| Признав омиусиан не еретиками, а православными в основе богословами и принимая за подлинную переписку св. Василия Великого с Аполлинарием, А.А.Спасский не имел побуждений отнестись отрицательно к установленному впервые Цаном (в сочинении: «Маркелл Анкирский» 77 , вышедшем в 1867 г.) различению двух групп защитников Никейского символа: 1) староникейцев, виднейшими представителями которых были св. Александр Александрийский , св. Евстафий Антиохийский , Маркелл Анкирский, Осий Кордубский и Афанасий Великий и 2) новоникейцев или младших никейцев, вождями которых были св. Мелетий Антиохийский и великие каппадокийцы: св. Василий Великий , Григорий Богослов и Григорий Нисский . Название «новоникейцы» имеет, по А.А.Спасскому 78 свои исторические и догматические основания. Возникновение новоникейской группы как результат распада омиусианской и омийской партий выяснен А.А.Спасским очень основательно. В отличие от некоторых других учёных, А.А.Спасский совершенно справедливо отмечает, что в эту группу вошли не одни только бывшие омиусиане, но немало и бывших омиев: к числу омиев принадлежал раньше (до своего первого низложения) и сам первый вождь новоникейцев св. Мелетий Антиохийский . В письме св. Василия Великого к италийским и галльским епископам [Ер. 92: Φρει μν τινα παραμυθαν] поименованы 31 епископ [не считая самого Василия, имя которого занимает 3-е место, после Мелетия (Антиохийского) и Евсевия (Самосатского); с ним же – 32 епископа], участвовавшие в сношениях с Западом. В числе их А.А.Спасский насчитывает 7 бывших омиев, 7 – новоникейцев [в смысле, очевидно, епископов, не принадлежавших раньше ни к омийской, ни к омиусианской партии, принявших Никейский символ до посвящения в епископы] и только 2-х омиусиан: Евстафия (Севастийского) и самого Василия Великого . Ядро новоникейской группы несомненно составили омиусиане, вступившие в начале царствования Валента в общение с Либерием Римским; но к ним примкнуло немало епископов, рукоположенных уже – начиная с 360 г. – омиями. |
| д. Все они отличались строгой нравственностью в пользовались любовью и доверием своих общин. С этой стороны их аттестуют и православные историки. «Жизнь их, на которую народ больше всего обращает внимания, была, говорит Созомен 1692 , безукоризненна, походка – степенна, правила препровождения времени – сходны с монашескими, речь – проста, нрав – привлекателен». Все они отличались склонностью к монашеству в благотворительности 1693 . В особенности это надо сказать об Евстафии и Марафонии. Первый был основателем монашества в Армении, Понте и Пафлагонии 1694 , что же касается второго, то он, по словам Созомена 1695 , «нажив в должности государственного счетчика при областных войсках большое богатство, оставил военную службу и сначала сделался смотрителем общины больных и бедных, а потом по убеждению севастийского епископа Евстафия начал вести жизнь подвижническую и основал в Константинополе общину монахов и был причиной того, что учение Македония не исчезло в Константинополе» до времен историка. Борьба с торжествующим в эпоху Юлиана язычеством и крайними христианскими партиями, главным образом аномейством, заставила представителей омойузианской партии теснее сблизиться между собой и образовать союз, охватывавший епископов четырех диэцезов, именно Фракии, Азии, Понта в Востока 1696 . Средством объединения явились соборы. Одним из первых был собор в Зеле еленопольской, составивший новую формулу веры 1697 . В чем она заключалась мы не знаем. Более многочисленное собрание епископов этой партии состоялось в Лампсаке в 364 г. 1698 Твердо держась формулы «подобен по существу (μοιος κατ’ οσαν) для отличения Ипостасей (δι τν σημασαν τν ποστσεων)» 1699 собор в развитии антиарианской тенденции в омойузианском мышлении сделал шаг вперед: постановления константинопольского собора 360 г. были кассированы, смещенные омеями вскоре после названного собора епископы были объявлены законными владетелями своих кафедр, никская формула отброшена 1700 и провозглашена анафема над Акакием и Евдоксием и их единомышленниками 1701 . |
