| В самом начале работы Собора так называемый революционный обер-прокурор Владимир Николаевич Львов, приветствуя соборян, говорил: «Только сам народ и то великое революционное движение, которое по неисповедимым путям Промысла Божия охватило Россию, даровали Церкви свободу». И надо отметить, что эти слова обер-прокурора, который потом естественным путем выбыл из числа членов Собора, во многом отражали ту ситуацию, которая была в первую сессию. Несмотря на то, что ряд заседаний был закрытым и надо было кое-чего опасаться, все-таки соборяне говорили свободно и пытались здраво оценить ситуацию. Какие были самые острые точки до прихода большевиков, по которым был вынужден высказываться Собор? Конечно, это вопрос церковно-приходских школ. Еще в июне 1917 года Временное правительство подписывает акт, согласно которому все начальные школы всех ведомств должны были быть объединены в ведении Министерства народного просвещения. Конечно, Церковь очень встревожило такое решение Временного правительства: дело в том, что большинство членов и активных деятелей Церкви в 1917 году понимали, что церковно-приходские школы – это сокровища Русской Церкви, хотя и проблемное, но все-таки сокровище. Конечно, нужно было где-то изыскать деньги, чтобы платить учителям церковно-приходских школ на том же уровне, на котором получали учителя земских школ. Это было значительной социальной проблемой: учителя приходских школ были недовольны гораздо меньшим в сравнении с земскими учителям жалованьем. Церковная школа создавалась приходами, старостами, меценатами и во многом создавалась и государством, но принадлежала Церкви. Как поступает Временное правительство, которое декларировало свою приверженность правовым нормам и нормам демократическим? Оно национализирует все церковные школы. По факту все это произошло позднее, но сама проблема была создана именно Временным правительством. Что дальше делать приходу, который желает иметь свою церковную школу и у которого теперь, по постановлению Временного правительства, здание школы должно быть отобрано и в нем должна размещаться школа министерская? Все это создавало целый ворох проблем. |
| В субботу пасхальной недели, 25 апреля 1925 г., Глубоковский получил письмо от каноника Дж. Дугласа: «Одновременно с этим письмом я посылаю письма Высокопреосвященнейшим Митрополитам Антонию и Евлогию, прося их почтить своим присутствием празднование 1600-летней годовщины Никейского собора, которое будет происходить в Вестминстерском Аббатстве 29-го июня с. г. В этом праздновании будут принимать участие все наши епископы, члены нашего Синода, а также представители Короля и народа. Сам Архиепископ Кентерберийский скажет проповедь , в которой коснется вопроса о соединении Церквей, и совершенно определенно укажет, что без полного догматического соглашения на основании Никейского вероучения такое воссоединение невозможно. Мы были бы чрезвычайно рады, если бы и Вы оказали нам честь видеть Вас на этом, можно сказать, единственном в истории Англиканской церкви, торжестве. Мы также очень просим Вас разрешить нам считать Вас нашим дорогим гостем во время Вашего путешествия и пребывания здесь, и принять на себя все расходы, сопряженные с приездом на это торжество и Вашим здесь пребыванием. – Ваше присутствие будет дорого для нас, членов Англиканской Церкви, так как мы видим в Вас самого выдающегося богослова Русской Православной Церкви. Во время Вашего пребывания здесь Вам будет дана самая широкая возможность близко ознакомиться с жизнью нашей Церкви, а также войти в личный контакт с самыми выдающимися представителями нашей иерархии и нашей богословской мысли. – Хотя я и пишу Вам частным образом, но делаю это с ведома наших высших властей, и как только мы узнаем о Вашем согласии приехать сюда, немедленно пошлем Вам официальное приглашение» 3226 . Такое приглашение Глубоковский получил 18 мая 1925 г. «Энергичнейший» (по словам Николая Никаноровича) каноник д-р Дж. Дуглас, редактор журнала «The Christian East», стоял во главе специального Комитета по устройству Никейских торжеств и приему православных гостей. Министерство народного просвещения Болгарии предоставило Глубоковскому заграничный отпуск с 20 июня до конца сентября, Софийский Университет (по инициативе тогдашнего ректора профессора Василия Димитриевича Моллова) выделил пособие в 10.000 левов, и столько же прибавил Болгарский Св. |
