| Вторым докладчиком выступил А. А. Дмитриевский . Основываясь на не изданных ещё данных, он бросил свет на тёмный до настоящего времени вопрос в нашей духовно-исторической литературе: об исправлении богослужебных книг при патриархе Никоне . Исправленный Служебник Никона 1655 г., вызвавший раскол в Православной церкви, совершенно не обследован с точки зрения общелитературной и библиографической. Докладчик сделал попытку выяснить, откуда заимствованы были исправления, чьё влияние отразилось на их характере, и кто были главные «справщики». В эпоху Никона, когда пользовались богослужебными книгами, заимствованными ещё из древней Византии, весь православный восток давно уже преобразовал богослужение, забыв древние образцы. Наше дониконовское богослужение восточным отцам церкви казалось непонятным, «зазорным». Восток в отношении богослужебных книг был объединён; он пользовался исключительно богослужебными книгами, печатавшимися в Венеции и совершенно вытеснившими рукописные служебники. Перед реформой 1655 г. Никоном было организовано несколько экспедиций. Но как восток, так и наш юг в лице киевского митрополита Петра Могилы рабски следовали венецианским образцам и поэтому никакого иного материала не могли дать для выполнения предпринятой у нас реформы. Экспедиция Арсения Грека в Новгород 3 для покупки там богослужебных книг имела тот же конечный результат: приобретены были венецианские издания. Собор восточных иерархов окончательно повлиял на исправление книг по образцам, печатавшимся в Венеции. Главными «справщиками» и редакторами нового Служебника были также люди, склонные к исправлению книг по указанным образцам. Один из них, хотя и москвич, трудолюбивый, но без выдающихся способностей, мало влиял на исправление книг; другой, Евфимий диакон, был киевлянином; третий, Арсений Грек, появившийся в Москве случайно с патриархом греческим Паисием и задержанный здесь как знаток греческого и русского языков, – несомненно были на стороне привычных и уже введённых у них на родине венецианских образцов. Основным материалом Служебника 1655 года, таким образом, послужили: венецианские служебники изданий 1602 и 1604 года и киевские – 1620 и 1629 г. Первое издание Служебника оказалось, однако, неудачным: его сжигали и отбирали. Вошедший в употребление Служебник выпущен был вторым, исправленным изданием. Доклад сопровождался оживленным обменом мнений. Собрание было весьма многочисленным 4 . |
| Заметив, что в восьмом члене символа веры греческое слово кириос (kyrios) переводилось русскими как “Господь истинный”, Никон, опираясь только на мнение Славинецкого и Арсения Грека, не запрашивая в этом важном вопросе даже мнения собора русских иерархов, приказывает переделать перевод на “Господь” и ввести это новое чтение в печатавшиеся В марте 1655 года он уже публично выступает против старинного русского перстосложения. В Неделю православия он приглашает сослужить ему во время торжественного богослужения пребывавших в Москве патриархов Антиохийского Макария и Сербского Гавриила и во время проповеди делает резкий выпад против русского перстосложения. Затем он попросил патриарха Макария высказаться по этому вопросу. Макарий подтвердил через переводчиков, что на греческом Востоке крестятся тремя перстами и что русским перстосложением там не пользуются. Во время этой же службы произошла безобразная сцена, когда Никон приказал принести ему иконы, написанные на новый “западный” лад и отобранные им у бояр. Он начал разбивать эти иконы о каменный пол церкви и приказал жечь обломки. Вслед за этим греческие владыки возгласили анафему тем, кто такие иконы покупал и держал на дому. На этот раз присутствовавший при этой сцене царь Алексей Михайлович не выдержал и попросил Никона не сжигать, а хотя бы закапывать эти иконы. Видимо, и Никону стало стыдно