| А. Солтане ( ок. 1577). По преданию, записанному в 1653 г. архим. Иосафатом (Дубенецким) ( Dubieniecki J. Historia de imagine B. V. Mariae irovicensi. Wilno, 1653; Mironowicz. 1991; БАН СПб. Ф. 37. Д. 38), в это время в Жировичах находился «некоторый епископ с несколькими монахами». Митр. Макарий (Булгаков) на основании записи жировичского помянника (1763) о смерти А. Солтана в 1549 г., вероятно ошибочно, полагал, что Ж. м. был основан А. Солтаном в 1549 г. ( Макарий. История РЦ. Кн. 5. С. 159, 396). По мнению Жуковича, мон-рь (в каноническом понимании этого слова) при церкви в Жировичах возник благодаря жене И. Солтана Марине Васильевне Соломерецкой. При разделе наследства между 4 сыновьями И. А. Солтана Жировичский фольварк был отдан Давиду и Ярославу. В 1587 г. Ярослав продал свою половину брату Ивану, в акте продажи впервые говорится о монастыре: «...двор Жировичский... так теж з половиною монастыря церкви Жировичское и вшелякими пожитки, накладом церковным, также и поддаными монастырскими». В документах, содержащих свидетельства о споре мстиславского каштеляна Ивана Мелешки с сыном Давида Данилом Солтаном о фольварке (1610), сказано, что в монастыре «Жировичском заложеня церкви Пречистое Богородицы... и церков так деревянную яко и мурованую». В это время в Ж. м. не было монашеской общины, а его имущество числилось при «церкви в Жировичах» ( Жукович. 1912. С. 215-217). 25 июля 1609 г. «свещенник Жиревицкий» Григорий Алексеевич Сула дал письменное обязательство подчиняться униат. митр. Ипатию Потею (Литовские ЕВ. 1868. 16. С. 725-727). В это время обе части имения Жировичи (в т. ч. и монастырь) выкупил мстиславский каштелян И. Мелешко, примкнувший к Брестской унии 1596 г. Вместе с Д. Солтаном Сула стал основным фундатором василианского мон-ря в Жировичах, 1-м игуменом был назначен Иоасафат Кунцевич (1613), настоятель соседнего Бытенского монастыря Гродненской губ. 29 окт. 1613 г. Мелешко с женой Анной (из Фурсов) выдал обители 1-ю дарственную грамоту, а 15 мая 1618 г. |
| В полном убеждении, что предположения сии соответствуют совершенно цели прочного основания в Вильне Православной иерархической власти, долгом поставляю просить покорнейше предстательства Вашего Сиятельства, чтобы они приведены были в действо: тем более, что для сего не требуются никакие новые от казны пожертвования. Для устранения всяких недоумений, неизлишним считаю присовокупить следующие замечания: 1) Виленский Святотроицкий монастырь гораздо больше Жировицкого, а следовательно, в нём семинария и штат третьеклассного монастыря, с некоторою внутреннею переделкой зданий, поместятся весьма удобно; 2) Троицкий монастырь при семинарии останется в тени, да притом здания оного, за малым исключением, будут содержаться от семинарии, почему третьеклассный штат, для сего монастыря оставляемый, вместе с доходом от поименованных выше домов и плаца, составляющим по нынешним арендным контрактам 727 рублей 38 коп. сер., обеспечит безбедное его содержание; имея давно в виду нынешние предположения, я оставил в Святотроицком монастыре только четырёх воссоединённых иеромонахов и одного иеродиакона, так что со стороны иноческого общества не может быть никакого неудовольствия, ибо сим пяти инокам можно дать легко назначение, более нынешнего для них выгодное и лестное; 4) при составлении штата для лавры, я не столько имел в виду умножать прежнее число иноков (оно увеличено только восьмью человеками), сколько улучшить их содержание, дабы иметь достойных представителей Православного монашества, и в сей единственно цели положил жалованье наместнику наравне с второклассным, а казначею с третьеклассным настоятельским; 5) дома Троицкого монастыря, всего шесть, перечисляются к лавре преимущественно для поддержания архиерейского дома, так как для сего нет других средств – дома сии по контрактам должны вносить 3,224 руб. 70 коп. сер.; но, по чрезвычайному нынешнему упадку Вильна, все арендаторы просят сбавки вносимой ими аренды или отказываются от контрактов, так что доход этот окажется незначительным, тем более, что важная оного часть должна обращаться на поддержание этих же домов. |