| Весной следующего года И. Ватаци прибыл в Лампсак и осадил Галлиполь, принадлежавший венецианцам, которыми собственно и держался константинопольский император И. Вриенний . Сюда же прибыл и царь болгарский с супругою и дочерью, невестой Феодора Ватаци. В Лампсаке произошло торжественное бракосочетание, которое совершал сам патриарх Герман; здесь же провозглашён акт автокефальности терновского патриарха. – Об этом акте до сих пор были скудные сведения. Благодаря исследованию Васильевского, поставившему его в связь с предварительным договором 1232 года, возобновление патриаршества в Тернове становится событием, хорошо предусмотренным и подготовленным тогдашними политическими деятелями. Как бы продолжение к затронутым в разобранных статьях политическим и церковным вопросам составляет большая статья, помещённая в Византийском Временнике за 1896 год. Здесь сообщено тридцать документов из переписки митрополита Иоанна Навпактского – того же самого, который дал Васильевскому материал для предыдущего исследования. Нельзя не заметить, что любопытная тема о борьбе греков и болгар с франками и о соперничестве двух греческих центров – в Никее и Эпире не переставала занимать Васильевского; печатая часть документов в сейчас названной статье, он замечает: «более подробное разъяснение смысла и значения издаваемых документов мы постараемся дать в следующей за ними статье, посвящённой связному изложению первоначальной истории эпирских деспотов». – Обещание осталось невыполненным, но благодаря издателю теперь стал известен материал, которым можно пользоваться для разработки темы, действительно весьма интересной и важной для славяно-византийских отношений в XIII веке. К отделу исследований по славяно-византийским темам следует причислить обширную рецензию на книгу «Образование второго болгарского царства», принадлежащую автору настоящего обзора (помещена в июльской и августовской книжках Журнала Министерства Народного Просвещения за 1879 г.). Это не есть рецензия в обычном смысле слова, так как она занимает 104 страницы и во многих отношениях представляет самостоятельное исследование по поводу некоторых вопросов. |
| Его статьи и проповеди на эту тему вызвали жестокие нападения В. М. Аскочинского (1813–1879), издателя журнала «Домашняя Беседа». Аскочинский был нигилист, но он был не революционер, а консерватор, он боролся не с монархией, но с революцией, однако, он был так же груб и самоуверен, так же исполнен презрения к добру и к человеку, как те революционеры, которые описаны с таким мастерством в «Бесах» Достоевским. Отец Бухарев, не поддержанный своими духовными наставниками, был глубоко потрясен этой борьбой. Он отказался от монашества и женился на женщине, всецело разделявшей его христианские идеалы. Сурово осужденный своим начальством и покинутый своими друзьями, он до конца своей жизни продолжал неравную борьбу за сближение между Церковью и образованными классами. Его книги «Исследование Апокалипсиса», «О Православии в отношении к современности» (Спб. 1860), «Моя Апология». (М. 1866) и многочисленные воспоминания о нем его современников дают яркую картину столкновения разных течений внутри Церкви в эти переломные годы. Трудности, встреченные о. Гумилевским и о. Бухаревым, были показательны для церковной жизни того времени. Она была полна страстей и напряжения. С одной стороны, Церковь стремились взять под свою опеку крайние охранители. С другой стороны, материализм и нигилизм вдохновляли на борьбу с ней своих многочисленных сторонников. Даже в либеральных правительственных кругах Церковь встречала открытую враждебность 47 . Граф Д. А. Толстой (1823–1889), влиятельный и властный обер-прокурор Святейшего Синода (1865–1880), совмещавший эту должность с министерством народного просвещения – был реакционер в политике. Он не любил, и подозревал Церковь и всячески старался стеснить деятельность духовенства, ему удалось добиться сокращения как числа приходов, так и приходских школ. За годы его правления было закрыто 2.000 приходов, а из приходских школ в 1880 году осталось всего только 4.000. Таким образом, стремления духовенства и верующих мирян оживить социальную и просветительную деятельность Церкви, встреченные враждебно интеллигенцией и не поддержанные правительством, не принесли желаемых плодов. |
