| Мое знакомство со студентом, сначала университета, а потом Московской Академии, А.В.Ельчаниновым относится к эпохе примерно 30 лет тому назад в Москве. В это время выделялась и обращала на себя внимание молодая группа мыслителей, писателей и церковных деятелей, связанная между собою не только личной дружбой, но и товариществом по школе. Судьбе было угодно, чтобы на одной школьной скамье в Тифлисской гимназии сидели такие люди, как великий русский ученый и богослов отец Павел Флоренский , безвременно скончавшийся философ Вл.Эрн и будущий священник и педагог А.В.Ельчанинов, которые затем в северных столицах, но преимущественно в Москве, продолжали свою школьную связь. Все они – каждый по своему – определились в новом для того времени, но исторически давно жданном религиознокультурном типе, который естественно примыкал к более старшему поколению того же характера, – и плеяды мыслителей, писателей, богословов, поэтов нашего поколения (Тернавцев, Бердяев, Карташев, Вяч.Иванов, Гершензон, Розанов, кн.Трубецкие и др.). К ним же естественно присоединялись и их молодые сверстники, как священник В.Свенцицкий , Андрей Белый, священник С.М.Соловьев , А.Блок и др.) А.В.Ельчанинов был любим и принят одинаково в кругах литературной Москвы и Петербурга, и везде с радостью встречалось появление студента с лучезарной улыбкой, с особой скромностью и готовностью слушать и запечатлевать эти бесконечные творческие беседы. В дружеских кругах его звали Эккерманом при Вяч.Иванове, а затем при отце П.Флоренском , с которым он вместе жил в Сергиевском Посаде (кажется он и сам, шутя, применял к себе это название). Начало этого века отмечено в истории русской мысли возникновением так называемых религиозно-философских обществ, сначала в Петербурге, а затем в Москве, а позже и в Киеве; в них находили для себя выражение новые борения и искания с их проблематикой и идеологией. Московское религиозно-философское общество «имени Вл.Соловьева» было основано осенью 1905 года, и первым его секретарем и неизменным сотрудником явился А.В.Ельчанинов (принимавший участие ранее того и в Петербургском религиозно-философском обществе), и он оставался на этом посту, пока для этого была внешняя возможность, неся по преимуществу невидимую, но незаменимую организационную работу. |
| 2 июля пребывавший на Кавказе Эрн писал Ельчанинову: «Я очень жалею, что я не с вами и не могу приложить и своих стараний к газете. (…) Я просил Валентина написать мне, когда по совести он считает нужным, чтобы я приехал в Москву. Спрашиваю теперь и тебя. (…) Я с вами душой, часто думаю о вас. Не пишу для газеты, потому что слишком велико расстояние» (ВГ. 37). 9 июля продолжал: ««Стойте в свободе» мне очень понравилось. Статьи Валентина превосходны. Только меня неприятно поразил несколько нервный тон их. «Беседа с читателем» совсем не подходит. Сумбурно» (ВГ. 43). 25 июля Булгаков сообщал Глинке: «С Валентином Павловичем мы сходимся в стихии «Стойте в свободе», но по-прежнему и непримиримо расходимся в понимании задач журнала (что символизируется в вопросе о Мережковских) 419 . Он настроен по-прежнему сектантски, и это очень тяжело, как-то тесно. Обсуждаем вопрос о съезде, разные проекты так и роятся. Прелестен Ельчанинов. Вообще всё-таки здесь завёртывается узел. (…) Ефимов платит, несколько увлечён успехом (действительно большим) «Стойте в свободе»» (ВГ. 46). 5 июля Ельчанинов оповещал Флоренского: «Я пошлю тебе 100 экз. первого номера. Ты с ними поступай след. образом. Часть можешь раздать даром и разослать, что можешь, продай, очень будет хорошо, если штук 50 ты отдашь в тот книжный магазин, который предлагал тебе издать твой «Вопль» (…) Твоих статей очень ждём». Подтверждал 12 июля: «Выслали тебе 100 экз. на твоё полное распоряжение. (…) По поводу человека, которого ты хотел устроить при редакции, скажу, что мы сидим без денег и пока не можем ничего. Спасибо за Исаева: он очень пригодился; нашу литературу мы ему дали. Очень ждём статей»; и 17 июля: «Мы посылаем тебе, как ты просил 2-й номер, конечно, даром, если ты так хочешь. Только очень прошу тебя, дай сейчас же знать открыткой, что получил, т. к. и 2-й номер под запретом. (…) Ждём твоих статей. Газета идет хорошо, особенно в провинции. Печатаем 30 т.». Надежда на продолжение издания ещё сохранялась 21 июля: «Мы живы и здоровы (Валентин не совсем). Ждём ареста; но 3 выпускаем всё же 31-го июля (пропустили неделю)», но исчезла к 3 августа: 3 газеты не вышел и долго ещё не выйдет за полным недостатком редакторов. Приехал Володя Эрн» (Новый журнал. 2006. 244). |
