| Таковы были вера, рассуждение и смирение Григория. Он твердо хранил заповеди Божий. Сказал Господь, что любовь к Нему нужно предпочитать любви к родителям, следовательно, нечего больше и рассуждать. Иначе и не может быть. Это – так, сама истина. Но иное дело заповедь, хотя бы слова Самого Христа, и иное – наше желание, наша немощь, при кознях бесовских. Приходится преодолевать природу, кровное чувство. Оно в малодушных, миро- и плотолюбивых говорит сильнее Евангелия. Борет и крепких. Его боялся и Григорий, коего самое имя – Γςηγςιος , – значит “бодрствующий”, внимательно следящий за всеми своими помыслами и пожеланиями. Потому и смиренно он просил себе молитв. Ибо враг хитер и опытен... Так понемногу путники приближались ко Святому Граду. Прошло уже немало времени, с тех пор как мы видели их выходящими из Карфагена. Стоял январь. Они только что высадились в Триполье Финикийском 9 , шли теперь по Святой Земле. Недалеко было уже и до края путешествия. Но подошло время Великого поста, и в эти святые дни благочестивые паломники не захотели дальше идти. Им встретился на пути монастырь, и они решили провести дни св. Четыредесятницы до Страстной недели в нем уединенно. Если и в обычное время в древних монастырях их насельники и насельницы подвизались ревностно, то во дни Великого поста воздержание их, понятно, достигало высшей меры. Сохранилось множество рассказов от того времени об этих подвигах напряженного трезвения, усиленных молитв и крайнего умерщвления плоти. Любой монастырь тогда представлял образец добродетели. Но тот, в который попал Григорий и его спутники, произвел на последнего особое, исключительное впечатление. А он, конечно, видал и у себя на родине хорошие примеры подвижничества и сам проходил заповеди Божий так, что получил похвалу от такого прозорливца и духоносца, каким был его старший спутник. Последний, как известно, даже приравнял себя по грехам Григорию, хотя бы то было сказано и по смирению. В этом монастыре Григорий увидел образцы великого пощения и бодрости духа иноков. Многие из них по целой неделе не вкушали пищи и пребывали без сна. Здесь он увидел людей, живущих подобно ангелам и, как на небе, непрестанно славящих Бога. Видел, как одни реками изливали от очей своих слезы и день и ночь стояли на молитве, а другие совершали еще большие труды и неизреченные подвиги. |
| Тогда в нашем сердце воссияет свет Христов, и узрим мы благая и невидимая Небесного Иерусалима ( Пс. 127:6 ). Сие буди, буди ( Пс. 40:14 ). Аминь. 4.12.1917. Поучение на день семинарского храмового праздника святого Иоанна Дамаскина, произнесенное в Крестовой церкви О том, что наука без хорошей жизни – ничто После того как преподобный Косма, наставник св. Иоанна Дамаскина , научил его всей премудрости, которую сам знал, – риторике, поэзии, философии, богословию, – он обратился к отцу Иоаннову, прося отпустить его с миром в монастырь, чтобы самому быть учеником и научиться от современных иноков высшей премудрости. При этом он закончил свою просьбу следующими замечательными словами: «Мирская философия предпосылает каждого человека, совершенно ею просвещенного, к философии духовной, которая чище и бесценнее первой и спасает душу». Эти слова, повторяем, братие, – замечательные слова. Иоанн Дамаскин , величайший богослов – систематик Православной Церкви, подобно орлу, парящему в вышине, постигавший высочайшие таинства богословия, познавший всю мирскую мудрость того времени и оставивший сочинение «О девяти музах и о семи свободных художествах», заставляющее и теперь восхищаться им, этот обладавший совершенным даром рассуждения муж сам последовал после примеру своего учителя. Он, сын вельможи дамасского калифа Абдалмека и губернатор самой столицы Дамаска, в зените своей славы оставляет роскошный двор калифа и блеск своего положения, чтобы сменить их на тесную келью в монастыре св. Саввы Освященного и на низкое послушание, которого с презрением и отвращением гнушались последние из монахов обители! Что же это означает, что за странный поступок? Отгадка заключается всё в тех же словах: «Мирская философия предпосылает каждого человека, совершенно ею просвещенного, к философии духовной, которая чище и бесценнее первой и спасает душу». И эта истина подтверждается многочисленными примерами. Вот Василий Великий , после того как, по житию, «всю еллинскую премудрость вконец пройде», отправляется не куда-нибудь ещё, а в путешествие по монастырям Египта, Палестины, Сирии и Македонии, чтобы у иноков-простецов исследовать «конечную премудрость». |
