| —129— Академию, разумеется). – Могу сообщить Вам еще новость, но, вероятно, у Вас уже молва также разгласила ее… Секретарь здеш. Консистории, Соколовский, человек поседевший (буквально поседевший) в каверзах и граб … вдруг 20-го Генв. взят Тайною Полицией, – за какое именно дело – неизвестно, и гадают так и сяк; после приезжал вместе с ним в консисторию сам Кн. Мещерский, с Генералом из Тайной Полиции, для осмотра дел каких-то; но почти на пороге секретаря ударил паралич (который и прежде обнаруживался) и часов чрез семь он опомнился, но был обезображен, и худо даже произносил слова – какое положение!… Даже едва ли кто жалеет о нем!… Между тем Митрополит 2358 в великом огорчении от этого случая, как и естественно; ему прямой упрек. В следствие этого тотчас отрешен им Новогородский секретарь Консистории… Ожидают даже перемены… Кстати: о. Афанасий 2359 отменно отделал в отзыве своем Костр. Семинарию, задел самого Ректора именно, да и Яросл. немного пощадил; о. Евгений 2360 очень клохтал, отъезжая, и жаловался на своего прежнего ученика (!!). Но пора кончить. Будьте здоровы, веселы, трудитесь с Богом, и не забывайте Вас любящего и почитающего сердечно Ваш. пок. слугу Вас. Знаменского. ПВ. Рекомендую Вам прочесть, хотя из любопытства опыты Н. Надеждина 2361 в вест. Евр. около 20-х прош. года, именно Опасение за Русск. Литературу (прекрасная статья под чужим именем) и Истории Греч. поселений в Тавриде и пр. —130— 6. Почтеннейший и любезнейший Друг! Михаил Владимирович! Совершенно с Вами согласен в том, чтобы «не считаться строками и величиною листиков» – я с своей стороны также не люблю ущитывать друзей, – не смотря на это я должен ответом, если уже не пред Вами, то пред самим собой. – Вы имеете право упрекать нас в том, что «вся Академия узнала о нашем вояже прежде, нежели Вы»; но признаюсь в своей вине, я медлил с намерением, будучи в сомнении или раздумье, по той именно причине, о коей уже упомянул Вам в преж. приписке. Впрочем, я и сам не знал, чего хотел, потому что скрывать от Вас это в течение года или полугода конечно никак бы себе не позволил – а как эта досужая молва (или кто другой, вмешавшийся в дело) успела так скоро разболтать там у Вас, этого и доселе не разгадали. |
| С лица сирот, гонимых и убогих!.. Кто страстию губительной объят, В ком чувственность разлилася, как яд, И жжет его, все силы в нем снедая, – Я для того прохладная вода… Кто, сделав зло, томится от стыда И, под ярмом падения страдая, Заищет сам целительных речей: Я бремя – в прах, и в душу, как ручей, Вольюсь к нему, и в таинства святыя Его как Бог богато облеку, И, как змею, исторгну вон тоску, И разрешу нечестия былые… Кто одинок, и беден, и смущен, И всем чужой, и всеми загнетен – Тому Я щит, спасение и сила: Я с ним пойду как ближний и родной, – И скрепнет он, чудесно скрепнет Мной!.. Кому страшна безвестная могила – Тот, осмотрясь и брося взор вперед, Со Мной в нее безтрепетно пойдет… Кто в кротости пленится высотами И полетит душой на небеса, Найдя, что в них есть дивная краса, Которую с земными красотами Нельзя сравнить ни в мыслях, ни в мечте, – И ощутит в душевной простоте, Что Богом Сил в провиденьи глубоком Не тщетно там, на выси, разлито Желанное очарованье то, Но чтоб земным твердило о высоком. Кто, с думой сей таинственно сроднясь, Отбросит прочь порочное, как грязь, И мглу грехов разлюбит сердцем чистым, К делам любви усердием горя, – Того в пути Я встречу как заря, Пойду пред ним стеной, столпом огнистым И свой святый, неугасимый свет Я дам ему