| Жировицкая икона Божией Матери – самая маленькая из почитаемых Богородичных икон: это овал размером 5,6 х 4,4 см из яшмы с рельефным изображением Богородицы, держащей на руках Младенца. Образ относится к иконографическому типу «Умиление». С него за пять прошедших веков сделано было немало списков. Случилось так, что около 1520 года церковь (она была деревянной) сгорела во время пожара. Икону поначалу не могли найти и решили, что она погибла в огне. Однако образ уцелел. Как повествует предание, игравшие на улице ученики церковной школы увидели на месте сгоревшей церкви Богородицу, Которая сидела на большом валуне и держала икону в руках. Дети убежали, чтобы об увиденном рассказать взрослым. Взрослые пошли к валуну и еще издали заметили зажженную на нем свечу и удивительным образом уцелевшую икону. Этот валун стали почитать как святое место, огородили его, а затем на том месте была построена деревянная церковь Рождества Божией Матери. Немного позже, около 1549 года, началось и строительство монастыря. Причем Жировичский монастырь стал своего рода культурным центром: здесь, как, впрочем, и в других обителях, переписывались церковные книги, была своя богатая библиотека, работала школа, в которой обучали детей грамоте. Монастырь в то время был собственностью рода Солтанов. Известно также, что в 1587 году Ярослав Иванович, приходившийся Александру Солтану правнуком, уступил своему же брату Ивану часть Жировичского имения вместе с половиной монастыря и приписанными к нему крестьянами. В 1596 году в Бресте была заключена уния, большинство православных иерархов (за исключением двух владык) во главе с Киевским митрополитом Михаилом подчинились папе, став, по сути, вероотступниками. Русское население восприняло унию враждебно, считая ее предательством своей веры. Начались брожения казаков, переросшие в открытое восстание Наливайко, чьи «загоны» проникали и глубоко в Белоруссию. Лидер православных Великого княжества Литовского и Русского воевода Константин Острожский так и не решился возглавить православное восстание и даже сдерживал активные действия православных, осуждая Наливайко и его хлопцев; правда, он старался убедить короля Сигизмунда III в ошибочности его курса. Восстание Наливайко потерпело поражение. А после смерти К. Острожского в 1608 году православные и вовсе остались без лидера. Сигизмунд III и его иезуитско-католическое окружение перешли в открытое наступление на Православие, что незамедлительно сказалось и на положении Жировичского монастыря. |
| Историограф 1-й пол. XVIII в. К. Несецкий приписывал постройку церкви сыну Александра Ивану (Herbarz Polski Kaspra Niesieckiego/Wyd. J. N. Bobrowicz. Lipsk, 1841. T. 8. S. 457-458). П. Н. Жукович, проанализировав археографические акты, неизвестные Несецкому и опубликованные к нач. ХХ в., поддержал версию иером. Феодосия. Косвенным подтверждением ранней даты возникновения мон-ря можно считать существование креста 1495 г. и Минеи 1487 г., к-рые в XIX в. хранились в Ж. м. ( Добрянский. 