| 1963. 1; Поиски обобщений в области истории религии//Вопр. истории. 1965. 7. 1467 Восстание Фомы Славянина и византийское крестьянство на грани VIII–IX вв.//ВДИ. 1939. 1; Очерки истории византийского общества и культуры VIII – первой половины IX в. M.; Л., 1961; О социальной сущности судебной реформы VIII в.//Византийские очерки. M., 1961; Византийское право между Эклогой и Прохироном (Частная распространенная эклога)//Виз. временник. 1974. Т. 36; Право и суд в Византии в IV–VIII вв. M., 1976; Законодательство и юриспруденция в Византии в вв. M., 1981. 1468 Жанна д’Арк: Популярный очерк. Л., 1959; Процесс Жанны д’Арк. M.; Л., 1964; Жанна д’Арк: Факты, легенды, гипотезы. Л., 1982. 1469 См.: Медведев И.П. Очерки византийской дипломатики. Л., 1988; Он же. Византийский гуманизм вв. СПб., 1997; Он же. Правовая культура Византийской империи. СПб., 2001. 1470 Клюнийское движение вв., его социальный и политический характер//Вопр. истории религии и атеизма. M., 1960. Вып. XII. 1471 См.: Руколь Б.М. Письмо Поджио Браччиолини к Леонарду Аретинскому и рассказ Младеновица как источник о Иерониме Пражском//Уч. зап. Ин-та славяноведения. 1948. Т. 1; Сидорова H.A. Очерки по истории ранней городской культуры во Франции. M., 1953; Бортник H.A. Еретические секты в Италии первой половины XIII в.//Средние века. 1953. Вып. 4; Он же. Арнольд Брешианский – борец против католической церкви. M., 1956; Стам С.М. Учение Иоахима Калабрийского//Вопр. истории религии и атеизма. 1959. Вып. XIII; Бартинян P.M. Источники для изучения истории павликианского движения. Ер., 1961; Керов В.Л. Народные восстания и еретические движения во Франции в конце XIII – начале XIV века. M., 1986; и др. 1474 Например: Шабанов A., прот. Святой Патрик, епископ и просветитель Ирландии. Тверь, 2000; Он же. «Голубь Церкви» святой Коламба, просветитель Шотландии. Тверь, 2004. 1476 См.: Задворный В.Л., Юдин А. История Католической церкви в России: Краткий очерк. M., 1995; Задворный В.Л. |
| — Ах, оставьте, герцог! — смутилась Орлеанская дева. — Герцог прав, — согласилась Алиса. — В Москве вам памятника нет, потому что у нас своих великих людей не считано — целое море, но вот в Париже памятник наверняка есть. Я даже где-то картинку видела. — Ты откуда про будущее знаешь? — строго спросил герцог. — Может, ты колдунья? Так мы с колдуньями строго! — Чудо! — засмеялась Жанна. — Значит, мне можно быть колдуньей… — Ну какая же ты колдунья! — А Прелати у тебя с дьяволом разговаривает… — Но мне же деньги нужны! — А девочку зачем пугаешь? — Вот такой я отсталый! Живем в глуши, в новых веяниях и модах не разбираемся, — проворчал герцог. — Даже не знаем, почему дети ищут драконов. — Ну я же вам сказала: моя подруга взяла яйцо дракона и, наверное, заблудилась. Сама она небольшого роста, ее могут и не заметить, а дракона сразу заметят. — А почему ты решила, что он здесь живет? — спросила Жанна. — Я так не решила. Просто я знала, что моя подруга пропала в вашем времени. — Как так в нашем времени? — удивился герцог. — Разве бывают другие времена? — Еще как бывают. В вашем времени Жанну д’Арк на костре жгут, а в нашем ей памятники ставят. — Значит, кого-то другого на костре жгут, — заметил герцог. Он был очень упрямым. — Сначала я отправилась на Русь… — Куда? — Это страна далеко на Востоке. — Где татары? — Народ там называется «русские». — Слышал, — сказал герцог. — Они с татарами воевали. И кто-то кого-то победил. Теперь они с Европой сырьем торгуют. — Что такое «сырье»? — не поняла Жанна. — Сырье — это то, что сырое. Не вареное, не готовое, — объяснил герцог. — Русские продают нам воск, дрова, мед, орехи. А берут у нас всякие культурные вещи. Это очень богатая страна, но порядка в ней никогда не было. Алиса улыбнулась: герцог совершенно не разбирался ни в истории, ни в географии. Ну что с него возьмешь — он же средневековый! — Из России я поехала в Польшу, — сказала Алиса. — Мне сказали, что дракон есть в Кракове. — Значит, в России не нашла? — Того, который мне нужен, не нашла. |
