| Толковые пророки явились предметом исследования в двух диссертациях И. Е. Евсеева . В работе 1897 г. он изучил текст книги Исайи, уделив главное внимание вопросу о греческой основе славянской версии. В работе 1905 г. он издал текст книги Даниила по трем версиям: паримийной, где использовано несколько списков паримийника, в том числе древнейший – Григоровичев, РГБ, Григ. 2 (М. 1685), четьей мефодиевской (по Архивскому хронографу – РГАДА, ф. 181, 279/658) и толковой по рукописи XV в. ГИМ, Чуд. 182. Тем самым ему удалось наглядно показать различие трех славянских переводов и большое своеобразие толкового перевода (хотя, напоминаем, именно Даниил дан в этом переводе без толкований). Позже Туницкий подготовил издание Малых пророков с толкованиями, но успел издать только пять книг – Осии, Иоиля, Амоса, Авдия и Ионы по русскому списку конца XV в. РГБ, ТСЛ. 89 с разночтениями из четырех рукописей XV в. (Туницкий 1918). Версия южнославянских списков, в частности лучшего из них РНБ, F.1.461 (ЮБ), до сих пор не издана; в настоящее время ее готовит к публикации Румяна Златанова (Zlatanova 1992). Как отмечалось выше (§ 1–2), восточнославянская версия текста, восходящая к новгородскому списку 1047 г., не дает полного представления об истории текста и его первоначальном облике. Проявленное Евсеевым равнодушие к южнославянскому материалу не позволило ему дать полноценную историю славянского текста. Попытки Р. Златановой построить полную текстологию Толковых пророков также не могут быть сочтены завершенными. Ею не привлечен западнорусский список 1502–1507 гг. Матфея Десятого, который, как кажется, представляет собою промежуточную форму между южнославянской и восточнославянской ветвями, кроме того, она не приняла во внимание, что использованный ею южнославянский список РНБ, F.I.3 представляет собою копию с восточнославянского оригинала. Так, под влиянием восточнославянского антиграфа писец этого списка неправильно употребляет юсы, смешивая их с неносовыми гласными, и наоборот, например: изва31;ныи, изваяш31; Abb. 2:18; языкы, пожроша, поклониша ся Иер. 1:5, 16, 2:11 ; на главу, посл31;шаи, прободоша Зах. 3:5, 8, 13:6 ; бо31;знь Мал. 1:6 ; аналогичные данные приводит Т. Мострова(1995). |
| составлявшие основу разных богослужебных чинов, прежде всего литургии, вечерни и утрени, не записывались со знаками нотации вплоть до XVI в. (исключение составляют отдельные песнопения периода Великого поста, напр. замены херувимской песни, нотировавшиеся с посл. четв. XV в.). Их полные тексты или начальные слова зафиксированы в Служебниках, исполнительские ремарки к-рых («людие» - «певцы») указывают на преобладание общинного пения неизменяемых текстов. В Служебнике нач. XIV в. (ГИМ. Син. 605) «певцам», т. е. профессиональному хору, на литургии св. Иоанна Златоуста поручены лишь «Иже херувимы» и «Милость мира» (Л. 19, 23 об.), в Служебниках рубежа XIV и XV вв. (Там же. 601. Л. 14 об., 16, 26; 952. Л. 18 об., 20 об., 31 об.), содержащих более позднюю версию текста времени введения Иерусалимского устава,- Трисвятое, «Аллилуия» и (вместе с общиной) «Отца и Сына и Святаго Духа». Главными причинами устного бытования таких певческих текстов, вероятно, были твердое знание их напевов в общинах и устойчивое следование одной мелодической версии; кроме того, авторы списков богослужебных книг древнейшего периода ориентировались на визант. книжную традицию, в которой до кон. XIII - нач. XIV в. неизменяемые песнопения также не нотировались. Кон. XIV - 1-я пол. XV в. Нотированный Октоих. 1-я пол. XV в. (ГИМ. Чуд. 59. Л. 9) Нотированный Октоих. 