| Слово господина Давида Дисипата о богохульствах Варлаама и Акиндина, отправленное письмом господину Николаю Кавасиле 228 1 Пришло мне на ум, о друг, вкратце рассказать твоей мудрости о том, в чем придерживающиеся догматов Варлаама расходятся с [учением] святых мужей, и в первую очередь о вопросе, у них теперь прежде остальных выдвигаемом и у многих других, с небрежением относящихся к Божественным [предметам], вызывающем сомнение, [о вопросе] который в настоящее время особенно много обсуждается и нуждается в особенно тщательном осмыслении. Ведь пока этот вопрос, предлагаемый ими как более затруднительный, чем остальные главы, и по порядку предпосланный большинству [вопросов], которые возникали постепенно, один за другим, [последующий] вслед за предыдущим, по мере продвижения дискуссии, и в [сумме] которых созерцается вся совокупность темы – [так вот, пока этот вопрос] останется, так сказать, сомнительным, запутанным и неизученным, он не позволит здраво и разумно подойти ни к какому из последующих [вопросов], а скорее, едва ли позволит даже положить начало [их рассмотрению]. Ибо какое же возможно знание о том, что [исходит] из [некоего] начала, если не известно [само] начало? Когда же этот вопрос получит разрешение здравое и бесспорное, будет подобающим образом исследован и разъяснен, тогда, конечно же, вместе с ним разрешатся сомнения и по поводу последующих [вопросов] и станет возможным, чтобы осмысление [вопросов] зависящих от него, продвигалось по гладкому и ровному пути. 2 Ты, конечно же, знаешь, что причиной, положившей начало таковым спорам Варлаама с [единомышленниками] святого Паламы и ставшей как бы основанием или средоточием всего этого дела, [причиной] которая лежит в основе всех вопросов, и обращаясь вокруг которой и развиваясь в связанных с нею умозрениях, дискуссия настолько расширилась, [разделившись] на отдельные главы, – [так вот причиной] стало ни что иное, как чудесно воссиявшая на Фаворе недоступная слава и светлость Единородного, то сверхсущностное озарение, естественный луч Божества Слова, по Которому истинный свет, воссиявший на горе – неприступное солнце праведности 229 , непостижимо, как благоволило, осиявшее избранных из учеников – тайноводствовал к обожению, на которое удостоенные уповают в будущем, [обожению] по которому «праведные воссияют как солнце» 230 в царстве Бога и Отца, оказавшись наследниками Его, сонаследниками Христовыми 231 , ибо они, по неложным обетованиям, будут с Ним сопрославлены, станут с Ним царствовать и, благодаря совершеннейшему созерцанию первого Света 232 и сопричастности Ему, соделаются всецело световидными – боги по благодати, стоящие вокруг Бога по естеству и беспрестанно празднующие то несказанное и блаженное хоровождение 233 . |
| Согласно свидетельству свт. Филофея, в 1340 г. Давид и его друг монах Дионисий находились в монастыре между Фракией и Скифией. Это место идентифицируется 19 с одним из монастырей, основанным прп. Григорием Синаитом в горах Южной Болгарии, в пустынной местности Месомилион, что в Парории (букв.: «пограничная»; там проходила граница между Болгарией и Византийской империей), находящейся на расстоянии нескольких десятков километров от Созополя. Из этого свидетельства часто делается вывод, важный для реконструкции биографии Давида, что тот был учеником прп. Григория Синаита (который в это время во второй раз прибыл с Афона в Парорию, дабы основать там скит 20 ), либо находился под его духовной опекой 21 . Итак, когда свт. Григорий Палама послал письмо Давиду с просьбой прибыть в Константинополь на собор, того в монастыре не было, поскольку он сам уже отправился туда, чтобы помочь своему другу. Возможно, это произошло под влиянием письма Григория Акиндина 22 . В своем письме Акиндин предупреждал Давида о вероятном набеге «скифов» 23 , используя это в качестве довода для того, чтобы убедить Давида приехать в Константинополь. В то время Акиндин занимал примирительную позицию; по его словам, он хотел, чтобы спор Варлаама с исихастами разрешился