| В 1575 г. иезуиты выпросили у папы Григория XIII цензуру книг и перечистку библиотек. Юрий Радзивил, вступив после Протасевича в управление виленской епархией, начал свое служение торжественным сожжением запрещенных книг. В 1581 г. целые костры книг сожигаемы были на площади пред Свентоянским костелом рукой палача. Николай Сиротка истратил более 5000 червонцев на то, чтобы скупить экземпляры Библии , изданной отцом его и предать их пламени. 161 В то же время иезуиты уничтожали православные и реформатские храмы или обращали их в свою собственность. 162 VII. Образование в Польско-Литовском государстве до иезуитов и при иезуитах Первые школы в Польше, после распространения в ней христианства западного исповедания, были, как на всем западе, монастырские и кафедральные (при епископских кафедрах). Монастырские учреждались при монастырях бенедиктинцев – первого монашеского ордена, вызванного в Польшу еще при Болеславе Храбром в первой половине XI века. Кроме монастырских школ, были школы при епископских кафедрах. В XI–XII в. были такие школы в Познани, в Гнезне, в Тынце у бенедиктинцев, 163 в Смогоржеве и Кракове. В XIII в. было уже несколько таких школ. С XIII в., с введения в Польше города магдебургского права, появились школы местные или приходские (парохиальные). Кроме предметов, обозначавшихся техническими названиями trivium и quadrivium, в них преподавались катехизис и латинская обрядность. Преподавание шло на латинском языке, а в местных школах обучали, сверх того, уже в XIV в. языкам польскому и немецкому. Не нужно прибавлять, что высшее управление и наблюдение над школами принадлежало духовенству. С XIII в. молодежь польская начала посещать заграничные академии и университеты – парижский и итальянские – боннский и падуанский. В половине XIV в. основана была в Польше собственная академия. Краковская академия. – В 1364 г. Казимир Великий основал академию в Кракове, по образцу Пражской в Богемии, учрежденной императором Карлом IV в 1347 г. Папа Урбан V утвердил основание этого училища, наименовав краковского епископа постоянным его канцлером. Король построил для академии великолепные здания, дал важные преимущества как профессорам, так и студентам, и обеспечил содержание этого рассадника просвещения. Но преемник его, Лудовик Угорский, не поддержал юного училища, а невежество со всех сторон ставило ему преграды. Академия быстро склонялась к упадку и лучшие из молодежи направились, по-прежнему, в заграничные университеты. Честь возобновления академии принадлежит внучке Казимира Великого, королеве Ядвиге. В 1397 г. она выпросила у папы Бонифация XI подтверждение прав академии; обеспечила ее содержанием и на собственные бриллианты купила для нее дом и исходатайствовала у короля – супруга привилегию новому университету. Ягайло подарил ему значительные имения и пригласил в него профессоров – Иеронима из Праги и других преподавателей. С той поры краковская академия стала во главе образования в Польше и великом княжестве Литовском. 164 |
| К этому же времени относятся и известия о первых контактах русских князей с Римом. Сохранилась булла Григория IX от августа 1231 г., адресованная неизвестному русскому князю . Ссылаясь на сообщения, полученные от прусского епископа, папа выражал радость по поводу желания князя подчиниться апостольскому престолу. Ряд соображений говорит о том, что этим князем был Даниил Галицкий . Именно Даниил Галицкий в 1229–1230 гг. являлся ближайшим союзником патрона епископа — Конрада Мазовецкого. Папа обещал принять русского государя как «любимого сына» (filium specialem), и тем самым мог быть положен конец венгерским походам на Галич. В этом шаге Даниила Галицкого, какими бы мотивами он ни был продиктован, отразилось зародившееся у русских князей (по крайней мере у некоторых) представление о том, что строить свои отношения с западными соседями в новых условиях XIII в., не принимая во