| Никифор ничего не пишет об изменении ритма дыхания, только замечает: «Собрав ум свой к себе, введи его в путь дыхания, коим воздух доходит до сердца, и вместе с сим вдыхаемым воздухом понудь его сойти в сердце» 32 . Псевдо-Симеон выражается более определённо, говоря, что дыхание следует замедлять: «Удержи носовое вдыхание, чтобы дышалось не легко» 33 . И Никифор, и Псевдо-Симеон имеют в виду стадию, предшествующую произнесению Иисусовой молитвы: речь здесь идёт не о самом процессе молитвы, а о подготовке к ней. Григорий Синаит , как и Псевдо-Симеон, рекомендует замедлять дыхание. Выдыхание воздуха, говорит он, приводит к рассеиванию внимания, поэтому дыхание следует задерживать насколько возможно: «Сдерживай дыхание легких, чтобы не дышать без необходимости, так как слышание вылетающих из сердца вздохов омрачает ум, рассеивает мысли, изгоняя ум из сердца». Однако в отличие от Никифора и Псевдо-Симеона, Григорий имеет в виду управление дыханием не на предварительном этапе, а уже во время самой молитвы: «Насколько возможно сдерживая дыхание, заключая ум в сердце, непрестанно и усердно призывай Господа Иисуса» 34 . Это важный шаг вперёд: контроль дыхания перестаёт быть просто подготовкой, а становится органической частью призывания Господа. Вместе с тем Григорий не обозначает точного соответствия между ритмом дыхания и словами молитвы. Здесь его указания весьма расплывчаты – возможно, это сделано преднамеренно. В современной практике принято произносить первую часть Иисусовой молитвы – «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий» – на вдохе, а вторую – «помилуй мя (грешного)» – на выдохе. Эту технику мы находим, например, в «Откровенных рассказах странника» 35 , но Григорий Синаит нигде её не предлагает. Напротив, из его слов «Сдерживая дыхание […] призывай Господа Иисуса» можно сделать вывод, что всю Иисусову молитву целиком следует произносить, задержав дыхание – иначе говоря, от вдоха до выдоха. Этого принципа, безусловно, придерживается Никодим Святогорец (1749–1809), когда учит: «Сдерживай немного дыхание, пока сознанием не сможешь произнести молитву один раз» 36 . |
| Говоря о свёрнутом положении тела при молитве, Палама указывает, что оно упоминается в Ветхом Завете: «Илия взошёл на вершину Кармила, припал к земле и склонил голову между колен» ( 3Цар 18:42 ) 29 . Кроме того, он предлагает богословское объяснение такой позы, опирающееся на упоминаемые св. Дионисием Ареопагитом (ок. 500 г.) два вида движения: «прямое», при котором ум воспринимает предметы вне себя самого, и «круговое», при котором ум «сам к себе возвращается и действует на себя самого, самого себя созерцая». «Это-то второе движение», утверждает Палама, «и есть лучшее и наиболее свойственное уму действование». Он формулирует принцип, лежащий в основе учения (об этом принципе мы ещё скажем ниже): «После падения внутреннему человеку свойственно уподобляться внешним формам». Именно этому принципу следует молящийся, принимая позу зародыша: «Свёртываясь внешне по мере возможности, как бы в круг», исихаст с большей лёгкостью достигает внутреннего кругового движения ума и через это «возвращается к себе самому» 30 . Григорий Синаит признаёт, что молящийся в такой позе скоро почувствует, насколько она неудобна, но призывает не бросать своего дела, невзирая ни на что. «Ты будешь испытывать чувствительную боль в груди, плечах и шее», предупреждает Григорий, но, тем не менее, продолжает он, должно и дальше «непрестанно восклицать». В другом месте он говорит: «Не следует быстро вставать по нерадению, из?за неугасающей боли […] Коли случится тебе часто чувствовать боль в голове и плечах, переноси ее с терпением и ревностью, ища Господа в сердце» 31 . Современные христианские учителя, как православные, так и других конфессий, считают, что телу при молитве следует придать удобное положение, расслабить его, чтобы молящийся, насколько это возможно, его не замечал. Григорий Синаит думал совсем иначе. Он, несомненно, полагал, что призывание имени Господа, в частности, Иисусова молитва , выражающее сокрушение, печаль и раскаяние, скорее должно сопровождаться физической болью, нежели ощущением лёгкости, комфорта и расслабленности. Управление дыханием |
