| Большинство трудов и рукописных материалов отца Александра Сулоцкого посвящено сибирской иерархии: «Крестный ход на осляти, который в старину был отправляем в Тобольске в Вербное воскресенье» 71 , «Встреча в Тобольске в старину вновь прибывших Преосвященных» 72 , «Архиереи из сибирских уроженцев» 73 , «Тобольские и Томские архипастыри» 74 . Эти статьи вместе с жизнеописаниями выдающихся Тобольских архипастырей XIX века – архиепископов Афанасия (Протопопова) 75 , Антония III (Знаменского) 76 , Евгения (Казанцева) 77 , Амвросия (Келембета) 78 и других являются важными источниками для церковной историографии Сибири, охватывают почти все стороны церковной жизни в крае. Следует выделить исследование отца Александра о святителе Димитрии, митрополите Ростовском, «Святитель Димитрий Ростовский как архипастырь Сибирский», которое было напечатано в журнале «Странник» в 1866 году 79 . Автор излагает малоизвестные события жизни святителя Димитрия, который был посвящен в архиерейский сан ради Сибири и который заочно, из Москвы, управлял Тобольской митрополией на протяжении девяти месяцев. «Живя в Москве, святитель Димитрий ласково принимал и речами своими назидал приезжавших туда сибиряков, равно и лиц, по делам службы или по своим собственным надобностям отправлявшихся в Сибирь» 80 . В заключение отец Александр Сулоцкий приводит пример молитвенного почитания святителя Димитрия среди сибирской паствы: «Тобольский Преосвященный Владимир (Алявдин; 1842–1845), по прибытии в Тобольск, узнав, что святой Димитрий Ростовский некогда был также митрополитом Тобольским, в 1843 году предписал циркулярно во всех церквах Тобольской епархии на отпустах всех дневных служб поминать ежедневно, кроме обыкновенно поминаемых святых, и святого Димитрия, Ростовского чудотворца» 81 . В главном своем историческом исследовании – книге о жизни и апостольских трудах святителя Филофея (Лещинского), митрополита Тобольского и Сибирского (в схиме Феодора) 82 ,– протоиерей Александр Сулоцкий сумел убедительно показать, что православные русские миссионеры в Сибири никогда не применяли насилия по отношению к просвещаемым народам, но проповедовали христианскую веру «тишайшими словесы» – в духе евангельской кротости. |
| В 1748 году оставил язычество остяцкий князь Мурзин с семейством, после чего в христианство обратилось множество остяков. В 1751 году старанием игумена Иова было крещено много бурят, тунгусов, вотяков и вогулов. При имп. Анне Иоанновне Россия приобрела самую северо-восточную часть Сибири – землю диких чукоч и чаукчей. В 1799 году прот. Григорий Слепцов, испросив походную церковь , ходил по всей Якутской области, вплоть до Чаука. При Екатерине II, когда миссионерское дело замирало, самоотверженно ревновал о нем прот. Кирилл Суханов. Выучившись тунгусскому языку, он с котомкой за плечами ходил к тунгусам Даурии. Он строил храмы, основывал училища, населял деревни бродячими до того тунгусами, воспитывал из них искренних христиан. Упорнее всех против христианства были самоеды. Они не только крепко держались язычества, но жестоко преследовали новообращенных инородцев. В 1740 году к ним были посланы миссионеры из Архангельска, но успехи были незначительные. Особенно оживилась миссионерская деятельность в Сибири с созданием новых миссий при Николае I. В Западной Сибири первая рационально организованная миссия была открыта в 1828 году по почину Тобольского архиепископа Евгения (Казанцева). Во главе ее поставлен был архим. Макарий (Глухарев), бывший ректор костромской семинарии. Миссионерские интересы миссии простирались на Алтай, еще не знавший христианства, населенный татарами, калмыками и другими дикими инородцами, большей частью язычниками. За 14 лет было обращено в христианство 675 человек, устроено три миссионерских стана с двумя церквами и одной часовней. Архим. Макарий основал также: улалинское училище, женскую благотворительную общину, больницу, несколько оседлых поселений. Дело архим. Макария продолжал прот. Стефан Ландышев и, особенно, архим. Владимир (Петров). За 18 лет служения миссии архим. Владимир открыл более 10 начальных школ, а число учеников в них выросло в пять раз. Он основал в Улале центральное миссионерское училище с обучением иконописанию, переплетному мастерству и сельскому хозяйству. Он переводил и всячески содействовал переводам на алтайский язык церковных и религиозно-нравственных книг. |
