| Святейший Патриарх удостоен высших орденов РПЦ, в т. ч. орденов св. ап. Андрея Первозванного с алмазной звездой, св. равноап. кн. Владимира (1 и 2-й степеней), прп. Сергия Радонежского (1-й степени), св. блгв. кн. Даниила Московского (1-й степени) и свт. Иннокентия (1-й степени), ордена «Славы и Чести» , ордена свт. Алексия, митр. Московского (1-й степени), ордена свт. Макария, митр. Московского (1-й степени), орден св. блг. вел. кн. Димитрия Донского (1-й степени), орденов др. православных Церквей, а также высоких гос. наград, среди них орденов Трудового Красного Знамени, Дружбы народов (дважды), «За заслуги перед Отечеством» (1-й и 2-й степени) и Андрея Первозванного. А. также удостоен гос. наград Греции, Ливана, Белоруссии, Литвы и ряда др. стран. А. – лауреат Гос. премии, премии за выдающиеся заслуги в области гуманитарных знаний (2006), премии им. прп. Саввы Сторожевского за вклад в будущее России (2007), международной премии «Голубь мира». А.— почетный гражданин С.-Петербурга, Новгорода, Сергиева-Посада, Республики Калмыкия, Республики Мордовия. 6 сент. 2000 г. А. избран почетным гражданином Москвы. Преставление А. В праздник Введения во храм Пресв. Богородицы, 4 дек. 2008 г., А. служил Божественную литургию в Патриаршем Успенском соборе Московского Кремля, после этого А. отправился в Донской мон-рь и совершил молебен перед мощами святейшего патр. Тихона. Утром 5 дек. А. скончался в патриаршей резиденции в Переделкино. На следующий день гроб с телом покойного патриарха был доставлен в храм Христа Спасителя. В заупокойном богослужении, которое состоялось 9 дек., принимали участие предстоятели Поместных Православных Церквей – патриархи Константинопольский Варфоломей, Грузинский Илия, Румынский Даниил, архиеп. Афинский и всей Эллады Иероним, архиеп. Тиранский и всей Албании Анастасий, митр.Чешскиих земель и Словакии Христофор. После чина отпевания было совершено погребение покойного патриарха в Богоявленском патриаршем соборе в Елохове. Проститься с А. в эти дни пришли более 100 тыс. человек. |
| Святители Московские - в митрах вместо белых клобуков - представлены по сторонам входа в придел свт. Алексия Московского в ц. свт. Николая Чудотворца (Николы Мокрого) в Ярославле (1673-1674). Изменение в одеянии святителей, вероятно, было связано с обсуждавшимся на Соборе 1666-1667 гг. вопросом о возможности изображения святителей П., Алексия и Ионы в белых клобуках. Молитва перед мощами П. (перенесение мощей?) представлена на зап. стене жертвенника Успенского собора Московского Кремля (1642-1643 (?)). Сцены из Жития П. размещались на северной и южной стенах ц. во имя свт. Петра в Ярославле (1760-1761, артель А. А. Шустова; не сохр.); неск. житийных сюжетов имеется в росписи свода ц. Покрова Богородицы (вмч. Георгия) на Псковской горе в Москве (сер. XIX в.). Среди рус. святителей П. изображен в наружной росписи юж. фасада Успенского собора Московского Кремля (XVII-XIX вв.). В алтарной росписи Владимирского собора в Киеве (1885-1896; рисунок в ГТГ), выполненной В. М. Васнецовым, П. (в архиерейской шапке) вместе со святителями Алексием Московским, Стефаном Пермским, с преподобными Сергием Радонежским, Антонием и Феодосием Киево-Печерскими показан на фоне кремлевских соборов. Образ П. часто встречается в памятниках строгановского шитья XVII в. (СИХМ, ПГХГ, ГМЗРК), в т. ч. на саккосе митр. Казанского Лаврентия 60-х гг. XVII в. (мастерская А. И. Строгановой, НМРТ), на саккосе митр. Ростовского Ионы (Сысоевича) 1665 г. (вклад Д. А. и Г. Д. Строгановых в Успенский собор Ростова, ЯИАМЗ), на саккосе свт. Стефана Пермского (ок. 1665, мастерская Строгановых, из Благовещенского собора Сольвычегодска, СИХМ), а также в клейме на клобуке патриарха Никона (1652-1658, ГММК), на бармах «Деисус и святые» (1639-1640, мастерская царицы Евдокии Лукьяновны, знаменщики М. Матвеев и С. Осипов, ГММК) и др. Изображения П. в декоративно-прикладном искусстве известны также на золоченых дробницах с пелен к Донской иконе Божией Матери (2-я пол. XVI в., ГММК), на дробницах митры 1626 г. (вклад в Троице-Сергиев мон-рь в память о кн. |
