| Спасибо Фадеевне, верная ей память. Что говорить, трудно было переносить обиды а потом я даже полюбил их; да и она перестала обижать, сделалась предобрая и преласковая ко мне»; Прослуживши на этом месте 6 лет, Иван Васильевич опять возвратился в дом купца Лесникова и, как опытный уже в торговле, сделан был приказчиком. Но душа его не лежала к торговле, материальные богатства не привлекали его. В его душе все больше и больше созревало желание удалиться от мира и предаться иноческим подвигам, он только и помышлял о монастыре. Бывало, вспоминал он впоследствии, по обязанности ходишь по широким улицам Петербурга, идешь, как в густом лесу, и смотришь на небо; но каждый раз зайдешь в Казанский собор, который находился на пути моей деятельности, и там насладишься сладкой пищей. Также часто посещал я и Преображенский Собор или храм св. Пантелеймона. Рано утром отправлялся я за провизией в Пустой рынок, и никогда не проходил мимо храма Господня. С кулечком стоишь, бывало, у утрени сзади, с нищими... Три года, бывши приказчиком, порывался Иван Васильевич в монастырь, и все время какая то внутренняя сила удерживала его. Наконец, в конце 1833 года, прибыл в столицу игумен Лопотова монастыря Игнатий Брянчанинов , назначенный настоятелем в Сергиеву пустынь, и, готовясь к посвящению в Архимандрита, остановился на Троицком подворье. Ванюша еще и прежде слышал об отце Игнатии, как о замечательном иноке, и, узнавши о его пребывании в Петербурге, решил непременно повидать его и поговорить с ним. Один только наружный вид Брянчанинова сразу же приковал к себе сердце юноши, а когда, после долгих колебаний, Иван Васильевич решился, наконец, переступить порог его кельи и, принятый с отеческой любовью, с полной доверчивостью раскрыл перед ним свою душу,– дальнейшая судьба его была решена. Как несколько лет назад старец Леонид, после первой же беседы, «вырвал сердце» у Димитрия Александровича Брянчанинова и, как Моисей, вывел этого нового израильтянина, из Египта мирской жизни, так теперь игумен Игнатий «вырвал сердце у Ванюши Малышева и повел его за собой: 22-летний юноша был принят новоназначенным игуменом Сергиевой пустыни в число братства этой обители. |
| «Монашество нравилось и нравится мне само по себе, но я вовсе не мыслил о служении Церкви в каком бы то ни было сане священства. Быть Епископом своего сердца и приносить жертву Христу помышления и чувствования, освященные Духом,– вот высота, к которой привлекались мои взоры» Сочинения Епископа Игнатия, т.: III: , стр. 313. С принятием монашества в 1831 году и непрерывно до времени своего назначения на Архиерейскую кафедру в 1857 году Игнатий Брянчанинов был занят, кипучей и сложной деятельностью по приведению в порядок и устроению вверенных ему обителей – Григорие-Лопотовой и Троице-Сергиевой. В том и другом монастыре, нашел он расстройство всех сторон – и внешней и внутренней жизни. Тот и другой монастырь, особенно Сергиева пустынь – оставлены были им в цветущем состоянии. Та же деятельность устроения и возведения на должную высоту начатого церковного дела выпала на его Долю и в положении епархиального Епископа. Не продолжение мирного правления и поддержание христианского настроения в благоустроенной епархии досталось ему, но упорядочение и устроение в религиозно-церковном отношении края воинствующего, неустроенного еще и в гражданском отношении, поглощенного во всех почти интересах многолетней военной борьбой. Здесь также, как и в Сергиевой пустыне, Игнатию Брянчанинову нужно было благоустроить внешность- Архиерейскую резиденцию и организацию церковного управления и влить, по возможности, христианское настроение, внести принципы христианской жизни в население, занятое внешней борьбой, малооседлое и воинственное. Отношение к военной и гражданской власти требовали змеиной мудрости, глубокого такта и понимания положения края, отношение к духовенству – бдительного внимания и настойчивости оживления духовной жизни паствы, силы молитвенного духа и христианской любви, всё церковное дело в Кавказском крае требовало Ильиной ревности и неутомимой энергии, ума, такта и характера от того, кто взял на себя обязанность руководства этим делом. И эти свойства в изобилии принадлежали Игнатию Брянчанинову и обнаружились в его деятельности по управлению Кавказской и Черноморской кафедрой, не смотря на сравнительную кратковременность его пребывания в крае. Сильный дух поддержал и укрепил болеющее тело, недуги не помешали ему быть деятельным и энергичным Архиереем на молодой Епископской кафедре. |
