшую к Тебе не изжени вон! Дай мне уста, и премудрость, и Дух Отца Небесного, пусть говорит во мне; не лиши меня твоей помощи, сопричти избранникам твоим; будь утверждением немощи моей женской и да прославится мною имя Твое; восстающие же на Тебя да посрамятся!» Пламенно молилась Царица и о сыне своем, и о царстве, дабы смертию ее освободились от тяжкой неволи, и услышана была ее молитва; даже иное царство перешло временно в род ее, освященный кровью мученицы. Тогда, по неимению при себе пресвитера, со страхом вынула она из ковчега запасные дары, всегда ею хранимые на случай насильственной смерти, и сама с благоговением приобщилась Пречистых Тайн, как это бывало в первые времена гонений. «Господи Иисусе Христе, – молилась она, – услыши молитву мою, и сподоби и меня соединиться с пострадавшими за Тебя». |
| …Пять тысяч человек окружают Иисуса в тот момент, когда Он совершает таинство умножения хлебов. Таинство? Наверное, правильнее было бы сказать «чудо», — но всё же это не оговорка, поскольку в чуде умножения хлебов уже присутствует будущее таинство Евхаристии. Пять тысяч, четыре тысячи — попытайтесь представить себе такое огромное число людей. Вот это и есть та койнония (от греческого слова койнос — «общий»), то со-общение, соединение всех воедино. Апостол Павел восклицает по этому поводу: нас много, но «мы многие — одно тело; ибо причащаемся от одного хлеба» (1 Кор 10:17). Меня всегда поражает, что просфоры, которую мы используем для таинства Евхаристии, хватает всем, сколько бы ни было народу в храме. Если причащаются сто человек, частицы получаются больше. Если тысяча, как бывает в пасхальную ночь, то мы дробим одну просфору на тысячу частиц. Они меньше, но всё равно их хватает всем. Есть в этом повествовании ещё один существенный момент: Иисус умножает хлеба, когда наступает вечер. Когда тьма начинает сгущаться, нам являет Себя Иисус — Тот, Который «во тьме светит» (Ин 1:5). Когда вокруг сгущается тьма, Он одерживает над ней победу, побеждает смертию смерть Именно в тот момент, когда над нами торжествует тьма — физическая или психологическая, — Он приходит и начинает сиять, Он отдаёт нам Самого Себя. В каждом евангельском рассказе надо различать два плана. С одной стороны, это рассказ о событии, которое имело место две тысячи лет назад в очень далёкой от нас стране. Вместе с тем всё это происходит с нами, с каждым из нас. Мы оказываемся участниками каждого евангельского события. Можно так сказать: любая книга существует отдельно от нас, мы существуем вне её. Евангелие — совсем другая книга, мы живём как бы «внутри» её. Чудо умножения хлебов происходит на мистическом уровне каждый день вот уже две тысячи лет. Каждый день на земле служится Литургия — не в этом, так в другом храме; нет ни дня, когда бы не было обедни. Когда начинается Великий пост, на Востоке Литургия совершается только по субботам и воскресеньям, а на Западе — и в будние дни. В Великую пятницу Литургия не совершается, но когда Великая пятница наступает у христиан Востока, у христиан Запада уже Пасха… Так что за две тысячи лет христианской истории не было ни одного дня, когда бы это чудо, чудо умножения хлебов, не повторилось. И всем хватает, и все насыщаются! Каждый день Господь берёт, благословляет, преломляет и даёт нам этот хлеб. И его всегда хватает, и остаётся! А если кто-то болен и не может прийти на Литургию, всегда на Престоле есть запасные Дары, которые священник может положить в дароносицу, принести больному и в любой день и час — вечером, ночью — причастить его (в Византийском уставе сказано, что больного можно причащать и не натощак, в любое время, независимо от того, готовился он к этому или нет). |
|
|
