| 6 песнь. Глас 6 в Октоихе I Я слышу зов; могильный глас. Ко мне смерть руку простирает, На сердце хладом навевает – И шепчет мне: пробил твой час! Пробил!.. Я в немощах, грехах, В смятенье, страхе, исступленье, В страдании, самозабвенье, С молитвой грешной на устах – Кончаю жизнь! о час ужасный! Неотразимый, роковой! Продлись, помедли, о, постой! Пожди!.. Я помолюсь, несчастный! О Ангел смерти!.. Трепет, страх, Мрак, ужас обуяет мною! Останови косы размах, Взнесенный над моей главою, Дай срок. Но поздни уж стенанья. Я осудил уже себя, Приемлю правды наказанья, Владыко мира, от Тебя. Всех тяжких, лютых мук достоен, Где вечный скрежет, плач и стон, Где падших ангелов закон Для смертных грешников усвоен. При мысли этой трепещу! И в небо устремляю очи, И, маловерный, я ищу Сияния средь мрака ночи. Спокойно, светло, величаво Рисуется надзвездный свод: Непостижим его оплот, И непреложна его слава! Туда я из оков страстей, Туда я, грешный, устремляюсь, Туда молитвой умиляюсь – Я при кончине своих дней, Туда и мыслию и взором Ежеминутно возношусь. За гробом гибели страшусь – И мучаюсь греха укором. II Но мне ль надеяться, Бог милосердный, от Тебя?! Я весь есть страх, я весь презренье, Крушусь и мучаюсь стеня – Днесь видя бездну пред собою, Развергшую свой страшный зев; И знаю Твой правдивый гнев, Я млею, трепещу душою. III Увы! смерть грешника люта, Тоска его невыразима, Ее коса неотразима; Страшна в преклонные лета. Чем дольше жизнь, тем плодовитей, Многообразней и сильней Гнездится грех в душе людей – И вьется безконечной нитей: И чем старее, тем грешнее, Себялюбивей человек, И для добра – наш краток век; Для зла же – наша жизнь длиннее. Счастлив, кто в юности своей, Без искушенья, без лишений, Без бед, без слез, без огорчений, С невинной ясностью очей – Окончил жизнь. Ему могила Не так ужасно говорила; Его безмолвный, грустный вид Не так для юности сердит. Кто страшной бурею страстей На бреге жизни не застигнут, Не закалился меж людей И роком злобы не постигнут: Кто лишь расцвел, воззрел – увял, |
| Явился в свет и вдруг сокрылся, Кто не страдал и не томился, Сует всех жизни не познал: Тот мир прекраснейший увидел И в лучший, высший воспарил. Духовных чувств не раззорил, Души грехами не обидел. О юность, юность! Кто тебя При старости не вспоминает! Хоть искру твоего огня Носить в груди кто не желает. Тех чувств, тех помыслов, отрад, Той ясности души прекрасной, Я хилый грешный и злосчастный, Иметь бы на мгновенье рад! О, как бы я теперь желал Поплакать юности слезами! Всплеснув иссохшими руками, Я лишь вздохнул, я простонал, Слеза с ресницы не скатилась, От вздоха грудь не облегчилась, – Лишь пот холодный на челе Кончину повествует мне, Метутся мысли. Трепет, мрак, Мои все пробегает члены, Быть жертвой огненной геенны, Не совмещу в себе никак, Что будет тот правдивый суд, На коем все ответ дадут, Куда и я предстать осмелюсь. IV О, если б, человек, ты знал, Что значит смерти разрушенье: Бежал бы в жизни согрешенья, Даров земли б не собирал, Ты б с нищим долей променялся, Ты в прах поникнул бы главой, Смирился б гордою душой. Не возвышаясь – унижался. Ты легкое спасенья бремя С любовью, верой, упованьем И с пламенным души желаньем На рамена б свои вознес. Возвыся дух – ты б плоть унизил, Молитвой страсти бы сковал – Себя бы с небесами сблизил – И страха смерти миновал. Ты бы от жизни не снизшел, Но в жизнь бы вечную вселился, Без страха бы пред Тем явился, Кто для тебя с небес сошел. Чей чтил и исполнял завет, Чье имя в жизни славословил, Чей крест ты нес – и чей привет: «Мир вам!» – ты для души усвоил. Кто мысленно в сей жизни дольней К местам невидимым парит, И чувствует и говорит О силе благости Господней! И кто себе живописует Величье, Славу, Власть Творца, – И Сына, Духа и Отца – В Едином зрит и торжествует! Тот к жизни новой отойдет И вечной славы озарится, В селенье горнем водворится; Тот оживет, а не умрет. Но я, мой Бог, Творец вселенной, Как пред Тобой и с чем явлюсь?.. Помилуй, научи, молюсь – И дух мой ободри смятенный. Молитву мытаря – мою – Услыши в час предсмертный, лютый, |
