| Необходимо отметить еще одну замечательную охридскую церковь – Святого Климента (Богородицы Перивлепты), возведенную в новом, для конца XIII в., крестово-купольном стиле, где сохранились росписи так называемого палеологовского ренессанса. Церковь была расписана знаменитыми солунскими зоографами Михаилом и Евтихием, создавшими свой неповторимый художественный стиль, хорошо известный в Македонии и Сербии. Она была реставрирована в 2002 г. До наших дней дошла часть архиепископской библиотеки, с рукописями XI–XII вв., записи византийских церковных распевов, которые частично экспонируются в образованном здесь музее. А рядом находится музей иконописи, фондовые коллекции которого составляют богатейшее собрание из более 800 уникальных византийских средневековых икон XII–XIV вв. из многих закрытых церквей Охрида. Эта коллекция считается второй в мире после собрания этого периода в Третьяковской галерее. Невозможно не сказать и о храме Святого Иоанна Богослова в Канео, ставшем неким символом Македонии. Возведенный на скалистом утесе (1280 г.), украшенный уникальными фресками XIII в., он гордо парит в поднебесном просторе. Вокруг Охридского озера, в горах, сохранились и многочисленные средневековые пещерные храмы, также украшенные росписями. Не столь искусными как в именитых храмах, но все равно поражающими своими художественными достоинствами, небольшой наивностью, но главное, высокой одухотворенностью. Но самым известным монастырем, несомненно, является обитель Святого Пантелеймона, называемая также Славянским монастырем. Возведенная на берегу знаменитого озера, она прославилась в немалой степени тем, что рядом был основан Первый Славянский университет. Монастырь расположился в 8 км от столицы Скопье, на южных склонах гор, в роскошном каштановом лесу. Монастырский храм во имя Святого великомученика Пантелеймона, крестово-купольной системы, был возведен родственником византийского императора Алексеем Комниномв 1164 г. Это было время перехода от византийских базилик к новым архитектурным стилям. Храм сохранил многие фрагменты первоначальной греческой росписи, но после неоднократных потрясений и безжалостного времени фрески поновлялись в течение XV–XVI вв. и в XIX столетии. Огромная роль в открытии фресок XII в. принадлежит российскому ученому, профессору Николаю Оканджеву, который в период 1923–1926 гг. занимался восстановлением монументальной византийской живописи. |
| Неудивительно, что грузинский правящий дом Багратидов был связан брачным союзом с византийской династией Комнинов. Это объясняет, почему царица Тамара оказала помощь основателю Трапезундской империи Алексию I Комнину и его брату Давиду 288 . Их отец Мануил, вероятно, был женат на сестре Тамары. Кроме того, братья приходились внуками императору Андронику I Комнину (1183–1185). Тамара умело использовала сложную политическую обстановку византийского двора, вызванную династическими переменами в конце XII века и IV Крестовым походом. В апреле 1204 года грузинские войска осуществили бросок и заняли Трапезунд. Первым трапезундским императором был поставлен родственник царицы Алексий Комнин. Империя Великих Комнинов – такое название получило трапезундское государство–правопреемник – просуществовала почти три столетия. Разумеется, с самого начала государство было вассалом Грузии. И Давид II, и Тамара особое внимание уделяли монашеству 289 . В этом нет ничего странного, поскольку монастыри, игравшие роль миссионерских форпостов, способствовали развитию Грузинской церкви. Кроме того, монастыри в Грузии долгое время были главными культурными центрами. Расцвет литературы в XI–XII веков невозможно представить без участия монашества. В качестве примера мы уже называли монастырь Гелати и его академию (созданную Давидом II и существовавшую под его патронажем), которые служили источником распространения философии неоплатонизма в грузинских землях. Значительную часть средневековой грузинской литературы, которая включала в себя переводы с греческого, армянского, сирийского и арабского и в основном была церковной по содержанию, можно без преувеличения назвать порождением монашеской среды. В конечном счете, однако, решающий вклад в процесс возрождения XI–XII веков внесли грузинские монастыри, находившиеся за пределами самой Грузии. Именно благодаря этим монашеским диаспорам в Грузии широко распространялась византийская православная культура и литература. Они были разбросаны по всему Ближнему Востоку – в Палестине, на Синае, в Антиохии (монастыри Черной горы), на Балканах и, конечно, на Афонском полуострове 290 . |