| Вместе с тем, Иисусова молитва, кроме этой стороны – краткости своей, заключает в себе все главные достоинства молитвы; в словах ее чувствуется и смирение, и сокрушение сердечное, и любовь к Божеству; слова этой молитвы представляют как бы детское, наивное по простоте обращение к близкому Божеству, к любящему Покровителю... Творя эту молитву не умом только, но и сердцем, как учили подвижники, молящийся действительно с ее помощью сосредоточивал в себе и развивал громадную молитвенную энергию, – энергию высокого чувства. Эта молитва и была положена в основание умной молитвы. 733 Но частым повторением этой молитвы подвижники не ограничивались; они, для усиления своего сосредоточения в ней (имеющего целью усиление в себе чувства, смирения, покаяния и любви к Божеству), выработали еще известные особые правила этой молитвы. Из числа этих правил главнейшее заключается в требовании исполнения следующего условия: «С утра понудь ум свой сойти из головы в сердце и держи его в нем, говорит св. Григорий Синаит , и непрестанно взывай умно и душевно: «Господи, Иисусе Христе, помилуй мя!». 734 Здесь мы остановимся на словах подвижника – «понудь ум свой сойти из головы в сердце и держи его в нем». Указания на это правило умной молитвы встречаются у многих подвижников. Так, Каллист Тиликуд говорит о необходимости при умной молитве «углубления ума в сердце», 735 Григорий Палама – о «введении ума внутрь сердца, которое есть хранилище помыслов». 736 Подвижники же Никифор Уединенник, 737 Каллист и Игнатий 738 употребляют то же выражение, что и Григорий Синаит , т. е. «понудь ум сойти в сердце», добавляя только к слову «сойти в сердце» слова «вместе с вдыхаемым воздухом». Постараемся вникнуть и, по возможности, понять, что означают эти слова подвижников «понудь ум свой сойти из головы в сердце и держи его в нем». Слова эти, по первому впечатлению, без сопоставления их с другими изречениями подвижников, представляются темными и неясными. Первое, что является, по прочтении приведенного изречения – это желание выяснить, какое собственно понятие заключается в слове «ум», упомянутое в этом изречении. |
| И аще паки изветом послушания ленишися ко умному трезвению; за сие и подсмеянию подлежиши. Ниже бо пустыня, ниже уединенное жиле толико успеяние в сем делании приносит, якоже послушание в разуме, рече Григорий Синаит . Или паки от десна окрадаешися, аки не имея учителя таковому деланию; повелевает ти сам Господь учитися от писания, глаголя; испытайте писания и в них обрящете живот вечный. Или от шуия повлекаешися, смущаяся не обретая места безмолвного; и о семь Петр Дамаскин препирает тя глаголя: «се есть, рече, начало спасения человеку, да оставит своя хотения и разумения, сотворит же Божия хотения и разумения «и тако не обрящется во всей твари вещь или начинание, или место, могущее воспятити ему. Аще же, и еще благословнейшую вину изобретая, претыкаешися от многих словес Святого Григория Синаита , многая о прелести, случающейся и в сем делании, глаголюща: исправляете тя сам сей Святый, глаголя: «не должни есмы, рече, боятися или сомнетися, Бога призывающе: аще же и неции и совратишася, вреждени бывше умом: веждь, яко от самочиния и высокомудрия се пострадаша». Иже бо в повиновении с вопрошением и смиренномудрием изыскуяй Бога, никогдаже примет вред, благодатию