внимание интересов курии, становится невозможно. Булла 1231 г. привлекла к себе особое внимание исследователей политики папства в XIII в., т. к. в ней папа, не удовлетворенный выражением «повиновения» со стороны князя, требовал принять «обряды и нравы христиан латинян». В этом нашли выражение унификационные тенденции в политике папства того времени, о которых уже говорилось. В конце 30-х гг. XIII в. произошли события, которым традиционно (и не без основания) отводится важное место в истории отношений Новгорода с его западными соседями. Имеются в виду вторжения в Новгородскую землю шведских войск, а затем и войск Ливонского ордена, которые завершились разгромом захватчиков на реке Неве, а затем на льду Чудского озера. По размаху военных действий и по выявленным в их ходе замыслам завоевания Новгородской земли эти конфликты выделяются из ряда военных конфликтов предыдущих лет. В отечественной исторической науке сложилось довольно устойчивое мнение о том, что указанные выступления шведов и крестоносцев представляли собой крестовый поход против Руси, организованный папской курией, и что именно эти события означали конфессиональный разрыв между Русью и латинским миром. Но, как недавно справедливо отметил И. П. Шаскольский, не имеется каких-либо прямых свидетельств об объявлении курией крестового похода против Руси . Вместе с тем исследователь предположил, что участие курии в организации нападений на Русь может быть установлено по косвенным данным. Вслед за финским исследователем Г. Доннером он обратил внимание на участие папского легата Вильгельма, кардинала Сабинского, в заключении т. н. Стенбийского договора 1238 г., оформившего союз между Ливонским орденом и Данией. По договору датский король Вальдемар в случае совершения походов на «языческие» земли на востоке получал право на 2/3 завоеванных земель . Поскольку на восток от датских владений в Эстонии находились владения Новгорода, исследователь пришел к выводу о том, что действия датско-ливонского союза, заключенного при участии папского легата, будут направлены прежде всего против Руси . |
| Название же «Палеи» здесь произошло из непереведенного слова Пαλι (διαθκη) «с тълком», т. е. Ветхий Завет с толкованиями» 8 . Проф. Владимиров в своей рецензии на книгу Никольского не согласился с мнением последнего, но полагал, что статьи Изборника XIII в. могли явиться только из Толковой Палеи. Доказательства этому он видел, во-первых, в том, что почти все отступления Изборника XIII в. от толкований блаж. Феодорита (повторяющиеся в «Словесах избранных Григория Феолога» и в Каафе) объясняются Толковой Палеей, и, во-вторых, в том, что в вопросо-ответах Изборника мы встречаем и некоторые заимствования из Феодорита, но с дополнениями по Толковой Палее. 9 «А так как, – продолжает проф. Владимиров, – Толковая Палея могла уже существовать в русской письменности XI в. (проповедь греческого философа в Первоначальной Летописи, Слово о законе и благодати митр. Илариона), то статьи Изборника XIII в., сходные с Толковой Палеей, могли явиться только из последней, но не наоборот» 10 ;. Хотя г. Владимиров говорит собственно об Изборнике XIII в., но его слова должно относить и к Каафу, так как в том и другом сходный текст один и тот же. С вопросом о Каафе связан вопрос о родственном ему памятнике, известном под именем « Стго Григориа елога словеса избраъна еже соуть толкова». Памятник этот издан г. Никольским в упомянутом его труде, стр. 161–210. С тем и другим памятником связан вопрос о судьбе в русской письменности Феодоритовых толкований на ветхозаветные книги. Об этом ниже. С Толковой Палеей Кааф сходится в следующих вопросо-ответах: 1. Кааф (далее Кф.) вопр.-отв. 2–й, Толковая Палея (далее Т.П.) столбец 129, строки 1–3: того рад да ственую любовь имата. о во лежать, похотны части. 