в мире и любви между сторонами, признавая, что задача переубедить Варлаама очень непроста 24 . Тем не менее, в письме к Дисипату Акиндин отмечает, что Палама дал Варлааму веский повод для обвинений, и говорит, что необходимо участие друзей (к которым он относит себя и Дисипата), дабы помочь Паламе отказаться от его заблуждений 25 . По иронии судьбы вскоре заблуждения самого Акиндина будет опровергать «общник в единомыслии» свт. Григория – Давид Дисипат . Соборы 1341 г. 10 июня 1341 г. в Константинополе был созван собор под председательством императора Андроника III, на котором было рассмотрено обвинение в отношении свт. Григория Паламы как защитника исихастов, представленное Варлаамом. Однако собор не поддержал обвинения в адрес Паламы, и из обвиняемого свт. Григорий превратился в обвинителя. На соборе были рассмотрены антиисихастские сочинения Варлаама, в результате чего была признана ложность его учения о тварности Фаворского света, а также ложность его критики, направленной на практики исихастов; в результате Варлаам был осужден (но не анафематствован), ему было предложено покаяться, и он согласился 26 . На этом соборе был подготовлен томос, в котором запрещалось устное или письменное обсуждение спорных вопросов. По прошествии июньского собора Григорий Акиндин начал обвинять свт. Григория Паламу в ереси 27 ; состо ялось несколько публичных диспутов между Паламой и Акиндином. В результате в июле 1341 г. был созван собор, на котором был осужден и Григорий Акиндин (это осуждение не было письменно зафиксировано в соборном томосе). Накал страстей возрос до такой степени, что на июльском соборе Акиндин чуть было не подвергся нападению, а двое монахов, его последователей, были избиты толпой 28 . |
| Казалось бы, исихасты отбили все атаки. Однако ситуация в Византии вдруг резко изменилась, и для их противников открылись новые перспективы. Два человека претендовали на регентство при девятилетнем наследнике умершего императора: фактически управлявший делами государства великий доместик Иоанн Кантакузин и патриарх Иоанн Калека. В октябре 1341 г. с целью устранить Кантакузина от власти великий дука Алексей Апокавк, патриарх и вдовствующая императрица Анна Савойская произвели в Константинополе государственный переворот. Началась гражданская война. Григорий Палама , теперь широко известный, вместе с другими видными монахами выступил решительным сторонником гражданского мира, прекращения борьбы с Кантакузином. Какое-то время Паламе удавалось избежать ареста, меняя места своего пребывания. Но в марте 1342 г. его доставили из Гераклеи в столицу и в сентябре того же года по подозрению в связи с Кантакузином арестовали. Поддерживаемый патриархом, против теоретических положений Паламы вновь выступил Григорий Акиндин. Как «многобожник» в ноябре 1344 г. Палама был отлучен от церкви. Именно в это неблагоприятное для Паламы время гражданской войны Давид Дисипат начал писать в защиту его учения, против Акиндина. Где именно он тогда находился, неизвестно. Р. Браунинг думает, что он мог быть на Афоне или же в лагере Кантакузина во Фракии; 20 Д. Цамис предполагает, что еще в 1341 г. Давид вернулся в Парорию. 21 В мае 1342 г. Дисипат написал «Слово о кощунствах Варлаама и Акиндина, посланное Кавасиле господину Николаю». 22 Николай Кавасила , в дальнейшем видный общественный деятель и знаменитый писатель-мистик, 23 тогда еще не определил, очевидно, своего отношения к идеям противников, ибо примерно в это же время ему писал и Акиндин, тоже стараясь заручиться его поддержкой. 24 Затем Акиндин, чтобы завоевать сердца молодежи, сочинил поэму в 509 ямбических стихов против Паламы, 25 а Дисипат, услышав об этом, создал свою поэму в 618 стихов против Акиндина (не раньше осени 1342 г.). война тянулась пять с половиной лет (октябрь 1341–февраль 1347 г.). |