| На всякий случай патрульные спросили Жанну: — Вы готовы сражаться за правое дело, миледи? — Разумеется, — чистосердечно ответила Жанна. — Только этим я всегда и занималась. — Правильно! — согласился рыцарь средних лет. — Так и надо себя вести. Теперь до гостиницы осталось совсем недалеко. Хозяйка — миссис Помидор — ждала их у дверей. Но не потому, что беспокоилась. Ей не терпелось узнать, принесли ли они яд для истребления неугодного соседа. Но вместо яда Алиса вернула ей монету. — Сейчас не время, — сказала она хозяйке шепотом. — Вот кончится вражда Алой и Белой роз, тогда и займемся ядами. Так доктор и велел вам передать. Хозяйка вздохнула и подумала вслух: — Ну, хоть деньги вернул, и то слава богу… Наступил вечер. Солнце спряталось за городские стены, по небу летали громадные стаи ворон, которые устраивались на ночлег. Где-то слышались крики и звон мечей — наверное, дрались сторонники Белой и Алой роз. Перед тем как подняться в свою комнату, Алиса спросила хозяйку: — Может, вы знаете, в чем разница между Алой и Белой розами? — Одни у власти, — сказала хозяйка, — а другие хотят власть отнять. Тогда они сами будут собирать налоги и брать взятки. Вот и воюют. Это было мнение простой горожанки. Жанна, которая всегда говорила умные вещи, заметила: — Так было всегда и везде. Странно только, что они называют себя розами. Попрощавшись с хозяйкой, они поднялись к себе. Алиса оставила еще одну монету на столике у кровати, потом они открыли окошко и вытолкнули на задний двор свернутый в трубку ковер. Алиса велела ковру развернуться. Ковер развернулся и повис перед окном. Жанна и Алиса вылезли в окошко и забрались на ковер. — Лети на север, — приказала Алиса. — К городу Ноттингем. — А на карте он есть? — спросил ковер. — Есть, только маленькими буквами, — ответила Алиса. Глава девятнадцатая. В подвале с дракошей Пока Алиса с Жанной д’Арк летят над английскими лесами и пастбищами на север к городу Ноттингем и к Шервудскому лесу, мне хочется вернуться к Магдалине. Ведь из-за нее же весь сыр-бор разгорелся. |
| Старый слуга сунул голову в дверь и страшным шепотом произнес: — Она пришла! — Что? Что ты говоришь? — Доктор Флибустьер побледнел и вскочил. — Что делать? Я погиб! Доктор указал Жанне и Алисе на портьеру, прикрывавшую боковую стену. Они все поняли и кинулись туда. Доктор не шутил — он явно был испуган. — Вы заставляете меня ждать, — произнес женский голос. И не просто женский голос, а особенный, которым говорят только настоящие королевы. Есть музыкальный инструмент виолончель — вот у нее такой же тембр, как у королевского голоса. — Вот именно, мой дорогой друг, — снова произнес голос. — Я подозреваю, что вы не выполнили моей маленькой просьбы и стесняетесь в этом признаться. — Садитесь, ваше величество, — предложил доктор Флибустьер. — Мне некогда. К тому же, как я вижу, у вас были другие гости. Куда же они делись? Алиса выглянула в щелку между портьерами и увидела высокую стройную женщину, лицо которой трудно было назвать правильным или даже красивым, но стоило на него взглянуть, и уже трудно оторвать взгляд. Жанна д’Арк, например, тоже красива, но красоту ее не назовешь королевской. Кожа королевы была ослепительно белой, нос невелик и прям, огромные глаза бездонны и так черны, словно ты заглянул в озеро глубиной тысячу метров. Шла королева прямо, как ходят балерины, но конечно же совсем не по-балетному. Боюсь, что я рассказал о королеве недостаточно понятно, но я старался передать мысли и чувства Алисы. А они у нее были спутанными, как клубок шерсти после того, как им поиграл котенок. — Я подозреваю, — сказала королева, — что ваши гости спрятались вон за той портьерой. И мне достаточно ее раскрыть, чтобы их увидеть. Я, конечно, могу вызвать стражу, и от вас, доктор, с вашими таинственными гостями останется мокрое место. Но я королева и делать этого не буду. Вы представите мне своих знакомых. Я не могу говорить, если меня подслушивают. И тогда Жанна сама вышла из-за портьеры, а Алиса шагнула за ней следом. Жанна поклонилась королеве, и Алиса тоже поклонилась королеве. |