| При обители имеется один храм в честь Преображения Господня с четырьмя приделами: во имя Свв. Власия Севастийского, Архангела Михаила, Макария Унженского и Тихона Амафунтского. Лопотов Григориево-Пельшемский монастырь в Кадниковском уезде. Григориево-Пельшемский монастырь находится в 7 верстах от уездного города Кадникова при реке Пелшеме. Местность здесь низменная, и монастырь, окружен болотами. Основателем обители был прп. Григорий, происходивший из знатного рода галичских бояр по фамилии Лопотовых. Прп. Григорий с юных лет посвятил себя подвигам иноческого служения. Желая основать обитель, он после долгих странствований по лесам и пустынным местам пришел, наконец, в 1426 году на берега реки Пельшемы и здесь избрал себе место для будущей обители. Он устроил небольшую хижину и проводил здесь подвижническую жизнь. Скоро пришел к нему один иерей, по имени Алексий, и, принявши пострижение, поселился с ним. Постепенно образовалась монашеская община; и прп. Григорий с благословения Ростовского архиепископа Ефрема основал обитель, благополучно существующую до настоящего времени. В 1764 году монастырь был оставлен за штатом. Управление архимандричье. В монастыре имеется два храма: церковь Собора Пресвятой Богородицы с приделом в честь Усекновения главы Иоанна Предтечи и церковь во имя прп. Григория Пельшемского. В монастыре у северной стены холодной церкви под спудом покоятся мощи прп. Григория; над ними устроена металлическая посеребренная рака; при ней хранятся железные вериги, железная полумантия и железная кольчатая рубашка, принадлежавшие прп. Григорию. Из других достопримечательностей обители нужно отметить крест, высеченной из камня руками самого прп. Григория во время его пустынного уединения здесь до основания обители. Из икон обращают на себя внимание икона Усекновения главы Иоанна Предтечи, весьма древняя, старинная икона Бога Вседержителя с изображением многих святых и древний образ прп. Григория в сребропозлащенной ризе. Эта последняя икона в летнее время носится для молебствия в город Кадников. |
| 100 А препятствий таких было очень много: не только люди, но и сама природа как бы восставала против благочестивых намерений юного подвижника: будучи от рождения слабого здоровья; весной 1826-го года он заболел так тяжело, что не в силах был подняться с постели. Узнавши об этом, Государь Николай Павлович приказал, чтобы больного лечили его собственные медики и чтобы ему ежедневно доносили о здоровье любимого им офицера. Знаменитые врачи столицы нашли у Брянчанинова все признаки чахотки и, считая положение его безнадежным, не скрывали опасности и от самого больного. Чувствуя себя очень плохо, Димитрий Александрович молитвой и частым причащением спокойно готовился перейти в вечность. Но Всеведущему Господу нужна была жизнь Его будущего служителя, и, к удивлению к приговоривших его к скорой смерти врачей, он поднялся с постели и мало по малу оправился настолько, что в состоянии был опять приступить к занятиям. Жизнь юных друзей снова потекла прежним порядком, только перенесший тяжелую болезнь и как бы постоявший на границе между жизнью и смертью Димитрий Александрович стал еще сосредоточеннее, еще строже к себе, еще больше укрепился в своем намерении оставить мир, видя в своем выздоровлении как бы указание свыше посвятить Богу эту возвращенную Его Милосердием жизнь. «Охладело сердце к миру, к его служениям, к его великому, к его сладостному!» писал он потом об этом времени: «я решился оставить мир, жизнь земную посвятить для познания Христа, для усвоения Христу. С этим намерением я начал рассматривать монашеское и мирское духовенство. И здесь встретил меня труд; его увеличивали для меня юность моя и неопытность. Но я видел все близко, и, по вступлении в монастырь, не нашел ничего нового, неожиданного. Сколько было препятствий для этого вступления! Оставляю упоминать о всех; самое тело вопияло мне: «куда ведешь меня? я так слабо и болезненно. Ты видел монастыри, ты коротко познакомился с ними; жизнь в них для тебя невыносима и по моей немощи, и по воспитанию твоему, и по всем прочим причинами». |
