| Патриархия была поражена поступком Илариона. Патриарх Кирилл (1855–1860 гг.) требовал от Порты наказание непокорного епископа и, чувствуя себя бессильным справиться с наступившими затруднениями, подал прошение об отставке. На его место был избран п. Иоаким II (1860–1863 гг.). Первой заботой последнего было успокоить волновавшихся болгар. Но патриарху не удалось добиться от болгар раскаяния, и, когда стало известно, что к еп. Илариону примкнули митрополиты – бывший велесский Авксентий, болгарин, родом из Самокова († 1865 г.), и филиппопольский – грек Паисий († 1872 г.), был созван в патриархии большой собор (24 февраля 1861 г.). Собор низложил Илариона, Авксентия и находившегося в своей епархии Паисия и осудили всех трёх на заточение. Порта не замедлила, по требованию патриарха, отправить осуждённых архиереев в ссылку, надеясь, что за этим последуют выгодные для турецкого правительства смущения и разделения среди болгар. Предполагалось, что многие теперь ещё охотней примут унию. Уния ещё в декабре 1860 г. была формально объявлена. Болгарские униаты получили себе от папы архиепископа. Архиепископом всех болгаро-униатов 8 апреля 1861 г. был поставлен бывший раньше гайдуком, совсем невежественный игумен Иосиф Сокольский. Правда Иосиф вскоре раскаялся и бежал в русское константинопольское посольство, которое не замедлило отправить его в Россию, где Иосиф и кончил свою жизнь († 1881 г. в Киеве). Болгаро-греческой смутой думали воспользоваться и американские миссионеры (методисты), развившие к этому времени деятельность между болгарами и доныне имеющие свои станции в Константинополе, Самокове, Филиппополе, Битоде и др. Но все эти враждебные православию надежды не оправдались. Ссылка архиереев не обескуражила болгар. Борьба приобретала новые силы и новых приверженцев. Требования болгар становились определённой и шире. Правительство принуждено было обратить больше внимания на движение и серьёзней заняться болгарскими требованиями. Со своей стороны, и патриархи, – один за другим сменявшиеся на вселенском престоле, вынуждались предпринимать попытки за попытками к полюбовному соглашению с болгарами. Ещё патр. Иоаким II тотчас после собора, осудившего болгарских епископов, обратился к болгарам с окружным посланием, в котором обещали в чисто-болгарские епархии посылать архиереями болгар или же лиц, знающих болгарский язык, – в болгарских училищах дать предпочтение болгарскому языку и в болгарских церквах допустить славянское богослужение. |
| Уже в 1857 г. цареградские болгары просят правительство о полном уравнении с греками в церковных правах. Эти требования болгар были переданы на рассмотрение великого народного собора при патриархии, созванного в 1858 г. для устройства церковных дел, согласно гатти-гумаюну. Собор состоял из синодальных архиереев и светских представителей от епархий. Болгарских представителей на соборе было только четверо (из Софии, Виддина, Филиппополя и Тернова). И из тех трое вскоре отказались от участия в соборе, когда последний не удостоил рассмотреть их просьбу, чтобы в болгарские епархии посылались лишь угодные пастве архиереи, знающие болгарский язык. Оставшийся представитель (из Тернова) продолжал заявлять собору о требованиях своего народа и устно, и письменно. Но его заявления не встретили поддержки даже и среди светских членов собора, недовольных порядками патриаршего управления. Ничего не сделав для болгар, собрание 16 февраля 1860 г. закончилось речью Каратеодори, презрительно отвергавшего всякие домогательства болгар относительно церковно-народных прав. Такая неудача толкнула многих болгар в объятия римско-католической пропаганды, которая ещё раньше раскинула свои сети и теперь сумела воспользоваться моментом особенного недовольства болгар, увлекая многих к унии с римской церковью. Многие делались униатами с хитро внушённой им надеждой, что всё это вынудит патриархию на уступки, каких иначе трудно добиться. С другой стороны, та же неудача и страх пред унией с римским католицизмом, а также новые бестактности патриархии, остававшейся глухой к народным заявлениям из разных болгарских епархий о даровании болгарских архиереев, – всё это толкало болгар к разрыву с патриархией, на что и решились многие из них, оставив поминовение патриаршего имени при богослужении. 