| Мое знакомство с студентом, сначала Университета, а потом Московской Академии, А. В. Ельчаниновым относится к эпохе примерно 30 лет тому назад в Москве. В это время выделялась и обращала на себя внимание молодая группа мыслителей, писателей и церковных деятелей, связанная между собою не только личной дружбой, но и товариществом по школе. Судьбе было угодно, чтобы на одной школьной скамье в Тифлисской гимназии сидели такие люди, как великий русский ученый и богослов о. Павел Флоренский , безвременно скончавшийся философ Вл. Эрн и будущий священник и педагог А. В. Ельчанинов, которые затем в северных столицах, но преимущественно в Москве, продолжали свою школьную связь. Все они – каждый по своему – определились в новом для того времени, но исторически давно жданном религиозно-культурном типе, который естественно примыкал к более старшему поколению того же характера, – и плеяды мыслителей, писателей, богословов, поэтов нашего поколения (Тернавцев, Бердяев, Карташев, Вяч. Иванов, Гершензон, Розанов, кн. Трубецкие и др.). К ним же естественно присоединялись и их молодке сверстники, как свящ. В. Свенцицкий , Андрей Белый, свящ. С. М. Соловьев , А. Блок и др.) А. В. Ельчанинов был любим и принят одинаково в кругах литературной Москвы и Петербурга, и везде с радостью встречалось появление студента с лучезарной улыбкой, с особой скромностью и готовностью слушать и запечатлевать эти бесконечные творческие беседы. В дружеских кругах его звали Эккерманом при Вяч. Иванове, а затем при о. П. Флоренскому , с которым он вместе жил в Сергиевском посаде (кажется он и сам, шутя, применял к себе это название). Начало этого века отмечено в истории русской мысли возникновением так называемых религиозно-философских обществ, сначала в Петербурге, а затем в Москве, а позже и в Киеве, в них находили для себя выражение новые борения и искания, с их проблематикой и идеологией. Московское религиозно-философское общество «имени Вл. Соловьева» было основано осенью 1905 года, и первым его секретарем и неизменным сотрудником явился А. |
| /Ельчанинов А., Эрн В., Флоренский П. «История религии» (2005)/ - « Действительно, недавняя трагедия в Америке еще раз показала, что в современном мире государства и нации тесно взаимосвязаны. Никто не застрахован от новых грозных опасностей. Бороться со вселенским злом терроризма можно только вместе. Мало того: чтобы защитить свои интересы, чтобы остаться собой, любая страна должна самым активным образом участвовать в мировых процессах. Сегодня это понимают многие наши соотечественники. У разных народов — общие проблемы, и никто из них не способен разрешить их в одиночку. Это одновременно означает, что никто не вправе навязывать миру односторонние подходы и рецепты — только взаимное уважение, советование и соработничество могут предотвратить глобальную катастрофу и основать такой миропорядок, который утверждал бы равенство между всеми жителями Земли, позволял бы развиться их исконным традициям, допустил бы каждый народ к определению судьбы всечеловеческого дома. Россия и вся православная цивилизация должны стать одним из центров принятия решений в мире, должны благотворно воздействовать на его настоящее и будущее. Пусть пророческими окажутся слова Фёдора Михайловича Достоевского, писавшего, что наша страна «скажет всему миру, всему европейскому человечеству и цивилизации его свое новое, здоровое и ещё неслыханное миром слово. Слово это будет сказано во благо и воистину уже в соединение всего человечества новым, братским, всемирным союзом, начала которого лежат в гении славян, а преимущественно в духе великого народа русского, столь долго страдавшего, столь много веков обречённого на молчание, но всегда заключавшего в себе великие силы для будущего разъяснения и разрешения многих горьких и самых роковых недоразумений западноевропейской цивилизации». …/…/… Пусть ваши мысли и слова оживотворятся глубокой верой, надеждой на лучшее будущее и заботливой любовью к России, к нашему народу и ко всем ближним и дальним. ” /Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II, из Приветственного слова к участникам VI Всемирного Русского Народного Собора «Россия: вера и цивилизация. Диалог эпох», 13.12.2001 г., г. Москва / |
