| По смерти Ахаза, Иудейским царем стал сын его, Езекия. Уплачивая дань Ассирийскому царю, Сеннахириму, Езекия воспользовался, между прочим, для этого и священным имуществом из храма 804 , потому что «сокровищ царских было недостаточно; и в такихь нужных случаях было в обычае иждивать священные сокровища и восполнять снова из добыч на войне» 805 . – По случаю чудесного выздоровления Езекии от постигшей его болезни и знамений, сопровождавших это выздоровление, Иерусалим посетили послы Вавилонского царя Меродах-Валадана 806 . «Езекия должен был бы соделать ведомою для послов силу Божию и ту Божию попечительность, какою сам пользовался; а он (вместо этого) показал богатство, в котором нет ничего прочного», за что народ его и наказан был бедствиями плена, во время которого перенесены были в Вавилон и все те богатства, которые показывал вавилонским послам царь Езекия 807 . 772 О пророках вообще. „Поскольку народ... преступил закон, от Бога данный, то Бог благ и милосердый, не желая погубить его, не только дал закон, но после того посылал ещё к нему пророков из братьев его“ (Св. Феоф. Ант., К Авт., III, 11, – см. Св. П. Преоб., Соч. др. хр. апол., стр. 240). Пророки эти „были люди Божии, исполненные Святого Духа... Самим Богом вдохновенные и умудрённые, – которые получили свыше ведение, святость и праведность. Они-то удостоились чести быть органами Божиими и сосудами премудрости от Бога“ (Св. Феоф. Ант., К Автол, кн. II, 9, – см. Свящ. П. Преображ., Сочин. др. хр. аполог., стр. 194; – тоже см: Тв. Св. Вас. Вел., т. II, Москва, 1845 г., стр. 3–13, Толк. на кн. пр. Иса., Предисл.)... „и были поставлены на земле, чтобы приучить человека носить Дух Его (Божий) и иметь общее с Богом“ (Св. Ирин. Лион., Прот. ер., кн. IV, гл. 14, – см. Пам. др. хр. письм., стр. 448); чтобы „вразумлять его и напоминать ему заповеди закона и обращать его к покаянию, дабы впредь не грешил. Эти пророки предсказывали, что если он будет упорствовать в злых делах“, то понесёт достойное от Бога наказание. (Св. Феоф. Ант., К Авт., III, 11, – см. Свящ. П. Преоб., Соч. др. хр, апол., стр. 240; – тоже см: Твор. Лактанция , в пер. Карн., Спб., 1848, стр. 277 Бож. Наст., IV, 11). Нередко пророки говорили притчами, „чтобы слышащие слова сии, не зная, что произносят приговор сами на себя, судили справедливо. Ибо иначе смотрим на грех в себе, иначе – в других“ (Тв. Бл. Феод., I, 467, Толк, на III Цар., воп. 64). |
| Поликарпа), то мы исчерпаем весь скудный запас уцелевших письменных свидетельств о молитвенной жизни этой эпохи, воодушевление которой не знает себе равного в истории. Общее содержание христианских молитв св. Иустин в своей Апологии определяет как благодарение «за то, что мы сотворены, за все средства к благосостоянию нашему, за различные роды произведений, за перемены времен» и «прошения о том, чтобы нам воскреснуть для нетления по нашей вере в него» (I Апол. 13). 10. Христианство и нравственность. – Радость в первохристианстве Христианство выступило в мире не с новым учением, – довольно их проповедовали философы! – но с началами новой жизни. И его победная сила могла и должна была сказаться именно в способности перерождать, вызывать к новой жизни старое, загнивающее общество. Если бы оно не проявило и не проявляло этой силы, оно показало бы себя как дело человеческое, хотя и высокое, но оно, – вопреки всем естественным расчетам, – оказалось началом обновляющим, животворящим и зиждительным 58 . «Новою тварью», «избранным народом», «народом Божиим», «избранными» почувствовали себя последователи нового учения, «ученики», и стали называть себя в противоположность окружающему их миру, «рабами Божиими», «святыми», «братьями», «верными», «Церковью Божиею» 59 . В Антиохии появляется впервые и имя «христиане» (Деян. Ап. 11:26), и чем больше росло внутреннее сплочение христианских общин, тем больше их чуждость себе, отталкивание от них чувствовал языческий мир, и создавалась слепая народная ненависть к христианам, готовая верить всякой легенде, винить их всякою виною. В недрах старого мира создавался и крепнул новый, не новая школа, но новые люди. «Если же найдутся такие, которые не так живут, как учил Христос, – говорит в своей Апологии св. Иустин, – те, да будет известно, не христиане, хотя и произносят языком учение Христово» (I Апол. 17). «Я могу показать вам на многих из наших, которые из «наглых и свирепых переменились, будучи побеждены или тем, что видели в спутниках чудное терпение обид, или из опыта узнали нравы тех людей, с которыми соприкасались по делам». |
