| Есть в старинных добрых и благочестивых семьях обычай беречь и хранить крестильныя ризки членов семьи до самой смерти. Конечно, ризки не спасут человека, но образ здесь исполнен глубокого смысла: мы должны беречь и хранить чистыми и незапятнанными одежды крещения до последняго вздоха жизни. Загрязним их, запятнаем: услышим тогда в небесной вечери грозный голос – «как ты вошел сюда, не имея брачного одеяния?» ( Матф. 22, 12 ). Но, братия, ведь мы все повинны, все мы изменили обетам крещения, все пали, все загрязнили чистыя одежды крещения. Что же нам делать? Есть ли нам спасение? Не все ли погибло? Не впадаем ли в отчаяние? Есть, братия, второе рождение. Проповедью о нем и предначал свое служение ныне прославляемый Иоанн Предтеча, исшедши на людный путь к Иордану и взывавший: «покайтеся, ибо приблизилось царствие Божие» ( Мф. 3, 2 ). О нем же прежде всего проповедывал и Сам Господ наш и Спаситель по всем градам и весям родной земли: «Покайтеся, приблизилось царствие небесное» ( Мф. 4, 17 ). И блаженны те, которые, сохранив обеты крещения, возродившись вторично в покаянии и всею жизнью следуя Христу, могут без укора и страха, но с радостию и упованием слушать и воспевать вечную и святую песнь Церкви: «Елицы во Христа крестистеся, во Христа облекостеся!» Аминь. (Поучение в праздник св. И. Предтечи, 7-го ян. 1905 г. прот. И. Восторгова ). Поучения в день трех святителей 15. О происхождении праздника и чему поучает он Ныне совершаем мы церковное торжество в честь и славу трех вселенских великих учителей и святителей – Василия Великого , Григория Богослова и Иоанна Златоустог о. Был особенный повод для установления этого праздника в Церкви Православной. Во времена греческого царя Алексея Комнина у цареградских христиан возник ожесточенный спор о празднуемых ныне святителях: одни из христиан считали выше прочих Василия Великого , другие возвышали Григория Богослова , третьи Иоанна Златоуста . Не угодна была великим святителям такая неразумная распря греков об их достоинстве. И вот, сами святители положили конец разделению церковному, явясь и по преставлении своем великими миротворцами. В самый разгар споров явились они не во сне, а на яву блаженному епископу Евхаитскому Иоанну и сказали ему: все мы – едино у Бога, и нет между нами ни первого, ни второго; повели о нас не разделяться. Мы, как при жизни, так и по преставлении печемся о мире и единомыслии отцев вселенной. Совокупи нас в один день, установи общий праздник в честь нашу и поведай другим, что мы одно у Бога! После этих слов, пред очами епископа, Василий Великий, Григорий Богослов и Иоанн Златоуст вместе стали восходить на небо, окруженные чудным светом. Вразумленный явлением святителей, епископ Иоанн тотчас же позаботился восстановить мир среди спорящих христиан, поведав всем о чудесном видении. Вскоре установил он и настоящий праздник во славу трех равночестных святителей и предал Церквам совершать его благочестно. |
| Из 1067 рукописей ок. 50 лицевых. Наиболее интересна Книга Иова (Patm. 171, IX в.), к-рая считается древнейшей из иллюминированных манускриптов Вост. Средиземноморья. Миниатюры на с. 15-60 созданы одновременно с текстом, а со с. 448 следуют итал. добавления XI в. (некоторые исследователи считают их также современными основному тексту) ( Μουρκη, Š ev enko. 1988. Σ. 280). Относительно места создания этой рукописи высказывались различные мнения: от центральной М. Азии до Рима (Г. Кавалло). Точно известно только то, что в 957-959 гг. она находилась в К-поле. Наиболее ранним лицевым кодексом, имеющим точную дату, являются «Гомилии» свт. Григория Богослова (Patm. 33), переписанные в 941 г. в Реджо в Калабрии мон. Николаем и Даниилом, его сыном. Первые 4 листа украшены 8 фронтисписами. Начало каждой гомилии отмечено заставкой с изображениями птиц и зверей. Инициалы в рукописи выполнены в виде рыб и в виде благословляющей руки, на последних страницах - антропоморфные. Отдельные элементы декора находят соответствие в зап. и араб. рукописях (Ibid. Σ. 