| И. Надвратная колокольня Донского мон-ря в Москве//Памятники культуры: Исслед. и реставрация. М., 1963. Вып. 4. С. 75-106; Аренкова Ю. И. , Мехова Г. И. Донской мон-рь: [Фотоальбом]. М., 1970; они же. Донской мон-рь: Ист.-архит. очерк. М., 1971; Чекунова А. Е. Владения Донского мон-ря в кон. XVII в.//Вопросы истории хозяйства и населения России XVII в. М., 1974. С. 308-310; она же. Урожайность зерновых культур в монастырском хозяйстве 1-й четв. XVIII в.: (По фондам Донского мон-ря)//Проблемы аграрной истории. Минск, 1978. Ч. 1: (С древнейших времен до XVIII в.). С. 36-45; она же. Вотчинное хозяйство и крестьяне в кон. XVII - 1-й четв. XVIII в.: (По мат-лам Донского мон-ря): АКД. М., 1979; Налетов А. Г. Государство и мон-ри во 2-й пол. XVII - 1-й четв. XVIII в.: (По мат-лам моск. Донского мон-ря)//ВМУ: Ист. 1977. 4. С. 53-62; он же. Слобода Донского мон-ря во 2-й пол. XVII - 1-й четв. XVIII в.//Там же. 1981. 1. С. 51-63; он же. К истории создания иконостаса нового собора Донского мон-ря//Там же. 1985. 2. С. 65-76; он же. Усыпальница Зубовых в Московском Донском мон-ре//Моск. журнал. 1993. 1. С. 37-39; Бусева-Давыдова И. Л. Об истоках композиционного типа «восьмерик на четверике» в рус. архитектуре кон. XVII в.//Архит. наследство. М., 1985. 33. С. 220-226; она же. Царские усадьбы XVII в. и их место в истории рус. архитектуры//Архитектура рус. усадьбы. М., 1998. С. 38-49; Артамонов М. Д. Кладбище Донского мон-ря//Памятники Отечества. М., 1986. 1(13). С. 95-104; Некрополь Донского мон-ря/Авт.-сост.: С. В. Гераскин, А. Н. Луппол. М., 1986 (1987); Герои Отечественной войны 1812 г.: Путев. по некрополю Донского мон-ря/Авт.-сост.: А. Н. Луппол. М., 1988; Вишнева М. М. «Эта память о днях в Донском…» (осень 1922 - весна 1923)//Юность. 1990. 9. С. 77-83; Трубникова О. А. Новые композиционно-пространственные решения 80-х гг. XVII в. на примере архитектуры ансамблей моск. Новодевичьего и Донского мон-рей//Коломенское: Мат-лы и исслед. М., 1992. Вып. 3. С. 142-152; Иванова Л. В. «Старая Москва» и увековечение памяти В. |
| в признание его заслуг. Надгробие Н. М. Голицыной. 1780 г. Скульптор Ф. Г. Гордеев (Голицынская усыпальница, Донской мон-рь) Собрание архитектурно-скульптурных Н. рус. мастеров открывают произведения представителя раннего этапа классицизма Ф. Г. Гордеева (1744-1810), первым из рус. мастеров академической выучки начавшего работать в жанре мемории. Он уступал в свободе пластического мастерства своему франц. коллеге Гудону, но несомненно внес огромный вклад в формирование типа рус. художественного Н. Тип гордеевской плакальщицы, задрапированной с головы до ног в скрывающее фигуру тяжелое покрывало, стал ценной находкой скульптора в первом же Н. его работы (надгробие Н. М. Голицыной, 1780, бывш. Голицынская усыпальница, Донской мон-рь - плакальщица припадает к медальону с инициалами княгини), поскольку отвечал воззрению рус. человека на погребальную культуру и впосл. явился образцом, вдохновившим др. мастеров (напр., надгробие С. Ф. Апраксина, 80-е гг. XVIII в., Лазаревская усыпальница, Александро-Невская лавра; образ гордеевской плакальщицы в основе, напр. Н. гр. С. П. Ягужинского, 10-е гг. XIX в., скульптор Ф. Ф. Щедрин, Благовещенская усыпальница, Александро-Невская лавра). Др. сторону творческого арсенала Гордеева представляет Н. фельдмаршала кн. А. М. Голицына (1788, совместно со скульптором И. П. Прокофьевым, там же), поставленное супругой, кнг. Д. А. Голицыной (урожд. Гагариной); Н. являет собой напоминание о военных победах фельдмаршала. Здесь, как