| По мнению Лоофса 1783 , sibita fidei mutatio у Мелетия может быть объяснено тем, что он этим выигрывал. Преемником его был Евзой, который одновременно с Арием был анафематствован Александром александрийским 1784 . Если только предположить, что Мелетий при назначении этого своего преемника еще жил в Антиохии, то все само собой станет понятно. В сравнении с этим несомненным арианином Мелетий был полным его догматическим антиподом. Вследствие этого многие из антиохийцев, не желая вступать в церковное общение с Евзоем, стали на сторону Мелетия и в качестве схизматической оппозиции оставались ему верны во все время его изгнания 1785 . Начала ли совершать свое особое богослужение эта община Мелетия тогда же, еще при Констанции, как сообщают это историки, или впервые после его смерти в главной церкви города, так называемой апостольской, этого мы не знаем 1786 . Во всяком случае ко времени александрийского собора 362 года она в этой именно церкви имела свой центральный пункт 1787 . Таково было положение дел, когда указ Юлиана позволил Мелетию возвратиться в Антиохию 1788 . Антиохийский раскол по поводу посвящения Луцифером каларийским Павлина 1789 для антиохийских евстафиан, понимавших μοοσιος никейского символа по-старому в смысле μα πστασις υσα отвлек на некоторое время внимание Мелетия от Евстафия севастийского. Необходимо было выяснить свою догматическую позицию. В это время происходит известный нам александрийский собор 362 года, воскресивший никейство и положивший дорогу к объединению на почве последнего всех противников арианства. Среди омойузиан пробивается тенденция к слиянию с омоузианами и главным образом с Римом. Своим острым чутьем Мелетий, как кажется, первый уловил это течение и постарался извлечь из него возможные выгоды. При таких обстоятельствах он собирает в 363 году свой антиохийский собор преимущественно из епископов Сирии, Augusta Euphratensis, Киликии и Армении. Шаг этот политически был рассчитан настолько верно, что к этому собору присоединил свой голос великий ловец перед Богом и императором Акакий кесарийский со своими приспешниками 1790 . |
| Мне представляется, что для обсуждения этого вопроса надо привлечь фигуру св. Василия и его сочинения о монашеском идеале. Причина этого не только в том, что в течение многих столетий он пользовался непререкаемым авторитетом во всех кругах византийского монашества, но и в том, что сам был в непосредственном соприкосновении с теми ранними формами аскетической и духовной жизни, где возникло мессалианство, — с кругом Евстафия Севастийского, чье влияние на мысль самого Василия отмечают исследователи этого периода . 1. Св. Василий, Евстафий и Церковь Когда св. Василий посвятил себя служению идеалам христианского монашества (ок. 358 г.), монашеское движение уже процветало на востоке Малой Азии. Он не только смог сразу вступить в круг подвижников, но и через десять лет уже считал себя учеником и близким другом Евстафия, выдающегося духовного руководителя, который, как и сам Василий, был впоследствии рукоположен во епископа и около 365 г. стал митрополитом Севастии, в римской Армении, — провинции, примыкавшей к Каппадокии. Связь между учениями о подвижничестве Евстафия и св. Василия играет для нашей темы решающую роль. Поскольку ничего из написанного Евстафием не сохранилось, взгляды его группы можно выяснить преимущественно из постановлений Гангрского собора, состоявшегося около 340 г. и осудившего некоторые положения аскетического учения «евстафиан». Среди осужденных положений были: формальное отвержение брака и семейной жизни (правила 1,9, 10, 14, 15, 16), а отсюда и женатого священства (пр. 4); учреждение отдельных монашеских общин, независимых от епископов и священников (пр. 5, 6, 7, 8, 11); практика поста, пренебрегающая установленными критериями, такими как празднование дня Господнего. Евстафиане также никогда не ели мяса (пр. 2,18,19). Василий оставался другом Евстафия до 373 г., т. е. еще много лет после Гангрского собора; кажется поэтому, что он не признавал законность правил Гангрского собора. И это вполне понятно, так как епископы, собравшиеся в Гангре под председательством пресловутого Евсевия Никомидийского, самого сильного среди придворных епископов сторонника арианства в последние годы правления Константина, были арианами. Евстафий, напротив, принадлежал к группе умеренных омиусиан и около 367 г. официально подписал Никейский Символ веры. Таким образом, Евстафий и Василий пребывали в догматическом согласии и принадлежали к одной церковной партии. Долгая дружба между ними основывалась и на общей верности монашеским идеалам. Окончательная размолвка (после 373 г.) была связана с отказом Евстафия признать единосущие Духа Отцу и Сыну. |