| Никейская империя считалась уже и у южных славян наследницей старой Византии и средоточием греческого Православия. Сын Немани Савва в обход архиепископа Охридского, которому до тех пор была подчинена Сербская Церковь , обратился в Никею и в 1219 г. получил от никейского патриарха посвящение в автокефального архиепископа Сербского. За два года до того его брат, Стефан Первовенчанный, получил из Рима королевскую корону 1008 . Достижение церковной самостоятельности было для молодого сербского королевства большим приобретением. Немалой была и выгода Никейской империи: признание верховных прав ее патриарха, от которого первый архиепископ Сербский получил посвящение и имя которого автокефальная Сербская Церковь должна была при богослужениях поминать на первом месте 1009 , было признаком растущего авторитета Никейской империи. Важным следствием примирения между никейцами и латинянами было крушение власти Великих Комнинов на Понте. Борьбу с Феодором Ласкарем Давид Комнин вел при поддержке латинян, сам будучи вассалом латинского императора. Предоставленный самому себе, он не смог противостоять никейскому правителю. В 1214 г. Феодор аннексировал всю находящуюся к западу от Синопа подвластную Давиду область, включая Ираклию и Амастриду, и тем самым создал себе сильную позицию на южном побережье Черного моря. Правда, теперь в дело вмешались сельджуки: они захватили Синоп и разгромили императора Алексея Комнина, который оказался захвачен в плен и затем восстановлен на трапезундском престоле в качестве вассала Иконийского султана 1010 . Трапезундская империя представляла собой отныне всего лишь узкую полоску суши, отрезанную турецким Синопом от западной Малой Азии. Политическая и социально-экономическая судьба Трапезундской империи представляет сама по себе большой исторический интерес. Впрочем, на общевизантийское развитие удаленная крошечная империя уже не оказывала существенного влияния. Четверть тысячелетия она жила в изоляции своей собственной жизнью, не принимая участия в борьбе за Константинополь и в восстановлении Византийской империи и на несколько лет пережив падение Византии 1011 . |
| Но ни одна принцесса не пожелала разделить с ним его шаткий трон; не удалось также заключить прочный союз с каким-либо из западных государств. Одновременно его верный друг и секретарь Георгий Франдзис (Сфрандзи), относившийся к Западу с недоверием, поспешил в Трапезунд, чтобы добиться для своего господина руки дочери потомка Великих Комнинов. Конечно, у ее отца уже не было большого политического веса, но он все еще был богат – благодаря серебряным рудникам и доходам от торговли, шедшей через его столицу. Эта девушка могла бы принести богатое приданое, а кроме того, трапезундские принцессы всегда славились красотой. Ее тетка, жена императора Uoahha VIII , считалась красивейшей женщиной своего времени, хотя видевший ее де ла Брокьер и отмечает с неудовольствием слишком обильное и, на его взгляд, неоправданное употребление ею косметики. Однако миссия Франдзиса не увенчалась успехом 94 . Константин выдал свою племянницу Елену, старшую дочь Фомы, за сына Георгия Бранковича, деспота Сербии. Но даже Георгий был слишком благоразумен, чтобы провоцировать турок заключением союза с деспотом Мореи 95 . В момент смерти Uoahha VIII Константин находился в Мистре; Фома же был уже на пути в Константинополь. Он прибыл туда 13 ноября 1448 г., ровно через две недели после кончины императора, и, надо сказать, вовремя, так как его брат Димитрий, спешно прибывший в Константинополь из своего апанажа в Селимврии, уже предъявил свои претензии на трон. Димитрий рассчитывал главным образом на поддержку противников церковной унии. Однако по существовавшей правовой практике при отсутствии коронованного императора верховная власть в Константинополе переходила к императрице. Престарелая вдовствующая императрица Елена использовала свой престиж, настояв на провозглашении императором Константина – старшего из ее оставшихся в живых сыновей. Общественное мнение поддержало ее. Надежды Димитрия рухнули, и, когда в Константинополь явился Фома, он признал себя побежденным и присоединился к сторонникам Константина. |
