| 17 мая Чудовскому архимандриту пришлось сыграть главную роль в насильственном пострижении боярина Кирилла Полуэктовича Нарышкина, отца царицы Натальи (матери Петра). Постриг был для боярина спасением от неминуемого убиения восставшими, исключительно «ради величайшего прошения и горьких слез» юной царицы . Любопытно, что 17 марта 1690 г. умирающий Иоаким в присутствии Адриана простил боярину Кириллу самовольное сложение с себя монашеского одеяния и обетов и даже разрешил ему «сожительство супружное» . В накативших летом 1682 г. волнах раскольничьего бунта Адриан стоял рядом с Иоакимом, хотя и не отличился, подобно архиепископу Афанасию, особым рвением. А осенью он исполнил роль связного между засевшим в Троице-Сергиевом монастыре царским двором и оставшимся в своей резиденции патриархом, через которого царевна Софья вела переговоры с восставшими москвичами. Дорога между враждебными станами считалась весьма опасной. Однако Адриан дважды, 19 сентября и 3 октября, приезжал в Троицу с грамотами Иоакима о ходе переговоров — и затем отвозил в Москву распоряжения, которые немало способствовали умиротворению в столице . Правительство регентши Софьи не противилось, когда патриарх Иоаким решил продвинуть своего помощника. 21—26 марта 1686 г. архимандрит Адриан был хиротонисан на митрополию Казанскую и Свияжскую и уже 28 июля прибыл в епархию . За четыре с половиной года, насколько известно, митрополит обогатил своими вкладами Казанский Благовещенский собор и написал против староверов книгу «О древнем предании св. Апостол и св. Отец, како подобает всякому православному христианину на знамение креста и на лице своем руки своея персты и кия слагати, и како на себе оный (крест) изображати» . Во время последней болезни Иоакима Казанский митрополит был уже в столице и, судя по документам патриаршего Казенного приказа, именно он, а не митрополит Сарский и Подонский Евфимий, управлял делами Церкви . При прощании с Иоакимом Адриан неизменно был первым в ряду архиереев. Когда умирающий патриарх собрался с силами и сам себя помазал святым елеем, под руку его «поддерживал вселюбезно ученик его Адриан митрополит Казанский». Он почти последним читал перед умирающим Евангелие и, узрев угасание дыхания патриарха, велел держать перед очами его крест, а сам кропил Иоакима святой водой. |
| В конце XV в. славянские Ареопагитики привлекают внимание «жидовствующих», как стало известно из письма новгородского архиепископа Геннадия Гонзова бывшему епископу Иоасафу Ростовскому. В ответ на еретический интерес к текстам Ареопагитики стали активно использоваться церковными оппонентами «жидовствующих». В это же время начинается активное тиражирование списков корпуса (напр., в окружении Геннадия Гонзова специально озаботились их созданием). Особое влияние Дионисий оказал на Иосифа Волоцкого, который в своем «Просветителе» высказывает доктрину о непознаваемости Божественной сущности, ее запредельности тварному миру, из чего следует вредность любых попыток рационального объяснения Божественного существования. При этом Иосиф признает Божественное действие и подчеркивает всеприсутствие Бога в нашем мире. Иосиф также принимает полную бесплотность ангелов, как чистых умов. Богословие Ареопагитик оказало влияние и на старца Артемия, который касался в своих посланиях проблем существования зла, причастности Богу, толкования евхаристии и литургических символов и др. Специфическую приверженность учению Ареопагита ярко выказывает Иоанн Грозный в полемике с Андреем Курбским, творчески обращая против беглого князя учение об иерархиях и притчу о Карпе из послания Демофилу. В XVII в. богословский интерес к корпусу становится еще более сильным. Влияние корпуса легко угадывается в сочинениях, написанных в полемике вокруг добавки «и огнем» к крещальной формуле в требнике (прежде всего в трактате Ивана Наседки), в похвальном слове Иоанну Лествичнику Герасима Фирсова и др. На фоне этих авторов особо выделяется протопоп Аввакум. Огнепальный протопоп построил свое учение о двух классах Божественных имен (вечноприсущих Богу и сотворенных людьми), тождестве Бога, сущего и истины, способа причастности к Богу, его всепредставленности на основании толкования Псевдо-Дионисия. Во второй половине XVII в. Евфимий Чудовский делает новый перевод корпуса, который, очевидно, оказался неудачным в силу предельного буквализма и не получил широкого распространения. |