| Все прах, ничтожность, суета – Земные почести, богатства, Все удовольствия, приятства – Одна пустая лишь мечта. Без добродетели священной, Что значит ум наш просвященной, Сокровищ многих капитал? Что значит красота и знатность, Без красоты душевных сил? Взгляните лишь на ряд могил – И вы познаете превратность. VIII Всех заблуждений я пример, Страдалец вечный, злополучный, С грехами спутник неразлучный, Терзаюсь словно изувер. Молюсь, надеюсь – и терзаюсь, Прощенья жду – и сомневаюсь; Скорей покаяться спешу, Но, каясь, все еще грешу. Вот сколь я сильно затемнил Души всю ясность созерцанья. Мне видится вдали мерцанье, Но разгадать его нет сил. IX Чем может нищий величаться? Чем может хвастовать скупой? Чем может низкий обижаться? Чем может созерцать слепой? О чем безумный может мыслить? И жалость знает ли злодей? Порочные ж между людей Себя людьми не могут числить. И беззаконник обижает Достоинство людей собой; С безсмертно созданной душой Он смертью душу унижает, Он видит Свет – и от него Бежит во тьму, соблазнов полный. С пути спасенья своего Спешит охотно в путь раздольный, – В путь гибели, в путь вечных мук, Для действий зла в обширный круг. Остановитесь – и взгляните, Куда идете вы путем; Пока есть свет, покуда днем, Стези греха перемените, Богач, бедняк, простолюдин, Вельможа, воин, слабый, сильный– Всем предстоит вам путь один, Путь краткой жизни, домогильный! X Приятен на мгновенье грех, Но продолжительно тревожен: За час утех, за краткий смех, Я годы скорбь терпеть был должен. И часто, часто средь пиров, Среди веселого забвенья, Вселялись в сердце оскорбленья И местию кипела кровь. И меры гнева я не знал, Долг ближнего позабывал: Прощать врага, о нем молиться, Пред гордостью его смириться, Я знал добро, – и мне казалось Оно мечтанием мыслей. В влеченье за толпой людей Оно все доле удалялось, И опыт горький утверждал Мой холод к людям ненавистный: Мой друг, казалось, безкорыстный, За чувства злом мне заплатил. Обманом мне казался свет, Все люди повестию ложной. |
| В страданьях лютых провождаю. Одно лишь жалкое блужданье Мне представляет жизнь моя. О Боже мой! теперь что я?! Я остов страшный, привиденье! Привык к страданьям, но не свык Я мыслию с дверями гроба. Точащий червь, земли утроба, Смрад тления, надгробный клик, Стук заступа. Все ужасает. И я прошу, молюсь, стеня, Чтоб пощадила смерть меня, Но ах! она щадить не знает. XVI Я без родных и без друзей, Болезненный и одинокой; При жизни осени глубокой, На пасмурном закате дней – Не знаю где, куда сокрыть Свой вид, свое существованье, Но все еще в душе желанье Печальну жизнь свою продлить! Продлить! О, суета сует! О, мрак надежд! хаос желаний, Коль безусловной смерти нет: К чему ж робеть ее призваний?! К чему? Коль в жизни для меня Уж жизни истинной не стало. Что льстило мне, любил что я, Что взор и чувство услаждало – С собою время унесло, Все скрылось вечности в жерло. XVII Моя ходьба – с клюкой движенье; Мой разговор – стенанье слов; На точке охлажденья кровь; Надвисла бровь, затмилось зренье. В душе уныние и страх, А в слух влетает шум невнятной, Какой-то говор непонятной Мне повествует о грехах… XVIII Итак, воздвигнутое море Страстей житейских и сует Я переплыл. И там, где нет Болезней, воздыханий, горя – У тихой пристани стою И, Милосердный, вопию К Тебе, в мои последни дни. Услыши, Господи, вонми, И не отринь моих молений, И лютых жизней прегрешений Не помяни, не дай упасть В разверзшую над мною пасть. Но возведи от тли живот, Творец всех Благ, Долготерпенья, Источник Света и Щедрот! В минуты моего паденья – Мой дух и разум просвети. Ты смертным слабости прощаешь, Ты сам же грешных призываешь: И я притек к Тебе – «Прости!» Воздыхания души I. Песнь I Снова мне, немощной, снова сгрустнулося! Бедная!.. Тщетно исканье твое! Верно, не пить мне святое питье, Верно, обманчиво мне уяснилося В ложном видении благо мое!.. II Верно, глубокую чашу страдания С мрачным уныньем до самого дна Вместо веселия пить я должна! Знать, не свершатся мои ожидания! Знать, моя жизнь небесам не нужна!.. |