| Указом Святейшего Синода от 22 мая 1890 г. А. был вызван в С.-Петербург для священнослужения и проповеди. 12 авг. 1890 г. в Свято-Троицком соборе Александро-Невской лавры А. был хиротонисан во епископа Острожского, викария Волынской епархии. В качестве викарного архиерея А. наблюдал за состоянием Волынской ДС в г. Кременец, управлял Дерманским жен. мон-рем , опекал Волынское епархиальное жен. уч-ще, острожские Кирилло-Мефодиевское братство, жен. уч-ще и прогимназию. 15 мая 1892 г. награжден орденом св. кн. Владимира 3-й степени. 30 апр. 1894 г. назначен на Вологодскую и Тотемскую кафедру, 12 июля 1895 г. уволен на покой с одновременным назначением управляющим ростовским Спасо-Яковлевским мон-рем . 11 февр. 1898 г. А. был уволен от управления обителью с назначением пенсии и с 20 апр. поселился в Донской иконы Божией Матери московском мон-ре . Духовный и житейский опыт А. сочетал с талантом педагога, знанием основ философии, психологии, истории, искусства, лит-ры, математики и др. наук; он был убежденным поклонником и знатоком греч. античной культуры. Возможно, именно это и привлекало к нему философов и писателей - у А. бывали С. М. Соловьёв , В. Ф. Эрн , А. В. Ельчанинов, А. А. Блок , А. Белый и др. Свящ. Павел Флоренский с марта 1904 г. до кончины А. находился под его духовным руководством. Особую пастырскую ревность А. проявлял об исправлении духовного пути тех, кто был увлечен нехрист. и антихрист. мистикой, теософией , оккультизмом . В 1907-1908 гг. А. вел большую работу по восстановлению Симбирской Соловецкой муж. пуст. в междуречье р. Свияги и Волги, где задумал устроить естественный природный заповедник. А. много сил отдавал духовному попечению о московской жен. классической гимназии С. Н. Фишер. При большом стечении народа был погребен в Донском мон-ре. Митр. Мануил (Лемешевский) свидетельствовал, что А. «в Москве считался местночтимым как великий праведник и подвижник. Имя его было занесено во многие сотни и тысячи поминаний верующих Москвы». Арх.: ЦНБ НАНУ. ОР. Ф. 175. Д. 2233; Письма, дневники, восп. о нем, служебная переписка//МФ. Архив священника Павла Флоренского. |
| Мария Александровна Струве (Ельчанинова) родилась 3 июня 1925 году в Ницце. Училась иконописи у Ю. Н. Рейтлингер. Расписывала иконостасы в США и Швейцарии. Основательница и руководительница иконописной мастерской в Плезо. Сотрудница общества «Икона» в Париже. «Мы это делали с Павлушей» — Мария Александровна, удивительна география жизни Вашего отца: Россия – Грузия – Франция… Мария Александровна Струве: — Его отец был военный, и они много передвигались. Отец Александр родился в Николаеве, но вырос в Тифлисе. — Я слышала, что гимназия, где учился Ваш отец, сохранилась. — Да. Гимназия, где он преподавал, разрушена, а вот ту, где он учился, мы посещали в Тбилиси. Его одноклассниками были Флоренский и Эрн. Их дружба продлилась до вынужденного выезда отца из России. — В беседах с Вами он вспоминал об этой дружбе? — В жизненных разговорах, которых было не так много, о «Павлуше» он говорил часто. Такое бывало, когда он ходил с нами, детьми, гулять. Дружба с Флоренским осталась для него навсегда чем-то чрезвычайно важным. Отец любил показывать нам жуков, разные травы, и тогда говорил: «Мы это делали с Павлушей». Он любил природу, хорошо её знал и старался нам передавать свои познания. И всегда это было связано с Флоренским. Якорь спасения: РСХД — До какого возраста отец жил в России? — Приблизительно до сорока лет. Уже родилась моя старшая сестра. Уже выслали дедушку, который был после Куропаткина начальником генерального штаба армии Кавказа. Его просто посадили на пароход, и так он оказался садовником на юге Франции. — С чем был связан выезд семьи из России? — Первым словом моей сестры было: «хлеба». И вот когда она стала голодать, а ей был год и два месяца, родные испугались, думали поехать к дедушке на годик. И оказались во Франции навсегда. Отец работал на земле, и моя трёхлетняя сестра собирала весь день апельсины в вёдра. Потом отец стал преподавать русский язык в лицее в Ницце. А когда он впервые поехал на съезд РСХД, то открыл для себя, что даже в эмиграции можно жить. Движение стало для него якорем спасения. |