| Адлер, Сочи. Все это ярко, красиво. Море теплое, синее, ласковое, но я чувствовала, что уже конец пути. Пока — конец моей кавказской эпопеи, а затем и конец отпуска. А там — Норильск, шахта и опять все привычное, давно знакомое. Впрочем, до Норильска еще рейд в Ленинград. Скажу прямо: бывшая столица Российской империи меня просто очаровала. Петергоф. Фонтаны. Ночь в петергофском парке. Затем город — памятники, музеи. Несмотря на то, что был октябрь, стояла замечательная погода — дивная золотая осень. Ленинград показал себя с лучшей стороны. А теперь — в Норильск. Отчего-то вспомнился старый солдат из «Жанны д’Арк» Бернарда Шоу. Тот, кто появляется в заключительной сцене (вернее, в послесловии, когда через 500 лет Жанна д’Арк встречается со старым солдатом). Раз в год, в день ее казни, он получал отпуск из ада. Такую милость заслужил отъявленный грешник тем, что подал Жанне, которую вели на казнь, крест, связанный из двух палочек. Он грешник, а я не очень (во всяком случае, не до такой степени, чтобы попасть в ад), но общее у нас одно: он гуляет по земле, поет песню — одним словом, наслаждается своим отпуском, хотя знает, что когда запоет петух, он должен вернуться в ад. Ни отчаяния, ни протеста. Просто — отпуск окончен. И мой отпуск окончен. Я возвращаюсь под землю. Просто — пропел петух. Почему я решила стать взрывником? Встретил меня хмурый осенний Норильск. Холодно. Сыпет дождь с крупой. Осенний день, но на день не похожий: было два часа пополудни, но уже густые сумерки. Скоро, через два-три недели, полярная ночь. Я гнала от себя мысли, что где-то там, где я еще так недавно была, светит солнце, на деревьях фрукты. В эту же ночь, так и не отдохнув с дороги, я — с корабля на бал — вышла на работу. На мою новую работу — взрывником. После освобождения я с 1953 года работала горным мастером и помощником начальника участка. Когда к нам на шахту прибыли «молодые энтузиасты» и никто из них не проявил энтузиазма к бурильному электросверлу, я стала бурильщиком. Наконец я решила перейти на более легкую, хотя, пожалуй, более вредную и опасную работу взрывника. Что за дикая фантазия толкнула меня на этот путь — самый короткий из всех, что ведут ad patres? Чтобы быть «хорошим» горным мастером, нет необходимости знать или уметь работать. Не нужно и уметь руководить работой. Нужно лгать. Вступать в соревнование, брать повышенные обязательства и рапортовать о досрочном их выполнении. Приписка… Это одна из причин, по которой я не могла быть горным мастером. |
| Приветствие христианского епископа (глубокое по духовному содержанию своему) не делало, конечно, ни Аттилу, ни его варваров теми силами, сопротивление которым воспрещается. Но Аттила в самой разрушительности своей был призван сделать нечто положительное: вразумить развращенную Европу и сжечь догнивающие остатки древней цивилизации… После этого «ассенизаторского», можно сказать, в историческом аспекте дела Аттила с его варварами как беззаконная и нечестивая власть был изгнан чрез людей той же самой силой Божией, которая его «допустила». Жанна д’Арк, борясь против поработителей своего народа, пытавшихся установить в ее стране свою «законную» (и даже «христианскую») власть, следовала древним библейским примерам и своим непосредственным откровениям Духа, подтвержденным впоследствии тою же Церковью, слепые представители которой ее умертвили. Но не всякое время истории бывает временем Жанны д’Арк. Это надо учесть. Не всякое время бывает и временем Дмитрия Донского и преподобного Сергия. Далеко не всегда и не всякий борец против какого-нибудь общественного зла непременно несет в себе благодать истинной борьбы. И не всякий человек, имеющий благодать личной борьбы со злом, имеет уже и благодать общественной борьбы со злом. Есть и было немало в мире таких борцов, которые, пренебрегая благодатью борьбы со своим злом, пытались, однако, нести борьбу со злом общественным, и даже в мировом масштабе. От этого зло только умножалось. И хотя всегда были люди, несшие в истории благодать общественной борьбы за правду Божию, но в истории было больше безблагодатных и лицемерных человеческих борений со злом и только «воздух биющих» слов. Это относится и к нашему времени, и не только к светской, но и к церковной области. Зовя к повиновению государственной власти, апостолы зовут к повиновению власти как таковой, данной на созидание и на охрану доброго созидания. Апостолы зовут к послушанию тому, что является «от Бога» (в истории были мечтатели, гнушавшиеся всякой властью в мире, готовые видеть во всякой государственной власти «печать диавола» и «силу антихриста»). |