на безконечность лет!.. Кто голоден –Я сладостная пища; Кто жаждет благ – Я дивное питье; Нагим Я дам – величие свое, Бездомникам –Я дам свои жилища!.. Кто в мире здесь от зависти людской, От их вражды, от их любви плотской, И самости, и желчи, и разврата, Своей душой и телом изнемог, – Того к Себе, в Мой царственный чертог, Преполненный богатством аромата, Я проведу, и в тишине святой Согрею там живящей теплотой!.. Я благ ко всем, и строг лишь для жестоких, Я кротким друг. Я гордости гроза, Я бич грехов, Я пастырь, Я лоза. О да, мой сын, – Я многое для многих, Но для тебя – Я друг и твой жених; Пришел к тебе потоком благ моих Поить тебя, как животворной влагой; В пути, в дали приветно поддержать, К Началу весть, с Концем тебя сближать, |
| С несчастьем с юных лет сдружился, – Питомец нужд и нищеты. Я рос без нежного привета: Никто малютку не ласкал, Я радость лишь по слуху знал, Казалось, лишним был для света. Я тосковал – мои печали Никто и ведать не хотел. Я ждал вопроса – и глядел В глаза людей, но все молчали. И рано, рано встретил я – И скорбь души и немощь тела. Смерть ранней жертвы не хотела, Жалея, сберегла меня. А я, я жизнию играл, Так точно, как она играла; Я все забвенью предавал, Иль, лучше, жизнь все забывала. Играла жизнь, кипя страстями, – И я, все, все ей проиграл. Потом в безумии дерзал Украсить пустоту цветами. И что ж, увы! я сохранил В душе от юных дней бывалых! Добра до безконечно малых Ошибкой словно заронил. Что я терпел – и что я видел, Но зла вполне не постигал, На ближнего не посягал, Себя лишь самого обидел. Жизнь тихую, покой и радость, Семейный быт и счастье дней Мне отсудил, Ты Царь-Царей! Промчалась буйно моя младость, И я, на зло моим бедам, Оставил за собою горе И, переплыв чрез жизни море, Пристал к желанным берегам. Пристал. Но на моей ладье Нет якоря, чтоб удержаться. Ветрила нет опять помчаться, А с веслами не справить мне. И бьет прибрежная волна, И заливает, и качает, И ветхость моего челна Уничтоженьем угрожает. XV Как беззаконно я провел Дни ранней юности прекрасной, Как в заблуждении, несчастный, С концом начало жизни свел. Ужасно вспомнить! обольется Все сердце кровью. Трепет, хлад По членам быстро пронесется, И пот с чела, как крупный град, И безнадежная тоска Мне дыбом волос подымает; Вид смерти, гробова доска Во мне все чувства возмущает. Безвременно лишенный сил, Я пал страстей ужасных жертвой. Еще полвека не прожил, А весь иссох – и полумертвый. И я не знаю до могилы Куда сокрыть живой свой прах! И где, и как, в каких местах, Без жизни образа, без силы – Бродить, скитаться должен я! Кругом все пусто – нет привета; Все, кажется, бегут меня, Как от пришельца с того света. Где мне присесть, прилечь – не знаю: Печаль отвсюду гонит прочь. Я целый день и целу ночь |
| Кто ж избрал плоть, тот плотью станет сам, И, верно, он к нетлеющим красам Не подойдет в болезненности хилой, Когда душой, стремяся на Сион, Таинственно не обновится он… Да, ужас ждет за темною могилой Того, кто здесь, на суетной земле, Отвергнул свет и загрубел во мгле – Считая плоть желательною целью! Божественная ноша Благоволи мне, Боже, дать Свою Цареву благодать, И с Высоты пролив незримо Ее в душевный мой фиал, Прими меня, как Ты принял Иосифа и Никодима. И сотвори в любви святой, Чтобы духовной красотой Блестя, как ясною денницей, К Тебе, мой Бог и мой Христос, Я душу мирную принес Желанно-чистой плащаницей, И Тело здесь Твое одел Благоуханьем добрых дел; И чуждый страсти, чуждый злобе, Еще бунтующих во мне, Я бы понес