| Тот ему ответил: «Место – это непременно должно перейти к вам, но еще не пришло тому время. Если же помысел побуждает тебя скорбеть об этом, скажи ему: помышляй, что оное место находится на царском пути (собств.: представляет царский путь – στρτα βασιλικ στι) и мы не можем купить его, и так успокоишься». Так учил его внутреннему искусству побеждать брани мудрый старец. И что другой бы на месте преп. Серида или стал бы критиковать, или даже бы совершенно отбросил, как малое и незначительное, не носящее печать серьезности утешение, то ему послужило во спасение. Он не раздумывал над тем, насколько слова его Аввы соответствуют делу, но после своего вопрошания старца, сколько бы ни беспокоил мучивший его помысел о покупке места под храм, он противопоставлял ему сказанное, и успокаивался. Бог видел терпение и внутренний подвиг своего раба и устроил все ко благому: немного спустя владелец нужного участка земли согласился на уступку его преп. Сериду. Но и здесь досточудный Авва показал свою твердую надежду на Бога, любовь к ближнему и беспристрастие к вещам мира сего, хотя бы они и были необходимы. На том месте, которое он хотел приобрести находилась тогда келья 22 одного постороннего брата, в которой тот временно жил. Преподобный, призвав его к себе, спрашивает, не причинится ли ему скорбь, если они купят это место, «уверяя его притом перед Богом, что в случае его печали они не купят этого участка (букв... τν τπον.)». Брат с радостью выявляет согласие, и покупка места совершается. Такой пример отсечения своей воли в столь необходимом случае и постановление удовлетворения религиозной потребности братии всего монастыря желанию одного неизвестного и совершенно чуждого им человека, естественно вызвало соблазн в неукрепленных и слабых душах. Один христолюбивый муж, бывший в близких отношениях с Аввою Серидом 23 покаялся ему. Что он не понимает его действий и считает их нерассудительными (διακρτως). И чудно было смиренье преподобного. Улыбнувшись, он сказал: «сын мой, я не желал оскорбить брата и возложить это дело на Бога, испытывая посредством брата волю Божию, и был уверен, что если Богу угодно, чтобы мы приобрели теперь оное место, то Сам он внушит брату не оскорбиться сим; а когда бы он оскорбился, то очевидно, что Богу не угодно, чтобы мы прио6рели оное место; и вот Бог возвестил ему, он согласился на это с радостью, и дело устроилось с миром». Тогда тот христолюбец, вполне удовлетворенный ответом, поклонился ему, и ушел, получив большую душевную пользу, домой. Какой дивный пример отсечения своей воли, и нежелание иметь на себе хоть тень собственных пожеланий и похотений! 24 |
| «Человек не может быть свободен от [естественных] страстей; он может сдерживать их, но совершенно не иметь их не властен». свт. Иоанн Златоуст «Кто видит в себе какую-нибудь господствующую страсть, тому должно прежде всего противу ней вооружаться … ибо если мы не победим сей страсти, то от победы над прочими не будет нам никакой пользы». прп. Иоанн Лествичник «Страсть – это порок от долгого времени вгнездившийся в душе и через навык (постоянное повторение) сделавшийся как бы природным ее свойством, так что душа уже произвольно и сама собою к нему стремится». епископ Варнава (Беляев) «Иное суть страсти, и иное – грехи. Страсти суть: гнев, тщеславие, сластолюбие, ненависть, злая похоть и тому подобное. Грехи же суть самые действия страстей, когда кто-то приводит их в исполнение на деле, т.