1-я пол. XV в. (ГИМ. Чуд. 59. Л. 9) отмечены в певч. книгах соединением явных признаков древней основы, сближающих их с ранней рукописной традицией, и новых веяний, связанных с возрождением тесных визант. и южнослав. контактов, с влиянием афонской культуры. Большинство древнерус. гимнографических книг этого времени, тексты к-рых исполнялись З. р., либо не содержит знаков нотации, либо, как в древности, воспроизводит лишь начертания фит (напр., Октоих изборный - РГАДА. Тип. 67, 1374 г.; Параклитик - Там же. 81, XV в., в приложении содержит евангельские стихиры и светильны, т. е. воскресные ексапостиларии). Нек-рые из этих книг отражают студийский тип, причем в его архаичном варианте (напр., Параклитик - РГБ. Вол. 2, кон. XIV - нач. XV в.), другие соответствуют недавно принятому Иерусалимскому уставу (Октоихи - ГИМ. Син. 199, 1436 г., и ГИМ. Воскр. 10, 1437 г., с чертами южнослав. орфографии). |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла ГАВРИИЛ имя 2 серб. книжников, монахов Хиландарского мон-ря. 1. Переводчик на слав. язык книг ВЗ, книгописец (2-я пол. XIV в.- после 1412). В 1412 г. сделал беловой список (ГИМ. Син. 202) перевода Книги Иова с толкованиями Никиты, митр. Ираклийского, на основе толкований диак. Олимпиодора (названного автором в заглавии) и ряда др. авторов ( Горский, Невоструев. Описание. С. 56). Г. снабдил текст предисловием. Недовольный переводом, сделанным ранее («на словенское издадесе некыим приснопаметным не веде, зело умалене и тесноразумне»), он создал свою редакцию, сверив текст с греч. рукописью из мон-ря Эсфигмен. В основу слав. текста был положен древний болг. перевод Х в., сохранившийся в рус. списках XIV-XVI вв. (старший 1394 г.- ГИМ. Чуд. 6). На полях рукописи Г. поместил варианты текста древних переводчиков: Акилы, Симмаха и Феодотиона, обозначенные начальными буквами их имен, о чем он сообщил в предисловии. Таким же образом был расположен текст в серб. списке 1418 г. Книг Царств с толкованиями (ОГНБ. 1/106); автор этого перевода, выполненного в 1416 г., неизвестен (ПЭ. Т. 5. С. 143). Г. отредактировал перевод книги Премудрости Соломоновой, о чем стало известно из позднейшего (XV в.?) списка, от к-рого сохранилось лишь послесловие писца (РГБ. Григор. 53. II/М. 1734. II). В древнерус. традиции переводы Г. известность не получили. На основании тождества почерка и сходства иллюминации Г. как писцу атрибутируются часть Сборника богослужебного (Служебник с дополнениями - ГИМ. Хлуд. 114), датируемого по пасхалии ок. 1404 г., и отрывок, хранившегося, возможно, в рум. собраниях, сборника, состоящего из 16 Слов Григория Богослова с толкованиями (ГИМ. Щук. 895). Почерк Г.- хорошо разработанный, но не каллиграфический полуустав, каким писались обычно четьи книги. На примере этого сборника заметно стремление писца графически выделить основной текст и толкования (последние пишутся с большим числом курсивных элементов). Г. является ранним представителем последовательно выдержанной реформированной ресавской орфографии. Скромное украшение его рукописей (киноварные заставки - в основном узкие плетеные, тонкие инициалы с орнаментальными отростками) выполнено, вероятно, самим книжником. |
| Посольство св. равноап. кн. Бориса к визант. имп. Феодоре. Миниатюра из Хроники Иоанна Скилицы. XII в. (Matrit. gr. 2. Fol. 67 v) Посольство св. равноап. кн. Бориса к визант. имп. Феодоре. Миниатюра из Хроники Иоанна Скилицы. XII в. (Matrit. gr. 2. Fol. 67 v) Выбор Б. слав. литургии объясняется стремлением упрочить позиции национальной Церкви и добиться консолидации болг. общества, большинство к-рого составляли славяне. В Болгарии, вероятно, уже во 2-й пол. 60-х гг. IX в. имели представление о слав. литургии, т. к. 2-е посольство в Рим совпало по времени с пребыванием там слав. апостолов, освящением по указанию папы Адриана II слав. книг и богослужением на слав. языке, проходившем в главных храмах города. Б. высоко оценил возможности, открывавшиеся перед болгарами