| 23 сентября 1918 года он пишет в Сергиев Посад отцу Павлу: «Теперь я обретаюсь на Б. Лубянке в Сретенском монастыре в келии отца Нектария, с которым живем очень дружно, что называется “душа в душу”» 5 . И позже, 25 декабря 1919 года: «В Сретенском монастыре разыскал интересный синодик XVII в. Дает много для истории монастыря, в печатной истории монастыря. Оставшееся очевидно не надо. Книг у меня набирается понемногу, собралось более 1000, между ними много библиографических редкостей». В эти годы И. Н. Ельчанинов работает под руководством князя Урусова с документами, воссоздающими историю монастырей. Он подробно рассказывает в письмах отцу Павлу Флоренскому о ведущихся работах, сотрудниках, бытовых условиях Москвы первых послереволюционных лет. 20 июня 1920 года супруга И. Н. Ельчанинова пишет в Сергиев Посад отцу Павлу Флоренскому: «Многоуважаемый О. Павел! Спешу Вам сообщить, что мы в Сретенском монастыре больше не живем, всех выселили. Когда будете в Москве, не забывайте нас и вот наш адрес: Пречистенка Царицынский пер. д. 7. кв. 1». Впоследствии И. Н. Ельчанинов работал в Статистическом управлении Министерства юстиции. Как и его братья Николай и Борис, Александр Ельчанинов учился во 2й тифлисской классической мужской гимназии, где его одноклассниками были Владимир Эрн, Павел Флоренский , Михаил Асатиани 6 и многие другие впоследствии видные деятели науки и культуры. Особенная дружба связала в эти годы гимназистов Александра Ельчанинова и Павла Флоренского. Они вместе проходят полосу открытий, разочарований и обольщений, с юношеским пылом бросаются из одной крайности в другую, от полной абсолютизации научного знания, пылкого увлечения толстовством и обличения «поповства» к такому же страстному увлечению мистическими учениями и поисками путей к высшему знанию 7 . В 7м классе в гимназию пришел новый преподаватель истории Г. Н. Гехтман 8 . Из старшеклассников гимназии он создал историко-философский кружок, участники которого обсуждали важные религиозные, философские и этические вопросы. |
| – Оттенок? Полное доверие, дружба в том высоком смысле, о котором пишет в главе о дружбе " Столпа и утверждения Истины " мой дед. Что касается переписки, это около сотни писем Александра Ельчанинова к Павлу Флоренскому, начиная с 1895 года и почти до отъезда Александра Ельчанинова из России. В детских письмах, когда мальчики разъезжались на каникулы, они пишут друг другу о книгах, которые читают, о наблюдениях над природой, об опытах, которые проводят, делятся размышлениями о жизни. Создается впечатление, что они просто жить не могут друг без друга – упоение дружбой и пониманием. Большой блок переписки – это студенческие годы. Как я уже говорил, Александр Ельчанинов учился в Петербурге, а Флоренский и Эрн – в Москве. Они регулярно пишут друг другу, рассказывают о преподавателях, обмениваются книгами. В 1902–1903 годах Александр Ельчанинов входит в литературно-философские круги Петербурга, знакомится и сближается с Дмитрием Мережковским, Зинаидой Гиппиус, Василием Розановым и другими. Переписка Флоренского и Ельчанинова в это время настолько интересна и общественно значима, что Дмитрий Мережковский просит их оформить ее для публикации. По ряду причин в те годы это не получилось, но позже материалы переписки легли в основу диалога " Эмпирея и Эмпирия " Павла Флоренского, который он посвятил своему другу А. Ельчанинову. Флоренский и Ельчанинов переписывались и позже, когда Павел Флоренский поступил в Московскую Духовную академию, закончил ее, принял священство. Письма этих лет – своего рода дневник, летопись интенсивной общественной и культурной жизни блистательного русского серебряного века. Всю жизнь Александр Ельчанинов стремился быть рядом со своим другом Павлушей. Лучшим временем своей жизни он считал то, когда жил вместе с Павлом Флоренским в Сергиевом Посаде. В одном из писем он признается, что ни в одном месте не чувствовал себя так легко и радостно, как " под кровом Преподобного " , а " возможность для себя правильной жизни " представляет только около него, Павлуши. Чтобы передать атмосферу этой удивительной дружбы-слиянности, приведу фрагмент одного из писем А. Ельчанинова моему деду, написанного 10 апреля 1916 года из Тифлиса в Сергиев Посад как раз в Тот Праздник, который мы теперь отмечаем: |