| В) О назначении стипендий, оставшихся свободными, своекоштным студентам. Справка : Кроме 5 стипендий, предоставленных студентам I курса, в настоящее время свободны: одна казенная стипендия, три Троице-Сергиевой Лавры, одна Н. П. Соколова – по 220 руб. каждая, две академические – по 211 руб. 75 коп. каждая, одна А. И. Хлудова (в память В. М. Ундольского) в 200 руб., одна протоиерея Иоанна Васильевича Рождественского в 175 р. 30 к., одна Ю. Ф. Самарина в 195 руб., две И.С. Аксакова, в 239 руб. 40 коп. и в 197 руб. 60 коп., одна Архимандрита Павла —277— и профессора Н. И. Субботина в 220 руб. 40 коп., две Московской кафедры по 110 руб. каждая и две Г. Ив. Хлудова по 85 руб. 50 коп. каждая. Определили : Принимая в руководство ведомость об успехах и поведении студентов, на казенную стипендию назначить студента 2 курса Василия Тронина, а на три стипендии Троице-Сергиевой Лавры – студентов IV курса Александра Соловьева, Павла Луппова и III курса Ефрема Веригина, на стипендию Η. П. Соколова – студента курса Александра Сосновского, пользовавшегося стипендией Московской кафедры в 110 руб., а на его место студента того же курса Николая Чистосердова, на академические стипендии – студента курса Евтихия Маминайшвили и студента IV курса Александра Стефановского, пользовавшегося стипендией протоиерея Иоанна Васильевича Рождественского, а на его место студента того же курса Василия Говорова; на стипендию А. И. Хлудова (в память Б. М. Ундольского) студента II курса Евгения Воскресенского, пользовавшегося стипендией Г. Ив. Хлудова в 85 руб., а на его место студента того же курса Модеста Вишерского; на стипендию протоиерея И. В. Рождественского студента II курса Владимира Абрютина, на стипендию Ю. Ф. Самарина студента того же курса Николая Преображенского; на стипендию И.С. Аксакова в 239 руб. 40 коп. – студента курса Михаила Дрозда, состоявшего на казенной стипендии, а на его место студента того же курса Константина Якубовского; на другую стипендию И.С. Аксакова в 197 руб. 60 коп. – студента III-ro курса иеродиакона Протасия; на стипендии Московской кафедры – студентов III курса – Василия Казанцева и Ивана Захаржевского; на стипендию Архимандрита Павла и профессора Н. И. Субботина студента того же курса Константина Смагина; на стипендии Г. И. Хлудова – студентов: III курса Михаила Руднева и II курса Гавриила Смирнова. |
| «В сердце моём ещё живы слова Платона из его «инструкции Вифанским студентам и Платоникам» – пишет один из его питомцев, бывший Архиепископ Каменец Подольский Кирилл: – Студенты, по окончании наук, обнадёживаются от нас хорошею промоцией; впрочем, быв просвещены и благонравны, сами встретятся со счастьем» 50 . Такими-то средствами Платон приготовил многих достойных; правителей Дому Божия и знаменитых витий, которыми украшалась и доныне ещё украшается отечественная Церковь . Он склонил принять иноческий образ Павла Пономарева, Амвросия Протасова, Августина Виноградского , Евгения Казанцева, Филарета Дроздова , Симеона Крылова и многих других. Под правлением Платона рассадники духовного просвещения стали рассадниками достойных Архипастырей, столпов православия. Попечения Архипастыря не ограничивались одними школьными занятиями питомцев. Как человек образованный, одарённый обширным умом и чувствительным сердцем. Платон не мог не любить изящных искусств 