е. совершает телом те дела, к которым побуждают его страсти; ибо можно иметь страсти, но не действовать по ним». преп. авва Дорофей «Надо знать, какая страсть беспокоит более всего, с ней и нужно бороться особенно. Для этого надо ежедневно проверять свою совесть…» Надо все дурное, также и страсти, борющие нас, считать не своими, а от врага – диавола. Это очень важно. Тогда только и можно победить страсть, когда не будешь считать ее своей». преп. Никон Оптинский «Существует очень большая разница между любовью и привязанностью, между голодом и жадностью, между живым интересом и любопытством – и т.д. У каждой из наших естественных наклонностей есть зараженный злом двойник; он-то и есть один из путей к нашему порабощению. Если не сказали «нет» вовремя – не миновать борьбы. Но тогда будьте беспощадны, потому что ясность ума и независимость более драгоценны, чем то удовлетворение, которое вы получаете через порабощение. Кто такой грешник? Это человек разделенный в самом себе, разделенный от ближнего, удаленный от Бога. Грешник потерял связь с Богом, со своей совестью, со своей собственной жизнью, с жизнью ближнего». митрополит Сурожский Антоний «Самое страшное, что страсти не исчезают со смертью тела. А тело как инструмент, которым человек чаще всего совершает грех, умирает, исчезает. И невозможность удовлетворить свои страсти – вот что будет мучить и жечь человека после смерти. И святые отцы говорят, что там страсти будут мучить человека гораздо сильнее, чем на земле, – без сна и отдыха палить как огнем. И не только телесные страсти будут мучить людей, не находя удовлетворения, как блуд или пьянство, но и душевные: гордость, тщеславие, гнев; ведь там тоже не будет возможности их удовлетворить. И главное, что бороться со страстями человек тоже не сможет; это возможно только на земле, ведь земная жизнь дается для покаяния и исправления. Воистину чему и кому человек служил в земной жизни, с тем он будет и в вечности. Если служит своим страстям и диаволу, с ними и останется». |
| Проходя в академии курс внешних наук, о. Варнава одновременно усваивал навыки внутреннего делания, учась у современных подвижников, обитавших тогда в близлежащих к Лавре пустынях: иеросхимонаха Алексия (Соловьева) , о. Варнавы Гефсиманского , игумена Германа (Гомзина) , о. Серапиона Параклитского, иеромонаха Митрофана и других. Приблизил его к себе и духоносный старец схиархимандрит Гавриил (Зырянов) , навещавший иногда своего духовного сына, ректора академии епископа Феодора. Уже в те студенческие годы юный монах много раздумывает над аскетической практикой и методологией древних отцов – пустынников, над их пониманием человеческой природы и ее проблематики. Один из его преподавателей, знаменитый свящ. Павел Флоренский , отмечал, что о. Варнава «немало размышлял о вопросах аскетики». В связи с тем, что тема его кандидатской диссертации была посвящена преп. Варсонофию Великому, молодой аскет изучает древнеегипетское подвижничество. Тем самым, войдя в круг идей и опытного знания древних святых, соприкасается и с наследием преп. Синклитикии, одной из основательниц не только женского монашества, но, в частности, и египетского. Важнейшими из деланий – личными для него – стали следующие: полное послушание старцу, внутренний плач, терпение в скорбях и искушениях, упражнение в Иисусовой молитве. Пристальное внимание он уделял упорядочиванию бытовых сторон своей жизни, увязыванию так называемых «мелочей» с высшим Смыслом, с евангельским законом, очищению чувств и сердца, дисциплинированию ума. В 1914 году он писал: «Каждое дело должно носить моральную окраску, будет ли оно заключаться в изучении богословских наук или в сажании картошки... Всегда должно наблюдать за тем, чтобы извлечь духовную пользу для души». В конце жизни еп. Варнава создал книгу под названием «Тернистым путем к небу», но и в начале своего трудничества он стремился всегда руководствоваться правилом, которое можно обозначить схожим образом: от земного – к небесному (напоминание, что нельзя привязываться к праху). «Совершенно неважно, – писал он в те годы, – в каком веке живет человек; на чем он ездит (скоро можно говорить: на чем он летает), что представляет из себя его одежда – опоясание из листьев... или цветную шелковую рясу... неважно, занимается ли человек научными занятиями при электрическом освещении или при лунном... ест рукой или вилкой – все это неважно. Для спасения нужно только одно – предание себя всецело в руки и волю Божию... А предание это мы можем совершить не иначе, как вверясь беззаветно старцу». |