| Время его жизни совпало с формированием монашества в Каппадокии, где его распространение связано прежде всего с именем Евстафия Севастийского, который на протяжении многих лет, вплоть до 373 года, был другом и наставником Василия Великого . Последний разделял многие идеи Евстафия. Однако ему был глубоко чужд тот крайний индивидуализм, который характеризовал общины аскетов, руководимые Евстафием и осужденные Гангрским Собором. Напротив, он всячески подчеркивал «церковный» характер монашеского движения. Он стремился к тому, чтобы формирующееся монашество не оказалось в оппозиции к Церкви, не превратилось в некую секту аскетов-ригористов, но чтобы оно стало интегральной частью церковного организма. «Правила» Василия были адресованы всем аскетически настроенным христианам; лишь впоследствии, когда монашество окончательно сформировалось как институт, они стали восприниматься как специфически монашеские правила и легли в основу всех монастырских уставов православного Востока. Во многом благодаря Правилам Василия монашеское движение ни в его время, ни впоследствии не противопоставило себя Церкви, но осталось внутри нее. Заслугой Василия следует считать и то, что идеал монашеской жизни проник в широкие слои византийского общества и способствовал формированию так называемого «монашества в миру»: многие миряне вдохновлялись аскетическими нормами монашества и заимствовали отдельные элементы монашеской духовности в свою собственную практику. Каково место Григория Богослова в истории раннего каппадокийского монашества? В строгом смысле слова он вообще не был монахом, так как не являлся членом какой-либо конкретной общины каппадокийских аскетов, хотя и проводил некоторое время в подобных общинах. Григорий понимал монашество не как принадлежность к определенному церковному институту, а прежде всего как внутреннюю устремленность к Богу, постоянное пребывание в молитве, стремление к уединенной и безмолвной жизни. Монашество для Григория – это также возможность посвящать время размышлениям о Боге, о смысле человеческой жизни, возможность вести жизнь безмятежную и лишенную забот, уходить в горы или совершать прогулки вдоль берега моря. |
| Рихтер 2475 считает этот закон за голос дикого религиозного фанатизма на троне. С этим едва ли можно согласиться. Из отзывов современников, например, Григория Богослова , Фемистия, Ливания и других, можно заключить, что сам император был свободен от религиозного фанатизма 2476 . Такого же мнения о Феодосии Великом – Фемистий 2477 и Ливаний 2478 . О терпимости его к иноверцам прямо говорит Сократ 2479 . Более правильно суждение Ифланда 2480 , Ульгорна 2481 , Раушена 2482 и Гарнака 2483 . Они полагают, что этот эдикт является только религиозно-политической программой великого императора. Идеалом Феодосия является установление в империи единой православной веры, причем таковой признается вера Дамаса римского и Петра александрийского . Из четырех церковных партий, историю которых мы проследили, именно аномеев, омеев, омойузиан и омоузиан, в это время действующими, как церковные партии, остались только две последние. Аномейство, как мы видели, выродилось в секту уже в царствование Валента. С гибелью последнего у Адрианополя, такая же судьба постигла омеев. Указ Феодосия от 27 февраля 380 г. был смертным приговором для строгого арианства. Правда, таковое не исчезло и долгое еще время давало себя знать, но, как церковная партия, оно перестало существовать. Главная роль с этих пор на востоке стала принадлежать омойузианам. Являясь