и в лирической композиции 1-го гордеевского Н., еще заметно барочное влияние, сказывающееся в перегруженности деталями; вместе с тем это произведение оставляет общее впечатление репрезентативности. Архитектурные элементы - плита из темного мрамора, продолженная пирамидальным обелиском,- создают контрастный фон для беломраморных крупного портретного барельефа усопшего в медальоне вверху и скульптурной композиции. По сторонам - аллегорические скульптуры: женская фигура в рост, указывающая на портрет усопшего,- Добродетель и фигура гудоновского юноши Гения-Марса, но сидящего. Все свободные поверхности заполнены скульптурными композициями с введением геральдических элементов, наград, трофеев, доспехов, знамен и т. д.; на щите, на к-рый опирается Гений, помещено рельефное изображение - сцена победы рус. воина над тур. пашой. К этому Н. близок по композиционному решению выполненный Гордеевым памятник над захоронением дипломата кн. Д. М. Голицына (1721-1793), погребенного в ц. блгв. царевича Димитрия при основанной им в Москве больнице (1799, портретный горельефный бюст - скульптор Ф. Цаунер, в наст. время в Голицынской усыпальнице Донского мон-ря): по сторонам пирамидального обелиска фигуры плакальщиц, олицетворяющих Щедрость (с младенцем на коленях) и Утешение. |
| Памятник состоит из неск. объемов, но ориентирован на восприятие переднего фасада-плоскости: на известняковый постамент установлен рустованный 2-ярусный плинт из розового мрамора, на нем - объем из серого мрамора неглубокой полуциркульной ниши, в к-рую помещен беломраморный достаточно крупный рельеф с изображением полулежащего у урны Гения, выше - небольшой из серого мрамора объем с беломраморной филенкой, фланкированной лекифами. Венчает сооружение ваза-светильник на тонко орнаментированной профилированной доске из белого мрамора. Тонкую работу резца Земмельгака можно отметить в рельефе на Н. банкира, барона И. Фредерикса (1779, Некрополь XVIII в., Александро-Невская лавра): на лицевой грани плинта, несущего усеченную пирамиду с вазой-светильником, помещено изображение сидящей фигуры плакальщицы, опирающейся о полуколонну, сквозь толщу фона проступают различные атрибуты. Надгробие С. А. Строгановой. 1802 г. Скульптор М. И. Козловский (Некрополь XVIII в., Александро-Невская лавра). Фотография. До 1907 г. Надгробие С. А. Строгановой. 1802 г. Скульптор М. И. Козловский (Некрополь XVIII в., Александро-Невская лавра). Фотография. До 1907 г. Надгробие М. П. Собакиной. 1782 г. Скульптор И. П. Мартос (Голицынская усыпальница, Донской мон-рь) Надгробие М. П. Собакиной. 1782 г. Скульптор И. П. Мартос (Голицынская усыпальница, Донской мон-рь) Следующее поколение мастеров, выпускников АХ, состоявшихся как мастера монументальных скульптурных сооружений, также оставило образцы надгробий. М. И. Козловский создал всего лишь 2 надгробных сооружения, но обе эти мемории входят в золотой фонд рус. пластического искусства. Выдающиеся по исполнению Н. проникнуты трагизмом самого высокого накала. Бронзовый рельеф Н. генерала от артиллерии П. И. Мелиссино (1800, Лазаревская усыпальница, Александро-Невская лавра) представляет композицию с привычными для этого жанра символическими изображениями и аллегорическими фигурами. В центре - увенчанный урной жертвенник с профильным изображением Мелиссино в медальоне; справа от жертвенника - опирающийся на орудийный ствол Гений, у его ног пушечное ядро, а в левой руке опущенный факел; слева - склонившаяся над жертвенником плакальщица. |