Тебя, как в гробе, В своей сердечной глубине, И с этой ношею, ликуя, Взошел бы в даль, в Твои края, И чтоб всегда душа моя К тебе взывала: Аллилуйя!.. Лествица спасения Душой Святыню обнимая, Иаков зрел в отрадном сне, Как благолепно к Вышине Пред ним шла лествица Святая; Но мне в пути до райских мест Восходом служит Божий крест; И так, наитьем чудотворным Того креста, взведи мой ум От низких чувств, от грязных дум!.. Смерть Безсмертного Живых избранный Воевода! Господь небес и Царь земной!.. Когда роскошная природа Среди семьи Твоей родной Тебя, Безсмертного, на древе Узрела мертвым, то она Затрепетала вся во гневе И стала смутами полна!.. В Раю притихли ликованья, Светил затускнула краса, И ужаснулись небеса, И вздрогли мира основанья!.. Но убедившися теперь, Что смертью той Ты отпер дверь В чертог Отца всему созданью, Я оставляю мрак и тьму И поклоняюсь Твоему Безмерно кроткому страданью – Одной с разбойником мольбой Молюсь, Распятый, пред Тобой: «Мое нечестие велико; Я шел погибельным путем, Но помяни меня, Владыко, В предвечном царствии Твоем!..» Исцеляющие раны Прекрасен у меня мой Бог, Души невидимый Чертог, Но Ты прекрасней добротою И чище света в бытии, А раны знойные Твои Своею Силою святою, Как в заповеданный приют, Мне сладость Рая в сердце льют. |
| Закрыть " Мы не станем сотрудничать с Ющенко ни при каких обстоятельствах " 31.12.2004 331 Украинс кий премьер Виктор Янукович, отставший по итогам выборов от Виктора Ющенко на 8%, проигравшим себя не считает. Он уверен, что у него украли победу, и намерен опротестовать итоги голосования. О своих планах Янукович рассказал корреспонденту " Известий " в Киеве Янине Соколовской. известия: Что помешало вам одержать победу? Некоторые из ваших соратников говорят, что причина поражения - американское вмешательство в дела Украины. И неэффективность той поддержки, которую оказала вам Россия. Вы согласны с таким мнением? Виктор Янукович: Американское влияние на украинских выборах было системным и спланированным. Что же касается российского участия, то оно, можно сказать, было спонтанным, без какой-либо подготовки. Попытки России повлиять на исход наших выборов были эпизодическими. Американское же давление шло целенаправленно - в поддержку одного кандидата, во имя достижения его целей. И я считаю это вмешательством в украинские внутренние дела. известия: А как вы оцениваете ту поддержку, которую оказал вам президент России Владимир Путин ? Янукович: Путин пытался показать, какая из сторон пользуется его симпатией. В целом же могу сказать: мы были против как американского, так и российского вмешательства. Мы считаем, что украинский народ сам должен решать, кто станет президентом. известия: Вы готовы признать победу Ющенко? Янукович: Мы никогда не признаем Ющенко, его команду и те принципы, по которым они работают. Мы не станем с ними сотрудничать ни при каких обстоятельствах. Мы прежде всего не можем простить Ющенко унижения наших избирателей, нарушения прав человека и смерти пожилых людей на избирательных участках. Они на совести сторонников Ющенко, не разрешивших этим людям голосовать на дому. Ветераны умерли потому, что их заставили больными прийти на избирательные участки. Мы все поедем на похороны. известия: Перед выборами вы говорили, что рассчитываете на победу, но в случае проигрыша уйдете в оппозицию. Вы не отказываетесь от своих слов? |