| Вместо старых славянских и греческих книг, изучение которых все же объяснило бы Никону его недоумения над русскими текстами, патриарх приказывает попросту взять современные греческие книги венецианского издания конца XVI и начала XVII века» 547 . Уже 9 октября 1652 года, то есть еще до отъезда Арсения Грека за книгами и до возвращения экспедиции Арсения Суханова с Востока, на Московском печатном дворе начинает печататься новое издание Псалтыря с восследованием, а уже 11 февраля 1653 года оно выходит из печати. Особенностью нового издания было то, что из него были исключены разделы о 16 земных поклонах при произнесении молитвы преподобного Ефрема Сирина во время великопостной службы («Господи и Владыко животу моему...») и о двуперстном крестном знамении. Эти разделы выполняли роль своего рода краткого катехизиса, излагающего в четкой и доступной форме основы христианского вероучения. При подготовке этого издания часть справщиков высказали свое несогласие, и в результате трое – старец Саватий, Сила Григорьев и священноинок Иосиф (в миру Иван Наседка) – были уволены. У последнего еще в 1651 году возник с Никоном конфликт по поводу правки богослужебных книг. Никон требовал править книги по новогреческим оригиналам, а старец Иосиф говорил о греках, что «они во греху позакоснели... и в неволи пребывают», за что и был в 1652 году отправлен в заточение в Кожеозерский монастырь. На место прежних справщиков были поставлены преданные Никону монахи-грекофилы Евфимий Чудовский и Матфей во главе с выучеником иезуитов Арсением Греком. В конце февраля 1653 года, в самом начале Великого поста, патриарх Никон разослал по московским церквам указ – «память», в которой всем православным с этого дня предписывалось: «Не подобает в церкви метания (то есть поклоны) творити на колену, но в пояс бы вам творити поклоны, еще же и трема персты бы крестились». Эта пресловутая «память», изданная патриархом единолично, без предварительного соборного обсуждения, была словно гром среди ясного неба. Но особенно тяжелое впечатление произвела она на ревнителей церковного благочестия – боголюбцев. |
| Октябрь 19–31, СПб., 1880; Ноябрь 1–12, СПб., 1897; Ноябрь 13–15, М., 1916; Ноябрь 16–22, М., 1899; Ноябрь 23–25, М., 1916; Декабрь 1–5, М., 1901; Декабрь 6–17, М., 1904; Декабрь 18–23, М., 1907; Декабрь 24, М., 1910; Декабрь 31, М., 1914; Январь 1–6, М., 1910; Апрель, 1–30, М., 1916. Следует отметить, что Археографическая комиссия допустила ошибку, переставив закрепленные за комплектами Миней названия 5 , дав Минеям Успенского собора название Царских и наоборот. Это обстоятельство теперь вносит путаницу при ссылках на Минеи. Архимандрит Савва в своем Указателе (Синодального собрания) устанавливает правильные наименования, закрепленные за Успенскими и Царскими минеями, и дает их подлинные номера по инвентарным описям: Минеи-четьи «Царские» (без марта и апреля), 174–183; Минеи-четьи «Успенские» (полный комплект за 12 месяцев), 989–997 6 . В XVII в. иеромонах Чудова монастыря Евфимий составил к Великим минеям оглавление 7 ‚ которое было неполным; в нем опущены отдельные статьи и целые книги. Оглавление это напечатано не было. Вторично полное оглавление Великих миней-четьих было составлено и издано в 1892 г. архимандритом Иосифом 8 . Научное описание Великих миней-четьих было составлено учеными археографами А.В.Горским и К.И.Невоструевым . После смерти составителей описание было частично напечатано в Чтениях ОИДР (с сентября по 26 мая), с предисловием Е.В.Барсова 9 . Великие минеи-четьи «Успенские» (вклад митрополита Макария в Успенский Кремлевский собор в 1542–1564 гг.). Комплект Успенских миней, полный за 12 месяцев, хранился до 1856 г. в Успенском московском Кремлевском соборе, а в 1856 г. был передан на хранение в Синодальную библиотеку 10 . К нему были составлены два оглавления, первое – в XVII в. иеромонахом Евфимием Чудовским, неизданное; второе, составленное архимандритом Иосифом, изданное в 1892 г. Текст Миней (как было указано) издавался Археографической комиссией с 1868 по 1916 г., из печати вышли месяцы апрель, сентябрь–декабрь, январь – только с 1 по 6 число. |