2. Кф. 4=Т. П. 218,21–219,3: взвранть оуво вдлка гь кроводени да выша дша не ли. и коже во члеку дша, такоже и весловеснымъ кровь [ адама убо и до но жито и зелье дху члеци]. вес крови же ныне стн мсл оуво бъ ко травоу земную. вездушьна [ и весъкровьна] суть зель. Поставленное в скобках не читается в Каафе, с которым сходятся вполне «Словеса». |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Содержание ДЕКРЕТАЛИИ ГРИГОРИЯ IX [лат. Decretales Gregorii IX; Decretalium Gregorii IX libri quinque; также «Liber Extra»], свод декретального права , часть «Corpus iuris canonici» ; создан по инициативе папы Римского Григория IX . В 1-й трети XIII в. стало необходимым упорядочить многочисленные декретальные своды, в т. ч. сборники фальшивых декреталий, имевших хождение в ун-тах Зап. Европы, а также поставить под контроль Папского престола процесс развития декретального права. Ок. 1230 г. папа Григорий IX поручил испан. доминиканцу Раймунду Пеньяфортскому составить на основе использовавшихся в ун-тах сводов декретального права единый сборник, систематизировав их материал. В 1234 г. готовый свод был представлен папе и обнародован как офиц. сборник католич. общецерковного декретального права. Буллой «Rex pacificus» от 5 сент. 1234 г. свод был направлен в Парижский и др. ун-ты. Офиц. названия свод не имел; в булле он, подобно сводам «Quinque Compilationis antiquae», назван «Compilatio»; у канонистов XIII в. встречаются названия «Compilatio nova», «Compilatio domini Gregorii papae IX», «Decretales Gregorii VIIII» или просто «Decretales». При цитировании название свода обозначалось как «extra[vagantes]», откуда в Новое время распространилось название Д. Г. «Liber Extra», т. е. «Liber extravagantium» («Книга экстравагант» - так во 2-й пол. XII - 1-й трети XIII в. называли декреталии, не входившие в состав Декрета Грациана (extra vagantes, букв. - имеющие хождение вне ч.-л.)). По имени Григория IX Д. Г. назывались также «Gregoriana». Д. Г. имели исключительно важное значение: во вводной булле папа запрещал впредь создавать и использовать в ун-тах к.-л. др. своды декреталий без папского разрешения. Д. Г. быстро получили признание в университетах в качестве сборника папского декретального права, но запрет Григория IX на создание и бытование др. сводов декреталий оказался неэффективным. Послания (litterae) Григория IX, изданные после 1234 г., собирались канонистами как «Экстраваганты» (после выхода Д. Г. так стали называть декреталии, не вошедшие в состав этого, а впосл. и др. аутентичных сводов), однако случаи вставки их в текст «Liber Extra» (в основном в составе «Новелл» пап 2-й пол. XIII в.) немногочисленны. |
| В кон. XI в. бельг. епископы были вовлечены в борьбу за инвеституру . При этом епископы Льежа были на стороне императоров; в Камбре, напротив, более сильной была папская партия, еп. Герхард II поддерживал папу Григория VII . Однако он не решился открыто вступить в борьбу с имп. Генрихом IV, от к-рого зависел политически. По Вормсскому конкордату (1122) право на церковную инвеституру перешло к папе Римскому, однако на территории Б. епископы по-прежнему избирались местными феодалами, напр., епископы Льежа этого времени принадлежали к различным аристократическим родам. В XI-XII вв. в Б. продолжали развиваться традиции льежской богословской школы. Центрами образования в это время были мон-ри св. Лаврентия в Льеже, св. Хуберта и особенно мон-рь в Жамблу, связанный с именем историка и агиографа Сигиберта. В XI в. богословы льежской школы участвовали в споре о Евхаристии, ставшем одной из причин Великой схизмы: Теодуин, еп. Льежский, непримиримо высказывался против Беренгара Турского . Из богословов льежской школы выделяется также Руперт Дойцский ( 1130). В XIII в. выходцев из Б. можно найти в Парижском ун-те; нек-рые добивались видного положения среди франц. епископата и даже в римской курии. Среди выходцев из Б. были Вильгельм из Мербеке - философ-неоплатоник, переведший труды Аристотеля на латынь, схоласты