8 апреля 1860 г., в день Светлого Христова Воскресения, в константинопольской болгарской церкви служил еп. макариопольский Иларион. Когда пред чтением апостола диакону надлежало произнести многолетие вселенскому патриарху, собравшиеся во множестве болгары, по предварительному уговору, не позволили сделать этого и настояли, чтобы было произнесено многолетие султану. Также и после освящения св. даров народ шумными криками заставил еп. Илариона вместо патриарха помянуть «всякое епископство православных». После этого еп. Иларион несколько раз служил без обычного разрешения от патриарха. Весть об исключении патриаршего имени из богослужения распространилась по всей Болгарии. Народ почти всюду требовал, чтобы отменено было поминовение греческих митрополитов при богослужении, и во многих местах начали поминать Илариона, как священноначальника всей Болгарии. |
| После второй мировой войны, когда советская власть стала править в Болгарии, и имела влияние на восточные патриархии, константинопольский патриарх признал независимость болгарской церкви. Церковь в сербском королевстве Сербы, окончательно просвещенные христианством в 9-ом веке, начав государственную жизнь, образовали три великие княжества (жупанства): Собственно Сербское, Боснийское и Захолмское (Герцеговина). Православная церковь в сербском княжестве, с епископской кафедрой в г. Расе, до середины 11 века находилась в подчинении константинопольского патриарха, временами (при господстве болгар в Сербии в 10-ом веке), находясь в зависимости от болгарского архиепископа. На сербскую церковь оказывала влияние и Римская церковь, т.к. христианство было принесено в Сербию из Рима вследствие близкорасположенной к Италии западной половины Сербии, доходившей до Адриатического моря. Сербские князья, освободившись в 1039 г. от власти греков, которые около 1019 г. обратили Сербию в свою провинцию, решительно склонились на сторону Рима, надеясь этим закрепить свое положение. Сербский великий князь Михаил (1059–84), выпросив у папы королевский венец, полностью подчинился Риму со своей церковью. Папа Григорий VII называл его в посланиях своим «возлюбленным сыном». Таким был и преемник Михаила, Константин Бодин (1084–1100). В правление этих двух князей власть папы прочно утвердилась в западной половине Сербии, где был их собственный великокняжеский удел. В 12 веке господство Римской церкви в Сербии кончилось. Великокняжеская власть перешла к удельному князю Волкану, в восточной половине Сербии, где была православная епископская кафедра (в Расе) и где православие держалось крепче. С этого времени совершился поворот сербской церкви в сторону восточной церкви. Один из преемников Волкана, Стефан Неманья (1159–95), уничтожив в Сербии уделы и сделавшись единодержавным правителем, привел к окончательному перевесу православной Церкви. Отличаясь набожностью, он построил много храмов, помогал духовенству в уничтожении богомильской ереси, называвшейся в Сербии патаренской. Латинство при нем стушевалось. Преемником Неманьи был его старший сын Стефан Первовенчанный (1195–1228), но младший сын его Волкан, принявший католичество с помощью венгерского короля, подручника папы, согнал Стефана с престола, сделался сам великим князем и формально подчинил сербскую церковь папе. Это было при папе Иннокентии III в 1202 г. В 1207 г. Стефан возвратил себе сербский престол и положил конец папской власти в сербской Церкви. |