Христа: праве бо живущаго, и непорочно жительствующаго, и удаляющегося самоугодия и высокомудрия, весь бесовский полк, аще и бесчисленна подвигнет искушения, не имать вредити, якоже отцы глаголют. Дерзостне же и самосоветне ходящии, сии в прелесть впадают. Аще же неции, претыкающеся о камень священного писания, приемлют вину, объявляющую нам путь прелести, на возбранение умного делания, сии да познают себе горняя долу, и дольняя горе превращающих. Не на возбранение бо делания сего, но остерегающе нас от прелести, объявляют нам вины, ими же прелесть находит. Святии отцы: якоже и сей Святый Григорий Синаит , повелевая не боятися, ниже сомнетися обучающемуся в молитве, наводив две вины прелести: самочиние и высокоумие. И от таковых хотяще Святии Отцы непорочным нам быти, повелевают испытовати Святого Писания, и от того наставлятися, имуще брат брата советника блага, якоже рече Петр Дамаскин . |
| Возникает вопрос, не распространяет ли св. Григорий Синаит эту свою угрозу и на тех новоначальных и страстных, которые, по словам старца Василия, совершением Иисусовой молитвы «в глубину своего сердца» стремятся очистить сердце от страстей? Ответ на этот вопрос мы находим у св. Григория в его учении о борьбе с помыслами. Здесь мы входим в такую область делания Иисусовой молитвы, которая близка и понятна более монашествующим, нежели мирянам, но и мирянам не мешает иметь о ней некоторое понятие – оно может и им оказаться полезным. Св. Григорий Синаит указывает разные способы борьбы с помыслами: одни – для сильных и совершенных, другие – для слабых и новоначальных. Он говорит: «Сильным и совершенным принадлежит бороться всегда одним и непрестанно обращать на них меч духовный, иже есть глагол Божий ( Еф.6:17 ); немощные же и новоначальные пользуются, как твердынею, бегством, с благоговением и страхом отказываясь от противоборства и не дерзая прежде времени вступать в него, и таким образом избегают смерти...» «Сего ради новоначальному надлежит внимать сердечному действу, как незаблудному (т. е. стоя вниманием в сердце, творить молитву Иисусову), все прочее не принимать до времени умирения от страстей...» «Из новоначальных никто никогда не может отогнать помысла, если Бог не отгонит его. Только сильным свойственно бороться с ними и прогонять их. Но и они не сами собою отгоняют их, а с Богом воздвигаются на брань с ними, как облеченные во всеоружие Его. Ты же, когда приходят помыслы, призывай Господа Иисуса часто и терпеливо, и они отбегут: ибо, не терпя сердечной теплоты, молитвой подаваемой, они, как огнем палимые, отбегут. Иисусовым именем, говорит Лествичник, бичуй супостатов: ибо Бог нам есть огнь, поядаяй злобу... Не имеющий же действа молитвы иным побеждает их, подражая Моисею. Ибо когда он восстанет и на небо прострет руки и очи свои ( Исх.17:11 ), Бог прогоняет их. Потом он опять садится и начинает молитву с терпением. Вот какой способ употребляют еще не стяжавшие действа молитвы. Но и имеющий действо молитвы при движении телесных страстей – разленения или блуда, страстей лютых и тяжких, часто вставая, простирает ради не долго сие творить, и опять садится, чтоб враг не обольстил ум, даже безопасный от падения, и горе, и долу, и в сердце, и всюду безопасный от вреда свойственного одним чистым и совершенным». |