| «Всякий из них говорил прекрасно потому именно, что познавал отчасти сродное с посеянным словом Божиим, Все те писатели посредством врожденного семени слова могли видеть истину, но темно (Апол. II, 13). Все жившие согласно со Словом суть христиане, хотя бы считались за безбожников: таковы между Эллинами Сократ, Гераклит и им подобные, а из варваров – Авраам и многие другие». (Апол. I, 46). Климент александрийский (ум. 217 г.) раскрыл мысль, что божественный промысел приготовлял людей к истинному свету Евангелия и спасения двумя путями: Иудеев через откровение и язычников через философию. Философия Платона преимущественно пользовалась уважением христианских учителей. Это же предпочтение выразилось и в отношении к учению его о бессмертии. Иустин в Увещании к Эллинам говорит: «Платон прямо сказал: душа вся бессмертна. Аристотель же, называя ее энтелехией утверждает, что она не бессмертна, но смертна». «Платон ясно излагает учение о суде после смерти, которое узнал из пророков. Мне кажется, Платон заимствовал у пророков не только учение о суде, но и о воскресении, в которое не верят Эллины» (гл. 6 и 27). То, что мы сказали о философии Платона и вообще о греческой философии, относится посредственно и к греческой религии, которая была почвой и историческим основанием для философского мышления; ближайшим же образом – к греческим мистериям. Те возвышенныя понятия, какие мы находим в греческих мистериях, те идеи падения и необходимости возрождения, тот нравственный порядок жизни, к которому располагали мистерии, ставят их в ближайшее отношение к Христианству и дают основание смотреть на них, как на орудие приготовления людей к Христианству. Апостол Павел, апостол языков, обращая свою проповедь к образованным Грекам, весьма часто обращается то к основаниям естественной религии, общим у всех людей, то к религии Греков, как естественному выражению этих всеобщих оснований религии. Так, прибыв в Афины, апостол обратился к жителям этого города с проповедью, начало которой было следующее: «Афиняне! По всему вижу, что вы как бы особенно набожны. |
| Гал.5:12 . О, если бы удалены были возмущающие вас! Правильнее: «о, если бы уже прямо кастрировали себя смущающие вас!» (глагол αποκπτειν по-русски переведен неточно: «удалены»: он означает именно кастрирование ср. Втор.23:1 ; Иустин апол. I27). Так как иудействующие слишком большую важность придают отнятию крайней плоти – делу чисто внешнему, – то пусть уж лучше они, подобно жрецам Цибелы, совсем отсекут свои мужские органы: тогда они для христиан покажут себя во всем своем заблуждении и не будут опасны как лжеучители – их поймут христиане вполне... Гал.5:13–26 . В нравоучительном отделе своего послания Апостол прежде всего зовет Галатов к исполнению великой заповеди о любви к ближнему. Затем он внушает им, что истинная христианская свобода, к которой он их призывал, вовсе не есть какая-то разнузданность страстей. Напротив, человек свободный ведет упорную борьбу с страстями. При этом Апостол перечисляет самые страсти или дела плоти и противопоставляет им плоды духовной жизни, которую и призывает вести читателей. Гал.5:13 . К свободе призваны вы, братия, только бы свобода ваша не была поводом к угождению плоти, но любовью служите друг другу. Гал.5:14 . Ибо весь закон в одном слове заключается: люби ближнего твоего, как самого себя. Гал.5:15 . Если же друг друга угрызаете и съедаете, берегитесь, чтобы вы не были истреблены друг другом. «Только бы свобода ваша не была поводом» – по греч. αφορμ, т. е. точкою опоры (ср. Рим.7:11 ). – «Но любовью служите друг другу». Только тогда свобода не приведет к угождению плоти, когда христиане будут стараться делать хорошее друг другу, руководясь истинной христианской любовью. – «Ибо весь закон..». Хотя заповедь о любви попала на один уровень с другими заповедями, но на самом деле она имеет исключительную важность, потому что, выполняя ее, мы вместе с тем исполняем и все заповеди закона (ср. Рим.13:8, 10 ). – «Друг друга угрызаете..». Ап., очевидно, знал, что между Галатами партийность дошла до степени взаимной ненависти. |