| И сливши там и с Альфой, и с Омегой, Вступить с тобой в обитель вечных благ. III. Скажи мне, Господи, путь! Я путь, Я свет, Я жизнь! – Творец небес В былые дни творения чудес, Все, словом, нам на радость создавая, Любовь свою, как матерь всех даров, Постановил законом для миров: И все, что ты в природе можешь видеть, И все, что в ней не можешь видеть ты, – Все любит Он, Властитель красоты, И зло одно Он только ненавидит. Он, как Отец, как счастия исток, Не может быть столь грозен и жесток, Чтобы, создав прекрасное созданье И образ Свой изобразивши в нем, Мог жечь его все ярости огнем И все являть к нему негодованье!.. Да! Он Отец творенья своего: Иначе Он не создал бы его; И все, что в сих мирах существовало, Созданное от кроткаго Творца – Все некогда, достигнувши конца, Узнает там предвечное Начало, Чтоб, озарясь неугасимым днем, Любить, светлеть и наслаждаться в Нем!.. Вот вечныя Отца предначертанья, – И Сын Его, те тайны возлюбя, За этот мир дал Самого Себя, Чтоб исцелить в грех падшия созданья От лютаго, душевнаго вреда, – Всех искупить, и всех любить всегда!.. Но если кто Небеснаго не любит И в тину зла и суетных забот Утонет здесь: увы! навеки тот Своей души прямую жизнь загубит! И только став невинным как дитя И Мной долги Владыке заплатя, Сподобится он лицезренья Бога, – Как раб благой, как примиренный Мной!.. Вы заблудились все, но вам к стране родной Указана спасения дорога, И каждому Творцом предложено Свободно выбирать из двух одно: Греховный огнь или живую воду… Тот огнь – есть плоть, а та вода – Мой Дух; Кто избрал Дух, тому Он сам как друг Дает свою духовную природу, И в горний мир проводит наконец!.. Но вот глухой, разслабленный слепец, Скиталец на земле, изгнанник рая, Он не рожден для радостных пиров! Одежды нет, не убран, не готов Войти в чертог божественнаго края! И нет ему в пирующих родства! Не вкусит он, не узрит торжества!.. Вот следствия от выбора земнаго!.. Кто избрал дух, тому открыт восход, – Превыше звезд, в надзвездный неба свод, В страну чудес, на лоно Всеблагого; |
| 2) 24 октября 1904 года, с разрешения Его Высокопреосвященства и покойного Высокопреосвященного Архиепископа Владимирского и Суздальского Сергия, были открыты вне-богослужебные собеседования и народные чтения на фабрике Товарищества Соколовской Мануфактуры Асафа Баранова, находящейся в 30 верстах от Сергиевского Посада, в пределах Владимирской губернии. – Открытие совершено было Преосвященным Ректором Академии Епископом Евдокимом, который, после торжественной встречи его местным духовенством и рабочими с хлебом-солью, совершил в храме при фабрике молебен с акафистом, при стройном, мощном и одушевлённом пении переполнявшего храм народа, и произнёс после молебствия первую беседу. – В тот же день вечером торжественно открыты были и чтения для рабочих в народном зале фабрики на темы по русской гражданской истории с добавлением небольшого литературного отдела. – Затем и собеседования, и чтения регулярно ведены были студентами Академии по воскресным и праздничным дням до 1 мая 1905 года. Всегда они привлекали массу народа, а лекторы пользовались большим вниманием и успехом и даже успели снискать любовь к себе среди рабочего населения. Свидетельством этому может служить уже поступившая к Преосвященному Ректору, через заведующего фабрикой и местного священника, просьба рабочих о возобновлении студентами бесед и чтений и в наступившем учебном году. 3) Организованные несколько лет тому назад народные чтения в зале Сергиево-Посадского Городского Училища ведены —58— были студентами Академии в отчётном году преимущественно на темы по этнографии. По-прежнему они сопровождаемы были теневыми картинами, а иногда и пением хора любителей-студентов. – В отчётном году положено было начало и чтений для детей в зале Попечительства о народной трезвости, на которые собиралось иногда до 300 учащихся. 