| Св. Григорий Синаит , учивший об умном делании, был встречен враждебно афонскими иноками. Старцу Паисию Величковскому пришлось три раза письменно выступать против хулителей Иисусовой молитвы – один раз на Афоне и два раза в Молдавии. В приведенных нами его «главах об умной молитве» он подробно излагает свои доводы в защиту умного делания и мне нет надобности повторять их. Нам следует остановить наше внимание на том, что говорят опытные наставники Иисусовой молитвы о прелести, чем они объясняют возникновение прелести и как можно сохранить себя в безопасности от нее. Но что же значит «впасть в прелесть»? Впасть в прелесть – это значит стать жертвой обмана или самообмана, имея при этом твердую уверенность, что находишься в истине, в то время как другие заблуждаются. Впасть в прелесть – это значит стать жертвой самообольщения и, будучи ослепленным гордостью, потерять даже способность познать свое заблуждение. В этом и заключается особенный ужас прелести. Напрасно однако думают, что впадение в прелесть бывает только с людьми, проходящими умное делание. Мы увидим из дальнейшего, что она может быть и у тех, кто не занимается умным деланием, а ограничивается псалмопением, канонами и тропарями... Прелесть возможна даже и вне религиозной области, но эта сторона нас не касается. Итак, что же говорят о прелести наставники умного делания? Начнем со старца схимонаха Василия. В предисловии на книгу блаженного Исихия он пишет: «Евангельское благовествование говорит: «Господи, не доброе ли семя сеял еси? Откуда убо возрастоша плевелы?» Ибо как невозможно не подкрадываться злу к добру, так и к этому священному умному деланию приплетается прелесть, подобно плющу (смилакс) к дереву. Имеет же она начало от мнения и самочиния, врачевство которым – смирение, исследование Св. Писания и совет духовный, а не уклонение от обучения умному деланию. Ибо св. Григорий Синаит говорит, что не должны мы бояться или сомневаться, призывая Бога; если же некоторые совратились, повредившись в уме, то знай, что они пострадали это от самочиния и высокоумия... |
| Никаким видениям не верь. Святой Григорий Синаит говорит: «Никогда же да приимеши, аще что видиши чувственно, или умно, или извнеуду, или внутрьуду, или аще и образ Христов, или Ангелов, или святаго зрак, или свет умом мечтается, или воображается, яко и сам ум о себе естеством имать мечтательное, и удобь зраки соделати может, во яже желает, не у опасне сему внимающим, иже и сам на себя наносит вред: и сама же та память благих или злых воображати внезапу ума чувство и к мечтанию возводити обыче, идеже и мечтатель бывает таковый о себе, а не безмолвник. Сего ради внимай, да не приложиши веровати чесому... но пребывай негодуя к тому, присно блюдя ум свой безвиден, невообразителен. Должен есть новоначальный внимати сердечному точию действу яко непрелестну, иная же вся не приимати до времени мира страстей. Бог бо не негодует на иже опасно себе внимающаго прелести ради, аще сице и не приимет еже от Него, кроме вопрошения, и многа испытания, но паче похваляет, яко премудра... Нужда не мала достигнути истины явственне, и чисту быти от сопротивных благодати, яко во образе истины обыче диавол в новоначальных паче показывати прелесть свою, преобразуя лукавая своя яко духовна». Вот что говорит святой Григорий Синаит ; помни это, и твердо этого держись. Пишешь, что как-то почувствовала, что сверху свет блеснул, что от слов молитвы Иисусовой блеск бывает, и прочее. Ничему этому не верь; все это мечтательность, которую должно отвергать. Во всех твоих искушениях старайся удерживать молитву. Если не можешь произносить полную, то есть всех слов молитвы Иисусовой, то можешь повторять: «Иисусе, Иисусе», это не возбраняется, и святыми отцами не отвержено. «Именем Иисуса бей ратники», – говорит Лествичник. Велика сила этого имени. 246. НЕ ВЕРЬ ТОМУ, ЧТО СТЯЖАЛА НЕЧТО ДУХОВНОЕ. НЕ ВЕРЬ ЧУВСТВЕННЫМ ВИДЕНИЯМ Потребно нам иметь более всего смирение искреннее пред Богом и пред всеми людьми; и более бояться и остерегаться самомнения и тщеславия, и самого тонкого, что мы стяжали нечто духовное. Особенно бойся верить внешнему и внутреннему свету и искусительным блистаниям. Малейшее в нас сомнение показывает уже, что это с противной стороны. А другие признаки, погрубее, явно уже доказывают, что это не вино духовное, а уксус вражий, который вскоре после показывает свое действие в различных страстях. 247. МОЛИТВА КАЖДОГО ДОЛЖНА БЫТЬ СООБРАЗНА С ЕГО МЕРОЮ |