282). Другая рукопись, содержащая «Гомилии» свт. Григория Богослова (Patm. 45), была создана в сер. XI в. и в XII в. подарена севастократором Исааком Комнином, сыном имп. Алексея I, лавре прп. Саввы Освященного в Палестине. Кодекс украшен миниатюрой «Сошествие во ад» и П-образными заставками с пышным растительным орнаментом перед каждой гомилией. Принципы иллюминирования рукописей И. Б. м. разнообразны. Евангелия-тетр (Patm. 72, 2-я пол. Х в.; Patm. 80, нач. XIII в.; Patm. 82, нач. XIV в.; Patm. 81, 1334/35 г.) и Евангелия-лекционарии (Patm. 79, 2-я пол. XI в.) украшены миниатюрами с изображениями евангелистов и заставками. Евангелие-лекционарий (Patm. 70, нач. Х в.) помимо заставок и инициалов содержит 7 миниатюр: «Исцеление слепого», «Умовение ног», «Моление о чаше», «Ап. Петр, отсекающий ухо Малху», «Отречение ап. Петра», «Христос перед Пилатом», «Повешение Иуды». В Евангелии-тетр небольшого формата (Patm. 274, 2-я четв. XII в.) на миниатюре перед началом каждого из Евангелий помещается над портретом евангелиста изображение одного из двунадесятых или великих праздников: над ап. Матфеем изображено Рождество Христово, над ап. Марком - Крещение Господне, над ап. Лукой - Рождество св. Иоанна Предтечи (начало Евангелия от Иоанна утрачено). Стиль этих миниатюр близок к манере Иакова Коккиновафского (The Glory of Byzantium. 1997. Р. 95. Cat. 49). |
| К середине XV в. всякому беспристрастному наблюдателю стало ясно, что время жизни древней Империи заканчивается. Ее территория теперь состояла только из самого города Константинополя, наполовину лежащего в развалинах, с сокращающимся населением, а также из нескольких городов по берегу Мраморного моря и Черноморскому побережью Фракии и островов Тенедос и Имврос в устье Дарданелл. Вассалом императорского дома оставался деспотат Морей, который теперь включал в себя весь Пелопоннес, за исключением нескольких венецианских крепостей. На востоке Империи влачила жалкое существование Трапезундская империя Великих Комнинов. Было еще несколько несерьезных латинских государств на территории Греции и островах; другие острова, а также несколько портовых городов принадлежали Венеции и Генуе. Повсюду, от Дуная до Таврических гор, все находилось в руках турок-османов. Османская империя управлялась сильными и способными правителями; оттоманская армия была лучшей и самой современной в мире. Когда в 1451 г. Османский престол перешел к блестящему и честолюбивому девятнадцатилетнему юноше, Мехмеду II, нельзя было ожидать, чтобы он долго мог мириться с тем, что великий город будет продолжать существовать как чуждый остров в самом центре его владений. В городе шла напряженная жизнь. Философские и богословские споры, которые велись в Византии в предшествующие века, теперь были подчинены животрепещащему политическому вопросу: сможет ли Империя быть спасена? Но эта проблема с необходимостью приводила к вопросу религиозному. Если Империи было суждено спастись, это могло произойти только с помощью извне; а помощь извне означала помощь с Запада, ценой которой была уния Церквей под владычеством Рима. В этот последний момент агонии Империи Константинопольская церковь мало могла помочь своему народу. Ее провинциальное управление было расстроено наступлением турок. В самом же Константинополе официальная политика в пользу унии произвела хаос. Патриарха не было. Последний, кто занимал престол, Григорий Маммас, уехал в Италию. Поскольку епископские кафедры оказались вакантными, император не мог найти никого, кто мог бы заместить их и поддержать унию. Клир и общины города сторонились богослужений в Великой церкви – Св. Софии, и вместо нее ходили за советом в монастырь Пантократора, где монах Геннадий, бывший Георгий Схоларий, произносил пламенные проповеди против унии. Имели ли основания византийцы стремиться спасти свои тела ценой погибели своих душ? И могли ли они на самом деле спастись физически? Для Геннадия и его приверженцев было слишком ясно, что помощь, обеспеченная Западом, могла быть трагически неравной по силам. Священное Писание утверждало, что раньше или позже придет Антихрист как предтеча Армагеддона и конца мира. Многим грекам казалось, что этот момент близок. Разве это было подходящим временем предавать чистоту веры? |