за свое безобразное поведение, и он уступил Через три недели, на пятой неделе поста, 25—31 марта Никон созывает русский собор с участием все тех же патриархов-гостей. К этому времени Славинецкий и другие приспешники Никона успели приготовить целую программу изменений устава и подготовить новый текст Служебника. Необходимо отметить, что в этих подготовительных работах кроме Никона не участвовал ни один епископ. Собор, помня страшный пример расправы с Павлом Коломенским и видя твердую поддержку Никона царем и двумя патриархами-гостями, принял все поправки, но, как пишет Павел Алеппский, все же немало членов собора заявляло, что не примут новые книги и обряды, а будут держаться старых: “Мы их приняли издревле”. |
| Здесь настойчивее указывается и приближение царства антихриста. Все это доказывает, что некоторые духовные дети Неронова разделяли его взгляд на современные распоряжения церковной власти. А сличение Посланий Плещеевых с писаниями самого Неронова дает знать, что они пользуются его терминологией – «непоклонническая ересь» 9 , повторяют его аргументацию о наступлении последних времён из Книги о вере 10 , так же как Неронов нападают на Арсения Грека 11 . Плещеевы были его верные последователи. В заключение второго Послания они сетуют на удаление Ивана, на свою беспомощность в тяжёлое время, сознают необходимость его нравственного и религиозного руководства. „Обаче и в печаль немалу впадохом, помышляюще свое пребывание, зане, егда видехом твое святое житие, тогда поне мало в доброе помышление приходихом, ныне же бедни к кому прибегнем, и от грех себе отставити кого научимся, и от широкаго и пространнаго пути, ведущаго в погибель, удалятися от кого навыкнем, и узкими враты и прискорбным путем ходити, ведущим в живот, кому подражаем“? Они просят Неронова не лишать их учительного писания. Известно, что Неронов писал им раньше: со своим родным сыном Феофилактом он прислал им грамоту из Спасо-Каменского монастыря 12 . Итак, в своем противлении церкви Иван Неронов шел об руку с некоторыми из своих духовных детей 13 . В 1656 году Ивана Неронова, тогда старца Григория, отлучают от церкви с его единомышленниками 14 . Неронов поколебался, стал каяться и извещал последователей писаниями о своих заблуждениях. Такое настроение продолжалось недолго, и Неронов опять таки не один, а с единомышленниками своими возвратился на прежние заблуждения 15 . Наконец, на соборе 1667 года он подал свою челобитную, где, отрекаясь от всех своих заблуждений, просил государя, патриархов и весь собор о помиловании и разрешении. На этот раз он не изменил церкви до конца жизни: «принял напоследок три перста, сообщает о нем с грустью Аввакум, да так и умер» 16 . Приведенный рассказ показывает, как вместе с заблуждающимся священником колебались и его единомысленные последователи, то сближаясь с церковью, то, удаляясь от нее, но оставаясь всегда верными своему руководителю. |
| Лит.: Евгений. Словарь. Т. 1. С. 48-50; Арсений Грек при патриархе Никоне//ППС. 1858. Ч. 3. С. 328-353; Пятая соловецкая челобитная//МДИР. Т. 3. С. 213-276; Каптерев Н. Ф. Следственное дело об Арсении Греке и ссылка его в Соловецкий монастырь//ЧОЛДП. 1881. Июль. С. 7-96; он же. Патриарх Никон и царь Алексей Михайлович. Серг. П., 1909. Т. 1. С. 246-248; он же. Характер отношений России к православному Востоку в XVI и XVII столетиях. Серг. П., 19142. С. 208-220, 487-489; Колосов В. Старец Арсений Грек//ЖМНП. 1881. Т. 217. С. 77-93; Макарий (Булгаков), митр. Патриарх Никон в деле исправления церковных книг и обрядов. М., 1881. С. 49-58; он же. История РЦ. Кн. 7. С. 87-91; Белокуров С. А. Адам Олеарий о греко-латинской школе Арсения Грека в Москве в XVII в. М., 1888; он же. Арсений Суханов. М., 1891. Ч. 1. С. 37-38, 189-191; Николаевский П. Ф. Московский печатный двор при Патриархе Никоне//ХЧ. 1891. 