| Плита кн. Б. И. Прозоровского. Ок. 1705 г. (некрополь Донского мон-ря) На долгие годы одним из самых популярных после плиты типов Н. становится камень в форме саркофага позднего барокко, особенно в Москве в 3-й четв. XVIII - нач. XIX в. Такие Н. свезены в Донской мон-рь с кладбищ Москвы и Подмосковья (встречаются и во мн. др. обителях) и представлены саркофагами разных форм - от простых, с прямыми гранями стенок, плоскими крышками и со скромным скульптурным декором до фигуративных, с пышным рельефным убранством (напр., белокаменный саркофаг А. Р. Брюса, 60-е гг. XVIII в., с 2-составным вычурной формы массивным корпусом на волютообразных опорах, сплошь покрытый обильной резьбой с геральдическими и орнаментальными мотивами); нек-рые имели раскраску - отголосок средневек. роскраши по резному белому камню. Во 2-й пол. XVIII в. черты позднего барокко сохраняются и в с.-петербургских Н., отличающихся сдержанным характером и изрядным композиционным разнообразием. Последнее хорошо иллюстрирует группа из нескольких сходных по материалу и стилю мемориальных памятников 70-х гг. XVIII в. Это надгробные гранитные плиты, окованные позолоченной медью, декор к-рых выполнен в технике выколотки. Основой их композиции является классическая для меморий раннего барокко пышная формула фиксации достижений человека, выраженная посредством геральдического рельефа и эпитафии с перечислением всех личных послужных и родовых заслуг. Эти 2 элемента представлены практически в равных долях с т. зр. занимаемого ими места в композиции. Так, Н. гр. П. Г. Чернышёва (после 1773, Лазаревская усыпальница, Александро-Невская лавра) очерчивает граница в виде меандрового пояса с херувимами по углам, всю верхнюю часть занимают осененные стоящим в центре небольшим Распятием 3 знака орденов почившего и династический герб под ними, а нижнюю ¾ пространный текст, который, как и Распятие, завершает изображение черепа внизу. На Н. гр. М. К. Скавронского (70-е гг. XVIII в., Благовещенская усыпальница, Александро-Невская лавра) текст помещен в крупный картуш, утвержденный на прихотливого рисунка постаменте, над картушем ¾ герб, к-рый фланкируют 2 птицы. В то же время в декоре этих Н., особенно Чернышёва, появляются признаки стиля следующего столетия: намечающийся отход от «многословности» композиции, появление деталей, указывающих на интерес к античному наследию, напр. орнамент в виде меандра. |
| М. Антокольский. В его наследии встречаются Н. самого проникновенного характера. В память о кнж. М. А. Оболенской Антокольский создал в белом мраморе не оригинальный по композиции, но очень трогательный по психологической характеристике скульптурный портрет сидящей в глубокой задумчивости перед дверью своей гробницы девушки с распущенными волосами (1875-1877, кладбище Тестаччо, Рим; гипсовая модель - АХ, С.-Петербург). Портретными чертами дочери И. Н. Терещенко Антокольский наделил уснувшего ангела (ок. 1888, не сохр., мраморная копия в Киевском национальном музее рус. искусства); тот же прием был использован автором в Н. кнж. Т. Н. Юсуповой с образом взлетающего ангела (1888-1889, перенесен с могилы Юсуповой в парковый павильон «Чайный домик» в усадьбе «Архангельское»). В барельефе Антокольский создал выразительный портрет для надгробия М. Г. Гинзбурга (1878, Ницца; гипсовая модель - АХ, С.-Петербург). Попытка еще на академической скамье обратиться к психологической трактовке евангельской истории через создание образа Иисуса Христа была продолжена скульптором в надгробии Ф. М. Дмитриева (1888, Раменское Московской обл., статуя перенесена в Донской мон-рь), где сидящий на престоле Спаситель представлен, по замыслу автора, с распростертыми руками, как бы «желающий обнять всех страждущих» ( Антокольский М. М. Его жизнь, творения, письма и статьи. СПб.; М., 1905. С. 557). Антокольский сумел и в жанре мемории предстать выдающимся мастером, созвучным как современным, так и отдаленным событиям времени, пропущенным через глубоко личное переживание, к-рое и определяет высокое психологическое напряжение образа. Этой чистоты эмоционального обобщения не смог достигнуть ученик Антокольского, много работавший в жанре мемории,- И. Я. Гинцбург. Стремление к скрупулезности в передаче черт портретируемого стало превалирующим в его произведениях, разрушающим цельность восприятия образа. Наиболее интересным в творчестве этого скульптора представляется надгробие В. В. Стасова (1908, Некрополь мастеров искусств, Александро-Невская лавра), который показан на фоне красной гранитной глыбы, что усиливает впечатление мощи от ростовой фигуры «поборника русской культуры», одетого в русскую рубаху и заправленные в сапоги шаровары. |