господствующей еще со времен Констанция, омойузианская партия распалась на два крыла: левое, получившее наименование македониан, и правое – младоникейцы. Имевшее важное значение в третьей четверти IV в. левое крыло со времени разрыва с правым после смерти Евстафия севастийского все более и более слабеет и теряет своих сторонников. В изучаемый нами период господство этой партии было тесно ограничено западной половиной диэцезов понтийского (Галатия, Пафлагония и Диоспонт) и азийского (Asia proconsularis, Геллеспонт, Лидия, Кария, Фригия Pacatiana и может быть Salataris). Иное дело – правое крыло этой некогда великой партии. Большая часть епископов и народа в это время находилась на стороне младоникейцев, во главе которых стояли Мелетий антиохийский , Евсевий самосатский, Григорий назианзин и Григорий нисский , Амфилохий иконийский и другие. За исключением мелких оазисов, например, Антиохии, где рядом с Мелетием, к которому примыкало большинство общины, выступали еще три епископа, именно Павлин – для староникейцев, Дорофей для омеев и Виталий для аполлинаристов, эта партия решительно господствовала в восточной половине Малой и во всей Передней Азии. Со вступлением на престол Феодосия, она сделала крупные успехи в северо-западной (Вифиния) и юго-западной (Памфилия и отчасти Кария) части Малой Азии и проникла даже в твердыню и доселе оплот арианства – Константинополь. |
| «Я пришлец на земле, как и все отцы мои, – тихо отвечал святитель, – готов страдать за истину». Вне себя от ярости, Иоанн вышел из храма. Перед собором епископов явился чтец с гнусной клеветой на святителя. Новгородский Пимен, унижавшийся пред царём, тогда как не мог в душе верить клевете, сказал вслух других: «царя обличает, а сам делает гнусности». Исповедник правды сказал Пимену: «любезный! человекоугодничеством домогаешься ты получить чужой престол, но лишишься и своего». Чтец тогда же со слезами сознался, что его заставили угрозами взнести клятву. Святитель, простив чтеца, предал себя в волю Божию. «Вижу, – говорил он духовным сановникам, – что хотят моей погибели, и за что же? за то, что никому не льстил я, не давал никому подарков, не угощал никого пирами. Но что бы ни было, не перестану говорить правду, – не хочу носить бесполезно сан святительский». Он переехал из Кремля на Никольскую улицу в старый монастырь св. Николая (ныне греческий) 97 , так как уже очевидно было, что царь не хочет видеть его близ себя; но блаженный исповедник не оставлял по своей воле вверенного ему Господом служения. Июля 28 он совершал крестный ход в Новодевичьем монастыре. Иоанн, желавший казаться набожным, явился здесь с опричниками в их полном наряде. В то время, когда пришёл царь, святитель хотел читать Евангелие, и, преподавая мир всем, увидел опричника в тафье. «Державный царь! – сказал святитель, – добрые христиане слушают слово Божье с непокрытыми главами; с чего же эти люди вздумали следовать магометанскому закону – стоять в тафиях?» «Кто это такой?» спросил царь. Но виновный спрятал тафью, а товарищи его сказали, что митрополит лжёт и восстаёт на царя. Иоанн вышел из себя, грубо ругал святителя, называл его лжецом, мятежником, злодеем, клялся, что уличит его в преступлениях. После совещания со Скуратовым и духовником Евстафием, которого святитель подверг запрещению за недостойную жизнь, приказано было произвести следствие в Соловках. Долго не могли там и пытками вынудить какое-либо обвинение Филиппу; там называли его праведным и святым; наконец игумен Паисий, которому обещали сан епископа, монах Зосима и с ним ещё некоторые, враждовавшие на Филиппа ещё во время его игуменства, согласились быть клеветниками против святителя. |