| Кроме него называются следующие настоятели мон-ря: Ефрем (преемник Антония), фигурирующий во мн. чудесах Е., Феодор (племянник Ефрема, исцеленный Е.), Павел Галисиот (при имп. Константине IX Мономахе (1042-1055)), Мелетий, Лука Цафис (1297-1330) и Василий. В мон-ре Е. в 1301-1302 гг. (возможно, и в др. годы) преподавал ученый иером. Григорий Хиониадис, проживший до того неск. лет в Иране (между 1295 и 1301) и изучивший там персид. и араб. языки и астрономию. Мон-рь обладал значительными земельными владениями и подворьем в районе Пайперта. Каждое лето туда ездила делегация из трапезундского мон-ря. Также у мон-ря был небольшой участок пахотной земли в Махное (там постоянно жил монах), куда можно было добраться по воде. О данном топониме не сохранилось к.-л. сведений; возможно, переписчик рукописи перепутал его с Сахноей, находившейся в долине Мацука, известной своими монастырскими имениями ( Rosenqvist. 1996. P. 85). В отличие от мн. трапезундских мон-рей обитель Е. при Великих Комнинах не владела обширными землями, т. к. благодаря особому имп. благоволению получала, вероятно, значительную часть доходов из иных источников помимо земледелия. Постройки обители были почти полностью разрушены уже к сер. XIX в. В 1222-1223 гг. храм Е. подвергся нападению тур. султана, именуемого в источниках Меликом (вероятно, Мугит ад-Дин Тугрилшах Эрзурумский), однако оно было отбито, в т. ч. благодаря укреплениям монастыря, о чем писал англ. путешественник Дж. Финлей в 1850 г. Здесь был погребен герой этой осады - Иоанн Занксис. Угроза Мелика сжечь храм Е. дотла так и не была осуществлена. Церковь мч. Евгения Трапезундского в Трабзоне. 40-е гг. XIV в. Церковь мч. Евгения Трапезундского в Трабзоне. 40-е гг. XIV в. Путешественники XIX - нач. ХХ в. описывают ныне скрытый (разрушенный?) мраморный пол церкви в технике opus sectile с надписью 1291 г. К этому же году относится и надгробие неизвестного монаха. Следов., крестово-купольный храм, пол и стены к-рого послужили основанием для совр. церкви, был построен до этой даты. |
| Михаила на горе Авксентий близ Халкидона и св. Димитрия, возведенного им в К-поле. В устав мон-ря св. Димитрия включена также апологетическая автобиография императора. В ней М. П. пишет о знатности своего происхождения, благородстве семьи, своих военных победах и великих свершениях, обходя молчанием выдвигавшиеся против него обвинения в попытках узурпации власти, наложенные на него соборные епитимии, ослепление имп. Иоанна IV Ласкаря, заключение Лионской унии и проч. Император проводит мысль о предначертанности свыше своей судьбы, изображая себя человеком, еще с рождения отмеченным Божиим Промыслом и на протяжении всей жизни являвшимся исполнителем воли Всевышнего. По сообщению Георгия Метохита , М. П. в конце жизни составил в стихотворной форме каноны мученикам, к-рые, однако, до наст. времени не сохранились. Изображения Известны неск. портретов М. П. На миниатюре XV в. из Евангелия (РНБ. Греч. 118. Л. 22r) он изображен в шляпе зап. покроя и широком плаще, из-под к-рого видно одеяние визант. императора: дивитисий и орнаментированный лор. На миниатюре из рукописи «Истории» Георгия Пахимера XIV в. (Monac. gr. 442. Fol. 174r) представлен офиц. имп. портрет М. П.: он стоит на подушке для ног, расшитой одноглавыми орлами, облачен в парадное одеяние (пурпурный саккос, украшенный драгоценными камнями и жемчугом лор), имп. стемму с препендулиями, в правой руке держит скипетр, увенчанный крестом. Надпись, помещенная с 2 сторон, сообщает полное родовое имя и титул императора: Μιχαλ ν Χ(ριστ) τ Θ(ε) πιστς βασιλες κα ατοκρτωρ Ρωμαων Δοκας Αγγελος Κομνηνς Παλαιολγος (Михаил, верный (благочестивый) во Христе Боге василевс и автократор римлян, Дука, Ангел, Комнин, Палеолог). Погрудное изображение М. П. имеется среди имп. портретов дома Палеологов в рукописи XV в., содержащей текст сочинения Иоанна Зонары (Mutin. gr. 122 (a.S.5.5). Fol. 294r). Лит.: Chapman C. Michel Paléologue, restaurateur de l " Empire Byzantin (1261-1282). P., 1926; Вернадский Г. В. Золотая Орда, Египет и Византия в их взаимоотношениях в царствование Михаила Палеолога//SK. |