| Г. Н. Гехтман был удивительно талантливым, вдохновенным педагогом. Отношения с ним его ученики будут поддерживать долгие годы. Именно Гехтман привил своим любимым ученикам особый стиль общения учитель – ученик, столь свойственный русской педагогике, который мы назвали бы «кружковством». Важнейшей составляющей метода является шефство старших учеников над младшими. Отношения, сложившиеся в гимназии, сохранились и тогда, когда старшие наставники покинули ее стены. А. В. Ельчанинов, будучи вторым сыном в семье, рано потерявшей кормильца, дает частные уроки, а кроме того, занимается с младшими учениками гимназии, названными впоследствии «ельчаниновцы» и которые сохранят ему верность на долгие годы, а некоторые станут прихожанами священника Александра Ельчанинова во Франции. Отметим, что среди учеников Александра Ельчанинова в Тифлисе был М. М. Карпович, ставший в эмиграции в США деканом славянского факультета Гарвардского университета, редактором эмигрантского издания «Новый журнал». Выпуск 2й тифлисской мужской гимназии 1900 года был ослепительным. Вот как пишет об этом в своих воспоминаниях П. А. Флоренский: «Учился во 2й Тифлисской классической гимназии. Класс наш считался выдающимся, и из него вышло довольно много деятелей (упомяну Д. Бурлюка, И. Церетели, Л. Розенфельда (Каменева) и др.). Если не ошибаюсь, в классе было получено при окончании курса 6–7 золотых медалей и вдвое серебряных» 9 . Летом 1900 года по окончании гимназии ее «золотые» выпускники Флоренский, Ельчанинов и Эрн покидают Тифлис, чтобы продолжить учебу в университете. В последний гимназический год кумиром друзей стал философ Владимир Соловьев, с «Критикой отвлеченных начал» которого они, судя по упоминаниям в письмах А. В. Ельчанинова, знакомились в кружке Г. Н. Гехтмана. «Едем к Соловьеву», – решили друзья и отправились в русские столицы. Имя философа было связано для них как с Московским университетом, выпускником которого тот был, так и с Петербургским, где приват-доцент Владимир Соловьев читал лекции и откуда его вынудили уйти после того, как в публичной лекции, весной 1882 года он призвал помиловать народовольцев, совершивших убийство императора Александра II. |
| 23 сентября 1918 года он пишет в Сергиев Посад отцу Павлу: «Теперь я обретаюсь на Б. Лубянке в Сретенском монастыре в келии отца Нектария, с которым живем очень дружно, что называется “душа в душу”» . И позже, 25 декабря 1919 года: «В Сретенском монастыре разыскал интересный cuhoдuk XVII b. Дает много для истории монастыря, в печатной истории монастыря. Оставшееся очевидно не надо. Книг у меня набирается понемногу, собралось более 1000, между ними много библиографических редкостей». В эти годы И.Н. Ельчанинов работает под руководством князя Урусова с документами, воссоздающими историю монастырей. Он подробно рассказывает в письмах отцу Павлу Флоренскому о ведущихся работах, сотрудниках, бытовых условиях Москвы первых послереволюционных лет. 20 июня 1920 года супруга И.Н. Ельчанинова пишет в Сергиев Посад отцу Павлу Флоренскому: «Многоуважаемый О. Павел! Спешу Вам сообщить, что мы в Сретенском монастыре больше не живем, всех выселили. Когда будете в Москве, не забывайте нас и вот наш адрес: Пречистенка Царицынский пер. д. 7. кв. 1». Впоследствии И.Н. Ельчанинов работал в Статистическом управлении Министерства юстиции. Как и его братья Николай и Борис, Александр Ельчанинов учился во 2й тифлисской классической мужской гимназии, где его одноклассниками были Владимир Эрн, Павел Флоренский, Михаил Асатиани и многие другие впоследствии видные деятели науки и культуры. Особенная дружба связала в эти годы гимназистов Александра Ельчанинова и Павла Флоренского. Они вместе проходят полосу открытий, разочарований и обольщений, с юношеским пылом бросаются из одной крайности в другую, от полной абсолютизации научного знания, пылкого увлечения толстовством и обличения «поповства» к такому же страстному увлечению мистическими учениями и поисками путей к высшему знанию . В 7м классе в гимназию пришел новый преподаватель истории Г.Н. Гехтман . Из старшеклассников гимназии он создал историко-философский кружок, участники которого обсуждали важные религиозные, философские и этические вопросы. |
|
|