| 6 песнь. Глас 6 в Октоихе I Я слышу зов; могильный глас. Ко мне смерть руку простирает, На сердце хладом навевает – И шепчет мне: пробил твой час! Пробил!.. Я в немощах, грехах, В смятенье, страхе, исступленье, В страдании, самозабвенье, С молитвой грешной на устах – Кончаю жизнь! о час ужасный! Неотразимый, роковой! Продлись, помедли, о, постой! Пожди!.. Я помолюсь, несчастный! О Ангел смерти!.. Трепет, страх, Мрак, ужас обуяет мною! Останови косы размах, Взнесенный над моей главою, Дай срок. Но поздни уж стенанья. Я осудил уже себя, Приемлю правды наказанья, Владыко мира, от Тебя. Всех тяжких, лютых мук достоен, Где вечный скрежет, плач и стон, Где падших ангелов закон Для смертных грешников усвоен. При мысли этой трепещу! И в небо устремляю очи, И, маловерный, я ищу Сияния средь мрака ночи. Спокойно, светло, величаво Рисуется надзвездный свод: Непостижим его оплот, И непреложна его слава! Туда я из оков страстей, Туда я, грешный, устремляюсь, Туда молитвой умиляюсь – Я при кончине своих дней, Туда и мыслию и взором Ежеминутно возношусь. За гробом гибели страшусь – И мучаюсь греха укором. II Но мне ль надеяться, Бог милосердный, от Тебя?! Я весь есть страх, я весь презренье, Крушусь и мучаюсь стеня – Днесь видя бездну пред собою, Развергшую свой страшный зев; И знаю Твой правдивый гнев, Я млею, трепещу душою. III Увы! смерть грешника люта, Тоска его невыразима, Ее коса неотразима; Страшна в преклонные лета. Чем дольше жизнь, тем плодовитей, Многообразней и сильней Гнездится грех в душе людей – И вьется безконечной нитей: И чем старее, тем грешнее, Себялюбивей человек, И для добра – наш краток век; Для зла же – наша жизнь длиннее. Счастлив, кто в юности своей, Без искушенья, без лишений, Без бед, без слез, без огорчений, С невинной ясностью очей – Окончил жизнь. Ему могила Не так ужасно говорила; Его безмолвный, грустный вид Не так для юности сердит. Кто страшной бурею страстей На бреге жизни не застигнут, Не закалился меж людей И роком злобы не постигнут: Кто лишь расцвел, воззрел – увял, |
| Повей мне радостью святой; Я, как разбойник, говорю И исповедуюсь и каюсь, Страшусь, надежды ж не лишаюсь: Ты милосерд – и нет числа Твоим делам и разуменью, Не дай же Твоему творенью Низвергнуться в пучину зла. Я грешен весь, Создатель Света, Я чтил Тебя без добрых дел, – И вот кончины час приспел, К Тебе являюсь без ответа. V Что станется с моей душою? Я полон злобы и крамолы, Ошуюю стану пред Тобой И повторю Твои глаголы; Не посетил Тебя в темнице, Когда Ты наг был – не одел, Твоею скорбью – не скорбел, Не стер слезы с Твоей зеницы, Ты алкал – я не накормил, Ты болен был – к одру страданья Я, в гордости, не притекал, Сердечных язв не врачевал, Твой глас, для помощи, призванья Не внял, отверг. В душе жестокой Порок глубоко затаил, Себя лишь знал, себя любил. Считая смерть за час далекой, Не чая близкого конца, Я забывал Твои веленья И оскорблял Тебя, Творца, Души небрежностью моленья. VI Я верую, но помоги Неверью моему, Царь Славы. Я не соблюл Твои уставы, Со мной судиться не моги. Я грешен весь, но Твой, Бог мира: Тебя чту сердцем и душой, Тебе живот вручаю свой, Призри на немощна и сира; И научи, Господь всех благ, Мой дух и разум оправданьем, Да уменьшится смерти страх Моим хоть поздним покаяньем. О, сколько раз во тьме ночей, В грехах погрязший и безмолвный, Лишенный сна, тревоги полный, Боролся с силой я страстей. О, сколько раз стенал и плакал, Когда я падал, злом прельстясь, И демон тьмы не насытясь, За жертвой – новой жертвы алкал; И слабый, я не мог восстать, Упав глубоко, пресмыкался, Отравой сладкой упивался, Стараясь совесть заглушать. Но я, пороком омраченный, Соблазн греха сколь ни развил, Сколь совести ни возмутил Неправдой дух мой озлобленный, Но от светильника Святыни Я смог хоть искру сохранить: Она вот здесь, она – горит – В душе греховныя пустыни. VII Зачем, на что и для чего Себя мы злу поработили? В неправду правду обратили? Существованья своего Вполне постигнуть не желаем? Мы странники здесь на земле; Мы не живем, но пробегаем, Как тени скрытые во тьме. |