| Монастырь Моштаница в честь святого Архангела Михаила расположен в 12 км к югу от города Козарска-Дубица Республики Сербской Боснии и Герцеговины. Боснийская Краина — исторический и географический регион на северо-западе Боснии и Герцеговины, ограничен тремя реками — Савой, Уной и Врбасом. Территория краины сейчас разделена между двумя образованиями Боснии и Герцеговины: Республикой Сербской и Федерацией Боснии и Герцеговины. Первое сербское восстание 1804—1813 — национально-освободительное восстание сербского народа под руководством Георгия Петровича Карагеоргия против османского владычества. Монастырь Трнава находится в окрестностях города Чачака, воздвигнут в XIII веке, посвящен Благовещению Пресвятой Богородицы. Чачак — город в Сербии, расположенный в 140 километрах к югу от Белграда. Хаджи-Продан Глигорьевич (1760—1825) — сербский воевода, участник Первого сербского восстания, возглавивший затем в 1814 году сербское восстание против осман, получившее его имя, Восстание Хаджи Продана. Монастырь Стьеник находится в селе Баница, недалеко от города Чачака. Воздвигнут в XIV веке и посвящен Рождеству Иоанна Крестителя. Милош Обренович (18 марта 1780 — 26 сентября 1860) — второй вождь Сербии (1815—1817), князь Сербии в 1817—1839 и 1858—1860, основатель династии Обреновичей. Срем — участок Среднедунайской низменности между реками Дунай и Сава, лежащий частью в Хорватии (Вуковарско-Сремская жупания), а большей частью — в Сербии (Сремский округ). Крагуевац —столица административного региона Шумадия, располагается в 120 километрах к югу от Белграда. Ягодина — город в Сербии, расположен в центральной Сербии, регионе Шумадия. Драгачево – область в западной Сербии, ограниченная горами Овчар, Елица и Чемерно. Крепость Калемегдан — расположена в Белграде на вершине холма при слиянии рек Дунай и Сава. Сремские Карловцы – город в Сербии, в регионе Срем, расположенный на берегу реки Дунай, в 8 км от Нови-Сада. Стефан Стратимирович (1790–1836) – сербский православный Митрополит Карловацкий. |
| Аналогичная ситуация с российскими СМИ в Сербии, где царит либеральный и безбожный дух. Повторяю, в Сербии много достойных людей, настоящих друзей России, которые не согласны с культурной политикой нынешнего сербского правительства и политикой в отношении Косово и Метохии. Российские СМИ в Сербии глухи к этим процессам, поэтому среди сербской интеллигенции ходят шутки о том, что российские СМИ являются партийным органом Сербской Прогрессивной Партии. Уважение к официальной власти, само собой разумеется, но это не должно быть поводом для того, чтобы российские официальные лица в Сербии полностью игнорировали тот огромный пророссийский потенциал, которого нет ни в одной стране мира, нет вне российского цивилизационного круга. Надо найти какую-то разумную меру... Сегодня проблемой Сербии является и прибытие большого числа русских, которые по своей идентичности являются полной противоположностью той большой волне русских беженцев, которая захлестнула Сербию после Октябрьской революции. Русские с либеральным менталитетом и прозападным взглядом на мир поддерживают эту либеральную соросовскую мразь и пятую колонну в Сербии и отнюдь не поддерживают сербских патриотов. Сдача суверенитета в глобалистских процессах происходит с помощью ломки традиционных религий. К сожалению, даже в Сербской Православной Церкви мы наблюдаем тревожные процессы, которые никогда не красили нашу святую Церковь, а в самой Церкви становится все больше тех, кто сомневается в естественной кончине Патриарха Иринея и митрополита Амфилохия. С самого верха решением Архиерейского Собора духовенству практически приказано «зарыть голову в песок» как страусу, т.е. духовенству запрещается комментировать какое-либо политическое решение. Представьте себе, например, что под давлением властей Собор запретил святому епископу Николаю Сербскому в 30-х годах прошлого века решительно выступать против Конкордата с архиеретиками из Рима. Боюсь, что в таком случае сегодня в Сербии не было бы Православия. Конечно, правительство всегда имеет влияние на церковную иерархию, но, безусловно, должен быть какой-то предел снисходительности к правительству. Многое указывает на то, что сегодняшнее сербское духовенство не имеет «красные линии» в своем снисходительном отношении к содомистскому правительству Сербии. |