1882. С. 287). О существовании храма в Жировичах, построенного Ивашкой Солтаном, может свидетельствовать копия документа 1516 г., хранящаяся в архиве Литовской метрики (АЗР. 1848. Т. 3: С. 252). В этой жалобе сына Ивашки Солтана Александра на жену своего опекуна Литавора Хрептовича в перечне имущества перечислены ценности, забранные пани Хрептович из ризницы жировичской церкви («крест великий серебреный позолоченный, кадило серебреное»). Первое упоминание собственно церкви в Жировичах есть также в Литовской метрике: 20 сент. 1572 г. надворный маршалок литовский Иван Александрович Солтан записал на имя жены Марины Васильевны Соломерецкой «двор Жировичи с подаваннем церковным». «Стопа Богородицы» — камень, на котором второй раз явилась икона Божией Матери (алтарь Явленской ц.). Фотография. 2008 г. «Стопа Богородицы» — камень, на котором второй раз явилась икона Божией Матери (алтарь Явленской ц.). Фотография. 2008 г. Согласно сказанию иером. Феодосия, спустя нек-рое время после постройки деревянная церковь сгорела, а икона исчезла. Но вскоре образ был обретен на камне совершенно невредимым. Строительство новой деревянной церкви на месте сгоревшей началось, вероятно, при жизни надворного маршалка литов. Александра Солтановича ( ок. 1554). Синодик мон-ря, составленный в сер. XVIII в. на основе более раннего текста, называет А. Солтана (2-го после его отца, Солтана Александровича, владельца Жировичей) «первым фундатором, при котором чудо сие показано в Жировицах» ( Добрянский. 1882. С. 13). Возможно, небольшой православный монастырь при церкви в Жировичах существовал уже при сыне Александра Солтановича, надворном маршалке литовском И. |
| На Вербное воскресенье, — повествует далее «Новый путь», — отцы были в г. Сенно, где устроили первое Богослужение, на котором присутствовало свыше 1000 молящихся. Там же было крещено свыше 200 детей, как, впрочем, и в ряде других мест, через которые лежал путь отцов-миссионеров. Накануне праздника Св. Пасхи отцы Серафим и Григорий прибыли в Витебск и остановились в приходе Свято-Казанской церкви в Марковщине, где их также исключительно радостно приняли прихожане. Далее путь миссионеров лежал на Оршу. Известно, что по дороге они останавливались в Богушевске, где многих крестили, а также в Быхове, Жлобине, Могилеве и других городах и селах, неся народу Слово Божие. Позже они осели в Гомеле, сделав его центром своей проповеди. Служили в Свято-Петропавловском кафедральном соборе, посещая и окружные приходские храмы. Недалеко от Гомеля, в Ченках, проповедники открыли женский монастырь, собрав тридцать сестер, из которых выбрали игуменьей монахиню Поликсению. Архимандрит Серафим постриг в рясофор Манефу Скопичеву. Правда, монастырь просуществовал недолго, — только до сентября 1943 года. В сентябре 1943 года миссионеры выехали в Бобруйск и через некоторое время возвратились в Минск, закончив свое путешествие. Везде, где побывал о. Серафим, им собирались материалы о тех преследованиях, которым подвергалась Православная Церковь Беларуси в довоенные годы. Он рассказывал о том, что ко времени посещения им восточной Беларуси на всей ее территории не было ни одного епископа, причем нигде не было (за исключением Орши) ни одного открытого для Богослужения храма; что духовенство в Большинстве своем и повсеместно было сослано, заточено в тюрьмы, а многие расстреляны; что церкви были превращены в клубы, театры, амбары и многие из них разрушены; что народ радуется открытию церквей, и в Витебске при открытии Свято-Покровской церкви народ до того был тронут, что весь зарыдал, и священники не могли служить и был временный перерыв, и в Гомеле тоже при нашем отъезде зарыдал весь народ... Посетив в годы военного лихолетья Восточную Беларусь, архимандрит Серафим (Шахмуть) явился первым летописцем тех страданий, которые претерпели служители Церкви Православной в предвоенные два десятилетия. |