| Все это внешнее, стороннее, временное; это, грубо выражаясь, – леса для постройки чудного здания души, и не в этом заключается сущность монашества. Когда к одному великому старцу, рассказывается в Патерике, пришел брат и, выходя, сказал ему: “Прости, авва, что я отвлек тебя от правила твоего”, – старец сказал ему в ответ: “Мое правило таково, чтобы успокоить тебя и отпустить с миром. Вот мое правило.” Вот истинное монашество. И если Христос пришел для того на землю, чтобы люди и, конечно, прежде всего монахи подражали Ему, “шли по следам Его” ( 1Петр. 2, 21 ), то посмотрим, к чему призывает нас Господь, Архиерей архиереев, Прошедый небеса ( Евр. 4, 14 ). Он, говорит Евангелист ( Мф. 10, 20 ), трости сокрушенной не преломит, то есть души, надломленной страданиями, угнетенной скорбью, обидами, сокрушенной неправдами людскими, Христос не отягчит двойным искушением, не скажет: “добейте ее”, “так ей и надо”, но поддержит, вразумит, подкрепит и утешит. Он “льна курящегося не угасит”. Он не презрит и тех, кто хотя бы малую имел искру веры, кто хотя бы с самым маленьким усердием прибегал к Нему, и исполнял Его святые заповеди. Приидите ко Мне, – зовет Христос, – не сытые, довольные и широко живущие, но вси труждающиеся и обремененные грехами, немощами, скорбями, слезами... И Аз упокою вы ( Мф. 11, 28 ). Вот в чем состоит подлинное монашество, конец его и цель, вот в чем состоит и истинное епископство. Но люди часто ошибаются и принимают средство за цель и, хватаясь за крайности, готовы обвинять всякого, кто не подходит под условные рамки установившегося взгляда на вещи. Помолитесь же за меня, святители Божии, носящие сугубую благодать священства, чтобы Служение мое было непорочно и вера нескверна. Чтобы благодать Божия, которую вы имеете мне передать, была во мне не тща, но возгревалась день ото дня в сильнейший огнь и пламя любви Божественной. Прошу и вас всех, возлюбленные братья и сестры, о том же. Я сотни раз получал от вас выражения любви, расположения и признательности. Не имея и не чувствуя за собой ни единой добродетели и каких-либо особых личных качеств, я, не зная почему, вызывал у многих из вас желание обращаться ко мне за советом и даже лечением своих растравленных душевных ран. Теперь и вы мне помогите своей молитвой. Аминь. 15 февраля 1920 г. Читать далее Источник: Дар ученичества : сборник/сост. П. Г. Проценко. - М. : Руссико, 1993. - 416 с. - (Христианская Россия 20 век. Потаенная сокровищница)/Епископ Варнава (Беляев). Речь архимандрита Варнавы при наречении его во епископа Васильсурского. Вам может быть интересно: Поделиться ссылкой на выделенное |
| Старцы наставляли его всегда выбирать «царский путь», избегать крайностей. Учись, но не забывай о цели всякого научения, которое предназначено делать из человека верного работника Божьего, говорили они, ревнуй о Боге, но, прежде всего, в каждый миг старайся узнать и исполнить Его волю, а значит сейчас старательно учись. Не выделяйся в обществе, но и не стушевывайся, когда требуется обозначить свою веру. В те студенческие годы старец Алексий благословил своего послушника начать изучение умонастроений различных слоев российского общества, с тем чтобы со временем выступить с защитой церковного миропонимания. (Интересно, что, еще живя в миру, Коля Беляев остро чувствовал насущную необходимость в приобретении внутренней культуры духа, а не в устраивании собственного земного благополучия.) Поэтому юноша старался следить за периодической печатью, быть в курсе новейших литературных и научных изысканий, осмысляя направления, в которых развивается общество. Паломничество летом 1914 года на Святую Землю и, в особенности, на Афон, где он встречался с известным схииеромонахом