| По этой причине у нас на Руси изображения Христа под видом Ангела встретили возражения. Многие смотрели у нас в древности на такую композицию икон, как на новшество, которое не соответствовало церковному преданию. Протесты по сему поводу нашли себе выражение в следующих словах диака Висковатого: «и аз увидел, что иконы по человеческому образу Христа Бога нашего сняли, а которых письма есми не видал, те поставили, вельми ужасся есми и убоялся льсти и всякого злокознства…» «Возражения Висковатого против новых икон, – говорит проф. Флоровский, – определялись не только его „консерватизмом“ или костным пристрастием к „древним образцам“... Его беспокоил самый замысел новой иконописи. Он видел в ней некое отступление в Ветхий Завет , возвращение к „образам“ и „сеням“. Он исходил из Трулльского правила: „воображать по плотскому смотрению“ и напоминал: „не подобает почитати образ паче истины“. Поэтому его не успокаивал ответ, что Христа пишут в Ангельском образе „по Исаину пророчеству“... Ибо пророчества исполнились в Евангелии, и нужно писать Христа по Евангельской истине, – а не по пророческим предварениям, „да не умалится слава плотского образования Господа нашего Иисуса Христа“…». Очень характерно, что хотя Новгородская икона Св. Софии становится одной из самых распространенных в XVII в., споры о ней не прекращаются. Против нее резко возражал уже в конце XVII в. известный справщик, чудовский инок Евфимий, и по тем же основаниям, что были у Висковатого. Он требует историзма, возражает против «вымышленных подобий " … «но приличнее мнится святую Софию, рекше Мудрость, Воплощеннаго Христа Бога, якоже и пишется муж совершен, яков бе»... (Вопросы и ответы инока Евфимия, изданы Филимоновым в «Вестнике общества древнерусского искусства т. I») 334 . Возражения и споры по поводу Новгородской иконы Св. Софии были вызваны не только тем, что изображение ее Ангела явилось новшеством, не соответствующим 82 правилу VI Трулльского Собора, но тем еще обстоятельством, что в этом изображении видели влияние латинского запада, где в особенности в XV в. было очень распространенным изображение Христа, распятого на кресте, в виде белого Серафима. Проф. Флоровский свидетельствует, что «Новгородская икона Св. Софии принадлежит к числу тех новых символических композиций, которые становятся обычными в русской иконописи с средины XVI в. Икона становится слишком литературной, начинает изображать не столько лики, сколько идеи. Икона становится слишком часто своеобразной иллюстрацией к литературным текстам, иногда библейским, иногда житийным и апокрифическим. В этом новом литературном символизме очень сильны западные мотивы; прямое влияние западных (немецких и фламандских) гравюр, – говорит проф. Флоровский, – не подлежит спору – в XVII в. целые церкви расписывают по известной библии Пискатора... Из комбинации текстов и возникали, по большей части, русские символические иконы XVI в. Сюда же, – по его словам, – относятся и иконы Премудрости» 335 . |
| С того времени установлен праздник 5 июля в честь преподобного Сергия . Спустя шестьдесят лет после кончины Московского митрополита Алексия († 1378) в Чудовской обители обрушились своды церкви, в которой он был погребен, и от множества упавших камней разбился самый гроб его. Когда камни эти были расчищены, то увидели в разбитом гробе тело святителя, вместе с одеждами совершенно целое и неповрежденное. По сооружении нового храма на месте павшего, святые мощи новоявленного чудотворца, открыто положенные в раке, поставлены были в Благовещенском приделе на правой стороне, и в честь святителя начали праздновать как день его кончины 12 февраля, так и день открытия мощей 20 мая по всей Русской Церкви . В 1439 г. в новгородском Софийском соборе из верхней стены храма упал небольшой камень и разбил каменную плиту, покрывавшую один из гробов, стоявших в приделе святого Иоанна Предтечи, так что в ней сделалось большое отверстие. Кому принадлежал пробитый гроб, не помнил никто. Когда донесли об этом Новгородскому владыке Евфимию, он пожелал посмотреть во гроб и увидел тело архиепископа Новгородского Иоанна в схиме, сохранившееся нетленным, хотя со времени погребения его протекло более двух с половиною веков († 1186). Евфимий вместе с освященным Собором поклонился святым мощам и воздал хвалу святителю Иоанну. С того дня начали местно чтить его в Новгороде, пока Московский Собор 1547 г. не определил чествовать его во всей Русской Церкви . Были тогда установлены у нас и другие праздники и вообще священные времена, одни — общие для всей Церкви, а другие — только местные. К числу первых относятся: 1) память святых мучеников литовских Иоанна, Антония и Евстафия в 14 день апреля. Они пострадали в Вильне при князе Ольгерде, в 1347 г., а праздник в честь их установил святитель Алексий Московский по сношении с патриархом в 1364 г. 2) Дмитриевская суббота пред 26 октября, днем великомученика Димитрия. Великий князь Димитрий Иоаннович Донской после победы над Мамаем путешествовал в Троицкий монастырь к преподобному Сергию Радонежскому и просил его отслужить литургию и панихиду о воинах, павших на брани. |