7/8. С. 151-186; Соболевский А. И. Переводная литература Московской Руси XIV-XVII вв. СПб., 1903. С. 289, 296, 310 и др.; Шляпкин И. Грамота Никона об Арсении Греке 1651 г.//Библиогр. летопись. 1915. Вып. 2. С. 63-64; Адрианова В. П. Житие Алексея человека Божия в древней русской литературе и народной словесности. Пг., 1917. С. 107-114; Киселев Н. П. О московском книгопечатании XVII в.//Книга: Исслед. и мат-лы. М., 1960. Вып. 2. С. 151-155; Лебедева И. Н. Поздние греческие хроники и их русские и восточные переводы. Л., 1968. С. 75-80, 83-89, 95, 97; она же. Греческая рукописная и печатная книга XV-XVI вв. и ее влияние на книжность других народов//Рукописная и печатная книга. М., 1975. С. 112-114; Фонкич Б. Л. Греческо-русские культурные связи в XV-XVII вв.: (Греч. рукописи в России). М., 1977. С. 108-110, 112-125, 164-166, 177-186; Сазонова Л. И. Повесть об Алексее Римском в третьем-пятом изданиях Пролога и политический смысл темы Алексея в литературе 1660-1670 гг.//Литературный сборник XVII в.: Пролог. М., 1978. С. 99-106; Демин А. С. Писатель и общество в России XVI-XVII вв. М., 1985. С. 132-139, 314-315, 327-329; Λασκαρδης Χ. Ο Αρσνιος Γραικς κα Μσχα (7-ος ανας). Ιωννινα, 1988; Зиборов В. К. Арсений Грек//СККДР. Вып. 3 (XVII в.). Ч. 1. С. 105-108 [Библиогр.]; Чумичева О. В. Арсений Грек в России: судьба и легенды//Русское общество и литература позднего феодализма. Новосиб., 1996. С. 13-22. |
| Митрополит решил дело в пользу Митрофана, назначив его в Новгород; а Антония, на время удержав при себе, определил потом на Перемышльскую епископию 8 . Спустя три года Митрофан умер: и в тот же самый день в архиепископский дом введен Хутынский чернец Арсений 9 ; но чрез два года место его занял опять архиепископ Антоний, прибывший в то время из Перемышля в Новгород; и рады были Новгородцы своему владыке 10 . Недолго пробыл он на своей архиепископии: в 1228 году заболев, он добровольно оставил ее и удалился в Хутынский монастырь 11 ; а во дворе владычнем снова сел Арсений 12 . В это время Новгород сделался жертвою естественных бедствий: с половины августа до 6 декабря не было «светлаго дня», так что нельзя было ни косить, ни жать, ни сеять. Народ приписал это бедствие Арсению, который будто бы происками своими вытеснил Антония, подкупив князя Ярослава; после шумного веча на дворе Ярославле, он устремился на двор владычний, извлек Арсения с безчестием и едва не умертвил его: только затворившись в церкви святой Софии, Арсений успел найти себе убежище и отсюда уйти в Хутынский монастырь 13 . На следующий день Антоний взят был из Хутыня и в третий раз возведен на архиепископство; в пособие же ему даны два помощника 14 . В 1229 г. прибыл княжить в Новгород Черниговский князь Михаил; увидев Антония удрученного недугом и совсем неспособного к управлению, он сказал Новгородцам: «вот у вас нет владыки, а без владыки нельзя быть этому городу; на Антония Бог наложил руку свою, поэтому изберите на его место другаго – из священников, игуменов, или простых чернецов». При выборе преемника Антонию явилось разногласие: одни предлагали Юрьевского иеродиакона Спиридона, другие Владимирского (на Волыни) епископа Иоасафа, иные какого-то Грека, а некоторые говорили: «кого даст митрополит, тот нам и отец». Наконец, по предложению князя, положили три жребия на престол святой Софии, и вынулся жребий святительства Спиридону; он был переведен из монастыря во двор владычний 15 , а архиепископ Антоний возвратился опять в Хутынский монастырь, где, проболев более двух лет, скончался 8 октября 1281 года и погребен у святой Софии в притворе или в так называемой Корсунской паперти 16 . |