| Неизвестна судьба копии образа работы худож. И. Шреттера, находившейся накануне закрытия доминиканского костела в его главном алтаре. Согласно правосл. лит-ре нач. XX в., в церкви она находилась на столбе за левым клиросом. В 1916 г. ввиду угрозы оккупации Красностока герм. войсками чтимые иконы были вывезены в Гродно, но среди них эта копия К. и. не упоминается. В 1917 г. красностокские монахини выехали в Москву, взяв с собой обе К. и.- древнюю чудотворную и чтимую копию, а также мироточивую Владимирскую икону Божией Матери ( I. Вывезена Першую сусветную вайну//Вяртанне-2. Mihck, 1994. С. 145-147). В Москве их разместили в монастырях и Нескучном дворце возле Кремля. В 1918 г. красностокским монахиням был передан бывш. муж. монастырь под Москвой - Екатерининская пуст., куда был перевезен список К. и. В 1931 г., после закрытия последнего храма пустыни, копия К. и. наряду с др. церковными ценностями была передана в храм подмосковного с. Ермолина, дальнейшая ее судьба неизвестна. Древний чудотворный образ был перевезен монахинями в С.-Петербург в храм подворья Красностокского мон-ря в Полюстрове. После его закрытия одна из сестер вывезла образ в Новгород, затем - во Псков. После ее смерти икону хранила вдова свящ. Вельского, а в 1956 г. по попечению игум. Гавриилы (Рисицкой) святыня была передана в храм Рождества Пресв. Богородицы Гродненского жен. мон-ря. В 1960 г. мон-рь был закрыт, монахини перемещены в Жировицкий Успенский мон-рь, туда же ими была привезена К. и. В 90-х гг. XX в., после восстановления полоцкого Евфросиниева в честь Преображения Господня жен. мон-ря, в него из Жировиц передана К. и. (Гродненский жен. монастырь Рождества Богородицы. Гродно, 1997. С. 22). Ныне К. и. находится в Крестовоздвиженском соборе полоцкого Евфросиниева мон-ря. Написана по очень тонкому грунту на 2-частной доске со следами более ранней шпонки. Ее высота (50 см) совпадает с указанной в источниках нач. XX в. Иконографически образ представляет собой список Ченстоховской иконы Божией Матери . По свидетельству свящ. Николая Семеняко, на рубеже XIX и XX вв. на пожертвования православных образ украшен чеканной ризой, большинство драгоценных камней к ней были подарены еп. Гродненским и Брестским Михаилом (Ермаковым). |
| Тогда в монастыре собрался цвет монашества. Экономом был иеродиакон Евфимий (Байдаков). Здесь же нашли приют схиигуменья Гавриила (Рисицкая) со своими монахинями и схимницами, сосланными из Гродно. В 1965-м году в монастырь был сослан на покой архиепископ Ермоген (Голубев). Большую духовную помощь верующим в тот период оказывали такие духоносные старцы и старицы, как архимандрит Игнатий (Кударенко), иеромонах Иероним (Коваль), блаженноюродивый иеромонах Димитрий (Азаренко), иеромонах Макарий (Шишпарёнок), игумен Мефодий (Труфанов). Приходили в обитель юродивые странницы Любовь Николаевна, Мария Николаевна. В монастырь из Киева приезжал духоносный старец схиигумен Валентин (Семисал), из Одессы – схимонахиня Онуфрия (Петренко). Отец Михей был самым молодым из всех. И именно ему, по Промыслу Божию, был вручен штурвал этого корабля. И много было тогда желающих разбить этот корабль в щепки. Как жил наместник Отец Михей жил в одноэтажном братском корпусе. Последняя дверь по правой стороне коридора была входом в его «покои». В распоряжении наместника было две комнатки. В одной располагался крохотный кабинет, а в другой келейке он молился и спал (сейчас там находится монастырский медпункт, уставленный шкафами с пузырьками). Никаких игуменских покоев в Жировицкой обители не было. Общий туалет, общая баня, общая братская трапеза… У монастыря была машина, полуторка «Ладога». Еще была лошадь. Вот и все средства передвижения. На этой полуторке в Минск ехать надо было часов пять, и столько же обратно. Обычно отец Михей уезжал ночью. И возвращался тоже ночью. Прихожане монастыря никогда не видели наместника в гражданской одежде. Вне службы он ходил только в подряснике. Может, когда ездил в Москву или Питер, и переодевался. Кто-то вроде вспоминает его в сереньком широком костюмчике. Есть фотографии, где он в шляпе и плаще. Но так монах одевался крайне редко. Ношение подрясника в то время было исповедничеством православной веры. За него и в милицию могли доставить. – Почему вы в богослужебной одежде появляетесь в общественных местах? |