| Но самым знаменитым деятелем из всей многочисленной плеяды великих южноитальянских аскетов бесспорно был св. Нил Россанский. Нил родился в 910 г. и принадлежал к одной из знатных греческих фамилий города Россано, в Калабрии. Он с детства почувствовал склонность к монашеской. жизни, однако до 30-летнего возраста оставался в миру, нес обязанности декуриона, был женат и даже имел свой период заблуждений. Смерть жены заставила его углубиться в самого себя, оплакать свои грехи и радикально изменить образ жизни. В 940 г. он постригся в монастыре св. Назария близ Семинары и удалился на жительство в один из монастырей св. Меркурия, близ Пальмы, у моря Тирренского. Здесь он подвизался под руководством св. Фантина. Он обнаружил такую высокую степень повиновения, смирения, умерщвления страстей и созерцания, что сподвижники дали ему наименование второго Павла, назвав Фантина новым Петром. Незадолго до 951 г. Нил, с согласия старших и во исполнение своего пламенного желания, избрал отшельническую жизнь и поселился в соседних скалах, в найденной там пещере с часовней во имя архистратига Михаила. Здесь он прославил себя новыми подвигами. За святость жизни его чтили не только цари и архонты, патриархи и архиереи, свои и чужие, но даже сарацины, для которых имя великого аскета было синонимом высокой праведности. Когда Нил спокойно жил в своем уединении, над Калабрией с силой разразилась буря мусульманских нашествий (951 и 952). В одно из них были разрушены монастыри св. Меркурия, монахи которых вынуждены были спасаться от врагов бегством. Часть неприятельских солдат поднималась даже до пещеры Нила, который скрылся со своими учениками в чащу соседнего леса. Они похитили из жилища подвижника все находившиеся там жалкие предметы домашнего обихода, до власяницы включительно. После этих событий Нил решился возвратиться в Россано, свою родину, где он мог быть в большей безопасности. Он построил в одном глухом месте близ города часовню во имя св. Адриана, надеясь подвизаться в одиночестве. Однако сюда скоро явились новые подвижники и просили Нила принять их в общежитие. |
| Однако никакой альтернативы, равно как и перспективы, у нее не было. Когда умер ее тесть, император св. Мануил II, царица решилась бежать из Константинополя. Она тайно договорилась с генуэзскими моряками и Галата пообещала предоставить ей судно на безвозмездных началах. Об этом узнали константинопольцы и, не поняв, в чем дело, в ярости едва не взяли штурмом Галату, полагая, будто их законную государыню пытаются украсть. Этот эпизод наглядно свидетельствует, каким авторитетом в народе пользовалась латинская царица. С большим трудом император Иоанн VIII Палеолог успокоил подданных и дал жене спокойно отплыть на родину. Там она приняла монашеский постриг и окончила свои дни в монастыре в 1431 г. 803 Император святой Мануил II имел шестерых сыновей, каждый из которых мог стать преемником царской власти после правящего василевса. Но, конечно, Иоанн VIII Палеолог сам мечтал о сыне и наследнике престола. Кроме того, в понимании византийского общества царю не пристало долго ходить холостым. А потому начались спешные поиски новой невесты. Выбор на этот раз пал на царевну Марию, дочь Трапезундского императора Алексея IV (1417–1447). Трапезундские девушки вообще славились красотой, а Мария была особенно хороша собой. Нельзя было забывать и о близости интересов императорского дома Палеологов и Великих Комнинов, царствующих в Трапезундской империи. В августе 1427 г. Мария Комнин прибыла в Константинополь, а в сентябре была торжественно отпразднована свадьба и коронация молодой императрицы. Царица была верхом совершенства: красивая до умопомрачения, она отличалась замечательным характером, сочетая благочестие с ловкостью и какой-то юношеской удалью. Ее с такой же легкостью можно было увидеть в храме на Литургии, как и в седле, где она сидела не хуже заправского кавалериста. Император был по-настоящему счастлив 804 . С учетом того, что несколько самых опасных лет царь св. Мануил II Палеолог провел за границей, деятельность его сына нельзя признать малобеспокойной или неэффективной. |