XIII в. Годфрид де Фонтен и Генрих Гентский, ставшие профессорами в Сорбонне, а также парижский теолог Сигер Брабантский . Духовная жизнь Б. кон. XI в. ознаменовалась монастырской реформой в духе клюнийской реформы . С XII в. распространяются новые ордена - цистерцианцы и премонстранты . Бернард Клервоский дважды посещал территорию Б. (в 1131 и 1147), и уже при его жизни здесь было 4 цистерцианских аббатства. В 1181 г. основан первый жен. цистерцианский мон-рь Херкенроде. В XIII в. цистерцианский мон-рь Виллер в Брабанте под влиянием Хильдегарды Бингенской стал центром мистицизма, к-рый начал распространяться и среди мирян; на XIII в. приходится расцвет движения бегинок и бегардов. Мистика бегинок оказала влияние на рейнландских мистиков последующего столетия и Я. ван Рейсбрука . |
| Кроме того, не оказывали ли в данном случае влияние на переводчиков другие греческие символы, в коих, как например в древнем апостольском символе церквей кипрской и малоазийских, о Св. Духе читается: κριον, без прибавления члена? См. Hahn, G. Bibliothek der Symbole und Glaubensregeln der alten Kirche. Zweite ausgäbe, Breslau, 1877, S. 71. – Вторая редакция константинопольского символа сохранилась, по автору, в двух видах, различных по тексту и по письменам – глаголице и кириллице. Кирилловская редакция находится в богослужебных рукописях XIV- XV вв. Московской типографской библиотеки (4 рукописи), Петербургской публичной (3 рукописи) и в одной рукописи XIII-XIV в. Петербургской духовной академии 1052). Автор привлек также к сравнению заключающуюся в Загребской, Софийской и Рязанской Кормчих XIII в. статью «Истолкование святого изображения веры», где прописан почти весь текст символа этой 2-й редакции, употреблявшейся в XIII веке. На основании перечисленных выше списков представлен сводный текст 2-й редакции константинопольского символа. Здесь же автор представляет особенности этой редакции сравнительно с 1-ю редакцией. Одни из них составляют отличия лишь в переводе, как напр. вм. uhoчдъiй, вм. омооусии, расптъ вм. проптъ, по вм. по книгамъ, вм. и т. д. Важнейшее изменение в тексте этой 2-й редакции, указывающее, может-быть, на иное греческое чтение, представляется в 7-м члене: цртвию несть коньца, вм. не будеть коньца. Это изменение, читающееся в «Истолковании» XIII в., встречается во всех списках 2-й и 3-й редакции до XVI в. и вошло также в первопечатные кирилловские богослужебные книги. Г. Гезен представил с своей стороны вероятные объяснения относительно того, каким образом это изменение могло вкрасться в славянский перевод (стр. 48 – 49). Глаголическая редакция встречается преимущественно в миссале или римско-католическом служебнике. Г. Гезен воспроизводит текст глаголического символа в кирилловской транскрипции по первопечатному глаголическому служебнику 1483 г., отмечая в разночтениях те изменения, коим был подвергнут тот же символ в миссале, изданном в Риме Рафаилом Левановичем в 1631 г., а в конце, кроме того, указывает изменения того же символа, произведенные в римском издании миссала 1741 г. |
| Грациан (ум. 1179) был автором сборника канонического права, оказавшего большое влияние на развитие церковного права. Этот сборник под названием «Concordantia discordantium canonum», вероятно, вышел в свет около 1140 года и был усовершенствован трудами выдающихся правоведов церкви на папском престоле, таких, как Александр III, Иннокентий III и Григорий IX. С «романской» эпохой (X-XIII вв.) связан также расцвет рыцарской культуры. Самая прекрасная рыцарская поэзия возникла в долине Луары и Гаронны. Наиболее значительной фигурой провансальской поэзии трубадуров был герцог Аквитанский Вильгельм IX. Наиболее выдающимися представителями так называемой поэзии миннезингеров («песни восторженной любви») в Германии были Вальтер фон дер Фогельвайде, Вольфрам фон Эшенбах («Парсифаль») и Готтфрид Страсбургский (автор «Тристана и