| Я извлек теперь все из Симеона Новаго Богослова о художественном прохождении умной молитвы. Вы видите, что телесные при этом положения и приемы не составляют главного дела: они не больше, как приспособления. Я их тут означу еще особо: сесть в уединенном месте, преклонить голову к персям, стеснить несколько дыхание, и телесные очи обратить тоже внутрь к месту сердца, и в этом положении, собравши ум в сердце, говорить: «Господи, Иисусе Христе, помилуй мя!» Иду далее по Добротолюбию (славянскому). За св. Симеоном Новым Богословом в этой книге следует Григорий Синаит . – Сокращенное извлечение из него составит содержание следующего письма. Письмо семнадцатое «Следовало бы нам, пишет св. Григорий Синаит , принявшим духа жизни о Христе Иисусе, чистою в сердце молитвою, херувимски беседовать с Господом; но мы, не разумея величия, чести и славы благодати возрождения, и не заботясь о том, чтобы возрасти духовно чрез исполнение заповедей, востечь до состояния умного созерцания, предаемся нерадению, чрез что впадаем в страстные навыки, и, таким образом, низвергаемся в бездну нечувстия и мрака. Бывает и то, что мы даже мало помним-есть ли Бог; а каковы мы должны быть, как чада Божии по благодати, о том нередко и совсем не знаем. Веруем, но верою недейственною, и, по обновлении духом в крещении, не перестаем жить плотски. Если иногда, покаявшись, и начинаем исполнять заповеди, то исполняем их только внешно, а не духовно, и до того отвыкаем от духовной жизни, что проявления ее в других кажутся нам неправостями и заблуждениями. Так до самой смерти пребываем мы мертвыми духом, живя и действуя не о Христе, и не соответствуя тому определению, что рожденное от Духа должно быть духовно. Между тем, принятое нами о Христе Иисусе во святом крещении не истребляется, а только зарывается, как некое сокровище в землю. И благоразумие и благодарность требуют позаботиться о том, чтобы открыть его и привесть в явность. К этому ведут следующие способы: во первых дар этот открывается многотрудным исполнением заповедей, так что поколику исполняем заповеди, потолику дар сей обнаруживает свою светлость и свой блеск; во вторых, приходит он в явление и раскрывается непрестанным призыванием Господа Иисуса. или, что тоже, непрестанною памятию о Боге. И первое средство могущественно, но второе могущественнее, так что и первое от него получает, полную свою силу. Посему, если искренно хотим раскрыть сокрытое в нас семя благодатное, то поспешим скорее навыкнуть сему последнему сердечному упражнению, и иметь всегда в сердце это одно дело молитвы, безвидно и невоображенно, пока оно согреет сердце наше и распалит его до неизреченной любви ко Господу.» |
| Вот как говорит о смирении, рождающемся от такого состояния, преподобный Григорий Синаит : «Есть семь взаимно входящих и друг от друга порождающихся, но различных способов, ведущих и руководствующих к ниспосылаемому Богом смирению: молчание, смиренномудрие, смиреннословие, смиренная одежда, самоунижение, сокрушение духа и отнесение себя всюду к последним» 112 . Смиренномудрие – это смиренное о себе мудрование, размышление. Смиреннословие – это смиренное о себе высказывание (не всегда этот термин употребляется в плохом смысле слова: говорить о себе смиренно, а внутренне оставаться гордым). Смиренная одежда нужна постольку, поскольку внешность человека часто его смиряет. Самоунижение также может принести человеку некоторое смирение, сокрушение духа, если человек искренне старается унизить себя не ради того, чтобы его другие за это хвалили, а внутренне, перед самим