| Мы уже неоднократно говорили выше, что архиепископии ахридская почти с самого перехода своего под власть греков (при импер. Василии Булгаробойце в 1019 г.) до самого конца своего существования была вовсе не болгарскою, а совершенно греческою. Что касается до первых трех с половиною веков ее существования, или времени от падения первого болгарского царства до половины четырнадцатого столетия, то положительно и достоверно известно, что во все это время, за исключением 10 или 15 лет царствования болгарского Acehя II-ro (1296–1240 или 1245), архиепископы постоянно были из греков, а не из болгар. Во все это время, за исключением указанного краткого промежутка, архиепископия находилась в государственном отношении под властью не болгар, а постоянно греков; а поэтому, решим превратить ее из болгарской в греческую почти тотчас же после завоевания болгарского царства, они постоянно оставляли ее таковою в во все дальнейшее время своего владения ее территорией. С половины четырнадцатого до двадцатых годов пятнадцатого столетия областью архиепископии ахридской владели сербы, и об архиепископах ахридских за этот промежуток времени мы пока не имеем совершенно никаких сведений. Но что сербы, оставив неприкосновенными прежние права архиепископии (о чем выше), вовсе не думали посягать и на греческий характер состава ее правительственных лиц, это ясно видно из того, что престол ее назывался престолом греческим (см. выше после 13-го архиеп. Николая). Турки при своем завоевания нашли состав правительственных лиц архиепископии (разумеем самого архиепископа и подчиненных ему митрополитов и епископов) чисто греческим, и не думая о каких-нибудь намеренных или не намеренных изменениях, оставили его таким, каким нашли; а поэтому до самого конца ее существования он и оставался тем же греческим. Очень может быть, что в этот последний период времени архиепископы и подведомые им митрополиты и епископы не буквально все до одного постоянно были греки, и что изредка как на первую, так и на последние кафедры восходили болгары (и также сербы). Но, во-первых, эти мелькавшие между десятками греков единицы болгар не могут быть принимаемы в счет, и изменять общего характера дел к лучшему сколько-нибудь прочным образом были не в состоянии; во-вторых, эти единицы болгар во всяком случае могла быть только из болгар еллинофилов, т. е. из болгар отрекшихся и отказавшихся от своей народности, потому что при постоянном решительном преобладании на кафедрах диоцеза архиепископии архиереев-греков могли добиваться от них избрания именно только такие болгары – еллиофилы 132 . |
| Теперь и уступка не так благовидна будет, как была бы прежде; но уступка в том виде, как сказано в предыдущем письме моем, едва ли не была бы лучшим исходом дела, и предосторожностию от больших зол. Господь да умудрит святейшего патриарха и его синод, и да сохранит бедствующую церковь от больших бед. Список с депеши, присланный при отношении 17 дня, 2839, полученный 19 дня вечером, при сем возвращается. 20–21 Мая, 1860 г. 199 30 июля. Мнение митрополита Филарета о жалобе филиппопольских греков на болгар Странное дело! Православные греки на православных болгар по церковному делу жалуются консулу западной державы, и сами себя отдают в руки латинства. Как же ограждать безопасность людей, которые сами себя предают ищущим души их? И на что жалуются? На то, что болгары требуют богослужения на вразумительном для них наречии. Разве греки уже приняли латинское правило, чтобы богослужение было на непонятном народу языке? При таких странных обстоятельствах трудно придумать благонадежный образ действования, и в другой раз трудно приступить к действованию по сведениям тайным и чуждающимся гласности. Нельзя ли православным отцам и братиям нашим прочитать слова апостола Павла ( Гaл. V, 15 ): аще друг друга угрызаете и снедаете, блюдитеся, да не друг от друга истреблены будете. И это тем скорее, если угрызаемых вами, а с ними неприметно и себя кладете в отверзтыя челюсти пропаганды, ищущей поглотить православие. 