51 и заграждать им вход в область школы, тем более что и в Московскую и Киевскую Академии открывали им доступ сочинители библейско-исторических драм святитель Димитрий Ростовский и Симеон Полоцкий . – Для развития вкуса и дарований, для упражнения в произношении и движении, Платон допускал в вакационное время, представление Семинаристами избранных сцен из Библейской, Греческой и Римской истории, также некоторых трагедий Сумарокова, даже сам назначал пьесы для представления, иногда и сам присутствовал; но однажды вывел весьма невыгодное заключение о студенте из того, что тот хорошо сыграл безбожника из известной трагедии 52 . В аудиториях юноши занимались инструментальною и вокальною музыкой: пением духовных кантов оглашались не только учебные покои в часы отдыха от учения, но и рощи и сад Корбухи и Перервы, Пафнутьевский сад в Лавре. Платону приятно было видеть питомцев своих бодрыми и весёлыми духом; он повторял слова Апостольские: «Благодушествует ли кто, да поёт» ( Иак. 5:13 ). Зная необходимость развития и упражнения телесных сил, Платон позволял сменять прогулками и невинными играми школьные труды, требовавшие усидчивости и напряжения ума; Троицкие и Вифанские семинаристы, весной и осенью, чистили рощи и в садах дорожки, летом шевелили и складывали сено в копны на лугах, поливали и пололи гряды в огородах, сбирали травы для домашней аптеки и цветы для украшения церквей в праздники и аудитории во время диспутов, нередко и сам Архипастырь бывал свидетелем и даже участником таких занятий, кои имели целью внушить учащимся любовь к природе, уважение к трудам поселянина, приучить их к хозяйству, необходимому для сельского священника, и дать полезное для здоровья развлечение учёным труженикам. Бывши врагом праздности и роскоши, Платон собственным примером учил юношей трудолюбию и умеренности. |
| В слоге Платова заметна мудрая средина между высоким и простым, между Славянским и Русским языком; он удалялся пестроты Славяно-малороссийского слога своих предшественников: Феофана Прокоповича , Стефана Яворского , Димитрия Сеченова и других, которые примешивали в библейский слог простонародные и чужестранные слова. Но в строении его речи ещё заметно влияние Латинского языка. Стремясь к свету и уклоняясь темноты, Платон писал ясно и просто, достойно важности предмета; в некоторых словах, по справедливости, образцовых, как то: при гробе Петра I 158 , на коронование Александра I, в надгробном В.К. Наталии Алексеевне, и в других, он был высоким без напыщенности и трогательным без притворства. Говорят, что проповеди Платона лучше было слышать из уст его, нежели читать. Хотя они действительно не все одинакового достоинства и не все счастливы по изложению, однако все составляют назидательное чтение, как курс Христианской нравственности и училище благочестия и добродетелей, так что сам Св. Синод, признав их достоинство, многие из них включал в число годичных поучений для всех церквей. Платон, по видимому, не знаком был с немецкими проповедниками, по не знанию их языка, но не оставил без исследования Французских и Английских витий; последних читал во Французском переводе, но почти во всех западных писателях, но свидетельству Архиепископа Евгения Казанцева, его собеседника, «находил красноречие не сердечное, но более искусственное, чешущее только слух, а не назидающее к Христианской жизни. Что если он приобрёл какую-либо способность писать, то почерпнул её из Греческих Св. Отцов, особливо из Св. Иоанна Златоустог о, которого изучал во всю свою жизнь». Во многом подражал он Гедеону Кринову, которого почитал образцом Русского ораторского слога, и Феофану Прокоповичу , нашему также Богослову полемику, историку и витии, как видим из следующего слова Архиепископа Феофана Прокопοвича в день коронации Императрицы Анны Иоанновны, в Москве, Апр. 28, 1731 г. «Твой престол тебе беспокойство, а нам покой подаёт; держава твоя тебе тяготу, а нам облегчение делает; скипетр твой тебе труды, а нам беспечалие приносит; корона твоя больше уязвляет, нежели украшает главу твою, бесчисленными наполняя попечении; но для чего? чтобы главы подданных твоих в тишине и веселии пребывали». Слово Московского Митрополита Платона на коронование Императора Aлekcahдpa I, в Москве. Сентября 15, 1801. |