| Таковы, если сказать вкратце, нечестивые мнения Варлаама и Акиндина. 202 Перевод Д. А. Поспелова под. ред. А. Ю. Волчкевич; перевод выполнен по изд.: Candal 1949; примечания Д. С. Бирюкова. 203 λλαμψιν διον. Понятие λλαμψις в рамках античной философии восходит к Плотину (см. Sleeman, Pollet 1980, s. v.) и активно используется Проклом и Дамаскием; в рамках святоотеческой традиции восходит к Каппадокийским отцам и Макариевскому корпусу, но обрело терминологическую отчетливость в рамках Корпуса Ареопагитик (см.: Daele 1941, s. v.), откуда, очевидно, и было заимствовано паламитскими авторами. 204 παρ τν καλογρων ( καλ γερος – слово, характерное для лексикона средне- и поздневизантийской эпохи). В отличие от многих других паламитских авторов, описывающих историю споров, Давид Дисипат не упоминает о том, что монахи, с которыми встречался Варлаам, были необразованными простецами; это, как мы уже упоминали, свидетельствует в пользу теории А. Риго, согласно которой Варлаам стал выступать против исихастов после общения с прп. Игнатием Исихастом и его кружком, в который входил и Дисипат (см.: Rigo 1989а, р. 47–49); см. с. 77 наст. изд. 206 Точные названия этих сочинений Варлаама, написанных в 1337 г., неизвестны; различные источники свидетельствуют об этом по разному. Вероятно, они были написаны в форме Триад. 208 Сам Палама описывал начало своей полемики с Варлаамом по поводу исихастской практики следующим образом: «Он. стал писать против них [исихастов] сочинения, где пространно и несдержанно их ругал. С этими сочинениями он взял на себя смелость выступить не перед ними самими, а перед слушающими его и шумящими вокруг него юнцами, переубеждая тех, кто готов отказаться от отеческого образа мыслей, и монахов, не имевших опыта безмолвной жизни. ... Тогда я стал и сам искать эти его писания. Но он так старался, чтобы они не попались на глаза никому из наших, что не давал их тем, кто хоть немного общался с нами и хоть однажды был у нас, не взяв сначала клятвенного обещания не показывать их никому из исихастов. Все же, в конце концов, его слово, блуждавшее во мраке и бежавшее от света откровенности, не миновало наших рук» (тг. 2.1.1, цит. по изд.: Григорий Палама 2003, с. 117). |
| Итак, свт. Григорий Палама выступил в защиту исихастов. Сначала он вместе со знаменитым монахом, духовником Ирины (Евлогии) Хумнены (невестки императора Андроника) Григорием Акиндином – в то время другом Паламы и Дисипата – пытался примирить Варлаама с исихастами и убедить его в том, что монахи-исихасты следуют древней православной традиции. Затем, когда все возможности договориться были исчерпаны, свт. Григорий написал направленный против Варлаама один, а потом и другой трактат, известные как две из трех Триад в защиту священнобезмолвствующих 12 . После того как Варлаам издал новую редакцию своих антиисихастских сочинений Против мессалиан, свт. Григорий добился одобрения и подписания авторитетнейшими афонскими монахами т.н. Святогорского томоса, в котором были осуждены идеи Варлаама, хотя его имя в томосе не упоминалось 13 . Примерно тогда же свт. Григорий написал третий трактат Триад. Сведения о пребывании Давида в Парории После этого краткого обзора развития полемики вернемся к повествованию о Давиде. Наконец, было объявлено о предстоящем соборе в Константинополе, на котором должны были быть рассмотрены обвинения Варлаама. С просьбой присутствовать на соборе к Давиду, известному своей мудростью и благоразумием, обратились Григорий Акиндин и свт. Григорий Палама – отсюда хорошо видна значимость фигуры Давида в глазах важнейших представителей интеллектуальной среды его эпохи. Упоминая этот эпизод жизни Давида Дисипата в своем Житии свт. Григория Паламы , свт. Филофей Коккин дает важные сведения о Давиде, ведя речь о поездке свт. Григория Паламы из Фессалоник в Константинополь: Достигнув Фракии, он 14 делает путевой отдых в некоторой местности близ Одрис и Орестиады 15 и письмами приглашает к себе и моего Давида, и витающую в нем благодать, с удивительной мудростью и даром слова, – мужа, который издавна был его другом, как ближайший его общник в подвижничестве и в единомыслии. Давид подвизался в это время уединенно в горах между Фракией и