| 123 В. Аскоченский. Преосв. Игнатий (Бр.), Епископ Кавказский. (Домашняя беседа за 1867 г. стр. 663). 125 Площанская Богородицкая пустынь находится в Орловской губер., на берегу Площанского озера, в 45 верстах от городов Дмитровска и Севска. Основана она Препод. Прокопием в конце XIV века. 133 Ел. Игнатий писал впоследствии: «В 1829 году проводил я зиму в Площанской пустыне. И поныне там, в саду, стоит уединенная деревянная келья, в которой я жил с моим (Сочинения Еп. Игнатия, т. I, стр. 179). В записках М. В. Чихачова есть замечательно поэтическое и проникновенное «Воззвание к моей келье, а с нею вместе и ко всему видимому миру». «Келья моя, келья моя! Убежище мое безгласное и бездушное! Свидетельница моих тайн греховных! Одушевись и скажи мне: что видела ты или слышала в продолжение всего пребывания моего в тебе? Молчишь ты теперь, но восстанешь некогда, как бы оживясь, и покажешь дела мои тайные. Обличишь грешника пред всеми. Сокрыться от обличений твоих не будет возможности. И тогда вместо тебя, покроет меня стыд, страх, трепет, скрежет зубов, отчаяние, неимоверная скорбь, нестерпимое уничижение, лютая нищета, лютейшая же всех–отлучение от всего доброго и светлого и заключение со всеми злыми во тьму, светом никогда непроницаемую. О келья моя, келья моя! Оживляйся ныне, пока есть время. Оживляйся и представляйся мне в том виде, в каком будешь при обличении. Когда придет мне желание грешить, желание сделать из тебя, благодетельницы моей,–лютейшего врага, скажи грозно, не убойся. Скажи силою Слова–Живого Бога: остановись злодей! Что делаешь? Опомнись и воспряни! Воззови к Могущему тебя спасти! За таким словом последует самое дело: И будешь ты, келья моя, истинной моей благодетельницей, покрывшей меня здесь от бед и бурь житейских, благодатью Спасителя моего, Господа нашего Иисуса Христа и Пречистой Матери Его, Богородицы Марии. Когда совлекусь всего тленного, скажу: воистину слава, сила и благодарение Великому Господу, покрывшему меня своей богатой Милостью! Дарующему мне, вместо тебя, Свою изобильную любовь, удовлетворяющую во всем, свое высокое смирение, сознающее огромное мое недостоинство великих Его благодеяний, и Свою пресветлую утешительность, исполняющую меня веселия и радования (Записки М. В. Чихачова, стр.131–133). Авторство этого воззвания к келье принадлежат Д. А. Брянчанинову. |
| 135 Читая эти проникновенные строки, мы видим, что тихое уединение, к которому так стремился Димитрий Александрович и которое он, наконец, нашел в своей уединенной келье, «изощряло его чувства, изощряло его мысль, расширивши круг их действия». 136 Но недолго пришлось друзьям пользоваться мирным приютом в Площанской пустыни: назначенный сюда настоятелем эконом Орловского архиерейского дома наотрез отказал старцу Леониду принять его во вверенную ему обитель. Тогда старец отправился со своими учениками в Оптину Введенскую пустынь, 137 где и пребывал уже до смерти. На этот раз Брянчанинов и Чихачов не последовали сразу за старцем, думая, что им, не считавшимся уже учениками его, позволят жить так, как они жили до этого времени. Но вскоре же, после отбытия отца Леонида, новый настоятель приказал и им выйти из обители. Старшая братия монастыря, расположенная к благонравным молодым послушникам и уважавшая их за тихую и строгую жизнь, собрала в складчину пять рублей и, с сожалением провожая безвинных изгнанников из монастыря, вручила им на дорогу эти деньги. Зная опытность отца Леонида в духовной жизни, и зная, что этот порядок иноческой жизни хорошо известен ему от схимонаха Феодора, ученика старца Паисия, настоятель Оптиной пустыни о. Моисей и поручил его руководству всех братий, жительствовавших здесь, и всех приходивших за советами в монастырь. О. Леонид, никогда не отказывавший в своем духовном наставничестве тем, кто желал им воспользоваться, принял на себя этот многотрудный подвиг; в его келью ежедневно стекались братия, спеша или: покаяться перед ним в своих грехах, или жаждая получить от него совет, разрешение своих недоразумений, утешение в скорби, помощь и подкрепление во внутренней борьбе со страстями и с невидимыми врагами нашего спасения. «Келья старца, от раннего утра до поздней ночи наполненная приходившими к нему за духовной помощью, – по словам одного из учеников его, – представляла картину, достойную кисти художника. Старец в белой одежде, в короткой мантии, был виден из-за круга учеников своих, которые стояли перед ним на коленях, и лица, их были одушевлены разными выражениями чувств. |