| 124. Ирмолой, рукопись, в лист. На 235 листах, 17 века; внизу по листам надпись: «1706 года пожаловал сей Ирмологий в книгохранительную палату.» Мы полагаем, что Ирмолой этот «пожалован» в монастырь по кончине Благоверной Царевны Татьяны Михайловны, скончавшеся, как известно в сем году. Содержание первой части полнее всех предыдущих, а именно: а. Херувимская; б. Благословию Господа; в. Панихида напева греческого; г. Благослови, душе моя, Господа; д. Блажен муж (Киевское); е. Литургия Св. Иоанна Златоустог о; ж. Литургия С. Иоанна Златоустого , Грецкая (текст Греческий славянскими буквами); з. «Агиос;» малое, большое, надгробный, задушный; и. Аллилуйя на 8 гласов; i. Херувимская Греческая; к. перевод той же Херувимской по-Славянски; л. Херувимская Грецкая на Васильевой Литургии; м. Литургия преждеосвященный; н. стихиры из цветной и постной Триоди разных напевов; о. канон на Св. Пасху Грецкого напеву; п. Херувимская песнь перевода Иерусалима Нового; р. Песнь Херувимская Грецкого напева; с. Херувимская 1, 5 и 8 гласов; т. Достойно есть Греческого напева; у. перевод той же песни по-Славянски; ф. Стихира на облачение Архиерея; х. стихира на пострижение монахов; ц. Херувики (начало Херувимской песни, из 6-ти повторений слов: «иже херувимы» состоящие, разных напевов: Каменец-Подольского, Жировицкого и Супрасльского монастырей; ч. канон-молебен ко Пресвятой Богородице, поемый во всякой скорби душевной и обстоянии (от 80 до 92 стр.) Это тот самый канон, который, как известно, был певаем в Воскресенском монастыре, в бытность здесь Патриарха Никона (с 1659 до 1667), после каждой Литургии. Во второй части: степенны, седальны и ирмосы 8 гласов. 125. Октои и праздники, рукопись в ¼ д. листа на 334 листах, конца 17 столетия. 126. Праздники большие, рукопись в ¼ д. листа, на 247 листах, конца 17 столетия, по надписи на ней: «Келейная Казначея се обители старца Марка Щербакова.» 127. Праздники некоторым Святым, рукопись ¼ листа, на 334 стр., конца 17 столетия. В числе 24 Служб, здесь помещенных, есть Служба Св. Борису и Глебу, Препод. Сергию Радонежскому, Алексию Митрополиту и Св. Александру Невскому. Внутри в нескольких местах приложена печать Иоанна Корнильева (то есть Ивана Шушерина, бывшего, как известно, после возвращения из ссылки, крестовым Дьяком Царевны, и скончавшегося в 1690-х годах). |
| 1 февраля 1903 года иеромонах Александр был переведен служить в Туркестанскую епархию и 6 мая того же года назначен экономом Туркестанского архиерейского дома; в Туркестанской епархии он нес послушания члена Духовной консистории, Училищного совета и миссионерского общества. 7 апреля 1905 года он был награжден наперсным крестом . Здешний климат неблагоприятно сказался на его здоровье, и 20 февраля 1906 года он был освобожден от послушаний в Туркестанской епархии с правом поступления в один из монастырей в Европейской части России и 16 марта того же года был включен в число братии Жировицкого Успенского монастыря Гродненской епархии. 8 августа 1907 года он был утвержден в должности казначея монастыря, неся, кроме того, послушание заведующего Жировицкой двухклассной церковноприходской школой. 8 января 1908 года иеромонах Александр был перемещен в братство Донского монастыря в Москве, и с 8 февраля того же года исполнял должность наместника монастыря. 