| У нас давно была идея привлечь старых и новых членов братства к созданию местных попечительств для оказания содействия Свято-Князь-Владимирскому братству в выполнении им своего предназначения. Как говорится, «чтобы свеча не угасла». Храм в Бад-Киссингене – Изменялись ли основные цели и задачи братства на протяжении 118 лет его существования? Или они остались прежними? Ведь в Устав братства вносились различные поправки и дополнения. – Устав братства за все это время по сути своей не изменился. Братство преследует все те же цели и старается заниматься все той же деятельностью. Самое главное: здесь, в Германии, дело протоиерея Алексия Мальцева продолжается. Конечно, с течением времени несколько раз приходилось приспосабливать те или иные положения Устава к внешним обстоятельствам и требованиям властей. До 1914 года братство в Германии не считалось официально зарегистрированным обществом, и его Устав отвечал нормам Русской Церкви и Российской империи. Когда братство в 1920-е годы было оформлено как юридическое лицо, пришлось приспосабливать Устав к требованиям прусских властей. Следующее значительное изменение Устава было совершено лишь в 1993 году, когда многие члены братства посчитали нужным закрепить в Уставе поддержку братством именно Германской епархии РПЦЗ, а не просто Русской Церкви, как это было указано в Уставе с 1888 года. Кстати, ныне некоторые члены братства ратуют за возвращение к старой формулировке. Все остальные изменения были не слишком существенными и касались всего лишь тех или иных формулировок, которые были предписаны властями (участковым судом и финансовым управлением). Сейчас наше Свято-Князь-Владимирское братство на немецком языке именуется как «Bruderschaft des heiligen Fuersten Wladimir e.V. Bratstwo». Местопребыванием его правления является город Бад-Киссинген, расположенный в северной части федеральной земли Бавария. Братство преследует цель оказания поддержки Германской епархии РПЦЗ в ее деятельности, преимущественно в области благотворительности и в осуществлении ухода и сохранения церковных зданий братства в Бад-Киссингене и Бад-Наугейме, а также по возможности в Берлине–Тегеле, Бад-Гомбурге, Герберсдорфе (ныне – Соколовско, Польша) и Гамбурге. |
| Кто ж избрал плоть, тот плотью станет сам, И, верно, он к нетлеющим красам Не подойдет в болезненности хилой, Когда душой, стремяся на Сион, Таинственно не обновится он... Да, ужас ждет за темною могилой Того, кто здесь, на суетной земле, Отвергнул свет и загрубел во мгле – Считая плоть желательною целью! Божественная ноша 81 Благоволи мне, Боже, дать Свою Цареву благодать, И с Высоты пролив незримо Ее в душевный мой фиал, Прими меня, как Ты принял Иосифа и Никодима. И сотвори в любви святой, Чтобы духовной красотой Блестя, как ясною денницей, К Тебе, мой Бог и мой Христос, Я душу мирную принес Желанно-чистой плащаницей, И Тело здесь Твое одел Благоуханьем добрых дел; И чуждый страсти, чуждый злобе, Еще бунтующих во мне, Я бы понес Тебя, как в гробе, В своей сердечной глубине, И с этой ношею, ликуя, Взошел бы в даль, в Твои края, И чтоб всегда душа моя К тебе взывала: Аллилуйя!.. Лествица