4) Педагогическая деятельность студентов сосредоточивалась В Св.-Покровской академической церковно-приходской школе, где два студента из лиц, имеющих священный сан, безвозмездно несли на себе труд преподавания Закона Божия, и в открытой с 1900 года при означенной церковно-приходской школе воскресной школе, где дело преподавания многочисленных и разнообразных предметов вели, под высшим руководством Преосвященного Ректора, исключительно студенты Академии. |
| Противостоять их планам сможет только Империя. Не будет ее – погибнет Россия, погибнет мир... Хватит утопий. Ничего лучше монархии придумать невозможно, а значит, не нужно. Я всегда преклонялся перед гением и величием русских царей. От единовластия нам никуда не уйти. Но диктатора должен сменить самодержец. Когда придет время. Единственное место на земле, где мы можем быть вместе, – Россия. Реформы неизбежны, но в свое время. И это должны быть реформы органические, эволюционные, опирающиеся на традиции, при постепенном восстановлении православного сознания. В их основе – реализм и здравый смысл. Я одинок. Россия – колоссальная страна, а вокруг ни одного порядочного человека... Старое поколение поголовно заражено сионизмом, вся наша надежда на молодежь. Пришла пора объявлять новый крестовый поход против интернационала, а возглавить его сможет только новый Русский Орден, к созданию которого нужно приступить незамедлительно. Помните: сильная Россия миру не нужна, никто нам не поможет, рассчитывать можно только на собственные силы. Я сделал, что мог, надеюсь, вы сделаете больше и лучше. Будьте достойны памяти наших великих предков». В июле 1983-го в том же Доме культуры им. Чкалова проходил вечер-встреча с журналистом-международником Владимиром Викторовичем Большаковым, подготовившим ряд трудов о подрывной деятельности сионизма и масонства. На этом вечере один из активистов ВООПИК предложил купить у вдовы собирателя книг о масонстве часть его коллекции. Не дождавшись конца вечера, мы направились к ней. Я не пожалел. Литература по масонской теме в те годы была очень редка. У вдовы я приобрел сочинения Пыпина, Пекарского, Т. Соколовской, значительно обогатившие мои знания о масонстве. Масонский и еврейский вопрос на вечерах «Памяти» в то время поднимался даже тогда, когда он не касался темы вечера. Помню, сколько вопросов о масонах задавали писателям Д.А. Жукову и В.В. Кожинову на вечере памяти поэта Н. Рубцова. Из зала прислали записку с предложением обратиться к правительству «запретить на территории СССР сионистские и масонские организации, квалифицировать их деятельность по статье “измена Родине”». |
| Разделы портала «Азбука веры» ( 12 голосов: 4.0 из 5) Владимир Соколовский Соколовский Владимир Иванович (1808–1839) – поэт, прозаик. Л.И. Герцен вспоминал о нем: «Соколовский имел от природы большой поэтический талант, но не довольно дико самобытный, чтоб обойтись без развития, и не довольно образованный, чтоб развиться. Милый гуляка, поэт в жизни, он… был очень забавен, любезен, веселый товарищ в веселые минуты, bon viant, любивший покутить – как мы все». Дальнейший жизненный путь самого Герцена, входившего в этот круг московской «золотой молодежи» начала 30-х годов, был предопределен клятвой, которую они дали с Николаем Огаревым на Воробьевых горах. Для них первый арест в июле 1834 года и заведенное дело «О лицах, певших в Москве пасквильные стихи», стало началом их тираноборческой биографии. В 1854 году Герцен опубликует в Лондоне эти стихи как образец революционной сатиры, заканчивавшейся словами о Николае I: «…Манифест читая,//Сжалился