30 Июля, 1860 г. 200 8–10 декабря. Мнение митрополита Филарета о деле болгар по депеше 20 ноября, 1860 г. Секретно. I. Мнение Аали-паши 201 , что патриарший престол должен сделать значительные уступки, чтобы возвратить болгар на путь, с которого они совратились, достойно внимания святейшего патриарха. Хорошо обещание паши, что Порта не потерпит отделения болгар от православной церкви. Но может ли Порта удержать их, если они большою массою ринутся на сторону Западной церкви и западной политики? Сия политика, конечно, не будет отталкивать их назад. II. Сильное со стороны Порты выражение того, что она не будет благоприятствовать отделению болгар от православной церкви, или от патриаршего престола, может побудить их искать примирения с патриархом. Но свидание епископа Илариона с патриархом, хотя сей и обещает принять его, не вдруг может быть предпринято с надеждою. Пропасть между ними так широка, что надобно прежде всего построить мост приличным посредничеством. |
| Однако Собор отклонил это предложение. Тем не менее оно породило дискуссию о различной степени виновности болгар. Бывший Константинопольский патриарх Иоаким в ходе дискуссии предлагал по умолчанию считать сознательными нарушителями канонов жителей городов, а болгар, живущих в селах, считать «согрешающими по неведению». Архиепископ Софроний еще раз обратился к Собору с просьбой не осуждать огульно весь болгарский народ, а помнить о том, что Церковь должна всегда ждать обращения грешника. Но его предложение вновь было отклонено. Например, Анкирский митрополит Хрисанф говорил, что в Писании сказано: «Не убивай» и «Не прелюбодействуй», без прибавления «в ведении» или «в неведении». В результате это положение Ороса было оставлено без изменений . Критики Ороса указывали, что в нем есть лишь жесткое осуждение болгар, но при этом отсутствует выражение пастырской заботы об осуждаемых. В этом отношении Орос отступал от самого духа Евангелия. Стремление осудить болгар полностью вытеснило поиск путей к примирению. Эту мысль довольно ярко выразил И. С. Аксаков: «Если болгары в учреждении Экзархата погрешили против буквы канонов, то греки, со своей стороны, погрешили против самого духа канонического учения, т. е. против духа христианской любви и правды. Константинопольская Церковь должна была, конечно, в этом споре с болгарами явить истинно-христианскую мудрость и не давать мертвящей букве торжествовать над животворящим духом. В том, в чем обвиняет Константинопольский собор болгар (в филетизме, т. е. во внесении племенного пристрастия в идею Церкви), повинен прежде всего сам Константинопольский Патриархат» . Жесткое осуждение болгар не заставило их изменить свою позицию. Несмотря на постановления Константинопольского Собора, болгарские архиереи получили султанские бераты и заняли свои кафедры. Кроме того, в 1874 г. был проведен плебисцит, предполагавшийся 10-й статьей фирмана. В результате в Скопской епархии (территория современной Республики Северная Македония) из 8 698 христианских семей лишь 567 изъявили желание остаться под властью Константинопольского патриарха. Остальные высказались за вхождение в состав Экзархата. В Охридской епархии расклад голосов был еще более впечатляющим. За вхождение в Экзархат высказались 9 387 семей, а за пребывание в подчинении Константинопольской Церкви лишь 139 . В результате обе эти епархии были включены в состав Экзархата. Всего Экзархат объединил 17 епархий. Кроме того, за пределами этих епархий также существовали общины (например, в городах Прилеп, Струмица, Воден, Костур и др.), признававшие над собой власть Болгарского экзарха. Фактически Экзархат смог объединить под своей канонической властью подавляющее большинство болгарского населения Османской империи. Тем самым Экзархат стал не только болгарским духовным центром, но и консолидирующим началом для болгарской нации. |
