| После решения патриарха Тихона временно передать церковную власть митрополиту Агафангелу, началось создание новых высших органов церковной власти. В первом номере журнала «Живая церковь», который отсутствует в московских библиотеках, а хранится в бывшем партийном архиве, было опубликовано обращение «инициативной группы духовенства и мирян» во ВЦИК с призывом создать государственный орган «Всероссийский комитет по делам Православной Церкви, духовенства и мирян Православной Церкви во главе с главным уполномоченным по делам Православной Церкви в сане епископа» . По сути, это требование было реализовано властью при создании ВЦУ, правда, этот орган не получил государственного статуса, так как это противоречило бы декрету об отделении Церкви от государства, однако получил всемерную государственную поддержку. Прежде всего, было необходимо придать новым высшим церковным органам максимально канонический вид, а для этого было необходимо добиться от митрополита Агафангела согласия на то, чтобы Церковью управляли выбранные властью лица. 18 мая В.Д. Красницкий посетил митрополита Агафангела в Ярославле, где предложил ему подписать воззвание «прогрессивного духовенства», на что получил отказ , а 18 июня митрополит разослал известное послание о непризнании обновленческого ВЦУ . В Высшее церковное управление изначально вошли лица, по выражению Е.А. Тучкова, «с подмоченными репутациями» . Его возглавил «главный уполномоченный по делам Русской Церкви» – заштатный епископ Антонин (Грановский). В письме бывшего обновленца священника В. Судницына от 5/18 июля 1923 года «епископ Антонин не раз публично утверждал, что “Живая церковь” и, следовательно, ВЦУ и ВЦС, в том числе и он сам, не что иное, как ГПУ» . Поэтому нельзя согласиться с утверждениями Ирины Заикановой из Свято-Филаретовского православно-христианского института, возглавляемого священником Г. Кочетковым, что «никто и никогда не мог обвинить Антонина и его общину в содействии ГПУ, причина того – прямота и цельность владыки, а также огромный авторитет его в РПЦ и уважение к нему даже советской власти» . Выводы И. Заикановой не основаны на исторических источниках, а отражают лишь эмоции автора. |
| Современники отзывались о К. как об умном, энергичном, о расчетливом и беззастенчиво циничном карьеристе, лишенном к.-л. моральных принципов. Его имя было особенно ненавистно правосл. верующим. К. имел дурную репутацию даже среди деятелей обновленчества, считавших, что он дискредитирует их движение. Обосновывалось мнение, что К., несмотря на свою душевную деградацию, все же сохранил веру ( Левитин, Шавров. С. 58-59), однако и в этом случае религ. взгляды К. были уже не вполне православными. Возглавляемая им «Живая Церковь» требовала изменения всех сторон церковной жизни, в т. ч. пересмотра догматики и литургики, включая «обеспечение свободы пастырского творчества в области богослужения». Демагогически представляя себя защитником белого духовенства, К. крайне резко выступал против монашества, обвиняя его в «контрреволюционности», требовал предоставления приходскому клиру права занимать архиерейские кафедры («женатый епископат») и иметь определяющее значение в высшем и епархиальном церковном управлении. На состоявшемся в авг. 1922 г. всероссийском съезде группы «Живая Церковь» были приняты резолюции о закрытии всех мон-рей, монашествующим предлагалось снять с себя обеты и жениться. Также были приняты резолюции о «женатом епископате» и второбрачии духовенства. Согласно резолюции «О церковной контрреволюции», предписывалось высылать из епархий всех противников обновленчества и распускать приходские советы, не признающие ВЦУ. 17 авг., по окончании съезда, К. во главе делегации «живоцерковников» был принят Калининым. Скандальные резолюции съезда «Живой Церкви» вызвали раскол внутри обновленчества. Один из лидеров обновленцев, еп. Антонин (Грановский) , выступил резко против «Живой Церкви» и лично К., к-рого называл «жандармом в рясе». О солидарности с Антонином объявили петроградские обновленцы во главе с Введенским. Антонин, а позднее Введенский стали во главе самостоятельных обновленческих орг-ций - «Союза церковного возрождения» и «Союза общин древнеапостольской Церкви». 28 сент. К. обратился в ГПУ с просьбой об аресте Антонина и о его высылке из Москвы, но получил отказ. После этого К. был вынужден признать, что «Живая Церковь» не претендует на роль единственной руководящей силы среди обновленцев. Влияние К. было сильно ограничено, хотя на пленуме ВЦУ 29 окт. 1922 г. он был переизбран заместителем председателя и назначен ответственным за всю адм. деятельность ВЦУ. |