Скифией 16 , где, между прочим, и другой дивный Григорий 17 по возвращении своем с Синая устроил скит, который поэтому и называется скитом Синаита. Давид, однако, упредил приглашение свято го, отправившись в Константинополь по собственному произволению, или, сказать правильнее, Бог вызвал его из пустыни и келлии и сделал его паче ожидания скорым и ревностным сподвижником Григория в великой борьбе за благочестие. На третий день пребывания Григория в Константинополе Давид был уже там, к несказанной радости учителя. Вместе с Давидом стеклось в Константинополь множество других знаменитых в тогдашнее время отшельников, в числе которых, после Давида, особенно замечателен Дионисий, родом также из Константинополя, из благородной фамилии, пустынножитель неподражаемый 18 . |
| Давид Дисипат. Защита паламизма и проблема Божественных имен (Г. И. Беневич) Давид Дисипат. Слова о кощунствах Варлаама и Акиндина, посланное господину Николаю Кавасиле (фрагменты) (пер. А. В. Маркова, Д. А. Поспелова) Неофит Момицилас. Защита паламизма и отношение к языческой философии (по монографии В. Калогеропулоса) Неофит Продромин (Момицилас).Слова против Варлаама и Акиндина (фрагменты) (пер. А. П. Крысякова) Св. Нил Кавасила (Д. И. Макаров, Г. И. Беневич) Иже во святых отца нашего Нила [Кавасилы], архиепископа Фессалоникийского, Слово краткое против неправильного понимания еретиками-акиндинистами слов божественного Григория Нисского, что «кроме Божественной природы, нет ничего нетварного». Здесь же о том, что не только природа Божественная нетварна, но вместе с ней и ее природные свойства (пер. Д. И. Макарова) Иоанн Кантакузин (А. Ю. Волчкевич) Иоанн Кантакузин. История ромеев 2.39 (фрагмент) (пер. А. Ю. Волчкевич) Никифор Григора (Д. С. Бирюков) Никифор Григора. Первый антирретик (фрагменты) О всецелом и в себе существующем эйдосе, который созерцается одним лишь умом Ромейская история (фрагменты) (пер. Д. С. Бирюкова, А. Ю. Волчкевич, Т. А. Щукина, П. Шалфеева) Феофан Никейский. Между паламизмом и антипаламизмом; влияние Фомы Аквинского (по монографии И. Полемиса) Феофана, епископа Никейского, речь первая, отвечающая на некий вопрос относительно Божественнейшего света, явленного апостолам на горе Фаворской (кем-то заданный со злым намерением и из праздного любопытства), и разрешающая некоторые неизбежные разногласия; в ней же речь пойдет о Божественной сущности и Божественном приобщении (фрагменты) (пер. Д. И. Макарова) Речь вторая Речь третья, в которой выносится на рассмотрение высказывание божественного Максима, выдвигаемое против нас еретиками-акиндинистами: «Сей наибожественнейший Свет, на Фаворе воссиявший, есть не что иное, как символ»; и доказывает речь сия, что Свет этот одновременно и символ, и истина. Речь четвертая, в которой опровергается возражение, выдвигаемое против нас сторонниками Акиндина, относительно Божественного символа и учения о нем. |
| Имея это в виду, остановимся на некоторых деталях, относящихся к данной теме, на которые не обращает внимания А. Риго. Итак, начало паламитских споров описывал в своем сочинении и Давид Дисипат, который, если следовать версии А. Риго и что следует, как кажется, из писем Варлаама, был непосредственным свидетелем начала споров, поскольку входил в кружок св. Игнатия Исихаста. Давид, когда ведет речь о начале споров, говорит, что Варлаам услышал об исихастком учении от «старцев» (παρ τν καλογρων) . Таким образом, Давид, описывая начало споров, не следует популярному топосу, согласно которому монахи, после общения с которыми Варлаам начал выступать против исихазма, были простыми и необразованными, хотя в его интересах было бы опорочить Варлаама и, как это делает Палама, указать на его коварство в этом отношении. Таким образом, версия Дисипата – тем более имея в виду то, что он был, вероятно, непосредственным участником событий, – свидетельствует в пользу понимания А. Риго относительно того, что никакой встречи Варлаама с монахами-простецами не было, но Варлаам встречался с кружком прп. Игнатия (в который входили высокообразованные монахи). Имеется также свидетельство о начале споров, принадлежащее Иосифу Калофету, еще одному члену кружка прп. Игнатия. Калофет упоминает об этом в своем 6-м «Слове», которое создано, как показывает издатель «Слова» Д. Цамис , между осенью 1342 и зимой 1342–13436 г., т.