| Тему светлого перехода в мир иной, смягчая общий драматизм, оттеняли изображения бабочек из позолоченной бронзы на светильнике (утрачены). Лейтмотивом памятника стали раздумья мастера о продолжении жизни после смерти, что показывает рисунок Козловского с названием «Мысль Сократа о бессмертии души» (ГРМ, переведен в гравюру), положенный в основу композиции надгробия Строгановой. Сохранилось также неск. нереализованных проектов Н. скульптора (все в ГРМ), в частности Н. кн. Г. А. Потёмкина. На протяжении более 20 лет в жанре мемории работал еще один яркий представитель классицизма - И. П. Мартос. Он являлся прекрасным знатоком античного наследия, что позволило ему, сохраняя в произведениях дух античности, как гармонии мира, перевести их пластику на современный язык и т. о. создать Н. собственного ясного и логичного стиля. Эти качества скульптора уже вполне проявились в его первых 2 работах 1782 г.- мраморных надгробиях С. С. Волконской (ГТГ) и М. П. Собакиной (Донской мон-рь). Первый памятник - надгробная стела с плакальщицей - близка по композиции к созданному всего 2 годами ранее Гордеевым надгробию Н. М. Голицыной, но между ними огромная образная разница. Горельеф Мартоса наделен подлинно античной по гармонии и незамутненной по чистоте линий телесностью, мастерски переданной через складки драпировки. Контраст жизненной силы, заложенной в образе, и его погруженности в печаль усиливает переживание мемориальной темы. Надгробие Собакиной построено по ставшей традиционной схеме: на плоскости стелы с вырастающей из саркофага усеченной пирамидой помещен крупный медальон-барельеф с портретом усопшей, по сторонам - стоящая плакальщица и сидящий на саркофаге Гений. Свободное и смелое расположение этих фигур - кутающаяся в пеплос дева и поднявший взор вверх и широко раскинувший руки юноша - образует контрастную, но единую композицию, погружающую в сферу размышлений о вечном и прекрасном. Иначе, но все с той же свободой, эти символические фигуры были реализованы в круглой скульптуре (бронза) в надгробии А. |
| В. Г. Пидгайко Подольская епархия в 1795-1920 гг. 12 апр. 1795 г., согласно указу имп. Екатерины II, была учреждена самостоятельная Брацлавская и Подольская епархия Русской Церкви путем отделения от образованной в 1793 г. Минской, Изяславской и Брацлавской епархии. Брацлавская и Подольская епархия являлась второклассной и объединяла 1457 приходов. Первым епископом Брацлавским и Подольским стал Иоанникий (Никифорович-Полонский ; с 1801 архиепископ), архим. Донской иконы Божией Матери московского монастыря , хиротония которого состоялась 13 мая 1795 г. Первоначально епископ поселился в Шаргороде, где его резиденцией стал правосл. муж. мон-рь, устроенный в помещениях бывш. базилианских мон-ря и уч-ща. Крестовоздвиженская ц. в Каменце-Подольском. 1799–1801 гг. Фотография. 2008 г. Крестовоздвиженская ц. в Каменце-Подольском. 1799–1801 гг. Фотография. 