Алексием (Киреевским), способствовало углублению познаний о. Варнавы в подвижнической науке. С последним пароходом – начиналась первая мировая война – вернувшись на родину, он пишет и вскоре защищает дипломную работу «Св. Варсонофий Великий. Его жизнь и учение» и со степенью кандидата богословия получает назначение в Нижегородскую духовную семинарию преподавателем гомилетики. Личное обаяние и живая вера привлекают к нему молодежь, которой он старался привить понимание насущности церковного учения для современности. «Законы душевной жизни и борьбы со страстями, – говорил он, – остаются все такими же, – будет ли это век VI или XX». На страницах святоотеческих книг читатель встречает описание собственного внутреннего состояния. «Перед ним развертывается поразительная, интимнейшая картина развития и духовного роста души, стремящейся к Богу. Здесь все тайны, все грехи выставлены наружу, ничто не скрыто... Такова воля Божия, сохранившая и обнажившая души и сердца преподобных, чтобы показать, как отделывается спасение и совершенство. Тако тецыте и постигните, как бы говорит она..». По свидетельству знавших его в это время, о. Варнава мог часами рассказывать истории из «Отечника» и древних патериков. «В нынешнее время всеобщего пренебрежения своим собственным спасением, время неверия и хладности ко всему духовному», он жил опытом святых подвижников и хотел сделать его доступным для окружающих, чтоб и те в ежедневных, будничных проблемах руководствовались советами преподобных отцов и жен. |
| «Излишним считаю упоминать о том правиле их, чтобы никто не имел своей коробки, корзины и ничего такого, что должно бы было запирать как собственность. Знаем, что они живут в такой скудости, что, кроме рубахи, небольшой епанечки, полусапог, милоти (мантии. – Еп. Варнава) и рогожи, ничего не имеют. А в иных монастырях это правило столь строго соблюдается, что никто не смеет ничего назвать своим, и считается большим преступлением для монаха говорить: это – моя книга, моя письменная доска, мой грифель, моя одежда, мои полусапоги. За это он должен принести покаяние, если случайно, по неосторожности или по неведению, произнесет такое слово» 18 Авва Исаак, пресвитер из Келий 19 говорил братиям: «Отцы наши и авва Памво носили ветхую, со многими заплатами, а также пальмовую [т. е. из рогожи] одежду, а вы теперь носите одежду дорогую. Пойдите отсюда – от вас запустели здешние места». Он же сказывал, что авва Памво говорил: «Монах должен носить такую одежду, которую никто не взял бы, если бы выбросить ее из кельи [на целые три дня]» 20 Еще приведу несколько примеров того, как смотрели на нестяжательность древние святые отцы и как следовали ей в своей жизни даже тогдашние миряне. 1 . Брат просил авву Серапиона: – Скажи мне одно слово 21 – Что я могу сказать тебе? Разве то, что ты удержал у себя достояние вдов и сирот и положил его на этом окне, – отвечал старец. А он видел на окне множество книг 22 2 . Некто из святых, именем Филагрий, стоял на торгу, продавал свое рукоделье 23 Кто-то обронил кошелек с тысячью монет. Старец, нашедши его, остановился на том же месте, говоря: «Конечно, потерявший воротится». И вот потерявший идет и плачет. Старец отвел его в сторону и отдал ему кошелек. Тот ухватил старца и хотел дать ему что-нибудь из денег, но старец не принял. Тогда потерявший закричал: «Пойдите, посмотрите, что сделал человек Божий!» Но святой уже скрылся и вышел из города, не желая обнародовать своего поступка и прославиться. 3 . Некоторые из греков пришли однажды в г. Острацины 24 раздать милостыню. Они взяли с собою людей, чтобы показывали им, кто в чем особенно нуждается. Те привели их к одному изувеченному 25 и предлагали ему подаяние, но он отказался: |