| Глава вторая, раздел «Иудейский гносис», пп. 04–06. Вопрос о борьбе Талмуда с гностическими стремлениями, проникшими в иудейство, подробно раскрыт у раввина Иойля (Joel. Blicke in die Religionsgeschiehte. ss. 114–170); в частности он доказывает (s. 114 и дал.), что философ Платон сильно влиял на палестинских учителей талмуда. Глава вторая, в разделе «Христианский гностицизм», п. 01 написано: «к самому концу I в. вторгся в него (т.е. христианство) чистый языческий гносис в лице Симона мага и других гностиков“. Суждение нуждается в ограничении относительно Симона м., который был самаритянин, а не «чистым язычником“ ср. Lipsius. Die Quellen. s. 203. Примеч. 280. К вопросу об ереси и гносисе см. Harnack. Zur Quellenkritik. ss. 26–27, ср. 13. Глава вторая, раздел «Христианский гностицизм», п. 03. Мы теперь держимся иного взгляда на самарянство, чем какой мы проводили 10–11 лет тому назад в своей книге «Иудейство“ (1906). Тогда нам только случайно пришлось коснуться самарянства, и мы примкнули к пониманию некоторых изследователей. Теперь же мы изучили, какие есть для данного времени, источники самарянства. К тому же пункту. О Симоне маге Мид (Fragments of а fait forgotten р. 167) замечает, что в речи о «Симоне, самарянском маге“ следует больше обращать внимания не на самарянин, а на «маг“, что может указывать на его связь с перс. магией. Глава вторая, раздел «Христианский гностицизм», п. 06. Относительно сочинения πψασις μεγλη De Faye (Jntroduction а l ètude du gnosticisme. Paris. 1903 p. 31) замечает: «Самое большое можно утверждать, что оно вышло из секты, которая долгое время носила имя Симона“. Ср. Lipsius. Zur Quellenkritik. s. 27–28. Глава вторая, раздел «Христианский гностицизм», п. 08. Для характеристики разсказанного в «Климентинах“ о Симоне м. весьма важен такой вывод Гарнака из литературного анализа ересеологических данных Тертуллиана о Симоне (Апол. гл. 13; о душе 34; об идол. 9): «Тертуллиан ничего не знает ни о каком другом осуждении Симона чрез Петра, помимо разсказаннаго в Деян. гл. VIII“ и в другом месте: «Весьма важно, что о связи личности Симона с Петром нет никакого следа, кроме факта, сообщеннаго в Деяниях“ (Zur Quellenkritik. ss. 67, 71–72. курсив автора). |
| Предметное единство религиозных верований и философских размышлений постоянно утверждалось всеми поборниками идеалистической метафизики, но так как психологическая связь религиозного сознания и философского мышления при этом не разъяснялась и не принималась в расчет, то соотношение религии и философии определялось совершенно произвольно. Деизм заменяет религию философией, теизм подчиняет философию религии, пантеизм совершенно сливает их. Между тем, даже и при полном тождестве религиозных верований и философских размышлений, религия и философия все-таки являются фактами совершенно различными: религия есть жизнь по вере в Бога, а философия есть мысль об истинной жизни по истинной вере в Бога, Поэтому философия, очевидно, выходит не из исповедания религиозной веры, а только из критики ее, но зато уж она и приходит не к замене религии метафизической доктриной, а только к признанию или отрицанию данного содержания религиозной веры как истинного или ложного. 147 Минуций Феликс в своем Октавие, гл. 20, на основании суждений о Боге разных языческих мыслителей, считал возможным прийти к такому заключению: " Или теперь христиане – философы, или философы тогда уже были христианами " . Знаменитый Ориген в своих Строматах, по сообщению блаж. Иеронима, Epistola 83, пошел в этом направлении еще дальше, christianorum et philosophomm inter se sententias comparans et omnia nostrae religionis dogmata de Platone, et Aristotele, Numenio Cornutoque confirmantfv. 148 По сообщению блаж. Иеронима, Εγχειριδιον пифагорейского философа Секста появился в латинском переводе с именем св. мученика Сикста, римского епископа. Известно также, что Εγχειριδιον стоического философа Эпиктета был настольной книгой у св. Нила Синайского и послужил источником и образцом для собственного Εγχειριδιον " а св. Нила. 149 Такие суждения об языческой философии высказывали все те мыслители, которых именно философское искание истины привело к исповеданию Христа, как, например, св. Иустин мученик, Апология, гл 10 и особенно 13, срав. Апол. I, гл. 46. 150 |