| (Если название номоканон явилось у нас только после нашествия Монголов, то это опять будет указывать на время появления так называемых уставов Владимира и Ярослава. А к двум вероятным основаниям относить появление уставов ко времени после нашествия Монголов – третье положительное есть то, что устав Владимиров, не говоря уже о позднейшем его уставе Ярославовом, но был известен в южной или Киевской Руси). О поучении Новгородского архиепископа Илии священникам епархии в сборное воскресение 1166 года. Поучение это найдено покойным A. С. Павловым в одной из рукописей, принадлежавших также покойному A. Н. Попову , а теперь находящихся в Румянцевском Музее, и напечатано им – Павловым в октябрьской книжке Журнала Министерства Народного Просвещения за 1890 год (под заглавием; «Неизданный памятник русского церковного права XII века») 1264 . Что поучение, не имеющее в своём заглавии по найденному списку имени автора, принадлежит Новгородскому архиепископу Илии, это доказал г. Павлов в предисловии к своему его изданию. Что оно представляет собой поучение, предложенное архиепископом священникам своей епархии в сборное воскресение и именно в сборное воскресение 1166 года, это видно из него самого: архиепископ говорит священникам, что обращается к ним со своим словом при настатии великого поста (по изданию Павлова §18), и даёт знать, что обращается к ним с этим «сборским» словом в первый раз после поставления (в начале поучения), а так как он поставлен в. епископы 28 Марта 1165 года, в вербное воскресение, то первое сборное воскресение было для него в 1166 году. Начало поучения приведём сполна, причём для удобопонятности позволим себе некоторую свободу с текстом подлинника. «Се, братие, – начинает архиепископ поучение, Богу тако изволившу и святей Богородице и вашей молитве, мне худому немощно (было) отречися вам от сего (святого) и великого сану, егоже несмь достоин был. Но то Бог сведает и пресвятая Матерь Его, яко не сам его взысках, но убоявся суда Божия и вашей любви, яже до моей худости 1265 . |
| Заключая отсюда, что варягами в Византии назывались те русские, которые состояли во вспомогательном корпусе, отправленном Владимиром, постепенно пополнявшемся в XI веке новыми пришельцами из Киева, Васильевский уклонился, однако, от прямого вывода: варягиРусь киевская, а даёт несколько осторожное заключение. Но так как имя варяги пришло в Византию из Киева вместе с военным корпусом, то оно, не заключая в себе этнографического или географического признака, обозначало лишь союзников, прибывших из России, которые удержали имя варягов потому, что так назывались в Киеве наёмники. Так по крайней мере можно объяснить несколько тёмных выражений автора: «самое имя варягов по своему происхождению принадлежит скандинавскому северу, но пришло в Византию из Киева. В Киеве наёмниками были скандинавы, и они называли себя вэрингами; имя сделалось обычным и для русских, так как и русские союзники и наёмники стали называть себя варягами, а по-гречески варангами». Не становясь прямо в ряды норманистов, Васильевский в указанном исследовании несомненно подкрепил положения означенной школы, и в заключении высказал, что скандинавская теория происхождения русского государства покоится на двух столпах: на именах русских князей и названиях днепровских порогов, которые всё-таки остаются неславянскими, несмотря на разные попытки ненаучной филологии объяснить их по-славянски. Если бы автору суждено было при жизни вновь пересмотреть и обработать это сочинение, то он мог бы присоединить к нему прекрасное место, извлечённое им из рукописей Московской Синодальной библиотеки и бесповоротно закрепляющее за термином варяги географический и этнографический смысл. Это знаменитое место о Гаральде: ρλτης βασιλως μν Βαραγγας ν υ ς; (Советы и рассказы византийского боярина, в переработке издано в Записках историко-филологического факультета С.-Петербургского университета, часть XXXVIII, р. 97, 2). Тесную связь с рассмотренным сочинением представляют исследования над житиями Георгия Амастридского и Стефана Сурожского, появившиеся сначала на страницах Журнала Министерства Народного Просвещения, затем в обработанном виде изданные отдельной книжкой в 1893 г. |