| Надо сказать, избрание папы без участия императора Запада понравилось далеко не всем. Заволновались епископы Галльской церкви, да и король Генрих IV посчитал, что такое избрание не вполне канонично. Он даже направил в Рим своего посланника епископа Григория для удовлетворения своих претензий. При встрече с ним понтифик объяснил, что сам никогда не стремился к власти и лишь смиренно принял Божий выбор. Как утверждают, король удовлетворился данными словами и не стал оспаривать хиротонию Гильдебранда 137 . Очевидно, он не раз впоследствии пожалел об этом. Верный своей идее подчинить весь мир Западной церкви, а саму Церковь Римскому епископу, лишенный врожденного аристократизма своих великих предшественников и их дипломатического таланта, категоричный Гильдебранд находил врагов даже в тех ситуациях, которые к этому совсем не располагали. Генрих IV в этом отношении не стал исключением. Едва взойдя на престол, Григорий VII попытался не вполне дипломатично напомнить Роберту Гвискару, что тот является вассалом Римского понтифика. А затем сформулировал ряд требований, в числе которых числилось наказание некоторых норманнских вождей, грабивших папские владения. Но, скажем откровенно, было совершенно безосновательно полагать, что норманны, эти прирожденные грабители, будут делать какое-то исключение для себя, даже если речь шла о Римском епископе. Это требование лишь в некоторой степени, да и то только «теоретически», можно было назвать обоснованным. Но хуже всего другое: понтифик забыл, что норманны являются его стратегическими союзниками, а потому портить с ними отношения было ему себе дороже. Разумеется, Гвискар ответил отказом – он едва ли мог совладать без потери авторитета с собственными вассалами; кроме того, его откровенно позабавила попытка апостолика навязать ему свой сюзеренитет. И тогда Гильдебранд решился на открытую войну, собрав в марте 1074 г. под своими знаменами всех врагов Роберта. К этому времени он уже получил письмо Византийского императора Михаила VII, умолявшего папу прийти ему на помощь во главе крестоносного воинства, и Григорий VII публично объявил, что сразу же после победы над норманнами его войско отправится на Восток помогать грекам. Как и следовало ожидать, Гвискар был анафематствован понтификом, что, однако, дало не тот результат, на который Гильдебранд рассчитывал. |
| Наконец, много было особенных чтителей достоинств и св. Иоанна Зяатоустого. Слова или поучения его чрезвычайно любили слушать. Однажды он предоставил говорить вместо себя прибывшему из Галатии пастырю: «Народ с воплями отступал, болезнуя, как будто оставаясь долгое время в голоде, и желал нашей речи, которая рассекала, укоряла, трогала, печалила, поступая точно так, как дитя, которое и тогда, когда его бьют и наказывают, не отстает от матери, но со слезами следует за нею, держась сбоку за одежды матери и увлекаясь за нею с рыданиями» 1469 . Когда он несправедливо низложен был, то многие, ему преданные, отделились даже от Церкви под именем иоаннитов 1470 и имели особенные богослужебные собрания. Это отделение прекратилось по перенесении мощей св. Златоуста из места заточения в Константинополь 1471 . В обличение сих ревностных, но неразумных чтителей св. Иоанна Златоуста Константннопольский патриарх Аттик, заботясь о единстве Церкви Православной, установил в V веке, чтобы молитвенные поминовения как св. Иоанна, так и прочих епископов совершались равночинно 1472 . В царствование Алексия Комнина, в конце XI века, особенно усилилась между верующими распря о заслугах трех св. великих Вселенских учителей и святителей. Одни превозносили Василия, другие возвышали