| Он сам многократно переписывал рукописи, подавая этим наглядный пример. Подобные занятия были настолько важны в его глазах, что переписчики часто освобождались от богослужений. Из монастыря происходит и сохранившаяся знаменитая иллюстрированная Хлудовская псалтырь. А сочинённые монахами песнопения до сих пор в ходу во многих православных странах. При монастыре существовала также и школа для детей, и лечебница для бедняков. Влияние монастыря было огромно. Показательно, что три студийских монаха стали патриархами, а три императора (Михаил V, Михаил VII и Исаак I) облеклись здесь в монашескую рясу. Так, Исаак Комнин, процарствовав два года и три месяца, отрекся от престола в пользу Константина X Дуки (1059 г.) и удалился сюда, где выполнял послушания на самых низких должностях, таких как привратник, являя всем назидательный пример смирения и повиновения. Сыграл монастырь не последнюю роль и в пагубном разделении единой церкви в 1054 г., благодаря яростным обличениям латинян студийским монахом Никитой Стифатом , будоражившим жителей столицы. Примерно в течение трех столетий, с начала X в. до захвата Костантинополя крестоносцами в 1204 г., в монастыре хранилась одна из главных святынь столицы – святая глава Иоанна Предтечи. Среди святых реликвий обители, хранившихся в храме во имя пророка Крестителя, пребывали: затылочная кость черепа Предтечи, его зуб, глава его отца Захарии и его десница, мощи святых Феодора и его брата Иосифа, епископа Салоник, а также целительные мощи их дяди святого Платона. В разные периоды здесь также упоминаются хранившиеся мощи патриарха Евфимия, святого Саввы и святой Симониды, а также и драгоценное миро святого Димитрия из Салоник. Владения монастыря были огромны, простираясь на многие десятки гектаров земли. Имелись обширные виноградники и сады, лежащие вдоль главной улицы от Золотых Ворот и морскими стенами города. Латинская оккупация нанесла непоправимый вред монастырю, лишив его многих святынь. Пропала часть главы Иоанна Предтечи, возможно, вывезенная во французский Амьен. |
| Папа Анастасий IV в 1153 г. признает за архиепископом Дубровника те же права, что его предшественник в 1139 г. утвердил по отношению к Сплету. По всей вероятности, эта особенная милость к Дубровнику должна быть объясняема влиянием Венеции. Во время схизмы в Риме, начавшейся в 1160 г., эта последняя, приняв сторону папы Александра III против Фридриха I Барбаруссы, начала играть важную роль в той политической комбинации, какая образовалась в это время под главенством царя Мануила и Римского Папы. Александр III, желая удержать на службе церковных интересов Венецианскую республику, легко мог склониться на ее защиту притязаний Дубровника. Предыдущие наблюдения бросают достаточный свет на церковную зависимость земель, входивших в состав Сербского княжества. Но эти наблюдения главнейше имеют применение к приморской, или западной, части Сербии с политическим центром в Зете. В восточной же части, в особенности с началом борьбы из-за политического преобладания между Расой и Зетой, окончившейся в пользу великого жупана Немани, церковные отношения подвергались еще более сложным влияниям, которые предстоит нам теперь рассмотреть в связи с политикой царя Мануила и его походами на северо-западную границу империи. Княжеский род Восточной Сербии состоял из многочисленных членов, которые находились между собой в борьбе из-за преобладания и делились на партии, из коих одна находила поддержку в соседней Венгрии, другая – в Византии. Попеременно одерживала верх то венгерская, то византийская партия, и в связи с этим происходила частая смена великих жупанов. Несмотря на крайнюю скудость известий, которая препятствует бросить надлежащий свет на события, происходившие в Восточной Сербии, нельзя не отметить ярко выдвигающегося факта – враждебного движения сербов по направлению к Восточной империи, в долину Косова поля и далее на Белград и Ниш. Но по естественному ходу вещей, делая завоевания на восток, в пределах распространения сербского элемента, сербские великие жупаны постепенно входили в сферу влияния Охридской архиепископии и в церковном отношении сливались с Константинопольским патриархатом. Таким образом, мало-помалу подготовлялись в Восточной Сербии культурные и церковные отношения, делавшие из Сербии любопытный в историческом отношении пограничный сторожевой пункт, на который и по настоящее время с одинаковым напряжением идут с Востока и Запада культурные и церковные влияния. «Славянские священники Македонии и Болгарии были к ним ближе, чем латинские и албанские епископы и клирики приморской области Адриатики; точно так же им были легко доступны славянские книги Климента Охридского, эксарха Иоанна, епископа Константина и др.» 169 . |