| Затем в доступных нам синодиках греческой редакции оказывается длинный перерыв, продолжающийся до XIV b. Это никак не может служить указанием на то, что синодик не пополнялся новыми статьями в конце XII и в XIII b.; это может объясняться и тем, что в нашем распоряжении было недостаточно списков синодика. Можно также думать, что церковная власть неоднократно пересматривала синодик, исключая или изменяя статьи, имевшие характер временной меры. Весьма любопытно, например, что нам не попадалось ни одного Греческого синодика, в котором бы дано было место статьям политического характера – разумеем отлучения бунтовщикам, заговорщикам, врагам той или другой царской династии; это тем любопытнее, что в переводных русских редакциях политическому элементу уделяется весьма значительное место. Нельзя сомневаться, что Русская Церковь , предавая анафеме наряду с еретиками бунтовщиков и самозванцев, вообще противников существующего государственного порядка, имела для себя основание в практике Византийской Церкви. Что в Византии подвергались церковному отлучению политические преступники, это подтверждается неоднократными свидетельствами. В начале XI b. при царе Константине и патриархе Алексее (в 1026 г.) было составлено соборное определение, подвергающее анафеме тех, кто замышляет восстание или тиранию против царей и подстрекает подданных против своих господ 420 . Известно, что подобные же соборные постановления составляемы были и позднее. Так, царь Мануил, желая обеспечить за своим сыном, малолетним Алексеем II, престолонаследие, составил соборное определение против тех, кто будет пытаться посредством заговора или восстания свергнуть его сына. Подобное же соборное определение состоялось при Михаиле Палеологе в защиту прав сына его Адроника 421 . Хотя этих определений не находим в синодике, но, по всей вероятности, они вносились в него и потом устранялись по миновании надобности. 223 Настоящая глава была уже составлена и отправлена в редакцию Журнала Министерства Народного Просвещения, когда мне удалось ознакомиться в Вене и Мюнхене с рукописными материалами, касающимися философских воззрений Пселла и И. Итала. Результаты этих последних наблюдений сообщены будут в приложениях. |
| Затем в доступных нам Синодиках греческой редакции оказывается длинный перерыв, продолжающийся до XIV века. Это никак не может служить указанием на то, что Синодик не пополнялся новыми статьями в конце XII и в XIII века, это может объясняться и тем, что в нашем распоряжении было недостаточно списков Синодика. Можно также думать, что церковная власть неоднократно пересматривала Синодик, исключая или изменяя статьи, имевшие характер временной меры. Весьма любопытно, например, что нам не попадалось ни одного греческого Синодика, в котором бы дано было место статьям политического характера, разумеем отлучения бунтовщикам, заговорщикам, врагам той или другой царской династии; это тем любопытнее, что в переводных русских редакциях политическому элементу уделяется весьма значительное место. Нельзя сомневаться, что русская церковь , предавая анафеме на ряду с еретиками бунтовщиков и самозванцев, вообще противников существующего государственного порядка, имела для себя основание в практике византийской церкви. Что в Византии подвергались церковному отлучению политические преступники, это подтверждается неоднократными свидетельствами. В начале XI века при царе Константине VIII и патриархе Алексее (в 1026 г.) было составлено соборное определение, подвергающее анафеме тех, кто замышляет восстание или тиранию против царей и подстрекает подданных против своих господ 204 . Известно, что подобные же соборные постановления составляемы были и позднее. Так, царь Мануал, желая обеспечить за своим сыном, малолетним Алексеем II, престолонаследие, составил соборное определение против тех, кто будет пытаться посредством заговора или восстания свергнуть его сына. Подобное же соборное определение состоялось при Михаиле Палеологе в защиту прав сына его Адроника 205 . Хотя этих определений не находим в Синодике, но, по всей вероятности, они вносились в него и потом устранялись по миновании надобности. Ф. Успенский 1 Настоящая глава была уже составлена и отправлена в редакцию Журнала Министерства Народного Просвещения, когда мне удалось ознакомиться в Вене и Мюнхене с рукописными материалами, касающимися философских воззрений Пселла и И. Итала. Результаты этих последних наблюдений сообщены будут в приложениях. |