| Началось с криков, что “патриарх ненадежен в вере и действует не лучше еретиков и иконоборцев”. Потом начались крики и речи против правки книг, которая в это время была предметом всех толков. Толпа особенно возмущалась патриархом за то, что он допустил к правке многократного ренегата Арсения Грека. “Тот-де чернец, — кричали москвичи, — многие книги перепортил, и ведут-де нас Арсений и патриарх к конечной Слободские люди и чернь “про святейшего патриарха московского и всея Руси говорили многие недостойные речи и тем его великого государя Но эта неожиданная вспышка так же легко прошла, как и началась. Население знало, что патриарх и правительство шуток не любят и что в случае надобности войска легко смогут прекратить распространение беспорядков. Среди высшего московского общества тоже было немало сторонников старого устава, но пример царя и собора удерживал недовольных, и пока что только отдельные представители знати, как например известная семья Плещеевых, поддерживали сосланного старика Неронова. Большинство московского боярства и дворянства смотрело на боголюбцев по крайней мере с такою же опаской, как и на патриарха, так как мысль создания теократического государства, в котором духовенство, а не они играло бы ведущую роль, вовсе не улыбалась представителям правящего класса. Враги патриарха не могли простить ему, что он простой крестьянин, даже не чисто русский, а “вальдемановский мордвин”, стал управителем государства и что уже в течение нескольких лет царь смотрел никоновскими глазами на дела русской церкви и русского государства. “Православный царь за многия неправды польского короля и панов Рады и всей Речи-Посполитой с помощью Божей и своим государевым счастьем, отмщение чинит и храбрством своим, доброхотством же и многою службою и кровавыми ранами и потом христолюбивого воинства, православныя церкви от прелестного папежского насилия боронит, а на Москве сидит мордвин и всем царством мутит, держа руку государевым злодеям и последуя богоотметному римскому костелу”, — говорили и писали в |
| Новый собор был двухпрестольным: главный престол – во имя Спаса Нерукотворного, а придельный, возможно, сохранил посвящение старой деревянной церкви. Историк А.Ф. Малиновский утверждал, что до 1742 года посвящение второго престола неизвестно. Собор был освящен в ноябре 1661 года, а спустя 20 лет, когда уже началась «учительная» история монастыря, власти запретили «рядскую» торговлю иконами: в 1681 году царь Федор Алексеевич издал указ, дабы «торговым людям святых икон на промене не держать». Иконный ряд ликвидировали, а для «промену» икон были построены деревянные лавки на Печатном дворе. Через несколько лет в Заиконоспасском монастыре открылась первая высшая школа России – Славяно-греко-латинская академия. «Московские новосияющие Афины» Превращение Заиконоспасского монастыря в учительный началось еще до строительства нового собора. В первой половине XVII века остро ощущалась потребность в грамотных специалистах для нужд Печатного двора, исправления и переводов церковных книг, для подготовки чиновников Посольского и других государственных приказов. Кроме того, стала ясна задача повышения образовательного уровня русского духовенства, в том числе и для защиты Православия от иноземного влияния. Опыт приглашения ученых греков и киевских монахов (училище Ртищева, Чудовская школа) был успешен, но показал необходимость создания собственной школы. В 1634 году в Москве была устроена Греко-латинская школа под руководством грека Арсения, где впервые стали обучать древним языкам: латинскому и греческому. Так свидетельствовал Адам Олеарий, но по другим данным, эта школа была основана в 1653 году при патриархе Никоне в Чудовом монастыре, а в 1655 году Арсений вместе со школой переехал в Заиконоспасский, и монастырь стали называть «учительным». С этого началось его постепенное превращение в центр русского просвещения. Новая страница в истории монастыря началась уже в 1664 году – с