е. после того, как Палама написал свою 2-ю «Триаду». Итак, Калофет повествует о следующем: Когда же он [Варлаам. – Д.Б.] увидел, что мы говорим о том [т.е. благодати. – Д.Б.], что проникает и ставит очищенных и очищаемых в меру чуда, – он пришел к одному из наших, под видом ученика, к мужу простому ( πλοκ) и необученному всяким двойственностям. Он, не понимая происходящего и уверенный в своей правоте, открыл все — и как очищается в сердце, и как очищенная душа переживает божественное и блаженное озарение. А тот — “осел с лирой” . Выйдя оттуда, он начал делать комедию из нашего учения и насмехаться над ним, вместе с какими-то юнцами, которые вокруг него вертятся, говоря то и это — не ведаю, от зависти ли или по незнанию прегрешая против того, что у него было полезного . |
| 3. Бвневич Г. И. Давид Дисипат . Защита паламизма и проблема Божественных имен//Антология восточно–христианской богословской мысли. Ортодоксия и гетеродоксия: в 2–х тт. М. – СПб., 2009. Т. 2. С. 505–510. 4. Бирюков Д. С. Никифор Григора//Антология восточно–христианской богословской мысли. Ортодоксия и гетеродоксия: в 2–х тт. М. – СПб., 2009. Т. 2. С. 548–562. 5. Бибихин В. В. Краткие сведения о житии и мысли св. Григория Паламы // Григорий Палама . Триады в защиту священно–безмолвствующих. М.: «Канон», 2005. С. 344–381. 6. Бирюков Д. С. О начале полемики вокруг исихазма в эпоху паламитских споров//Богослов.RU. Научный богословский портал [Электронный ресурс]/URL: http://www.bogoslov.ru/text/2363267.html 7. Бирюков Д. С. Тема причастности Богу в святоотеческой традиции и у Никифора Григоры//Bogoslov.RU. Wissenchaftlich–Theologisches Portal [Электронный ресурс]/URL: http://de.bogoslov.ru/text/487738.html 8. Варлаам Калабрийский//Книга еретиков. СПб., 2011. С. 409–444. 9. Булыко И. П. Сравнительный анализ пневматологической антропологии святого Григория Паламы и Фомы Аквинского//Богослов.RU. Научный богословский портал [Электронный ресурс]/URL: http://www.bogoslov.ru/text/1859858.html 10. Варлаам Калабрийский//Православная энциклопедия. М., 2009. Т. 6. С. 626–631. 11. Василий (Кривошеин) , архиеп. Аскетическое и богословское учение св. Григория Паламы //Богословские труды. Нижний Новгород, 1996. С. 114–208. 12. Виноградов Георгий. «Мистика ума» и «мистика сердца» в свете святоотеческой антропологии//Богослов.RU. Научный богословский портал [Электронный ресурс]/URL: http://www.bogoslov.ru/text/3415902.html 13. Григорий Палама , свт. Письмо к Акиндину, посланное из Фессалоники прежде соборного осуждения Варлаама и Акиндина//Православная мысль. Париж, 1955. Вып. 10. 14. Григорий Палама , свт. Триады в защиту священно–безмолвствующих. М.: «Канон», 2005. С. 5–343. 15. Григорий Палама , свт. Феофан, или о Божественной природе и о непричастности к ней, равно как и о причастности//Альфа и Омега. 2000. (26). С. 45–78. |
| Имеется также свидетельство о начале споров, принадлежащее Иосифу Калофету, еще одному представителю кружка прп. Игнатия. Калофет упоминает об этом в своем VI Слове, которое создано, как показывает издатель Слов Д. Цамис 142 , между осенью 1342 и зимой 1342-1346 г., то есть после того, как Палама написал свою 2-ю Триаду. Калофет повествует о следующем: Когда же он [Варлаам] увидел, что мы говорим о том, что проникает и ставит очищенных и очищаемых в меру чуда [то есть благодати], – он пришел к одному из наших, под видом ученика, к мужу простому ( πλοκ) и необученному всяким двойственностям. Последний, не понимая происходящего и уверенный в своей правоте, открыл все – и как очищается в сердце, и как очищенная душа переживает божественное и блаженное озарение. А тот – „осел с лирой» 143 . Выйдя оттуда, он начал делать комедию из нашего