с введением слав. языка в богослужение. Этим объясняется теплый прием, оказанный им ученикам св. равноапостольных Кирилла и Мефодия после их изгнания из Вел. Моравии в 885 г. (см. статьи: Климент Охридский , Константин, еп. Преславский , Ангеларий , Наум Охридский , Савва , Седмочисленники ). Переход Болгарской Церкви на слав. язык в качестве богослужебного произошел еще при жизни Б. Св. равноап. кн. Борис. Миниатюра из Слова Ипполита Римского о Христе и антихристе. Кон. XII-haч. XIII в. (ГИМ. Чуд. 12. Л. 1 об) Св. равноап. кн. Борис. Миниатюра из Слова Ипполита Римского о Христе и антихристе. Кон. XII-haч. XIII в. (ГИМ. Чуд. 12. Л. 1 об) С именем Б. связано активное строительство и восстановление храмов и мон-рей по всей Болгарии (см. ст. Болгария , разд. «Искусство»). В Житии св. Наума Охридского говорится, что князь построил соборный храм в мон-ре арх. Михаила «с богатъством и повелением... Михаила Бориша и сына его Симеона». Созданная в Македонии в XI в. «Болгарская апокрифическая летопись» («Сказание Исаии пророка, како вьзнесен бысть ангелом до 7-го небеси») сообщает, что Б. «сьзда церкви по земли бльгарстеи, и на реце Брегалници, и ту прием царство, на Овчи поли созда бели церкви». По свидетельству архиеп. Охридского Феофилакта, в новую церковь на Брегалнице перенесли мощи мучеников из македон. Тивериополя , разоренного во время болгаро-визант. войн в нач. IX в., им была установлена память 29 авг., к-рая содержится уже в месяцеслове глаголического Ассеманиева Евангелия XI в. |
| спискам ирмосы-подобны, составленные по модели праздничных (Рождества Христова, Пасхи), а также новые тексты для древнерус. служб (напр., канон св. равноап. кнг. Ольге). Дополнением могли становиться и росники пещные - ирмосы с тропарями 7-й и 8-й песней, певшиеся «пред Рождеством Христовым, егда ангела спускают», т. е. во время пещного действа (РНБ. Q. I. 898. Л. 67, 1573 г.). В Октоихе наряду с полным комплектом стихир великой вечерни и утрени в знаменной нотации записывались все стихиры малой вечерни, тексты к-рых не совпадали с великой (богородичны, стиховны); на великой вечерне добавляли «аммореовы» стихиры Пресв. Богородице (цикл Павла Амморейского), певшиеся на подобен (Там же). Заметно расширился состав памятей и знаменных песнопений минейного Стихираря: на праздники, имеющие бдение, выписывались стихиры малой вечерни, мн. памяти пополнились литийными стихирами, возникали новые тексты («ины стихиры»), в к-рых исследователи отмечают особое внимание к историческим событиям, связанным с жизнью празднуемого святого ( Серегина. 1994. С. 16, 196 и др.). После канонизационных Соборов 1547 и 1549 гг. в русле церковных мероприятий, возглавлявшихся свт. Макарием , митр. Московским, были созданы обширные Стихирари - своды знаменных песнопений (нек-рые из них в неск. томах), включавшие значительное количество памятей рус. святых (ГИМ. Чуд. 60; Единоверч. 37; Епарх. певч. 24; РГАДА. Ф. 381. 17, 18, 320; РНБ. Кир.-Бел. 586/843, 681/938 и др.); входили в них и службы слав. святым - равноап. Кириллу (Константину) Философу, прп. Иоанну Рильскому, свт. Савве I , прп. Симеону Мироточивому , кор. св. Милутину (Стефану Урошу II) и свт. Арсению I , архиеп. Сербскому, мц. Параскеве , мч. Георгию Новому . Полным Стихирарям иногда давалось дополнительное название - «Дьячее око» (ГИМ. Чуд. 60; Син. певч. 1150). В связи с разрастанием Стихираря на рубеже XVI и XVII вв. из его состава выделились самостоятельные книги. Первая - нотированных служб господских, богородичных праздников и великим святым, названная «Праздники» , и 2-я - служб средних и малых праздников, в более поздних списках иногда называвшаяся «Трезвоны» . |