| К сноске 1618 . Об Иоанне Дамаскине ещё см. выше «Дополнения, находящиеся в номоканоне 14-тительном» §3. Об Иоанне экзархе см. ещё в статье г. Петухова: «Болгарские литературные деятели древнейшей эпохи на русской почве», напечатанной в 286 части (в Апрельской книжке 1893г.) Журнала Министерства Народного Просвещения. К сноске 1630 . Статья г. С. Шестакова: «О значении славянского перевода хроники Иоанна Малалы для восстановления и исправления её греческого текста» в I томе Византийского Временника, отд. I стр. 503. Два прибавления к статье ibid.-m. II отд. I, стр. 372, и т. V, отд. I, стр. 697. К сноске 1651 . Статья г. Петухова: «К истории древнерусского пролога» в XII томе Известий Историко-филологического Института кн. Безбородко в Нежине (говорит о древнем славянском прологе и книга Н. И. Петрова: О происхождении и состав славяно-русского печатного Пролога, Киев, 1875). Хронологическая таблица. Летописи Лаврентьевская и Ипатская, как известно, далеко не всегда согласны между собой относительно хронологии (после 1110 года, до которого в них один и тот же первоначальный летописец). В обозначении времени правления князей мы следуем хронологии первой летописи, а разности (равно как и согласие) второй (сокр.– И.) указываем в скобах. Если при этом не в скобах поставлены годы второй летописи, то это нужно понимать так, что данных годов в первой летописи нет. год Великие князья Митрополиты Церковные события и дела Рюрик, 862–879 Олег, 879–912 Киев – столица государства Поход на Греков и договор с ними Второй договор с Греками (в летописи под 912г.) Игорь Рюрикович, 913–945 Поход на Греков Второй поход на Греков и договор с ними (последний в летописи под 945г.) Святослав, Игоревич, 946–972 954. Крещение св. Ольги Посажение в Киеве Ярополка 969. Смерть св. Ольги Ярополк Святославич, 972–978 Приход греческих послов (в конце правления) Приход послов от папы [вслед за греческими] Владимир Святославич, святой, 978–1015 987. Крещение самого Владимира. 989. Поход на Корсунь и женитьба на греческой, царевне. Приход в Корсунь послов папы. 989–90. Крещение Киевлян. 991. Послы от папы |
| Мы уже говорили выше, что житие Епифания в редакции Пахомиевой совершенно умалчивает о Пересвете и Ослябе. Чем объяснять это умолчание– не можем сказать, но едва ли тем, чтобы современные Пахомию власти Троицкого монастыря относились неодобрительно к поступку преподобного Сергия, пославшего своих монахов сражаться. Весьма возможно, что умолчание есть просто случайный пропуск, происшедший от недосмотра. В извлечении из подлинного жития Епифания, читаемом в Никоновской летописи, говорится о Пересвете и Ослябе: «И даде ему (вел. князю) из монастыря своего, из братии своея, два инока, Пересвета и Ослебя, зело умеющих ратному делу и полки уставляти, еще ж и силу имущих и удалство велие и смелство» (т. IV, с. 235). Более подробно, как передано нами в тексте, говорится о наших иноках-воинах в «Повести о Мамаевом побоище» (Никон. лет., т. IV, с. 99). О посещении преподобного Сергия Дмитрием Ивановичем у Епифания говорится кратко и не нарочитою речью, а по поводу основания преподобным Дубенского (Шавыкинского) монастыря; более подробно, как у нас в тексте,– в той же «Повести о Мамаевом побоище». Всех сказаний о Мамаевом побоище три: 1) летописная запись в Полн. собр. русск. лет. (т. IV, с. 75; т. VI, с. 90; т. VIII, с. 34) и в Типографск. лет. (с. 152 fin.); 2) Повесть, или поведание, о побоище, читаемое в Никоновской летописи (т. IV, с. 86), и в Летописи о мятежах (т. II, с. 127), и напечатанное еще в «Русском историческом сборнике Общества Истории и Древностей Росс.» (т. III, 1); 3) «Слово о задонщине», напечатанное во «Временнике Общ. Истор. и Древн. Росс». (кн. XIV), в Известиях Акад. Наук (т. VI, с. 337, и т. VII, с. 96) и в Учен. Записках Акад. Наук (т. V, III, 57). См. Срезневск. «Русские памятники письма и языка» под 1380 годом; об ином разделении сказаний см. у Порфирьева в «Истории русской словесности». Подробный разбор сказаний о Мамаевом побоище– в статье С. П. Тимофеева «Сказания о Куликовской битве», напечатанной в августовской и сентябрьской книжках Журнала Министерства Народного Просвещения за 1885 год. |
|
|