учения и насмехаться над ним вместе с какими-то юнцами, которые вокруг него вертятся, говоря то и это – не ведаю, от зависти ли или по незнанию прегрешая против того, что у него [то есть «простого мужа " ] было полезного 144 . Действительно, здесь идет речь о «простом муже», к которому пришел Варлаам; однако, как кажется, простота его заключается в том именно, что он не обучен «двойственностям», которые позволили бы ему скрывать от Варлаама учение исихастов. Эта простота не такого рода, которая подразумевается, например, Паламой или Кантакузиным, поскольку сложно сказать, что монах, «необученный двойственностям», проще других и нуждается в защите, о чем говорит Палама, или глуп и лишен разума, о чем ведет речь Кантакузин. Под этим мужем, о котором упоминает Иосиф, мог иметься в виду прп. Игнатий Исихаст. Далее, стоит задаться вопросом о мотивации авторов версии о начале споров как результате встречи Варлаама с монахами-простецами. Согласно А. Риго, эта версия, которую впервые высказывает свт. Григорий Палама , отражает топос религиозной полемики («topos della polemica religiosa») 145 . Таким образом, позиция А. Риго подразумевает (хотя он этого прямо не говорит), что свт. Григорий сознательно искажал развитие событий, когда утверждал, что Варлаам общался с самыми простыми монахами. |
| Итак, во втором письме Варлаама к прп. Игнатию, 5-м по общему счету , Варлаам по настоянию Дисипата использует тактический прием, как считает А. Риго , и переадресовывает свои обвинения неким безымянным исихастам, при этом сильно ужесточая их. В этом письме Варлаам обращается к прп. Игнатию, говоря, что имел большие надежды на встречу с ним и его кружком (Варлаам упоминает Иосифа Калофета, Давида Дисипата и некоего Луку) и не был обманут в своих ожиданиях. Однако встретившись с некими людьми, «соименными» Игнатию и его друзьям, т.е. «исихастами», Варлаам услышал от них нечто чудовищное – и далее Варлаам перечисляет некоторые положения, вероятно, заимствованные из исихастской литературы (в первую очередь, у прп. Никифора Уединенника и в анонимном трактате «Метод священной молитвы и внимания») и услышанные им лично от прп. Игнатия и его друзей; эти положения, согласно Варлааму, сходны с ересью мессалиан. Далее Варлаам говорит, что он обвинил в мессалианстве не Игнатия и его друзей, но неназываемых по имени людей, которые «соименны» первым, т.е. тех, которые утверждали чудовищные вещи; в результате этого, по словам Варлаама, про него стали говорить, что он обвиняет в мессалианстве всех исихастов, и в том числе монахов, входящих в кружок Игнатия. Таким образом, исходя из дошедших до нас писем Варлаама Калабрийского, А. Риго делает – в целом правдоподобный – вывод о том, что познакомившие Варлаама с исихастским учением и практиками монахи, о каковых в различных источниках (авторы которых не были непосредственными свидетелями описываемых событий) говорится как о простых и необразованных, – это монахи, входившие в кружок св. Игнатия Исихаста . Однако в этот кружок входили как раз весьма образованные монахи. Тот же Давид Дисипат имел очень широкую эрудицию, что видно из его сочинений, представленных в настоящем издании. Никак нельзя назвать «простым» и Иосифа Калофета, впоследствии автора различных богословских, экзегетических и агиографических сочинений. Поэтому версия А. Риго вызывает и определенные вопросы. Во-первых, может быть, Варлаам встречался с необразованными монахами, против которых он стал выступать, до того, как имел встречу с кружком прп. Игнатия? Однако вроде бы контекст писем Варлаама свидетельствует не в пользу этого. Варлаам в письмах говорит, что он, желая научиться тому, в чем неопытен, обратился к прп. Игнатию с целью учиться у него и его друзей, и те учили его исихии. Также из писем ясно следует, что Варлаам разошелся с прп. Игнатием по определенным вопросам – очевидно, связанным с исихастским учением. И во-вторых, непонятно, откуда взялась версия о необразованных монахах-простецах, с которыми встречался Варлаам. |
|
|