| У тех и других были и кимвалы, и цитры и свирели: но одни употребляли их во славу Божию, а другие на службу демонам. Такое же различие полагай и между иконами христианскими и идолами языческими; т. е., что сии сделаны в честь и память диавола, а те во славу Христа, апостолов, мучеников и святых Его». Св. Леонт. неап. там же с. 34–35. 36–37. 163 Достоверность бывающих от икон чудотворений не подлежит никакому сомнению. См. напр. хр. чт. ч. 36 с. 357–360. ч. 37 с. 235–238. 167 Терт. Апол. гл. 12–13: тв. ч. 1 с. 32–34. Спб. 1847. В другом месте: «В старину не было идолов, прежде нежели явились в мире делатели или фабриканты сих чудовищ, храмы были пусты, и стены свящ. зданий обнажены, как то можно видеть и доныне в известных развалинах глубокой древности. Но идолопоклонство существовало. В наши времена можно идолопоклонствовать, не учащая храмов и не имея у себя идолов. Но когда диавол ввел в мир фабрикантов статуй, изображений и всякого рода призраков: то сия язва рода человеческого получила тело и имя, заимствованное от идолов. Таким образом можно считать источником идолопоклонства всякое искусство, производящее идола, какого бы то рода ни было. Нет нужды, выходит ли изображение из рук скульптора, гравера или швеи, составлено ли оно из гипса, красок, камня, бронзы, серебра или камней. И как идолопоклонствовать можно даже и без идолов: то, когда изображение уже существует, о чем тут хлопотать, какого оно рода и формы, из какого материала сделано? След. не надобно полагать, что идолами надлежало именовать единственно статуи, сделанные по образу человеческому. Чтобы быть вразумительнее, мы прибегнем к этимологии: ειδος значит по-гречески форма, образ; ειδωλον есть уменьшительное, подобно как из формы составили мы формулу (по-латыни). А потому всякую форму или формулу, т. е. всякое изображение, большое или малое, надобно называть идолом. Стало быть всякий труд, всякая услуга в пользу идола есть служение ему, есть идолопоклонство. Стало быть, и всякий фабрикант, делающий сего рода изображения, участвует в грехе идолопоклонства, исключая если бы кто вздумал утверждать, что израильтяне не были идолопоклонниками потому только, что сделали себе изображение тельца, а не человека. |
| 32 Тирльби полагает, что здесь разумеются человекоубийцы, ибо непосредственно за сим в гл. 13 говорится об убийстве и других грехах. 36 Прямой заповеди о приготовлении новой закваски после семи дней нет в Писании, но она подразумевается в повелении Божием, чтобы закваска из всех концов иудейских была удаляема чрез семь дней. Маран. 38 Мнение свое о некрасивости тела Иисуса Христа высказывает и в гл. 49. 85. 88. 100. 110. 121. О двояком пришествии Христа см. 1 апол. гл. 52. 41 Здесь вместо: ματα (исцеления) стоит ματα (одежды), что у древних латинских писателей церкви объясняется о воскресении тела, напр. у Тертул. de resurr. с. 27. См. послание Варнавы гл. 3. 45 Св. Иустин видит пути Провидения в том, тогда как многие постановления закона не могли соблюдаться где-либо, кроме Иерусалима, – самое обрезание, которое могло быть совершаемо в ином месте, служило в наказание иудеев, возбраняя им вход в Иерусалим. Подробнее см. у Тертуллиана (adv. iud. c. 3). 46 В этом Иустин упрекает иудеев и в гл. 47, 93, 96, 108, 117, 137. По словам Отто, иудеи до сего дня имеют обыкновение проклинать христан. См. Буксторфа, Synag. iud. p. 46. 56 Маран, Тирльби у Отто, вместо φυλασσομεν, находят правильнейшим чтение φυλασσετε, и эти слова приписывают Трифону, а не Иустину. 63 Такой же взгляд за учреждение жертвоприношений высказывается в Постановлениях Апостольских (1, 6, VI, 20), в «Свиданиях» Климента (1, 35), у Иринея (adv. haer. IV, 14 и 15) и у Златоуста (против иудеев II). 68 Слова: ελιτνθη (утучнел) нет в тексте 70-ти, но Златоуст приводит это место также, как Иустин, в своей 1-й беседе к иудеям. Маран. 73 В домах (νδωμασιν): так читается в двух рукописях сочинений Иустина и двух кодексах 70-ти, что сообразно и с последующей речью о перворожденном мальчике. Но Стефан и другие издатели приняли чтение Εν δóμασιν (в дарах). Отто. 98 Об обрезании египтян и других народов см. в послании Варнавы гл. 9. По замечанию Котельера (Patres Apostol.), обрезание, данное Богом Аврааму, перешло чрез его сыновей к остальному человечеству, чрез Исаака к Иудеями Самарянам, чрез Измаила – к Измаильтянам, чрез детей Хеттуры к народам Востока и чрез Исава или Едома к Идумеям, и от них принято соседственными народами. Мысль Иустина о бесполезности обрезания для Египтян и пр. Котельер объясняет тем, что эти народы совершали его по своему произволу, а не так, как Израильтяне – не соблюдали восьмого дня и не всем дозволяли, но только своим жрецам и ученым. |