| Все старшие списки памятника — южнославянские (Прохоров. Памятники переводной и русской литературы. С. 61–62. Прим. 2). Показательно, что старший русский список — ГИМ. Чуд. 15 (1388) — написан в Константинополе. Вопрос о месте перевода сборника поучений на воскресные и праздничные дни (Евангелие учительное, которое в греческой традиции приписывается патр. Каллисту, Филофею Коккину или Иоанну IX Агапиту) остается открытым. Слова о переводе «на русскыя книгы» могли появиться в одном из списков взамен «на словенскые книгы»: такая «национализация» переводов внутри славянского мира XIV–XV вв.— обычное явление. Более существенным аргументом в пользу русского происхождения может служить то обстоятельство, что до 2-й пол. XVI в. (когда можно говорить уже о воздействии Заблудовского издания 1569 г.) среди списков сборника преобладают древнерусские (старшие из них — ГИМ. Чуд. 21 (кон. XIV в.) и РГАДА. Саровск. 2 (нач. XV в.) — содержат лишь избранные Беседы из цикла). К числу русских переводов с греческого относятся также Алексиевский Новый Завет и ряд канонов и молитв патр. Филофея, переведенных св. Феодором, архим. симоновским, племянником прп. Сергия Радонежского (Прохоров. К истории литургической поэзии. С. 140–149). Версия о переводе Лествицы в Сербии ок. 1370 г. возникла в результате неточного пересказа на немецком языке записи Лествицы 1434 г. в книге 2-й П. И. Шафарика. Geschichte der slawischen Sprache und Literatur nach allen Mundarten. Pescht, 1826. В реальности перевод был выполнен болгарскими книжниками на Афоне или в Болгарии во 2-й пол. XIV в. (Саенко Л. П. К истории славянского перевода текста «Лествицы» Иоанна Синайского//Palaeobulgarica. 1980. 4. С. 19–24; Мострова Т. Към вопроса за Лествицата в славянската ръкописна традиция//Palaeobulgarica. 1991. 3. С. 70–90). О переводах, выполненных южными славянами в XIV–XV вв., см.: Соболевский. Переводная литература. С. 4–5, 15–23. Прил. 1. О русских рукописях XIV–XV вв., написанных в Константинополе и на Афоне, см.: Соболевский. |
| Синайский П. содержит переводы рассказов, большую часть к-рых составляют повествования из соч. «Луг духовный» Иоанна Мосха (с любовью автора к Синаю и связано название всего типа). Лингвистические особенности перевода восходят к глаголическому оригиналу и разговорному языку, что позволяет считать, что он был выполнен в Вост. Болгарии в кон. IX - нач. X в. Древнейший слав. список полного текста Синайского П. находится в рукописи кон. XI в. (ГИМ. Син. 551; Синайский патерик. 1967), он является списком со старослав. протографа, а его заглавие, состав (с нек-рыми исключениями) и нумерация произведений совпадают с греч. рукописью XII в. (Laurent. Plut. X 3; Pattenden. 1975; Limon Pneimatikos - Pratum spirituale. София, 2005). Римский П.- перевод с лат. языка сочинения свт. Григория I Великого «Собеседования (диалоги) о жизни и чудесах италийских отцов и о бессмертии души». Слав. название этого типа зафиксировано с 1-й пол. XVI в. и, вероятно, связано с желанием классифицировать П. по географическому принципу. На основании предисловия и лингвистических особенностей некоторые исследователи предполагают, что 1-й перевод Римского П. на слав. язык имеет великоморавское происхождение. Текст сохранился только в рус. рукописях. Его сопоставление с греч. текстом показывает, что перевод был выполнен с греч. языка, за исключением 1-й части предисловия, вероятно отсутствовавшей в протографе и позже восполненной переводом с латыни. Перевод выполнили 2 книжника: 1-й следовал буквально за греч. текстом, 2-й (с 26-й гл. 4-й кн. до конца) переводил более свободно, в его части чаще встречаются восточноболг. лингвистические особенности. Реконструкция архетипа перевода (Патерик Римский . 2001) была предпринята на основе следующих списков: сер. XVI в., в к-ром наилучшим образом представлена полная редакция (РНБ. Погод. 