| Жанна повела армию по лесу. Рядом с ней шагал Робин Гуд и вел ее коня под уздцы. Следом шла Магдалина. Она тащила на веревке Дракошу. Дракоша цеплялся ветками и сучьями за деревья и кусты, ворчал и явно был недоволен тем, что его ведут неведомо куда и зачем. Затем толпой шли крестьяне и разбойники. Они старались не шуметь, но это им не очень-то удавалось. Алиса сложила посреди ковра камни и сучья, чтобы бросать их в рыцарей сверху. — Ты понимаешь, что мы с тобой должны делать? — спросила она. — А то! — ответил ковер. — Я еще и свистеть начну! Первыми под покровом ночи к лагерю герцога Ричарда Йоркского подошли крестьяне и разбойники. Они страшно закричали и принялись колотить в сковородки, кастрюли и котлы. Шум поднялся такой страшный и неожиданный, что охотники и их слуги, ничего не понимая, стали выскакивать из шатров и палаток. И тут на них набросилось небольшое, но очень храброе войско разбойников, впереди которого скакала на белом коне Жанна д’Арк. Меч в ее руке сверкал как молния! Бой длился недолго, но был он нелегким. Ведь рыцари, которые успели натянуть латы и кольчуги, сражались отважно. Да и сам герцог со своими оруженосцами были людьми смелыми и неплохими воинами. Жанне приходилось нелегко — уж очень ее войско было маленьким. Но тут на помощь разбойникам пришел ковер-самолет, то есть школьница из двадцать первого века Алиса Селезнева. Она метала сверху камни и сучья. Кое-кто из солдат завопил, что это летающие драконы, а может быть, и сам дьявол. И словно в ответ на их вопли из леса выскочило чудовище, которого никому еще видеть не приходилось. Мы-то знаем, что это был Дракоша, но рыцари увидели в темноте чудовище, сияющее зеленым светом, с красной пастью, изрыгающее огонь и дым. На его спине торчали такие страшные коряги и выросты, что даже самые смелые рыцари с криками: «Спасайся, кто может! Дракон нас сожрет!» кинулись во все стороны. Когда последний рыцарь скрылся в лесу и шум бегства стих, крестьяне и разбойники принялись делить добычу. Многие разбойники облачились в рыцарские доспехи или солдатские куртки и шлемы. Крестьяне поделили материю шатров и позабытые башмаки солдат. Кое-кому достались даже рыцарские кони. |
| Затем улица стала пошире, и с одной стороны началась высокая кирпичная стена. Через несколько шагов в стене оказались деревянные ворота, стянутые железными полосами. Провожатый постучал дубинкой в ворота и, не говоря ни слова, ушел. В воротах открылось окошко, и кто-то спросил: — Какой недобрый ветер занес вас в наши края? Сознавайтесь и уходите подобру-поздорову. — Мы пришли сами, без всякого ветра, — ответила Алиса. — Нам хотелось поговорить с самим доктором Флибустьером. — О чем же? — О жизни, — сказала Алиса. — О ядах, о науке, о драконах и о моей подруге, которая пропала без вести. — Сейчас доложу господину, — откликнулся скрипучий голос. Прошло больше минуты, а может, и все десять — на этой темной, глухой улице время тянулось еле-еле. Слуга вернулся, и ворота со скрипом раскрылись. — Заходите, — сказал сутулый старик, опиравшийся на тяжелую палку. — Заходите, только ноги вытирайте. Не могу же я за каждым приходящим-уходящим пол мыть! — На улице сухо, — ответила Жанна д’Арк, которая вообще не любила, когда ей делали замечания. Старик ничего не сказал и повел их по узкой лестнице на второй этаж. Там обнаружилась просторная комната с высоким потолком. У камина стоял молодой человек в черном камзоле с книгой в руке. И вид у него был такой, словно он специально взял книжку в руку, чтобы гости видели, какой он образованный. За его спиной стоял шкаф, набитый книгами, и полки с различными чучелами и склянками. — Рад вашему визиту, — сказал молодой человек и поклонился. — С кем имею честь? — Я знатная дама, — ответила Жанна, — а это моя юная подруга. Я не могу открыть вам свое имя. — Жаль, — пожал плечами молодой человек. — А меня называют доктором Флибустьером. Окна в доме доктора были очень узкие, как и во всех лондонских домах, поэтому в комнате царил полумрак. Но Алиса все же разглядела молодого человека. У него было чистое белое лицо, большие внимательные глаза и полные губы. Если бы не слишком большой нос и длинные черные усы, Алиса бы назвала его красавцем. Алиса вообще неплохо разбирается в людях и уж точно знает, кто красивый, а кто уродливый. |