Григория, иные предпочитали Иоанна. От этого произошло разделение между чтителями св. светильников мира, так что одни называли себя василианами, другие григорианами, третьи иоаннитами. Этот спор решили сами святители: явясь все вместе Иоанну. епископу Евхаитскому, открыли, что «они все у Бога имеют одно равное достоинство. Итак, объяви, чтобы христиане оставили напрасный спор. Мы как во время жизни старались о единодушии, так и по преставлении своем всего более желаем единомыслия верующих; установи для нас один праздник». Епископ объявил о видении Церкви, и в честь трех св. Вселенских учителей и святителей установлено общее торжество в 1076 году, 30 января, совершаемое после раздельного в этом месяце празднования каждому, а именно после празднования в 1-й день января св. Василию Великому , в 25-й – св. Григорию Богослову и в 27-й – св. Иоанну Златоусту 1473 . |
| Намерение же бяше сему старцу и обитель на месте сем воздвигнути во имя честного и всехвального предтечи и крестителя Иоанна, и окрест стену утвердити, и келлии в пребывание при нем подвизающимся чинно устроити. Но хранилище убо совершив, обитель, же еще не начав зде по случаю прииде, повествуя о ней, и царство мое поощряя. Царство убо мое видя мужа сего честность, сладость, простоту, нелюбопытство, паче же всего преизлишествующую кротость, восприят его, и возлюби зело, и целова, и яко от Бога посланна угости, и от него реченная аки некую росу душеполезную внутрь себе сохрани; желание бо божественное и любовь и ревность Богоугодную внесе в душу мою, и весьма к делу подвиже. Чесо ради и повелевает тишайшая держава царства моего сим ея Златопечатным Словом, и восприемлет на себя все созидание предреченной предтечевой обители, и обещает и подтверждает, да воздвигнет и совершит храм от своих иждивений, да оградит окрест стеною, елико мощно, и келлии монахам да сочинит подобающия, и преходящую отвне воду да приведет внутрь, и обитель целую да сотворит, да имать свое в ней поминание и Возношение присно пребывающее. Заповедает убо и увещевает царство мое сему начальнику Кир Дионисию, и иже с ним всем иеромонахом же и монахом, да убо праотцы его и по крови сродницы приснопамятных оных царей и ироев, си есть великих Комнинов, простят и ублажают непрестанным гласом, о царстве же моем, и Высочайших Владычицах и о честной его матери, и о супружнице моей, и о чадах наших и о всех, иже от чрева нашего последи имут произыти, и о всей державе нашей да молятся, и на вечерних славословиях и на утренних молитвах, и в повсядневных молениях, и в самых страшных и бескровных литургиях, да прощение и упокоение получим, и спасенными вчинимся, и в книзе живота да написаны будем. Еще же и приходящие тамо и путешествие творящие христиане, и тии да простят нас, и да воздадут нам блаженство, и аки ктитора вси да прославят, и Великого Комнина обитель да именуют. По вышеписанному убо согласию определися сему честнейшему старцу Кир-Дионисию, да даются от царства моего Сомий сто, от них же вскоре дадошася в руце его пятьдесятъ, прочий же да воздадутся ему по трих летех: си есть оными самыми пятьюдесятми он да созидает и совершает обитель всецело, якоже явися, и сице да будет царства моего обитель сия, и память ея в ней всегда неразрушенная и непрестанная; по совершении же обители и по восприятии определенного количества по триех летех, якоже речеся, оттогда повелевает царство мое и за аделфат 35 свой давати в ню по всяк год денег Богом хранимой печати своей нарицаемых Комнинатов тысящу, яже долженствует священнейший Кир-Дионисий, и по нем начальницы обители сея, посылать и приимать на всяк год от Богом соблюдаемой Вестиарии 36 царства моего целы же и ни мало лишенны. |