| Современная датировка несколько точнее: 3 января 1656 г. (на основании записей в Приходно-расходных книгах Печатного Двора – см. Каталог, 63). Издание связано с Собором 1655 г.: книга предваряется предисловием, в котором говорится о Соборе (стр. 1-6), и завершается послесловием с проклятием и отлучениемтем, кто будет освящать воду в сам день Богоявления (стр. 42), и подписями членов Собора (стр. 44-48). Собор начался 16 декабря 1655 г. по инициативе Патриарха Никона . Патриарх Никон отменил второе водосвятие на Богоявление (в самый день праздника), невзирая на протесты заезжих греков. Постановление наверняка было вызвано соответствующими главами в Оке Церковном и Тактиконе Никона Черногорца , которые говорят об исторической необоснованности второго водоосвящения на Богоявление, а вовсе не посвященностью Патриарха в историю Чина Агиасмы . К Собору был подготовлен перевод Чина, причем печать издания началась до начала Собора, 14 декабря, что говорит об уверенности Никона в том, что Собор не посмеет протестовать против его мнения об единократном водоосвящении на Богоявление (номинативность Соборов того времени во многом обусловлена судьбой еп. Павла Коломенского, осмелившегося протестовать против справы на Соборе 1654 г. ). Никон стал вводить практику единократного водоосвящения. Патриарх Макарий Антиохийский позже протестовал против такой практики, но был грубо одернут Никоном ( Каптерев, 198). В конце концов практика единократного водосвятия не прижилась (эту историю, заслуживающую отдельного описания, см. в статье: Дмитриевский) . Кто правил (точнее – заново переводил) Чин Агиасмы – нам неизвестно, поскольку не сохранилось корректурного экземпляра, с которого производилась печать . Но к переводу интересующего нас прошения почти наверняка приложил руку справщик Евфимий Чудовский, о чем мы будем писать ниже. Прошение напечатано в Чине освящения воды в навечерие Богоявлениябез варианта приводя[ щей] в кавыках на полях. В Требнике появились кавыки. Традиции дониконовской справы, которых иногда декларативно придерживались никоновские справщики, предполагали появление в кавыках нового варианта перевода, который «обкатывался», печатаясь в нескольких последующих изданиях, и затем если он принимался церковно-общественным сознанием, то вводился в текст . |
| списка в позднейшей славяно-молдав. традиции. На Русь перевод И. был привезен в кон. XIV - сер. XV в. по меньшей мере дважды ( Прохоров. 1987. С. 49-51); 1-й раз, вероятно, благодаря Киевскому митр. Киприану , к-рый мог получить его непосредственно от И. во время их встречи в К-поле в 1375 г. Хотя старший рус. список памятника, датируемый 2-й четв. или сер. XV в. (РГБ. МДА. Фунд. 144), не является вопреки преданию автографом митр. Киприана (см.: Чешко Е. В., Князевская О. А. Рукописи митр. Киприана и отражение в них орфографической реформы Евфимия Тырновского//Търновска книжовна школа. София, 1980. Кн. 2. С. 282-292; Прохоров. 1987. С. 50-51), однако он мог быть списан непосредственно с экземпляра-автографа. В кон. XV - XVII в. «Ареопагитики» в переводе И. непременно входили в состав всех крупных рус. монастырских б-к, во 2-й четв. XVI в. перевод был включен в ВМЧ (Окт. Дни 1-3. Стб. 263-788). В 1675 г. чудовский инок Евфимий использовал перевод И. при создании нового перевода «Ареопагитик». Из послесловия (предисловия) И. к переводу следует, что к работе он приступил на Св. Горе в «добрые времена», предположительно после восшествия митр. Феодосия на кафедру (не ранее окт. 1366), и закончил в «лихие времена», в год битвы на р. Марице (1371), когда численно превосходящее противника серб. войско деспота Иоанна Углеши и кор. Вукашина было разбито турками. Как современник Марицкой битвы, И. в послесловии (предисловии), известном также под названием «Рассказ о разорении Македонии турками в 1371 г.», оставил единственное достоверное свидетельство этого трагического для балканских славян события. Хроникальный стиль и драматизм изложения соединены в нем с художественным описанием (летящие по воздуху, как птицы, и несущие смерть турки-«измаильтяне» и др.). Послесловие (предисловие) входит не во все списки перевода И. и чаще представлено в древнерус. традиции, за исключением славяно-молдав. списка нач. XVI в. Примечательно, что и в старших серб. и южнослав. (ресавских по орфографии) списках, созданных в сер.- 3-й четв. |