Изольды»). Но если идеалом рыцарской эпохи был герой с крестом на плаще, то в XIII веке обращения папы, призывающего к крестовому походу, встречались уже с полным безразличием. Широкие проекты IV Латеранского собора не принесли ожидаемых результатов в этой области. Венгерский король Андраш II, французский король Людовик IX, а затем Фридрих II еще возглавили крестовые походы, но без особых успехов. Андраш II принял участие в крестовом походе в Палестину, возглавив войско численностью 15 000 человек. На время своего отсутствия он отдал страну под защиту папы, а управление возложил на архиепископа Эстергомского. Войско было переправлено венецианцами по морю; Андраш в качестве платы за это отказался в их пользу от города Зары. Венгерский крестовый поход в начале 1218 года закончился без результатов. Последний акт борьбы между папой и императором (Первая половина XIII века) Наиболее трудной задачей преемников Иннокентия III было осуществление универсальной политической власти пап в борьбе с властью императора Фридриха II, достигшей в это время подъема. Фридрих II (1212–1250) рос под опекой Иннокентия III (Фридрих был внуком Фридриха Барбароссы, наследником Сицилийского королевства и Германо-римской империи). |
| Раскольники говорят, что Папа переменил или «утаил» времена для того, чтобы неизвестно было пришествие в мир антихриста, или, как выражаются они, «да быша человецы не познали, яко уже лета пришли, из них же антихристу последнему (т. е. антихристу в собственном смысле) постати?» А если так, то значит а) Папа Григорий XIII не антихрист, потому что действовал только для антихриста, б) не было в Церкви Римской антихриста до него, потому что только в его время «пришли лета, из них же антихристу восстати» нужно было, следовательно, указание раскольников на отступление Римлян от Церкви Восточной, бывшее гораздо прежде Григория XIII, на главенство Пап и их светскую власть, которые усвоены Папами еще в IX веке и даже раньше, указание на все это, как на доказательство того, что в Римской Церкви царствует антихрист, совершенно неосновательно и несправедливо, и все эти доказательства падают сами собою; в) нет, наконец, в Риме антихриста и в настоящее время, после Григория XIII, потому что на кого же укажут раскольники из членов Римской Церкви или из числа самых Пап, живших после перемены в летосчислении, как на антихриста, и какие представят тому доказательства? Все Папы с 17 века и до настоящего времени следовали только тому, что было при Григории XIII, следовательно, и они, по самому строгому суду Кириллицы, суть только слуги антихриста, уготовляющие ему место, но не антихрист. Если же раскольники не удовольствуются этими выводами из их же собственных слов, совершенно впрочем справедливыми, и в тоже время решительно опровергающими их учение о царствовании в Риме антихриста, и, не желая отказаться от прежних своих доказательств в пользу этого учения, станут утверждать, что антихрист царствует в Римской Церкви со времени Папы Льва III и Карла Великого, т. е. с начала IX века; в таком случае они все-таки должны согласиться, что рассматриваемое нами доказательство их ложно. В перемене Папою Календаря они видят желание сделать неизвестным для Христиан время явления в мир антихриста. |
| Для лучших произведений этих школ характерна близость к архитектуре центральной Ани-Ширакской школы, к-рая следует классическим традициям арм. искусства. В массовом провинциальном строительстве наиболее отчетливо отражается специфика местных вкусов и архитектурных приемов. В ряде регионов (Васпуракан, Сюник, Арцах), возможно из-за материальных ограничений, наряду с регулярной кладкой чисто тесанными блоками часто применялись грубо обработанный камень и кирпич, упрощались композиции построек. Начиная с послеараб. времени и особенно с кон. X в. мн. арм. храмы не расписывались, хотя непосредственная связь этого явления с распространившимся на Востоке иконоборчеством не прослеживается. Церкви продолжают украшаться сюжетными рельефами. Можно утверждать, что в храмах Армянской Апостольской Церкви наличие росписей было необязательным, но тем не менее и в XIII в., и позднее нек-рые из них расписывались (церкви мон-рей Ахпат, нач. XIII, нач. XIV в.; Дадиванк в Арцахе, 1214; Сурб Хач в Ст. Крыму (Сурхате), кон. XIV в.). Портал ц. Аствацацин мон-ря Макараванк. 