| И все эти проповеди превосходны, повсюду служат выражением того, о чем нами говорено было выше по поводу речи о созидании, обновлении и благоукрашении храмов, но относительно первой из них вот что читаем мы в письме архиепископа Евгения (Казанцева) к его родственнику московскому протоиерею И. А. Благовещенскому от 12 сентября 1824 года: «Проповедь преосвященного, при освящении говоренную, весьма любопытствую иметь. Ежели будет напечатано, как и не сомневаюсь, не поленитесь прислать, не поскупитесь подарить. Мню, написана с чувством, когда говорена со слезами». 328 Что же в указанной проповеди есть такого, о чем проповедник говорил даже со слезами, по свидетельству современника? Исходя от выше приведенного текста, вития полагает кротость Давида или подвиг смирения его в том, что он клятся Господеви, обещая Богу Иаковлю: аще вниду в селение дому моего, или взыду на одре постели моея, аще дам сон очима моима, и веждома моима дремание, и покой скраниама моима, дóндеже обращу место Господеви, селение Богу Иаковлю ( Пс.131:2–5 ), то есть, – в усердии его «создать храм, потому что как царь, и особенно как царь не наследованного, но им вновь воздвигаемого престола, он мог бы помышлять о царском великолепии для себя самого; но, забыв себя, он видит только Царя царей, и о Его только доме и престоле помышляет». 329 За тем, и всегда, по возможности, не забывая храмоздателей, теперь вития еще менее считал удобным опустить из виду сановного храмоздателя, благочестивого князя С. М. Голицына, 330 а потому следующим, искусным образом применяет к нему указанную черту характера Давида: «Поскольку сей самый псалом Богомудрые чиноположители церковные повелели нам употребить и в нынешнем освящении храма: то, последуя их внушению, не могу я преминуть теперь, чтобы не сказать, и чтобы не пригласить собравшуюся здесь Церковь верующих сказать со мною: помяни Господи раба Твоего, который, сам ли клялся Господами, принял ли на себя обет, которым его предки обещались Богу Иаковлю, не обленился, не воздремал, не потерял из виду дела Божия во многочисленных заботах 331 или в суетном рассеянии дел человеческих, доколе наконец ныне, чрез благодатное тайнодействие, обрел с нами здесь место Господеви, селение Богу Иаковлю». 332 |
| И Пимен Извеков, и отец Николай Попович, и наш старец дорогой - просим о его здравии помолиться - архимандрит Кирилл Павлов. - Алло, благословите Александру, Санкт-Петербург. - Александра, священника сегодня нет, но я слушаю вас. - Все равно. Я слушаю вашу передачу. Достоевский писал, - красота спасет мир - То есть, мир спасет жертвенность. Если мы каждый будем жертвовать ради другого хоть чем-то, мы будем сохранять мир от прихода антихриста. А тут люди отдают жизнь за страну, за нас. У меня висят две иконы Евгения Родионова в до-ме. Я детей и внуков своих воспитывала и воспитываю на этом примере. Пони-маете, человек отдал за нас жизнь. Человек не снял крест. Александр Матросов закрыл амбразуру, чтобы защитить других, чтобы меньше погибло других. Разве это не достойно почитания было, даже в советское время? Понимаете, Это просто удивительно, что иереи так фактически выступают против Христа. Ведь жертвен-ность - это и есть Христос. - Благодарю вас, Александра. Совершенно с вами согласен. Кстати, вышла замечательная книга " Мифы СССР. 39-45 год " Владимира Ростиславовича Ме-дынского. В ней есть одна глава «Львята идут на войну». Он пишет о том, как при Сталине дети наркомов, высших