спасения Душой Святыню обнимая, Иаков зрел в отрадном сне, Как благолепно к Вышине Пред ним шла лествица Святая; Но мне в пути до райских мест Восходом служит Божий крест; И так, наитьем чудотворным Того креста, взведи мой ум От низких чувств, от грязных дум!.. Смерть Безсмертного Живых избранный Воевода! Господь небес и Царь земной!.. Когда роскошная природа Среди семьи Твоей родной Тебя, Безсмертного, на древе Узрела мертвым, то она Затрепетала вся во гневе И стала смутами полна!.. В Раю притихли ликованья, Светил затускнула краса, И ужаснулись небеса, И вздрогли мира основанья!.. Но убедившися теперь, Что смертью той Ты отпер дверь В чертог Отца всему созданью, Я оставляю мрак и тьму И поклоняюсь Твоему Безмерно кроткому страданью – Одной с разбойником мольбой Молюсь, Распятый, пред Тобой: «Мое нечестие велико; Я шел погибельным путем, Но помяни меня, Владыко, В предвечном царствии Твоем!..» Исцеляющие раны Прекрасен у меня мой Бог, Души невидимый Чертог, Но Ты прекрасней добротою И чище света в бытии, А раны знойные Твои Своею Силою святою, Как в заповеданный приют, Мне сладость Рая в сердце льют. |
| Прошел месяц, второй, а В.Соколов все не переезжал. Точнее говоря, не переезжали взрослые еврейские дети Марианны от первого брака, которые и обитали в этой самой соколовской квартире в Астраханском переулке. Сам же Соколов проживал в другой квартире, принадлежащей жене Марианне. Татьяна оказалась между двух огней. С одного места ее гнали, а в другое не впускали. В конце концов терпение ее лопнуло, и мы с нею приехали домой к Соколову, пригласив с собой участкового инспектора. Только из-за присутствия участкового нам открыли дверь. Дальше прихожей нас не пустили. Милиционер попытался объяснить супругам, что по закону после получения ордера квартира должна быть освобождена в течение месяца. В.Соколов, насупившись, молчал. Но тут вперед выступила Марианна и, нецензурно выругавшись, заявила: «Как вы смеете нам указывать! Мы люди другого положения!» После чего воспрянул духом и сам Соколов: «А вы, - указал он на меня пальцем, - в Союз не вступите. Я вам обещаю». Он имел в виду мое вступление в Союз писателей СССР . Татьяна ждала еще полмесяца. Наконец квартира Соколова была освобождена. Когда мы в нее вошли, то сразу увидели, что жить в ней нормальному человеку нельзя. Такой грязи, засаленности и насекомой живности я не встречал даже в тех общежитиях, через которые мне пришлось в своей жизни пройти. Полгода мы потратили на капитальный ремонт этой квартиры. Пришлось заменить в ней абсолютно всё. Зато потом, когда к Татьяне приходили многочисленные гости, все они удивлялись: как это нам удалось сделать такую уютную, красивую писательскую квартиру из той загаженной, кишащей тараканами еврейской халупы? После ремонта мы пригласили священника отца Валериана, и он эту квартиру освятил. Вскоре отец Валериан меня крестил в своей церкви в поселке Отрадное недалеко от Москвы. Это было необыкновенно солнечным, морозным январским утром 1985 года. А В.Соколов, между прочим, свое слово сдержал. Пройдя Бюро поэтов и Приемную комиссию, я был срезан на Секретариате Московской писательской организации: известный поэт резко выступил против моего приема в Союз писателей. Владимир Цыбин, выйдя с заседания Секретариата, которое проходило в ЦДЛ, подошел ко мне и сказал: «Терпи. Это плата за связь с Глушковой». Пришлось ждать еще целый год, прежде чем по апелляции я был принят на Секретариате российского Союза, где председательствовал Юрий Бондарев. |
|
|