1204 г. Портал ц. Аствацацин мон-ря Макараванк. 1204 г. Рельефная пластика XIII в. представлена ктиторскими композициями (Агарцин, Дадиванк), геральдикой (ц. Аствацацин в Егварде, 1321-1328; усыпальница Прошянов в мон-ре Гегард, 1283), скульптурами библейского (Алджоцванк, Ованнаванк) и мифологического содержания. Особым богатством отличается скульптурное убранство церквей св. Григория (Тиграна Оненца) в Ани и мон-ря Гандзасар в Арцахе. Традиция оформления храмов скульптурами на библейские темы ярко проявилась в 20-30-х гг. XIV в. в памятниках художественной школы Вайоц-Дзора (Арени, Амагу-Нораванк и др.), принадлежавших в основном зодчему и скульптору Момику. Рельефам XIII-XIV вв. присущи динамизм, экспрессия, внутреннее напряжение, но встречаются образцы с плавным силуэтом и легкостью пластики, напр. Одигитрия на тимпане портала ц. Аствацацин мон-ря Спитакавор, 1339 г. Смысловые акценты переносятся с общего архитектурно-пластического замысла на отдельную скульптуру. |
| Современное непредвзятое прочтение духовного и – в части, интересующей нас, – проповеднического наследия св. Григория Паламы предполагает рассмотрение его по меньшей мере в трех взаимно пересекающихся контекстах. Первый из них образует современное Паламе византийское богословие, хронологические рамки которого мы ограничиваем (без особого насилия над ходом событий) последними десятилетиями XIII – серединой XV в. (от Никифора Влеммида до св. Геннадия Схолария ). Второй– богословие исихастское, или, говоря точнее, афонский этап в его развитии, открывающийся такими памятниками духовной письменности, как «Послание к монахам» (по всей видимости, X в.) и анонимный трактат «Метод священной молитвы и внимания», на который нам предстоит неоднократно ссылаться в дальнейшем. Сюда входят также творения свв. Никифора Уединенника, Феолипта Филадельфийского , Григория Синаита и некоторых других авторов. Очевидно, что второй контекст представляет собой закономерное (и необходимое) расширение первого: без понимания афонских первоистоков поздневизантийской исихастской традиции, окрасившей плодами своего духовного подъема и взлета в XIII–XIV вв. византийское и восточноевропейское богословие той поры, невозможно адекватным образом осмыслить идеи св. Григория Паламы и их влияние на духовную ситуацию эпохи. Наконец, третий контекст образует общая совокупность антропологических воззрений византийских и раннехристианских Отцов Церкви (включая и изложенные в анонимных памятниках – например, патериках и апофтегмах старцев пустыни), входящая в магистральную линию святоотеческого богословия. Без сколько–нибудь систематического учета этой совокупности не приходится надеяться осмыслить с должной глубиной специфику антропологического учения св. Григория Паламы , его всеохватность и традиционность, верность церковному Преданию, а также то новое, что несет с собой провозглашаемая Паламой весть о человеке, созвучная (как отмечал Мейендорф ) и нашему неспокойному времени 702 . Автор заранее просит у читателя извинений за то, что этот контекст охватывается им лишь частично; впрочем, глубокая и органичная связь учения Паламы с церковным Преданием, никем уже не оспариваемая в наши дни, раскрыта в ряде работ (упомянем лишь архиеп. Василия Кривошеина , Л. К. Контоса, Г. И. Манцаридиса, А. де Аллё, Ж. Лизона и др.). Конечно, сказанное не снимает с нас ответственности за все неточности и недоразумения, которые могут встретиться на последующих страницах. |
|
|