собой. Далее Григорий Синаит пишет: «Разумное молчание рождает смиренномудрие. От смиренномудрия проистекают три вида смирения: смиренное словопроизношение, смирение и нищета в одежде и постоянное самоукорение. Эти три образа смирения дают начало сокрушению, производимому попущением испытаний и называемому промыслительным наказанием и смирением посредством демонов» 113 . Если в нас нет предварительного смирения, то и сокрушение не может в нас возникнуть – по той причине, что на свои собственные падения мы будем реагировать неправильно, допустим роптать, возмущаться духом, унывать или, наоборот, не обращать никакого внимания на свои преткновения, не видеть в этом ничего особенно страшного, всячески находить себе извинения и оправдания. Таким образом, мы будем жить жизнью, хотя и страшно это сказать, неверующего человека, который если и согрешит, то греха в этом не увидит. Он думает только о сугубо внешних последствиях греха, опасается, что ему придется испытывать скорби от людей или что он повредит свое здоровье, но он не думает о своем нравственном состоянии и о последствиях духовных. Что значит «смирение посредством демонов»? Действительно, демоны нас смиряют. Они делают это не ради нашей пользы, но они поневоле толкают нас в такое состояние, пребывая в котором мы (если правильно на него реагируем) приобретаем возвышеннейшую добродетель смирения. Постоянно претыкаясь, падая, не имея сил бороться с грехом, мы, приобретя такой печальный опыт, смиряемся волей-неволей, а правильнее сказать, добровольно, потому что из любого обстоятельства можно сделать как правильный, так и неправильный вывод. Смирение, сокрушение – это правильные выводы, а ропот или нерадение, конечно же, неправильные. |
| Вообще же святые отцы на пение псалмов смотрят, как на дело более легкое, чем обыкновенная молитва . С пения должны начинаться молитвенные подвиги новоначальных, несовершенных, как об этом свидетельствует пресвитер Илия Екдик: «Уму несовершенному не попускается войти в плодоносящий вертоград молитвы; ему и остаются... одни псалмопения» 70 . Это же подтверждает и Григорий Синаит , говоря, что «добре также творят и те, кои совсем не держат псалмопения, если они преуспевают. Таковые не имеют нужды в псалмопении, но должны пребывать в молчании, непрестанной молитве и созерцании, если достигли просвещения» 71 . Для рядового же человека и псалмопение является составной частью его молитвенного правила. После напряженного внимания при молитве молящийся отдыхает в псалмопении, на что указывает святой Григорий Синаит : «Когда ум служит частным мысленным вопиянием и непрестанным водружением внимания его в молитву, справедливо давать ему некое отдохновение, отпуская его в простор псалмопения из утеснения в безмолвной молитве» 72 . Рассмотрев молитвенные правила, различающиеся внешней стороной, но единые по своему духу и существу, приходим к заключению, что само правило есть образец того, как надо совершать свои молитвы всякому человеку, преимущественно же новоначальному, знакомому еще только с первою или второю ступенью молитвы. Эти правила особенно нужны для не достигших еще чистой молитвы. Святые Каллист и Игнатий говорят относительно этого: «Знай и то, брате, что всякий метод или прием, всякое правило и, если хочешь, эти разные делания потому устанавливаются и узаконяются, что мы не можем еще чисто и непарительно молиться. Когда же это, благоволением и благодатию Господа нашего Иисуса Христа, совершится в нас, тогда мы, оставя многое и разнообразное, непосредственно паче разума соединяемся с единым Единичным и Единящим, как сказано славным богословом: «Когда Бог с богами (т. е. богоподобными людьми) соединяется и ими познается, тогда Святым Духом всуществленное в сердце совершается осияние» 73 . |
|
|