генералов все воевали, сколько их погибло. И он пишет, что сегодня у демократов есть твердое убеждение, что генеральские сынки в горящие точки не попадают. Фланируют по штабам на ролях адъютантов. Пока сами не получат большие звезды. Отчасти так иногда и бывает. Ну, а в самом де-ле, какие потери в Чеченской войне понес генералитет? Всего только в ходе I че-ченской кампании погибли 55 сыновей старших офицеров. Семеро из них - гене-ральские дети. Тогда потеряли сынов генерал-полковник Георгий Шпак, генерал-лейтенанты Геннадий Анушенович, Вячеслав Суслов, Константин Поляковский, Юрий Щепин, генерал-майоры Геннадий Налетов, Анатолий Филипенок. Вось-мой сын генерал-лейтенанта Виктора Соломатина погиб в начале II чеченской кампании, в 99-м году. Тяжелое ранение получили сыновья генерал-полковника Виктора Казанцева, генерала-лейтенанта Александра Тортышева, генерал-майора Вадима Александра и другие. Бесконечно жаль этих ребят, пишет Медынский. Одно лишь каплю утешает - осознание, что с понятиями «долг» и «честь» у на-ших боевых генералов все в порядке. А вот, среди всего политического истеб-лишмента мы не знаем никого, не то, что потерявшего сына на Кавказе - никого, чьи дети вообще где бы там ни было воевали. И заканчивает: «Львята ушли на войну, лисята попрятались в сухие и теплые норки. На Рублевке, в Лондоне, в Швейцарии и прочих лазурных берегах». |
| Или от 11 декабря того же 1852 года: «Преосвященный экзарх Грузии отработал и окончил еще трудное дело: передал церковные имения в гражданское ведомство, с условиями довольно благоприятными для церкви, есть ли только хорошо исполнять» 37 . И от 22 ноября 1853 года: «Радуюсь подвигам преосвященного экзарха, и тому, что Бог дает ему силы, достаточные против трудностей» 38 . – Для поощрения подведомого духовенства к поучению паствы, преосвященнейший Исидор сам подавал пример учительного архипастыря, произнося проповеди при всяком удобном случае, с мудростью, силой слова и назидательностью. Некоторые из этих проповедей, по особому намерению Московского святителя Филарета, которому автор присылал их на суд и в виде приношения духовного, были напечатаны в издавшемся при Московской Духовной Академии журнале: Творение св. отцов, с Прибавлениями духовного содержания за 1849 и 1850 годы 39 . Подлинно преосвященному экзарху нужны были особая благодарная помощь свыше и от Господа подкрепление сил, чтобы они достаточны были для борьбы с величайшими трудностями, встречавшимися едва не на каждом шагу длинного пути служения его во главе Грузинского экзархата. Труды его по благоустройству края, при других, не благоприятствовавших здоровью, условиях, были так велики, что некоторое время представлялась для него опасность совсем потерять здоровье и глядеть в могилу. Слухи о серьезной болезни высокопреосвященного Исидора доходили и до любвеобильного «ангела Московской церкви», как называл сам высокопреосвященный Исидор митрополита Московского Филарета 40 ; и святитель Филарет заботливо стал было помышлять о перемещении высокопреосвященного Исидора из Грузии на какую-либо почетную епархию в Великой России. Так в 1853 году, когда, за лишением зрения преосвященного архиепископа Ярославского. Евгения Казанцева (†1871), предполагала быть вакантной кафедра Ярославской епархии (с которой в 1821 году и самому святителю Филарету проложен был путь к занятию кафедры Московской), и когда одним из присутствующих в Св. |