| А что болгар унижают, тому доказательство теперь перед глазами: поставили в Константинополе болгарскую церковь с епископом и не дали ей прав приходской церкви, и за совершение в ней какой-то требы даже не патриарх, а синкелл его запретил в сей церкви священнослужение» . Возрастало недовольство греками, возрастало стремление к церковной независимости, увеличивались и требования к Константинопольской Патриархии со стороны болгар. На Поместном Соборе 1858 года требования болгар в очередной раз были отвергнуты. В то же время набирало силу болгарское народное движение. Болгар, в особенности находившихся в центре, в Константинополе, охватило необыкновенное одушевление, в основе которого лежало, конечно, стремление к национальному возрождению. Церковный вопрос был на устах всех – не только мужчин, но и женщин, даже девиц и почти детей. Это действительно была, как говорит современник из болгар, сам переживший описываемое состояние, какая-то «мания», какое-то массовое сумасшествие . По сути дела свой Рубикон болгары перешли в 1860 году, когда в болгарской церкви Константинополя на пасхальном богослужении епископ Макариопольский Иларион по требованию собравшегося народа не помянул Константинопольского патриарха. Данная акция константинопольской общины была одобрена и приветствовалась большинством болгар. «33 города и местечка прислали Илариону благодарственные адресы, извещая, что присоединяются к принятой им мере и отказываются поминать патриарха на богослужении» . В аспекте рассматриваемой нами темы церковной автокефалии это довольно существенный момент, на который нужно обратить внимание. Единодушие болгарского народа, клира и епископата в своем стремлении к церковной независимости здесь налицо. Безусловно, что с канонической точки зрения такое единодушие может оказаться поводом требовать автокефалию, но не может быть рассмотрено как достаточное основание для провозглашения автокефалии без согласия и благословения Церкви-Матери. Возможно, что десятилетий болгарской схизмы не последовало бы вслед за этими событиями, если бы в тот момент Константинопольская Патриархия прислушалась к мнению Русской Церкви, которое выражал в значительной степени митрополит Московский Филарет (Дроздов): |
| Там, где прежде был город Булгар, теперь на месте развалин его находится село Болгары с христианским храмом. И там, как и в самой Казани, празднуется память св. мученика Авраамия Болгарского. В апреле 1878 г. Владимирский Архиепископ Феогност прислал в село Болгары икону св. мученика Авраамия также с частицей мощей его. А в 1892 г. 14 января Священный Синод, по ходатайству доверенного православных обывателей села Болгар Филиппа Мордвишина, разрешил, для удовлетворения благочестивого желания прихожан церкви села Болгар, перенести из города Владимира деревянную раку, в которой почивали мощи св. мученика Авраамия до 1815 г. и поставить оную в церкви села Болгар, в приделе, посвященном имени св. мученика Авраамия, с тем, чтобы над верхней частью сей раки была положена икона св. мученика Авраамия. Епархиальное начальство города Владимира изъявило свое согласие на передачу упомянутой деревянной раки в село Болгары и 30 мая 1892 года гробница св. мученика Авраамия, или деревянная рака, торжественно была перенесена от пристани на Волге «Спасский Затон» с крестным ходом в церковь села Болгар. Два обстоятельства случились в селе Болгары во время торжественного перенесения гробницы св. мученика Авраамия. 1) Когда церковная процессия проходила уже самым селом Болгарами, то в многочисленной толпе оказался подкинутым некрещенный младенец мужского пола. Скоро нашлись желающие быть восприемниками этого младенца от св. купели. Того же 30 мая 1892 года младенец наречен Авраамием и был просвещен св. крещением. 2) Крестьянин села Болгар Андрей Тимофеев Суходов, незадолго до принесения гробницы св. мученика, отправился продать воз извести. Соседи говорили ему, чтобы он отложил эту продажу до другого времени, что он не успеет положить на воз известь, как гробницу принесут в село и в храм Божий, но Андрей не послушался. И, если вы спросите: что же случилось с ним за это? А вот что: он, продавая известь, свалился в яму, где была известь, и обжегся до смерти. Когда церковная процессия с гробницей св. мученика Авраамия была уже в селе, привезли в Болгары и Андрея Тимофеева Суходова, но уже мертвым. Это поразило всех благочестивых богомольцев и жителей села Болгар. Святые мученики Казанские Иоанн, Стефан и Петр |
|
|