| 41 . О добром деле, которое собираешься сделать, отнюдь не говори. Исполни его, не разгласив о нем предварительно. 42 . Не люби похотений: любящего похотения свои, когда он просит чего у Бога, Бог не слушает. 43 . Во всем наблюдай смирение: в своей наружности, в своих одеждах, в сидении, стоянии, хождении, лежании, в келье и ее принадлежностях... Когда случится тебе быть с ближним своим, слова твои да не будут растворены хитростью, коварством и обманом. 44 . Не обвини и не укори кого-либо необдуманно и поспешно: в этом – падение твое. 45 . Употребляй простейшую пищу. 46 . ...Не оскорбись, если кто будет худо говорить о тебе: это – действие нечистейших духов, старающихся устраивать препятствия человеку к получению духовного разума. 47 . Если брат придет к тебе и откроет тебе свои помышления, то остерегись, не перескажи о них кому-либо; но помолись за брата и за себя, чтобы вы оба освободились от греховного влияния. 48 . Если отлучишься куда-нибудь... старайся скорее возвратиться домой, чтобы продолжительное отсутствие не ослабило твоего молитвенного настроения. 49 . Не возьмись за руку ближнего твоего и не прикоснись к коленям его. 50 . Безмолвствуя в келье, прилежи к следующим трем занятиям: к чтению Писания, к молитве и к рукоделию. 51 . При наступлении каждого дня устраивай себя так, как бы этот день был последним в твоей земной жизни, и сохранишь себя от грехов. 52 . ...Главу твою держи опущенною, и язык твой да будет всегда готов сказать укоряющему тебя: «Владыко мой! Прости меня». 53 . О делах мира сего отнюдь не говори. 54 . Грех, соделанный тобою, не скрой от духовного отца твоего. 55 . ...Не слушай произносящего пустые слова, чтобы ими не запечатлелась душа твоя. 56 . От шуток и от препровождения времени в смехословии и забавах всячески остерегайся. 57 . Подобает юному монаху совещаться со старцем о каждом шаге, который он делает даже в своей келье, о каждой капле воды, которую он выпивает. Говорю это потому, что знаю некоторых монахов, низвергшихся в падение именно оттого, что признавали себя угождающими Богу... |
| “...Да, эта музыка (церковный благовест большого города) стоит любой оперы. Так прислушайтесь же к этому хору колоколов... Пусть эти звуки смягчат в вашем слухе то, что могло бы показаться вам слишком резким и шумным в трезвоне церквей, – и затем скажите, знаете ли вы на свете что-нибудь более блистательное...” А Липочка пела: В моем изгнаны! Знал я страданья И испытанья, Но жизнь в ответ Шлет наслажденья, Порой волненья, И увлеченья – Любви в них нет... Ее большие лучистые черные глаза, соболиные брови русской красавицы, длинные-предлинные ресницы и тонко подведенные губы (набожная старушка мать никак не могла с этим примириться) – все лицо, на секунду обратившееся назад, лукаво на что-то вызывало. Но она не могла прогнать моих размышлений и дальнейших мыслей из Виктора Гюго: “И затем скажите, знаете ли вы на свете что-нибудь более возвышающее душу, чем этот концерт колоколов, чем это горнило звуков, чем эти десять тысяч медных голосов, поющих разом в каменных флейтах, в триста футов вышины каждая, чем этот город, превратившийся в громадный оркестр, чем эта симфония, похожая на бурю?..” 12 Поравнялась с Липочкой монахиня. Хотела ли первая деликатно не подать ей или затевала что-то другое, но снова вспыхнули огоньки под ее ресницами на одну шестьдесят четвертую такта, обожгли вызывающе монахиню (монашка в смятеньи отшатнулась в сторону!), скользнули по мне, и – новый бесстыдный куплет: И англичанки, Немки, испанки И африканки – Весь мир земной Ждали охотно И беззаботно Хоть мимолетной Встречи со мной... Один из шахматистов крякнул и, деликатно предупредив другого: “Гарде 13 вашей королеве”, – ухмыляясь в бороду, затянулся ароматной папироской. И табак был такой душистый, что не походил на табак, а на какой-то бесовский обворожительный фимиам, так что я, некурящий, все время порывался встать и спросить, что за душистая трава такая, пред которой, на мой взгляд, ничего не стоят ни гаванская сигара, ни турецкий самсун, ни английский кэпстеп, запах которых я знал. Купец заканчивал свой обед, обжигаясь черным кофе и не менее огненным, прославленным на весь мир ликером Бенедиктинского католического монастыря. На драгоценных бутылочках его, как известно, стоял гриф (подпись) преподобнейшего игумена – да не соблазняются людие! – во избежание бесчисленных подделок. |
|
|