| Н. собирался в Москву на коронацию имп. Александра II в надежде посетить Троице-Сергиеву лавру и поклониться могилам родителей. Члены Синода выехали из С.-Петербурга 1 авг. 1856 г., о путешествии в Москву и торжествах Н. оставил записи в дневнике (РНБ ОР. Ф. 15. А-143. Л. 240-245 об.). Поскольку все иерархи приехали на коронационные торжества, проходило обсуждение важных церковных вопросов. 4 авг. Н. встречался с митр. Филаретом (Дроздовым), следующая встреча святителей состоялась 8 авг. Во время этих встреч митр. Филарет представил Н. проект архиерейского исповедания и обещания перед рукоположением, из которого при переводе с греч. языка была изъята часть текста с изложением догмата о Св. Троице и добавлен текст о колдунах, босых и проч., отсутствующий в греч. оригинале, что митр. Филарет считал нужным исправить, и Н. согласился с ним ( Филарет Московский. 1883. Ч. 3. С. 418). 19 авг. 1856 г., в праздник Донской иконы Божией Матери, Н. служил в Донском мон-ре вместе с архиепископами Григорием (Постниковым) и Арсением (Москвиным), архиеп. Василием Кесарийским, еп. Филофеем (Успенским) , свящ. Василием Кутневичем, после богослужения все были приглашены на обед у архиеп. Евгения (Казанцева), управлявшего Донским мон-рем. По воле имп. Александра II коронование было совершено не первенствующим членом Синода Н., а старейшим - митр. Филаретом (Дроздовым) ( Жмакин. 1896. С. 157, 177, 178, 180). Последовавшую болезнь и скорую кончину Н. нек-рые современники приписывали его огорчению этим обстоятельством ( Львов. 1900. С. 364). 26 авг. после коронации Н. пожаловался на сильное недомогание. 27 авг. он произнес речь в Кремле по случаю коронации (РНБ ОР. Ф. 15. А-143. Л. 238-239). 30 авг., в день св. блгв. Александра Невского, в Успенском соборе на молебне читал Евангелие, но к вечеру снова занемог. 1 сент. Н. испросил Высочайшее разрешение отбыть в С.-Петербург досрочно, из-за болезни не присутствовал 2 сент. на обеде у митр. Филарета, где собралось 14 иерархов. 4 сент. Н. выехал из Москвы и 5 сент. прибыл в С.-Петербург. 12 сент. был исповедан и приобщен, больше не вставал. 16 сент. новым вик. Платоном (Фивейским) было совершено елеосвящение Н. В ночь с 16 на 17 сент. началась агония, и 17 сент. в 3 часа дня Н. скончался. |
| Насколько Глиновская обитель в состоянии была удовлетворить аскетическим стремления о. Макария, показывает его собственный восторженный отзыв о ней: «Это школа Христова; это одна из светлых точек на земном мире, в которую дабы войти, надлежит умаляться до Христова младенчества». В продолжение четырехлетнего пребывания в обители о. Макарий неуклонно пользовался наставлениями старца Филарета, уже опытного воина Христова, и нелегкий подвиг монастырского послушания нес с обычным своим терпеливым смирением. С такою заботливостью старался о. Макарий воспитать в себе лучшие качества, выжать, выражаясь его языком, всю сырь, сознание которой, очевидно, ни на минуту не позволяло задремать его совести. Между тем Господь уготовлял великое дело, в котором окрепшие духовные силы о. Макария нашли самое высокое приложение. В 1828 году св. Синодом была открыта Сибирская миссия сообразно проекту ее, составленному в Тобольске под руководством местного преосвященного Евгения (Казанцева). Весть об этом достигла о. Макария весьма знаменательным путем. Однажды он сидел в своей холодной келье между печью и стеной за письменной работой. В то время к нему входит странник Атлас, бывший католик, принявший потом православие и странствовавший по святым местам. Этого человека о. Макарий знал и относился к нему с глубоким уважением. «Что, о. Макарий, сказал Атлас, забился и сидишь тут в темноте? Ты человек просвещенный, тебе надобно других просвещать, а ты засел здесь в темноте. Иди, проповедуй Евангелие Сибирским язычникам, вот. Св. Синод ищет такого человека». Небесным призывом отозвались слова странника в душе о. Макария; показать путь спасения темному, угнетенному нищетой и невежеством люду, являлось, очевидно, незаменимым и неожиданным средством отдать свои силы полезному и спасительному служению на благо ближнему, на деле обнаружить ту любовь к человеку, которая переполняла сердце о. Макария. Он забывает свои уже немолодые годы, не обращает внимания на очень слабое и недужное тело и с благословения о. |
|
|