| 137 В Калужской губернии. Подробные сведения об этой, знаменитой св. обители можно получить из монастырского издания под заглавием: «Историческое описание Козельской Введенской Оптиной пустыни и скита, с приложениями». Цена 1 рубль. 138 Старец, Архимандрит Паисий Величковский , подвизался в уединенном Немецком монастыре в 120 верстах от Ясс, при подошве гор Карпатских в конце XVIII века. Отсюда учрежденное Паисием Величковским старчество было занесено в Русские монастыри старцами Феодором и Леонидом. Наиболее древние сведения о старце Паисии и старце Феодоре изложены в рукописном Жизнеописание схимонаха Феодора», составленном в 1829 году послушником Площанской пустыни Орловской губернии Димитрием Александровичем Брянчаниновым. Жизнеописание это хранится в бумагах Сенатора Николая Семеновича Брянчанинова. 140 Алексей Иванович Желябужский–духовный сын о, Леонида и других его о Господе, скончавшимися несколькими месяцами раньше старца и похороненный рядом с ним. 142 Жизнеописание Оптинского старца Иером. Леонида. Издание Козельской Введенской Оптиной пустыни, стр. 27–28. 145 Старец Леонид похоронен близ соборной Введенской церкви в Оптиной пустыни, и на чугунном памятнике, воздвигнутом на его могиле, написана: 1) Кто есть человек, иже поживет и не узрит смерти: но блаженны умирающие о Господе: ей, почиют от трудов своих. 2) Памятник сей покрывает тело почивающего о Господе с миром иеросхимонаха Леонида (Льва), понесшего благое Христово иго в монашества 46 лет; родом был из Карачевских граждан, по фамилии Наголкин. 3) Уснул сном смерти в надежде воскресенья и жизни вечной. Оставил о себе память в сердцах многих, получивших утешение в скорбях своих. 4) Скончался 11 октября 1841 года; всего житья его было 72 года. 5) Памятник сей воздвигнули усердие и любовь к нему. (Жизнеописание Оптинского старца Леонида. Издание Оптиной пустыни, стр. 147). 150 В жизнеописании Преосв. Игнатия, составленном его учениками в 1881 году, указывается, что на такое решение родителей имела влияние болезнь Софьи Афанасьевны, смягчившая сердце её и её мужа. |
| 13 За смертью Александра Семеновича и отсутствием у него наследников по мужской линии, имение, по добровольному соглашению, Софьей Борисовной, супругой Александра Семеновича, передано племяннику его, сыну Николая Семеновича–Владимиру Николаевичу Брянчанинову, ныне Архангельскому вице-губернатору. 14 Приходский храм и кладбище села Покровского содержатся в замечательном порядке и чистоте, благодаря вниманию владельцев села и усердию приходского настоятеля протоиерея Константина Лаврова. Достойно примечания, что и в служителях храма Божия–приходских священниках здесь наблюдается также преемственность рода, что и в среде владельцев села Покровского. Мы просмотрели за столетие клировые ведомости Покровской церкви и убедились в том, что за указанный период времени не было случая назначения священника в Покровское со стороны, а должность приходского настоятеля удерживалась в одном роде. Обычай в Великороссии – и особенно на севере не редкий и для благоустройства приходской жизни, по нашему мнению, полезный. 16 Служебный аттестат о службе Действительного Тайного Советника, Сенатора Николая Семеновичу Брянчанинову. 18 Представители рассматриваемой линии Брянчаниновского рода следуют в таком порядке: 1. Михаил Брянко; 2. Иван Челищев; 3. Игнатий Брянчанинов ; 4. Софроний; 5. Василий; 6. Борис; 7. Феодор; 8. Афанасий; 9. Михаил; 10. Андрей; 11 Семен и 12. Александр. 19 Ник. Сем. Брянчанинов род. в 1844 г., после образования в Вологодской гимназии и С-Пет. университете по юридическому факультету,, некоторое время был занят устроением имущественных дел за смертью отца. В 1867 году поступил в Кавалергардский полк и с тех пор его военная служба продолжалась непрерывно до 1885 года, когда он, награжденный за время военной службы различными орденами до св. Владимира 4-й степени включительно, в том числе двумя иностранными, и неоднократными благодарностями в Приказах начальника Главного Штаба, вышел в отставку с мундиром и в чине генерал-майора; По выходе в отставку Николай Семенович до 1890 года занимался хозяйством в своем Псковском имении и общественной службой, между прочим–в звании предводителя дворянства. |