Творец –//Дал нам Николая,//Сукин сын, подлец». На следствии Владимир Соколовский признавался: «Я пел несколько строчек одной глупой песни, давно мною позабытой, вольного против правительства содержания… песню я узнал тотчас по выходе из корпуса в 1825 году, и как с того времени прошло почти десять лет, то я решительно не помню, кто мне ее передал». Авторство «Русского императора…» приписывают то Соколовскому, то Александру Полежаеву, что, конечно, не делает им чести быть авторами подобной «глупой песни», как, впрочем, и реакции на нее императора. Но, скорее всего, она принадлежит не Соколовскому, а Полежаеву, в 1828 году сосланному на Кавказ за подобные же «пасквильные стихи». В 1833 году он вернулся с Кавказа, Соколовский, входивший в его ближайшее окружение, прекрасно осознавал, что значит для Полежаева любое упоминание его имени в новом процессе. Так что Соколовский в своих показаниях, вероятнее всего, спасал его от новой кары… В 1828 году Александр Полежаев перед разжалованием в солдаты семь месяцев провел в тюрьме, и в его тюремных стихах впервые прозвучали слова о Боге: «Он снова влил//В грудь атеиста//И лжесофиста//Слова любви». Соколовский проведет в камере одиночке полтора года. С ним произойдет то же самое, с той только разницей, что до тюрьмы он никогда не был ни атеистом, ни лжесофистом. Он воспринял тюрьму не как наказание, а как спасение, избавление от всего внешнего, что мешало словам любви к Богу. В 1832 году в Москве отдельным изданием вышла его поэма «Мироздание» с подзаголовком: «Опыт духовного стихотворения»; в основу его первого опыта легла Книга Бытия. В тюрьме он продолжил работу над библейской поэмой «Эсфирь», которая незадолго до ареста была направлена из светской в духовную цензуру, нашедшей в ней «много несогласного с Священною историческою истиною». Соколовский изменил название поэмы, имена героев и вновь представил в светскую цензуру, приступив к осуществлению нового, еще более грандиозного замысла эпической библейской поэмы «Альма». |
| Владимир Соколовский Соколовский Владимир Иванович (1808–1839) – поэт, прозаик. Л.И. Герцен вспоминал о нем: «Соколовский имел от природы большой поэтический талант, но не довольно дико самобытный, чтоб обойтись без развития, и не довольно образованный, чтоб развиться. Милый гуляка, поэт в жизни, он... был очень забавен, любезен, веселый товарищ в веселые минуты, bon viant, любивший покутить – как мы все». Дальнейший жизненный путь самого Герцена, входившего в этот круг московской «золотой молодежи» начала 30-х годов, был предопределен клятвой, которую они дали с Николаем Огаревым на Воробьевых горах. Для них первый арест в июле 1834 года и заведенное дело «О лицах, певших в Москве пасквильные стихи», стало началом их тираноборческой биографии. В 1854 году Герцен опубликует в Лондоне эти стихи как образец революционной сатиры, заканчивавшейся словами о Николае I: «...Манифест читая,//Сжалился Творец –//Дал нам Николая,//Сукин сын, подлец». На следствии Владимир Соколовский признавался: «Я пел несколько строчек одной глупой песни, давно мною позабытой, вольного против правительства содержания... песню я узнал тотчас по выходе из корпуса в 1825 году, и как с того времени прошло почти десять лет, то я решительно не помню, кто мне ее передал». Авторство «Русского императора...» приписывают то Соколовскому, то Александру Полежаеву, что, конечно, не делает им чести быть авторами подобной «глупой песни», как, впрочем, и реакции на нее императора. Но, скорее всего, она принадлежит не Соколовскому, а Полежаеву, в 1828 году сосланному на Кавказ за подобные же «пасквильные стихи». В 1833 году он вернулся с Кавказа, Соколовский, входивший в его ближайшее окружение, прекрасно осознавал, что значит для Полежаева любое упоминание его имени в новом процессе. Так что Соколовский в своих показаниях, вероятнее всего, спасал его от новой кары... В 1828 