приездом в Москву знаменитого Симеона Полоцкого, выпускника Киево-Могилянской коллегии и учителя школы в Полоцке, отчего и пошло его прозвище. В Полоцке он познакомился с царем Алексеем Михайловичем, когда тот посетил город. Он поднес государю приветственные стихи и настолько очаровал его, что получил приглашение в Москву, где стал воспитателем царских детей, первым в России придворным поэтом, создателем первой русской частной школы при храме Иоанна Богослова в Бронной слободе и настоятелем Заиконоспасского монастыря, в котором остановился по прибытии. С его приездом в русском обществе началась затяжная, опасная борьба между полярными течениями грекофилов и латинствующих. И победа греческого лагеря стала, без преувеличения, победой России, отстоявшей свою веру, национальную самобытность и православное просвещение. |
| Обратившись к нашему прошлому, мы можем увидеть, что нерусские русские – удивительное явление нашей истории. И сейчас самое время вспомнить эти великие имена – всех русских героев, творцов, созидателей немецкого, грузинского, татарского, бурятского, адыгейского, еврейского, чеченского и т.д. происхождения. Помня, конечно, и о русских великорусского, малорусского и белорусского происхождения, которые во все века были становым хребтом русской цивилизации. Но сегодня, понимая, что угроза великорусского, как и любого другого, национализма до конца не изжита, что наши противники будут бить в это самое слабое звено имперского устройства – этнический национализм – надо вспомнить именно о нерусских русских. И ведь этими примерами полна наша история. Скажем, русские святые, в которых не было ни капли русской крови. Сразу вспоминаем святых сестёр – этнических немок – императрицу Александру Фёдоровну и великую княгиню Елизавету Фёдоровну; этнических греков преподобного Максима Грека, святителя Афанасия Цареградского (Афанасий сидящий, Лубенский чудотворец, Патриарх Константинопольский, чьи мощи в Харькове) и святителя Арсения Элассонского, архиепископа Суздальского и Тарусского; этнического серба преподобного Савву Крыпецкого и многих-многих других. А сколько нерусских русских среди военачальников?! Сподвижники Петра Франц Лефорт и Патрик Гордон, фельдмаршалы Миних и Барклай де Толли, генералы Багратион, Тотлебен, Гейден, Милорадович, адмиралы Грейг, Крузенштерн, Беллинсгаузен. Тут просто всех не перечислить. А сколько дипломатов?! А выдающихся творцов русской культуры, имевших нерусские корни, но которых мы считаем русскими: Пушкин, Лермонтов, Даль, Левитан, Бальмонт, Растрелли, Штакеншнейдер… Огромное количество примеров самопожертвования нерусских русских ради Родины дала Великая Отечественная война. Один из самых ярких – Хусен Андрухаев, адыгейский поэт, политрук роты 733-го стрелкового полка 136-й стрелковой дивизии, погибший 8 ноября 1941 года под Луганском, посмертно награждённый званием Героя Советского Союза. Окруженный фашистами на крики «рус, сдавайся» этот молодой адыгеец гордо ответил: «Русские не сдаются». |
| После всего сказанного выше о том, что статья «Сравнение Афона с Соловком» принадлежит перу чудовскаго иеродиакона Дамаскина, домысл г. Петрова, кажется, не нуждается в опровержении, но через это исследование его о личности Арсения Грека не теряет своего достоинства и интереса. Остается описать в подробности ту рукопись, в которой нашлось сочинение иеродиакона Дамаскина. Это Сборник, 774, принадлежащий библиотеке Спасо-Ярославскаго монастыря, в 4 д. листа, писан полууставом XVIII века, на 262 листах, и состоит из четырех статей, из коих третья и четвертая писаны одной рукой, а вторая хотя крупней, но тоже похожей. Статья первая (лл. 1–57): «Поучение на праздники Господские и Богородичные, избраны от слов Божественного писания». Статья вторая (лл. 59–137 об.): «Проскинитарий св. горы Афонския