| «Напряги свои силы, – пишет Акоминат Феодору, – имей успех и окажись превыше всего враждебного явного и неявного, о украшение Комнинов, слава Дук, похвальба ромэев!» Провозглашение Феодором самостоятельной империи в Салониках было естественным последствием его исторической роли среди западных греков. Быть может даже, оно столько же было ему навязано армией и духовенством, сколько отвечало честолюбию Комнина. Никейские писатели не скрывают, конечно, своего раздражения. Никогда Никея не признала за эпирскими деспотами законных политических прав. Для Хониата даже Михаил Эпирский, отбивавшийся от латинян в скромных пределах эпирской области, являлся незаконнорожденным и захватчиком. Никифор Григора отзывается о Феодоре как о незаконнорожденном (имя Комнинов не давало покоя никейцам) человеке, хотя и ловком, но своекорыстном и всегда замышлявшем политические перемены. Забывая национальную роль Феодора в борьбе с кровными врагами греков, именует его «новым злом, восставшим из фессалийских пропастей»; все, что уцелело на Западе от латинян, болгар и скифов (куман), было уничтожено Феодором, по мнению Григоры не щадившим своих соплеменников, изнывавших под игом франков и болгар. Акрополит высказался умнее. Вообще он замалчивает успехи государя западных греков сколько возможно и не скрывает, что Феодор «оказал немалое сопротивление» никейскому царю Ватаци, который требовал от Феодора лишь второстепенной роли и не покушался на самостоятельность Эпирского государства. Едко высмеял Акрополит новый царский двор. Феодор Комнин, по словам Акрополита, надев порфиру и красные сапоги, стал распоряжаться по-царски, назначал деспотов, севастократоров, великих доместиков, протовестиариев и прочих царских чинов. Но он оказался тупоумным насчет царских уставов и относился к делам скорее по-болгарски или, лучше сказать, по-варварски, не зная ни устава, ни распорядка, ни древних обычаев царей. Сохранились медные монеты Феодора, но на них он назван деспотом и изображен в одеянии деспота и без labarum. Возможно, впрочем, что Феодору Комнину следует приписать некоторые монеты, относимые к Феодору Дуке Ватаци, например серебряную с фигурою св. Димитрия рядом с царем в полном облачении византийского императора. |
| Начало праздника и проповеди на него святых отцов С какого времени Церковь начала совершать это торжество с достоверностью определить весьма трудно из-за недостатка исторических указаний. Писатели, занимавшиеся исследованием церковных древностей, или совсем не упоминают о нем, или и упоминают и даже доказывают древность его, но доказательства приводят большей частью нерешительные. Так, например, Ассемани основывает древность его на том, что о нем упоминается в указе греческого императора Еммануила Комнина и также в Номоканоне Фотия. Но Комнин, как известно, жил уже в XII веке, а Фотий в IX; между тем как следы этого праздника можно примечать еще в VIII и даже в VII веках. Это доказывают «Беседы» на сей праздник Германа, патриарха Константинопольского, и Космы — писателя канонов, живших в VIII веке, равно несколько «Бесед» Андрея Критского, жившего в первой половине VII века. — Итак, должно полагать, что праздник Введения Богородицы во храм получил свое начало не позже VII века. Происхождение службы Служба на сей праздник есть произведение разных писателей: три первые стихиры на литии есть произведение Георгия, митрополита Никомидийского, жившего в IX веке; четвертая, или последняя, — Леонтия Магистра, жившего в XI веке; последняя из стиховных принадлежит Сергию Агиополиту, или, что то же, Святоградцу, или Иерусалимскому, жившему в IX веке; из канонов один есть творение Георгия, митрополита Никомидийского, а другой — Василия, монаха XII века; последняя из стихир хвалитных приписывается Леонтию Магистру. Продолжение праздника Празднование Введения Богородицы во храм начинается 20, а оканчивается 25 числом ноября. Его дух Дух праздника сего тот, чтобы примером юной Богоотроковицы, посвящаемой Богу, напоминать нам о лежащей на всех нас обязанности посвящать всю жизнь свою на служение Господу, и что для родителей не должно быть ничего приятнее, как располагать детей своих с ранних лет к занятиям благочестивым, а для детей — быть упражняемыми в этих занятиях. Праздник Рождества Христова Предмет праздника и отношение его к жизни христианской |
|
|