году Александр Полежаев перед разжалованием в солдаты семь месяцев провел в тюрьме, и в его тюремных стихах впервые прозвучали слова о Боге: «Он снова влил//В грудь атеиста//И лжесофиста//Слова любви». Соколовский проведет в камере одиночке полтора года. С ним произойдет то же самое, с той только разницей, что до тюрьмы он никогда не был ни атеистом, ни лжесофистом. Он воспринял тюрьму не как наказание, а как спасение, избавление от всего внешнего, что мешало словам любви к Богу. В 1832 году в Москве отдельным изданием вышла его поэма «Мироздание» с подзаголовком: «Опыт духовного стихотворения»; в основу его первого опыта легла Книга Бытия. В тюрьме он продолжил работу над библейской поэмой «Эсфирь», которая незадолго до ареста была направлена из светской в духовную цензуру, нашедшей в ней «много несогласного с Священною историческою истиною». Соколовский изменил название поэмы, имена героев и вновь представил в светскую цензуру, приступив к осуществлению нового, еще более грандиозного замысла эпической библейской поэмы «Альма». |
| Соколовско (Гёрберсдорф). Церковь Михаила Архангела. Cerkiew witego Michaa Archanioa Церковь. Действует. Престолы: Михаила Архангела Архитектурный стиль: Русский стиль Год постройки:Между 1900 и 1901. Архитектор:Д.А. Крыжановский Адрес: Польша, Нижнесилезское воеводство, Валбжихский повят, городско-сельская гмина Мерошув, с. Соколовско, ул. Парковая, д. 5 ul. Parkowa 5, wie Sokoowsko, 58-100 Mieroszów, pow. Wabrzyski, woj. Dolnolskie, Polska Координаты: 50.682571, 16.239156 Изменить описание Добавить фотографии Карта и ближайшие объекты Добавить статью Построена в 1900-1901 годы с благословения митрополита петербургского Палладия, благодаря усилиям Братства св. Владимира, для курортников, приезжающих на местный курорт (Гёрберсдорф). Освящение церкви совершил 3 сентября 1901 года священник российского посольства в Берлине пресвитер Алексей Мальцов. Церковь служила верующим до конца 1930-х годов. После Второй мировой войны была брошена и забыта, продолжала разрушаться, через некоторое время она использовалась как морг. С 1980 по 16 августа 1996 гг. представляла собой частную собственность – как дом отдыха (о существовании церкви в Соколовско вышестоящие власти Православной Церкви в Польше узнали лишь в 1989 году после упоминания в местной газете). Благодаря усилиям православного прихода св. Кирилла и св. Мефодия во Вроцлаве на Песке и получении субвенций из Фонда „Реновабис” в Фрайзинг церковь была куплена и после капитального ремонта восстановлена до первоначального вида и предназначения. 5 апреля 1997 года архиепископ Вроцлавский и Щецинский Иеремия освятил новый крест, венчающий церковь (первый был снят в 1980-е гг.). С 1999 года при церкви существует мастерская (написание икон) и маленькая галерея иконописи. В настоящее время церковь выполняет функцию приходского храма для верующих с. Соколовско и региона польско-чешского. Это место молитвы для участников молодежных лагерей и туристов из других регионов Польши, а также из-за рубежа, посещающих Соколовско. Столетний юбилей освящения храма с участием архиепископа Иеремии отмечался 10 ноября 2001 года. В 2008 году крыша храма была разрушена во время урагана, когда упала на нее ель. Несмотря на это, церковь по-прежнему работает. Объект был внесен в Реестр памятников 30 ноября 1984 года под 1048/ВКЛ. Добавить комментарий Комментарии и обсуждение Автор проекта церкви - петербургский архитектор Дмитрий Андреевич Крыжановский. Б.М. Кириков. Архитектура петербургского модерна. Общественные здания. Книга вторая. Издательский дом " Коло " , СПб, 2017, с. 405 Административное деление приведено по состоянию на начало 2022 года. × Внести изменения в объект × Добавить статью или комментарий × Добавить фотографии (можно загружать сразу несколько файлов) Только зарегистрированные пользователи могут добавлять фотографии в каталог. |
|
|