| Итак, признавая, что устремление Жанной возглавить борьбу с англичанами воспринимается как религиозная миссия, французский дофин, его советники и мудрая советница-теща готовы использовать вот это устремление Жанны сражаться за свою страну во исполнение долга перед Богом. И вот здесь есть перед нами одна из вечных тем, связанная с вопросом о том, насколько различны по сути своей Царство Небесное и царство земное. Очень часто в истории человечества будет так, что земные государственные деятели будут стремиться использовать самоотвержение, подвижничество своих подданных и прежде всего святых для того, чтобы реализовывать свои чисто земные, часто далекие от высоты христианских устремлений святых, замыслы. Но показательна и еще одна деталь. Как придворные дофина, так и епископ, находящиеся рядом, склонны заподозривать Жанну в ереси, в колдовстве. В жизни многих средневековых святых будут встречаться эпизоды подобного рода. Многих святых будут при жизни считать еретиками и даже колдунами. И лишь впоследствии, канонизовав их, будут тем самым уличать тех, подчас представителей церковной иерархии, которые, будучи современниками святых, были неспособны по-настоящему оценить их духовное величие. Ну, а далее события развивались так, что Жанна действительно возглавила французскую армию и устремилась к Орлеану — к городу, освобождение которого станет ее первым, и, наверно, самым главным триумфом. Посмотрим сейчас, по сути дела, три эпизода, рисующие нам картину войны, которая всегда была жестока, всегда была по сути своей чужда христианскому представлению о добре о любви, по сути дела всегда оставалась грехом для каждого христианина, участвовавшего в этой войне. Как же Жанна, видящая в войне за свободу своей страны исполнение своего христианского долга, попытается осуществить поставленную ей Богом, по сути дела, неразрешимую в рамках земной жизни задачу? Посмотрим. Итак мы увидели Жанну Д’Арк, исполняющую свою божественную миссию. Показательно, что первый фрагмент рассмотренного нами эпизода рисует нам ее упоенной войной воительницей. |
| культура: Словом, Россия — естественный друг и союзник Франции… Ле Пен: Несомненно. Я всегда боролся с коммунизмом, но никогда не смешивал русский народ с этой системой. Наши две страны всегда связывала взаимная симпатия. Не случайно Анна Ярославна стала французской королевой. Я никогда не забуду, что царь Александр I в 1815 году на Венском конгрессе помешал Меттерниху и его друзьям расчленить Францию. Наконец, мы высоко ценим президента Путина. Мы считаем, что России нужен был именно такой лидер. И не Франции давать России уроки по этой части. культура: Вы хорошо знали многих известных деятелей русской эмиграции... Ле Пен: Великий князь Владимир Кириллович с супругой присутствовали на моей свадьбе. Я знал Сержа Лифаря, многих других известных русских. Причем знаком не только с эмигрантами. В Москве несколько лет назад меня попросил о встрече бывший шеф КГБ Владимир Крючков. Очень хорошо информированный человек. Со слегка раскосыми глазами... культура: У Вас дома находится Ваш портрет работы Ильи Глазунова с посвящением: «Жан-Мари Ле Пену, верному сыну Франции». Ле Пен: Мы познакомились с Ильей в 1968-м. Он приехал на свою выставку в Париж и застрял во время майских студенческих волнений. Поскольку по своему мировоззрению я был ему ближе, чем французские коммунисты, мы прониклись взаимной симпатией, стали друзьями, и теперь нас связывают братские отношения. культура: Ваш любимый исторический деятель? Ле Пен: Жанна д’Арк — величайший герой Франции. На процессе в Руане ее попытались поймать в ловушку: — Жанна, разве Господь Бог не велел нам любить своего ближнего? — Да, это так! — А вы любите англичан? — Люблю, когда они у себя дома. культура: Политик, который вызывает у Вас наибольшее уважение? Ле Пен: Жан-Мари Ле Пен (хохочет). Других не вижу. Среди французских политиков есть такие, к кому отношусь снисходительно. Прочие оказались не способны осуществить ключевые реформы, довели страну до краха. Они лишь способствовали иммиграции и подвергали остракизму наш Национальный фронт, как будто именно он был врагом |
|
|