| 14 Высочайше утвержденного определения Святейшего Правительствующего Синода предоставляет Архимандриту Игнатию, как посещавшему Валаамскую обитель и знающему оную, донесть Его Высокопреосвященству, не имеете ли вы в виду кого из числа тамошней братии способного и достойного быть настоятелем оной». 256 Определением Святейшего Синода и Указом Консистории Валаамский монастырь становился под влияние Игнатия Брянчанинова : ему поручено рекомендовать кандидата на настоятельскую должность и на него же возложено руководство деятельности нового настоятеля. Указ консистории предлагает наметить кандидата на Валаамское настоятельство «из числа тамошней братии», чем восстановляется на время нарушенный порядок настоятельства на Валаам. 257 Хорошо осведомленный о составе Валаамского братства, Архимандрит Игнатий рекомендовал на настоятельскую должность в Валаамский монастырь известного ему аскетически-подвижнической жизнью скитского монаха Дамаскина, не имевшего даже священного сана. Избрание Дамаскина Архимандритом Игнатием совпало с волей Государя Императора и Святейшего Синода, и 30 января 1889 года Дамаскин, по предварительном посвящении в иеромонахи, произведен был в сан игумена и назначен настоятелем Валаамского монастыря. 258 5-го марта игумен Дамаскин возвратился с благочинны Архимандритом Игнатием Брянчаниновым в свою родную Валаамскую обитель, был встречен торжественно с колокольным звоном и принял Валаамскую обитель в свое правление. 259 Так, при участии Архимандрита Игнатия закончились Валаамские беспорядки и жизнь этой обители приняла то направление редкого трудолюбия и строгого подвижничества, которым Валаамская обитель до наших дней имеет воспитательное влияние на мятущийся внешний мир. 260 К обязанностям благочинного Архимандрита Игнатия в скором времени отнесено было наблюдение за стоящими в С.-Петербурге часовнями Валаамского и Коневского монастырей. 261 Впоследствии, когда Архимандрит Игнатий освобожден был временно от благочиннических обязанностей, наблюдение за Валаамским подворьем все-таки было оставлено за ним, 262 так что по временам, выполняя свои служебные обязанности в этом отношении, он мог отдаваться воспоминаниям своей юности, когда Димитрий Брянчанинов с Мишей Чихачовым несли в Валаамское подворье свои чистые мечты. |
| 150 Принимая с благодарностью это видимое попечение Божиего Промысла, друзья сейчас же отправились в Покровское на присланной за ними крытой бричке. Димитрий Александрович немного поздоровел к этому времени, но Чихачов был еще так слаб, что его должны были положить в экипаж. Постепенное облегчение от болезни почувствовал он только после того, как они приложились к мощам преподобного Сергия в Троицкой Лавре и св. Димитрия Ростовского в Яковлевском монастыре, куда заезжали по дороге. После утомительного пути друзья прибыли, наконец, в Покровское. Скромная монастырская одежда бывшего блестящего офицера, которого родители надеялись прежде видеть на высоких ступенях государственной лестницы, снова пробудила в их сердцах враждебное чувство к сыну, самостоятельно, против их воли и желания избравшему себе жизненную дорогу; и они встретили его довольно холодно. «Таким образом, скитальничество из одного монастыря в другой, тяжкое положение в последнем, болезнь матери и вследствие её мгновенная вспышка родительских чувств, – всё это послужило только к тому, чтобы извлечь молодых людей из приюта святой обители и поставить на прежнюю дорогу лицом к лицу с мирским соблазном. Врагу человеческого спасения нет выгоднейшей сети, как оставление молодыми послушниками стен монастыря, под какими бы то ни было благовидными предлогами» 151 Но, живя и не в монастыре, а под мирским «кровом» (им была отведена отдельная половина дома), друзья продолжали вести иноческую жизнь, часто посещая церковную службу и время от времени исповедуясь и причащаясь. Но они не могли здесь так всецело предаться иноческим подвигам, как делали это в монастыре: пребывание среди шумного светского общества, столь противоположного обитателям тихих монастырских стен; мирские интересы, столь далекие от иноческих идеалов, – тяготили молодых послушников, и они стремились к своей прежней жизни, мечтая опять водвориться где-нибудь в монастырь. К тому же разговоры с отцом, в сердце которого опять проснулась надежда склонить своего старшего сына к поступлению на государственную службу; увещевания матери снова возвратиться к мирской жизни, – всё это было тяжело Димитрию Александровичу, в душе которого давно уже были покончены все счеты с этим миром, и невольно отвлекало его от его иноческого богомыслия. |
|
|