или описание святыя горы Афона. Списася и напечатася при тишайшей державе благочестивейшаго, пресветлейшаго Господаря и Игемона всея Угровлахии, Господина, Господина Иоанна Константина Вассарава Воеводы. Обетовася же (посвящена) преосвященнейшему митрополиту угровлахийскому, господину Феодосию. Тщанием и трудом изящнейшего доктора, господина Иоанна Комнина» 4 . Под посвящением сказано: «В Букуресте, 1701, маия». Это означает место и время напечатания греческаго подлинника сего сочинения. Славянский же перевод онаго, заключающийся в сем Сборнике, относится (как увидим ниже) к 1701–1703 годам, и составляет те тетради Описания Святогорских монастырей с рисунками (каковых, к сожалению, здесь не имеется, хотя в «Предисловии» о них и упоминается), о которых говорится в вышеупомянутом послании иеродиакона Дамаскина 1705 года к новгородскому митрополиту Иову. С достаточною вероятностью можно полагать, что поднесение иеродиаконом Дамаскиным тетрадей своего перевода «Описания Святогорских монастырей» митрополиту Иову, с рисунками оных, и подало мысль сему любознательному святителю поручить тому же Дамаскину, как человеку письменному и лично знакомому с Афонскою горою (где он прожил тринадцать месяцев), посетить Соловецкий монастырь, слывший в мнениях русских людей за «Северный Афон», и высказать письменно свое мнение о его сходстве или несходстве со св. Афонскою горою, что и было исполнено Дамаскиным в его любопытной статье, составляющей третью часть описываемого нами Сборника. |
| Продолжая работу по созданию полного текста Кормчей книги , начатую в 50-х гг. Епифанием (Славинецким), Е. в 1691-1695 гг. перевел или только исправил перевод Номоканона патриарха Фотия с толкованиями патриарха Феодора IV Вальсамона (Там же. 475, 464); правила Вселенских и нек-рых поместных Соборов с толкованиями патриарха Феодора Вальсамона (Там же. 465), «Апостольские постановления» сщмч. Климента I , еп. Римского (ЯМЗ. 515 (по кат. Лукьянова); ГИМ. 474, 92, 223; БАН. Арханг. 16 (467); РГБ. Ф. 310. Унд. 39; ГИМ. Хлуд. 77); Синтагму Матфея Властаря (перевод Епифания (Славинецкого) - ЯМЗ. 515 (по кат. Лукьянова); ГИМ. Син. 228). Исправление переводов с греч. языка, сделанных в XVII в., и др. церковнослав. текстов, дошедших в рукописях XV - нач. XVII в., являлось важной частью деятельности Е. Среди отредактированных им сочинений можно назвать Творения свт. Афанасия Александрийского (перевод Епифания (Славинецкого) - Там же. 361. Л. 1-41; Син. VI. Л. 264-273 об.; Син. III. Л. 265-278 об.; Син. 360); Беседы на Шестоднев свт. Василия Великого (перевод Епифания (Славинецкого) - Там же. 366); «О святых таинствах» Филадельфийского митр. Гавриила Севира (перевод Арсения Грека ? - Там же. Син. III. Л. 341-421 об.); Беседы свт. Григория Богослова (перевод Епифания (Славинецкого) - Там же. Л. 436-459 об.; Син. 594. Л. 24-407, 409-417); Поучения прп. Исаака Сирина (Там же. 109, ркп. 1525 г.); «Беседы к антиохийскому народу» свт. Иоанна Златоуста (Там же. 104, ркп. XVI в.); «Духовные беседы» прп. Макария Великого (Там же. Чуд. 215 (13), ркп. 1-й пол. XVII в.); Пандекты Никона Черногорца (Там же. Син. 195, ркп. XV-XVI вв.); «Воскресные поучения» Петра Скарги (Там же. Син. VIII. Л. 154-293, 117-145, 1-я пол. XVII в.). Е. исправил и отредактировал переводы полемических произведений, сделанные учениками братьев Лихудов : «ΑΚΟΣ, или Врачевание» и «Диалоги» Лихудов (Там же. Син. 440; РГБ. Ф. 310. Унд. 482. Л. 21-124; ГИМ. Син. 438, 581, 391, 476. Л. 104-263), «Сечивце против латинян» Максима Пелопоннесского (Там же. Син. 490), «Опровержение кальвинских глав» Мелетия Сирига , «Сечивце против кальвинистских заблуждений» Иерусалимского патриарха Досифея II Нотары (Там же. 158; БАН. 34.3.34), «О папской власти» Иерусалимского патриарха Нектария (ГИМ. Син. 528). |
|
|