| Свидетельство об указанном сочинении сохраняют патр. Фотий в своей Библиотеке 1234 и несторианские историки 1235 . Мы уже имели случай говорить, что патр. Фотий, не читая сам этого произведения Диодора и доверяя случайной рецензии о нём Геласия Кесарийского, несправедливо указал в этом сочинении тенденции несторианства 1236 . Не только нет данных упрекать Нестория и его последователей в неправильностях учение о третьей ипостаси Св. Троицы 1237 , но и для того чтобы признать ортодоксию самого Диодора в догматическом учении о Св. Духе мы имеем вполне достаточно фактов. Мы уже говорили 1238 , что об этом выразительно должен свидетельствовать факт дружбы Диодора со св. Василием, помощь его последнему в определении духоборчества Евстафия Севастийского, участие Диодора на втором вселенском соборе, где обсуждалась ересь македониан пневматомахов. Но, помимо этого, и скудные остатки творений Диодора, нам кажется, не остаются безгласными в этом случае. Называя третью ипостась св. Троицы πανγιος Πνεμα 1239 , ясно отмечая Его животворящую, творчески-промыслительную и благодатную деятельность в истории домостроительства, как Πνεμα Θεο, κοσμιτικν τν ντων, νργεια Θεο, παρκλητος 1240 , называя Его консубстанциальным Отцу и Сыну Его, равным Им во всём 1241 , считая, что грех против Духа Св. не имеет оправдания ни здесь на земле, ни в будущем веке 1242 , творения, очевидно, характеризуют Диодора право верующим в третью ипостась Божественной Троицы. Не удивительно, что древнейшие несторианские памятники с решительностью говорят, что Диодор в борьбе с македонианами защищал Духа Святого, как единосущного Отцу и Сыну 1243 . Могут заметить, что Фотий, познакомившись с сочинением Диодора о Св. Духе, усмотрел несторианизм не в самом учении о Св. Духе, а в каком-нибудь христологическом вопросе, случайно затронутом сочинением. Но, во-первых, трудно допустить, чтобы Диодор, собирая аргументы для правильного выражения учения о Св. Духе против македониан, допускал яркие признания будущего несторианства в своём представлении Лица Иисуса Христа, в Которого большинство македониан верило право 1244 ; во-вторых, – книжка Геласия, передававшая лишь суть содержания сочинения Тарсского епископа о Духе Святом, при особенностях своего слога, мало могла гарантировать необходимую точность в этом второстепенном пункте с точки зрения специальных целей сочинения; в-третьих, наконец, само христологическое учение Диодора, как мы говорили уже и увидим ещё ниже, вовсе не заключало в себе чего-нибудь несторианского. |
| (Ап. 5, 51; трул. 13; гангр. 4, 9, 10,14). Как известно, этот собор был созван против последователей Евстафия, епископа севастийского, проповедовавших противоевангельский аскетизм, вследствие чего и все правила этого собора, вызванные ложным учением евстафиан, осуждают в отдельности каждый пункт этого учения, предавая каждого его последователя анафеме (ε ), т.е. немедленному и окончательному отлучению от церкви. Данное (1) правило осуждает ложное учение евстафиан о браке. В толковании 51 Ап. правила мы видели, как в самом начале возникновения церкви некоторые гностические секты, исходя из ложного понятия о материи, в силу своих дуалистических принципов (добра и зла), осуждали между прочим и брак. Так, напр., Сатурнин учил, что брак есть вымысел сатаны Подобно гностикам, евстафиане учили, что брак грешное дело, и каждый христианин должен уклоняться от брака, основывая, впрочем, свое учение не на дуализме гностиков, но на своем извращенном понимании известных мест Св. Писания о воздержании. Примечания: 1. Epiphan. Haeres. 23, 2: ο ε ε ο ε υ ου ε ε [Migne, s.g., t.41, col.300-1]; 23,5: ο ο ε ου , " ε ο εου υ, ο ε ο ε [Migne,s.g., col.305-6]. Iren. Contra haer. 1, 24: nubere et generare a Satana dicunt esee [Migne, s.g., t.7, col.675]. Так учили о браке и другие еретики, как свидетельствует тот же Епифаний haer.61 (adversus apostolicos), haer.67 (adversus hieracltas) [Migne, s.g., t.42, col.171 и сл.]. Правило 2. Аще кто, с благоговением и верою, ядущего мясо (кроме крови, идоложертвенного и удавленницы), осуждает, аки бы, по причине употребления оного, не имеющего упования: да будет под клятвою. (Ап. 51, 53, 63; трул. 67; анкир. 14; Василия Вел. 86). Этим правилом подтверждаются постановления 51 и 63 Ап. правил. Правило 3. Аще кто учит раба, под предлогом благочестия, презирати господина, уклонятися от служения, и не с усердием и всякою честью служити господину своему: да будет под клятвою. (Ап. 82; IV всел. 4; трул. 85; карф. 64, 82; Василия Вел. 40, 42). |
|
|