| Так, с латинского языка им переведены педагогический трактат Эразма Роттердамского «Гражданство обычаев детских», части из географии («Большого Атласа») Блеу, из «Греко-римского права» немецкого историка XVI в. Левенклава, «Анатомия» Везалия и др. С преподавательской и переводческой деятельностью связян его интерес к лексикографической работе: с использованием популярного в то время словаря Амброзия Калепина он составил учебный «Лексикон латинский»; крупнейший лексикографический труд Епифания – «Книга лексикон греко-славенолатинский» – пользовался заслуженным авторитетом вплоть до начала ХШ в. В обширном литературном наследии Епифания более полутораста переводных и оригинальных сочинений. Ему принадлежит ораторские слова, построенные по законам барочной схоластической проповеди , гимнографические силлабические стихи. В Москве Епифаний снискал себе репутацию энциклопедиста. Евфимий Чудовский писал о своем учителе: «Многоученный же муж, не точию в грамматическом и риторском художестве, но и самыя философии и теологии глубин известный сказатель и искусен сый в еллинском и славенском языцех знатель»; в другом отзыве Епифаний назван «искуснейшим разсудителем и опасным (тонким – Л.С.) претолковником греческаго, латинскаго, славенскаго и полскаго диалектов». С именем Епифания Славинецкого связано зарождение в русской культуре так называемого «грекофильского» направления, ориентированного на реставрацию и поддержание традиций византийского (греческого) православия. Идейным центром «грекофильства» стал Чудов монастырь, с которым Епифаний связал свою судьбу с 1651 г., подобно тому, как позднее Симеон Полоцкий , прибывший в Москву в 1664 г., связал свою судьбу с Заиконоспасским монастырем, ставшим оплотом так называемых «латинствующих» – приверженцев западноевропейской богословской учености. Несмотря на различия в культурной ориентации и дискуссии Епифаний Славинецкий и Симеон Полоцкий сохранили добрые отношения, оба принадлежали к лагерю сторонников церковных и государственных реформ. |
| Теперь о никоновской книжной справе XVII в. К середине XVII в. Чин Агиасмы – обязательный компонент Требника. Правленый Требник вышел в 1658 г. ( Зернова, 280). Его правили Захария Афанасьев, Иосиф Белый, Евфимий Чудовский , Никифор Симеонов (см.: Сиромаха, Успенский, 81-83; Успенский Н. Д., 164-168; Сиромаха I, 69-74). Сохранились корректурные экземпляры Требника (ГИМ, Син. 308; РГАДА, ф. 381, 1803; РГАДА, БМСТ/СПК 1760; далее – Син. 308, Тип. 1803, Тип. 1760). Исходным материалом послужил Требник Петра Могилы (Тип. 1760), который кардинально правлен (описание см.: Агеева, 183 и далее) – по тексту современного справщикам греческого Евхология. Затем правленый вариант был переписан и снова правлен. Первая половина этого окончательного варианта – Тип. 1803; вторая – Син. 308 ( Сиромаха, Успенский, 82). Именно в этом Требнике 1658 г. впервые появилось прошение: О еже быти воде сей скачущей в жизнь вечную, Господу помолимся (стр. 211 ). На поле в кавыках стояло приводя[ щей]. С этого Требника водосвятная ектения в Чине Великой Агиасмы перепечатывалась из издания в издание (уже без кавык) вплоть до современных Требников. В корректурном Требнике Тип. 1760 текст последования Великого освящения воды на Богоявление, находящийся в Требнике Петра Могилы (с. 33), вычеркнут. На полях запись: Взять тетрадь печатную и набирати с нея( Агеева, 184). В последующем рукописном корректурном Требнике (Син. 308) в месте, где надлежало быть Чину Великой Агиасмы (после Малого водоосвящения) на л. 219 об., написано: Посем чти о освящении воды святых Богоявлений, напечатаны три тетрати в полдесть(затем фраза зачеркнута; см.: Горский, Невоструев, 379, 237-238) . Речь идет об отдельном издании, которое носит название Чин освящения воды в навечерие Богоявления( Зернова, 264). Действительно, Чин Великой Агиасмы перепечатан в Требник 1658 г. почти буква в букву из этого издания. Теперь рассмотрим историю появления отдельного издания Чина освящения воды в навечерие Богоявления. Издание не датировано, но оно связано с Собором 1655 г., и Зернова датирует его по дате окончания собора – после 29.12.1655. |
|
|