| Не все клирики получали равные части. Восьмая книга Постановлений указывает следующий порядок. Приношения хлеба и вина, какие оставались за удовлетворением расходов по совершению таинства Евхаристии, диаконы по воле епископа и пресвитера разделяли клиру. Епископ получал четыре части, пресвитер три, диаконы две, а прочие клирики — иподиаконы, чтецы, певцы, диакониссы — по одной части (VIII, 31). Что от воли епископа зависело увеличивать или уменьшать выдачу данному лицу, это видно из распоряжения, данного однажды Киприаном, по которому некоторые чтецы, отличавшиеся духовными достоинствами, стали получать пресвитерские доли из церковного имущества. Подобно клирикам, содержались за счет церковных сумм вдовы и девы, состоявшие диакониссами, потому что они принадлежали к клиру (Пост. Апост. VIII, 31). Наконец, за счет церковных сумм делались расходы для целей богослужебных. Сюда относилось и построение церквей, украшение алтарей, а также устроение усыпальниц, которые не только служили для погребения частных лиц, но иногда и для совершения общественного богослужения. Для освящения храмов при совершении богослужения и агап потребны были воск и масло, при крещении — мед и молоко, при миропомазании — миро. При совершении литургии употреблялся ладан. Все это, конечно, приобреталось на церковные суммы. Могли случаться расходы на покупку хлеба и вина, так как все христиане обыкновенно причащались во время каждой литургии, а между тем почему-нибудь приношений для этой цели было мало. Церковные суммы употреблялись также на погребение бедных из верующих. Верующие были очень заняты этим вопросом и заботились о приличном погребении, как это видно из замечания Тертуллиана, что ежемесячные сборы назначались именно для погребения бедных (Апол., гл. 39). В видах безопасности во время гонений христиане, по свидетельству того же Тертуллиана, выдавали известную сумму денег римским солдатам, чтобы они и сами не нападали, и другим препятствовали делать нападения на богослужебные собрания (De fuga, cap. 13). |
| 232 Предметное единство религиозных верований и философских размышлений постоянно утверждалось всеми поборниками идеалистической метафизики, но так как психологическая связь религиозного сознания и философского мышления при этом не разъяснялась и не принималась в расчёт, то соотношение религии и философии определялось совершенно произвольно. Деизм заменяет религию философией, теизм подчиняет философию религии, пантеизм совершенно сливает их. Между тем, даже и при полном тождестве религиозных верований и философских размышлений, религия и философия всё-таки являются фактами совершенно различными: религия есть жизнь по вере в Бога, а философия есть мысль об истинной жизни по истинной вере в Бога. Поэтому философия, очевидно, выходит не из исповедания религиозной веры, а только из критики её, но зато уж она и приходит не к замене религии метафизической доктриной, а только к признанию или отрицанию данного содержания религиозной веры как истинного или ложного. 233 Минуций Феликс в своём Октавие, гл. 20, на основании суждений о Боге разных языческих мыслителей, считал возможным прийти к такому заключению: «Или теперь христиане – философы, или философы тогда уже были христианами». Знаменитый Ориген в своих Строматах, по сообщению блаж. Иеронима, Epistola 83, пошёл в этом направлении ещё дальше, christianorum et philosophorum inter se sententias comparans et omnia nostrae religionis dogmata de Platone, et Aristotele, Numenio Cornutoque confirmans. ф 234 По сообщению блаж. Иеронима, ’Εγχειριδιον пифагорейского философа Секста появился в латинском переводе с именем св. мученика Сикста, римского епископа. Известно также, что ’Εγχειριδιον стоического философа Эпиктета был настольной книгой у св. Нила Синайского и послужил источником и образцом для собственного ’Εγχειριδιονа св. Нила. 235 Такие суждения об языческой философии высказывали все те мыслители, которых именно философское искание истины привело к исповеданию Христа, как, например, св. Иустин мученик , Апология, гл. 10 и особенно 13, срав. Апол. I, гл. 46. |
|
|