909), 1-й пол. XVI в. с краткой редакцией (ГИМ. Син. 265), кон. XIV в., в к-рый входят лишь части 2-й и 4-й книг (ГИМ. Чуд. 20), а также др. сочинений (в т. ч. полного состава Поучений равноап. Климента Охридского на Великий пост). В издании также приведены параллельные греч. тексты по Ватиканской рукописи 800 г. 1666; PL. 66, 77) и лат. текст предисловия по изданию 1979 г. Текст Римского П. опубликован и по Успенскому списку ВМЧ 1552/53 г. на 11 марта (MLS. 1997. Bd. 39). Были выявлены 2 редакции этого перевода и одно заимствование, не связанные с общим архетипом. |
| Композиция «Видение Лествицы» благодаря аскетическому и эсхатологическому содержанию иллюстрируемого текста имела большое значение для древнерус. лит. и иконописной традиций. На Руси слав. переводы «Лествицы» были известны с раннего времени, особое распространение они получили с XIV в. К этому времени принадлежит болг. список «Лествицы» (РНБ. Погод. 1054, сер. XIV в.), где сохранились 2 миниатюры: с изображением И. Л., стоящего у лестницы со ступенями, на к-рых надписаны названия пороков и добродетелей, и И. Л. с раскрытым свитком в руках перед группой монахов. В рукописи «Лествицы» из НГОМЗ (нач. XV в.) есть миниатюра с изображением автора (Л. 156 об.), но в отличие от множества миниатюр визант. периода, где И. Л. изображался пишущим, здесь святой представлен в рост, в монашеском одеянии, с непокрытой головой, правая рука поднята (жест оратора), в левой - раскрытый свиток с текстом: «Въсходите, всходте, всхд[ы] те[ ]…» Рукопись из собрания В. А. Десницкого (РГБ. Ф. 439. Оп. 2. Карт. 21. 1. 341, 1-я четв. XV в.) украшена 2 миниатюрами: «Наставление Иоанна Лествичника братии» (на фоне храма) и «Лествица» (Л. 1 об., 11). Две аналогичные миниатюры включены в рукопись «Лествицы» И. Л. со Словами Иоанна Кассиана Римлянина и отшельника Филимона (РНБ. Погод. 1058. Л. 13 об.- 14, 80-е гг. XV в.). В сцене наставления И. Л. изображен на полукруглом амвоне перед одноглавым храмом, на свитке в его руках текст: «Но възыдем со усердием и верою, молю умнаго и небеснаго…». Портрет И. Л. в рост, со свернутым свитком в левой руке имеется в рукописи «Лествицы» из собрания гр. А. С. Уварова (ГИМ. Увар. 447/192/181. Л. 1 об., XV в.). В рукописи из Лисицкого мон-ря (РГБ. Рум. Ф. 256. 200. Л. 12 об., 1431 г.) сохранилось графическое изображение «Лествицы» с названием каждой из глав книги, как в древних манускриптах. На миниатюре из рукописи, содержащей «Лествицу» и Паренесис прп. Ефрема Сирина, вложенной Герасимом (Замыцким) в Троице-Сергиев монастырь (РГБ. Ф. 304/I. 162. Л. 8 об., нач. XVI в.; атрибутируется Г. В. Поповым артели Дионисия), И. Л. представлен с развернутым свитком на ступенях храма, от к-рого к небесам по 30-ступенчатой лестнице поднимаются монахи; достигших небес встречает Иисус Христос, падающих же поглощает дракон с разверстою пастью. Изображение И. Л. есть в рукописи из Чудова мон-ря (ГИМ. Чуд. 224, 70-е гг. XVI в.). В рукописной кн. «Лествица Иоанна Лествичника с дополнениями» (1622) из Николо-Угрешского мон-ря (ГИМ. Епарх. 60 223. 454) помещена миниатюра, на к-рой изображены лестница, развернутое изображение небес с Христом, Богородицей и апостолами, ад. |
| Две рукописи с автографами М. принадлежали государеву дьяку дипломату Б. В. Кутузову - Апостол посл. четв. XV в. (ГИМ. Епарх. 47; в конце рукописи на л. 385-386 рукой М. вписано апокрифическое «Послание ап. Павла к лаодикийцам») и список 16 Слов Григория Богослова (ГИМ. Чуд. 208, 1491 г.; писец дьяк Гридя Калгавый (Кулгавый)); рукой М. выполнена запись на нижних полях л. 1-5 о пожертвовании этой рукописи - священноинок Логгин в 1509 г. дал книгу в Чудов в честь Чуда архангела Михаила в Хонех мужской монастырь . М. также принимал участие в оформлении богато иллюстрированной и орнаментированной рукописи Слов Григория Богослова РГБ. Троиц. 