4 декабря 1909 года он был утвержден в должности наместника Донского монастыря и 6 мая 1910 года возведен в сан игумена. В том же году он был назначен настоятелем Лубенского Спасо-Преображенского монастыря и возведен в сан архимандрита. В 1911 году, когда был торжественно прославлен святитель Иоасаф Белгородский, архимандрит Александр организовал крестный ход из Лубенского монастыря в Белгород, в котором, несмотря на дальность расстояния, участвовало несколько сот человек. В 1917 году архимандрит Александр был назначен настоятелем Псково-Печерского монастыря. Через год он переехал в Полтаву, где некоторое время жил при епископе Феофане (Быстрове). После того как епископ Феофан покинул Полтаву, архимандрит Александр поселился в Козельщанском Рождество-Богородичном монастыре, который в то время не был еще разорен безбожниками-революционерами, – в нем были прекрасные храмы, своя типография и иконописные мастерские. Здесь, в обители, собрались священнослужители из разграбленных во время революции церквей. В 1919 году архимандрит Александр был назначен настоятелем скитской церкви Козельщанского монастыря. В 1929 году монастырь был закрыт, закрыты и все церкви в окрестности, кроме храма в скиту, и сюда стало стекаться множество верующих. Отец Александр организовал здесь общенародное пение во время богослужений; бывало, скажет: «Пойте все», – и все молящиеся тогда подхватывали молитвословия всенощного бдения или литургии. По неукоснительно соблюдавшемуся благословению настоятеля служба совершалась здесь строго по уставу и проходила с огромным молитвенным подъемом. |
| В 1905 году в Саратове, как и во многих других городах страны, начались революционные беспорядки, и епископ Гермоген выступил с разъяснениями причины происходящих событий. Многие рабочие насильственно были оторваны тогда организаторами беспорядков от работы и понесли лишения; владыка предложил прийти им на помощь и благословил провести сбор денег, в котором сам принял участие. 6 декабря 1907 года после литургии в Андреевском соборе Кронштадта епископы Гермоген и Серафим (Чичагов), духовные дети отца Иоанна Кронштадтского, и протоиерей Иоанн Восторгов посетили отца Иоанна, который встретил их выражением живейшей благодарности за отслуженную вместе службу. Затем он удалился с ними в свою келью и там беседовал около часа, по его словам, о предметах первейшей важности. Отец Иоанн Кронштадтский одобрил их попытку добиться большего влияния Церкви на жизнь народа. Впоследствии отец Иоанн каждому из них написал записки; епископу Гермогену он написал: «Видел у себя сегодня дорогого гостя отца Иоанна Восторгова; говорили о текущих делах, особенно ваших. Вы в подвиге; Господь отверзает небо, как архидиакону Стефану, и благословляет вас. Дерзайте, благодарите Подвигоположника». Однако светские власти в лице премьер-министра П. А. Столыпина иначе смотрели на возможность большего влияния Церкви на гражданскую жизнь. Обер-прокурор Святейшего синода Извольский предупредил протоиерея Иоанна Восторгова о вероятности перевода епископа Гермогена на другую кафедру, и тот поспешил к отцу Иоанну Кронштадтскому, который, глубоко переживая общественные неурядицы, весьма сочувствовал Преосвященному. Для отца Иоанна епископ Гермоген был образцом тех немногих, кто, как и он сам, смело выступали против духа времени, не считаясь с последствиями для личного благополучия. В своем дневнике 13 октября 1908 года отец Иоанн записал: «Господи, защити и удержи в Саратове епископа Гермогена, и да не премогут его нечестивые». В январе 1912 года епископ Гермоген был уволен сначала от заседаний в Святейшем синоде, а затем и с Саратовской кафедры в Жировицкий монастырь за попытку ограничить влияние |
|
|