| пер. Божественной философией называется здесь подвижническая жизнь. Еще историк Сократ Схоластик (IV в. по Р. Х.) писал об Евагрии, что он, «быв прежде философом на словах, стяжал философию на самом деле», сделавшись учеником великих египетских подвижников Макария Египетского и Макария Александрийского (см.: Церковная история Сократа Схоластика . СПб., 1850. Кн. 4, гл. 3. С. 354). Вообще отношения между господами и слугами в Византийской империи, по словам исследователей, отличались, благодаря влиянию христианских идей, большей нормальностью, чем на Западе. Здесь даже рабство не имело таких уродливых форм, как в других странах. Еще одно доказательство того, что византизм нельзя отождествлять с отсталостью и тьмою (см.: Скабаллапович Н.А. Византийская церковь и государство в XI в. от смерти Василия II Болгаробойцы до воцарения Алекся I Комнина. СПб., 1884; Всеобщая история с IV столетия до нашего времени/Под ред. Лависса и А. Рамбо; пер. В. Неведомского, М. Гершензона: В 8 т. М., 1897–1903). Стефан (στφανος) по-гречески – венец. Благодаря покровительству византийских императоров образование в Византийской империи процветало и в рассматриваемое время было довольно высоким. Существовало много разных светских и духовных школ в разных городах Византии. В них преподавались: грамматика, риторика, философия, под которой разумелись и богословские науки, астрономия, геометрия, арифметика и музыка (или словесность). См.: Лебедев А. П. , проф. Исторические очерки состояния Византийско-восточной Церкви от конца XI до середины XV века. М., 1902. С. 270. Взгляд святоотеческий. Святые отцы смотрели на Священное Писание как на книгу, показывающую путь к Богу и истине, считая изучение его необходимым и неотложным делом для каждого. Необходимой подготовкой к этому они считали изучение наук светских. «Пока мы еще молоды, – говорил св. Василий Великий , – чтобы постигнуть его глубокий смысл, мы изощряем свои умственные способности на других сочинениях, как на тенях и на зеркале…» «Нужно приготовиться изучением летописцев, ораторов, философов», «углубиться сначала в эти внешние учения», чтобы потом ознакомиться во всей полноте и глубине со святыми и таинственными учениями (Свт. |
| Переводы имеются на латинский, итальянский, французский, новогреческий. О славянских переводах см. V. Jagie Archiv f. slav. Phil. II (1877) 14 слл. § 55. Константин Манасс (Κωνσταντνος Μανασσς), время жизни которого приблизительно первая половина XII столетия, написал много произведений политическим пятнадцатисложным стихом и несколько произведений прозою. На первом месте, стоит «Хроника», озаглавленная Σνοψις στορικ. Она состоит из 6733 политических стихов, начинается по обыкновению с сотворения мира и кончается смертью Никифора Вотаниата в 1081 г. За обстоятельным заглавием в некоторых рукописях следует следующая заметка: ξεφωνθη δ πρς τν σεβαστοκρατρισσαν Ερνην τν νμφην το βασιλως κυρο Μανουλ σν τ αταδλφ ατο κυρ νδρονκω. Согласно этому свидетельству произведение написано по побуждению невестки императора Мануила, жены его брата севастократора Андроника. В кратком вступлении автор вспоминает неоднократные подарки, которыми принцесса освежала сухость его тяжелой работы, и затем тотчас же переходит к своей теме «чтобы некоторым людям речь его не показалась слишком льстивой» (μπως κολακικτερος δξ τισν λγος). Это несколько странное замечание конечно, кивок в сторону людей вроде Феодора Птохопродрома, безмерное низкопоклонничество которого тогда даже при дворе могло стать посмешищем для всякого рассудительного человека; Манасс, как человек с чувством меры, хочет лучше сделать хорошего меньше, чем слишком много. Лишь в конце труда он делает Комнинам грубый и довольно неловкий комплимент: истории Комнинов он не излагал, ибо они переплыли такой океан великих дел, который измерить не мог бы и сам могучий Геракл. В то время как Ефрем просто версифицирует сухой прозаический рассказ, романист Манасс пробует сообщить своему изложению поэтический подъем цветами красноречия, эпитетами, мифологическими намеками, щедрыми описаниями, широкими сравнениями 122 и экскурсами в область морали 123 . Историческое понимание и интерес движутся в плоскости той же мещанской популяризации, как у Георгия Монаха и Глики. |
|
|