137 (известна как рукопись кн. Д. М. Пожарского, по имени знаменитого вкладчика XVII в.). Рукой М. выполнены ответственные места рукописи: начало текста первого Слова (под заставкой), тщательно выписанные киноварные пометы о количестве листов в каждом из 16 Слов, заголовки этих Слов, правка текста на нек-рых листах. По предположению Е. В. Зацепиной, рукопись «была изготовлена для очень богатого и знающего заказчика, возможно, для великокняжеской или митрополичьей библиотеки» ( Зацепина. К вопросу о происхождении. С. 118). При написании Евангелия напрестольного 20-х гг. XVI в. (ГИМ. Муз. 3443) М. выполнил нумерацию тетрадей, в тексты евангельских канонов (таблиц, указывающих параллельные чтения 4 Евангелий) его рукой вписаны пояснительные мелкие киноварные строки (на л. 9-24). Сборник-конволют РНБ. Соф. 1498 отражает работу медоварцевских мастеров московского монастыря Николы Старого и писцов, сотрудничавших с кирилло-белозерским скрипторием Гурия (Тушина) . В московской части конволюта содержатся, в частности, сделанные прп. Максимом Греком переводы Житий, в основном из текстов прп. Симеона Метафраста . Количество текстов, написанных самим М., сравнительно невелико, это почерк писца-редактора, оформляющего текст (нек-рые киноварные заголовки, начальные строки «черного» текста). Большинство текстов переписано его учениками, подражавшими почерку мастера. Переписанные тетради М. отправил Гурию (Тушину) в Кириллов Белозерский в честь Успения Пресвятой Богородицы мужской монастырь , а тот по получении объединил их в сборнике (Соф. 1498) с Житиями Авраамия Смоленского, Зосимы Соловецкого и др., переписанными им самим и писцами его мастерской. |
| как перенесение Нерукотворного образа из Эдессы в Константинополь в 944 г. (память 16 августа). Это заставляет думать, что оригинал Остромирова Евангелия возник ранее этого события; по наблюдениям исследователей, последний праздник, отраженный в нем, датируется 850 г.[ 11 ] Кроме того, правление царя Самуила, прошедшее в постоянных и большей частью малоуспешных войнах с Византией, не было подходящим временем для копирования литургической традиции, которой держались император и патриарх. Это же можно сказать об эпохе длительного правления царя Петра (927-970), которая завершилась полным разгромом столицы Преслава-Плиски, в чем совместно участвовали Византия и Русь, последняя во главе с князем Святославом. И лишь один краткий момент за столетие болгарской истории мог быть временем копирования устава Св. Софии. В 913 г. князь Симеон, долгое и счастливое правление которого (893-927) называют золотым веком болгарской письменности, осадил Царьград, и под давлением военной угрозы патриарх Николай увенчал князя царской короной в храме св. Софии; во главе болгарской церкви становится патриарх. Именно это церковно-политическое достижение должно было привести к мысли о воспроизведении богослужения Св. Софии с его малейшими деталями вплоть до декламационной разметки. Большая царская библиотека в Преславе не оставила заметных следов в болгарской письменности после ее возрождения в XII в., зато на Руси ее наследием являются восточнославянские рукописи XI-XII вв. с портретами болгарских царей - Симеона в составе Изборника 1073 г. (ГИМ, Син. 31-д) и Слова Ипполита Римского об антихристе (ГИМ, Чуд. 12), Бориса в составе Учительного Евангелия Константина Болгарского (ГИМ, Син. 262). Приходится думать, что библиотека в полном своем составе была перевезена в Киев, где и погибла в 1240 г. К этому же собранию книг восходят предки большинства известных на Руси библейских и богословских сочинений[ 12 ] . В нем находился и оригинал Остромирова Евангелия, изготовленный, как мы думаем, для царя Симеона. |
|
|