2008 г. 7 дек. 1795 г. начала работу духовная консистория, через 4 дня получившая от епископа задание создать духовные правления. В 1796 г. духовные правления были организованы во всех 13 уездных центрах: Брацлаве, Бершади, Виннице, Вербовце, Гайсине, Городке, Каменце, Литине, Летичеве, Проскурове, Ушице, Хмельнике и Ямполе. Одновременно епархия была разделена на благочиннические округа. Решая организационные вопросы, еп. Иоанникий завершал присоединение униатов к Православию, начатое архиеп. Виктором (Садковским). Архиерей заботился об образовании и о нравственном облике подольского духовенства. В 1797 г. по приказу имп. Павла I Петровича в Шаргороде было открыто 2 низших класса Подольской ДС. Формирование семинарии продолжалось до 1805 г., после чего она была переведена в Каменец-Подольский как среднее учебное заведение, в Шаргороде сохранилось подготовительное отд-ние. В 1817 г. Подольская ДС была реформирована, от нее отделилось Каменец-Подольское ДУ. В 1799 г. в семинарии обучались 286 учеников, в 1800 г.- 475, в 1801 г.- 542, в 1802 г.- 625, в 1803 г.- 647, в 1803 г.- 700 учеников. В 1810 г. архиеп. Иоанникий учредил духовное уч-ще в архиерейском загородном доме в с. Приворотье Ушицкого у., уч-ще содержалось на средства архиерея. |
| Занимаясь политической деятельностью, К. не оставлял научных изысканий. Часто бывая в Москве и С.-Петербурге в 1906-1907 гг., он разыскал множество грузинских документальных материалов, выкупил у частных коллекционеров послания груз. царевичей, переписал эпитафии с надгробий похороненных на кладбище Донской иконы Божией Матери мон-ря представителей грузинской царской династии и дворянства. Значение этих материалов неоценимо, поскольку большинство памятников было уничтожено в советское время. Ссылка Сщмч. Никон принял ряд мер с целью сломить движение автокефалистов. В предварительном заключении следователя по особо важным делам Тифлисского окружного суда И. Г. Малиновского сказано, что дождавшись, когда об удалении К. из Грузии попросят гражданские власти в лице наместника на Кавказе гр. И. И. Воронцова-Дашкова, экзарх направил в Синод отношение, в котором писал, что со словами наместника об удалении К. из Сухума, где «его пребывание представляется особенно нежелательным ввиду вредного его влияния на коренное абхазское население в политическом отношении», он согласен. Также экзарх отметил, что К. «старается уничтожить все, что сделано в епархии русскими архиереями... Я полагал бы необходимым переместить его в другую епархию вне экзархата именно за то, на что у наместника имеются доказательства, но отнюдь не за деятельность его в пользу автокефалии Грузинской Церкви, чтобы чрез это не сделать его мучеником за идею, столь дорогую грузинскому духовенству» (ЦГИАГ. Ф. 94. Оп. 1. Д. 85. Л. 151-151 об.; Гамахария. 2011. С. 12-26). Еп. Ковенский Кирион (Садзаглишвили). Фотография. 1907 г. Еп. Ковенский Кирион (Садзаглишвили). Фотография. 1907 г. 25 янв. 1907 г. К. был переведен в Ковенскую епархию. 909 чел. из паствы Сухумо-Абхазской епархии, среди к-рых были грузины, абхазы, русские и др., отправили в Синод ходатайство о восстановлении К. в епархии, они положительно характеризовали его деятельность как архиерея: «Во время богослужения Кириона II для русских обедня отслуживалась на славянском языке, для грузин - на грузинском, а в ближайшем будущем и абхазы будут иметь возможность отслушать обедню на своем родном языке. Поэтому Кириона II возлюбили всем сердцем и местные жители, и русское население» (ЦГИАГ. Ф. 1458. Д. 109. Л. 1). В янв.-мае 1907 г. в газ. «Русский стяг» вышла серия статей «Судьбы Грузинской Церкви» (в том же году изданы отдельно), авторство к-рых приписывается Дурново. В них было высказано неск. идей обустройства Церкви в Закавказье: в частности, предлагалось удалить из Грузии сщмч. Никона и на его место определить К. Опальный архиерей поддерживал связь с Грузией и продолжал руководить автокефалистами. В нояб. 1907 г. он писал свящ. И. Чиджавадзе: «Лишь бы наше общее дело увенчалось успехом, а моя собственная жизнь на этой земле не представляет никакой важности» (НЦРГ. Ф. Кириона II. Д. 123). В нач. 1908 г. К. был отправлен в Куряжский мон-рь Харьковской губ. |
|
|