| В 1922 году ситуация сложилась следующим образом. 9 мая Патриарх Тихон был взят под домашний арест в Донском монастыре по обвинению в организации сопротивления властям во время изъятия церковных ценностей, а также контрреволюционной деятельности и помощи белогвардейцам . Антонин (Грановский) был возведен обновленцами в сан «митрополита» Московского. В то же время 37 архиереев из 73 перешли на сторону новосформированной при поддержке ГПУ организации – обновленческого Высшего церковного управления (ВЦУ). От ВЦУ по епархиям были разосланы так называемые «уполномоченные». В Симбирск прибыл уполномоченный от ВЦУ священник Александр Воецкий. В епархии раскол никто не понимал, архиепископ Александр его не принял, о чем уполномоченный тут же доложил в ВЦУ. Оттуда незамедлительно последовало постановление, которым архиепископ Александр (Трапицын) «уволен без прошения за контрреволюционную скверну» . Но авторитет Симбирского архипастыря был слишком велик. Народ не мог так просто расстаться со своим архиереем. В Троицком кафедральном соборе 17/30 июля 1922 года состоялось срочное собрание духовенства и мирян, на котором была обсуждена телеграмма ВЦУ об увольнении архиепископа Александра. Было составлено обращение в Симбирский губисполком, в котором собрание говорит, что «духовенство и миряне г. Симбирска считают своим долгом заявить губисполкому, что архиепископ Александр за все время своего пребывания на Симбирской кафедре ни разу не проявил себя сторонником каких-либо выступлений против существующей власти… С чувством удовлетворения духовенство и миряне констатируют факт миролюбивого и корректного отношения гражданской власти к владыке и позволяют себе надеяться, что и в будущем гражданская власть продолжит такое свое миролюбивое отношение, причем считают не лишним присовокупить, что в случае надобности духовенство и верующие миряне г. Симбирска всегда готовы поручиться за то, что и в будущем со стороны архиепископа Александра не будет никаких противоправительственных выступлений» . Таким образом, народ взял на себя ответственность за все действия своего архипастыря. |
| Между тем в Москве дело об увольнении Макария считали решенным. Церковную среду лишь беспокоила возможность административного назначения нового иерарха. «Московское духовенство беспокоится назначением митрополита прежним порядком, что вселяет тревогу и в обществе...», – телеграфировал в Синод комиссар первопрестольной Н. М. Кишкин 218 . 12 марта в Москву прибыл обер-прокурор Синода В. Н. Львов, чтобы познакомиться с настроениями московского духовенства. В тот же день вечером на квартире епископа Димитрия состоялась встреча Львова с представителями духовенства и мирян епархии. Как сообщалось в прессе, все присутствующие, за исключением епископов, единогласно заявили о полном расстройстве епархиального управления в бытность митрополита Макария. Однако присутствующий на собрании епископ Антонин (Грановский) высказал «сожаление о том, что, по слухам, В. Н. Львов позволил себе, чуть ли не с оружием в руках, требовать от митрополита Макария подачи прошения об увольнении. Это вызвало резкую отповедь со стороны присутствующих, указавших, что это клевета» 219 . Прибывший также в Москву Макарий, под всеобщим давлением, написал второе прошение об увольнении, по которому и был отправлен на покой. Однако вскоре бывший московский владыка нашел грамотного и богословски образованного союзника и советчика в лице ректора Духовной академии епископа Волоколамского Феодора (Поздеевского) . Последний находился в схожей с митрополитом ситуации: его увольнения требовала практически вся корпорация Академии. За годы ректорства Феодор, отличавшийся деспотичный характером, увольнял из Академии наиболее независимых и любимых студентами профессоров 220 . Очевидно, именно он и уговорил престарелого Макария не складывать оружия и продолжать борьбу за московскую кафедру. Владыка прибыл в Сергиев Посад и оттуда начал вести эпистолярную атаку на своих противников. Секретарь Московской консистории Вышеславцев телеграфировал в Синод, что 30 марта получено предписание от Макария, «коим признается съезд духовенства самозванным... кроме того, некоторые священники... прекратившие поминание его, запрещены». Львов отвечал, что Макарий «уволен, все его распоряжения недействительны» 221 . |
| – Не отказаться ли от Завесы, Царских Врат и иконостаса (тем более, что их «не было» в первые века христианства)? – Не вынести ли престол из алтаря на центр храма (как это делал обновленческий епископ Антонин (Грановский))? – Не отказаться ли от наименования священника «отцом» или «батюшкой», а епископа – «владыкой» (на приходе отца Димитрия это голосование прошло бы легко, поскольку, как мы уже отметили выше, он подписался не как пастырь, а «просто как один из членов общины»)? – Не допустить ли женщин до проповеди во время богослужения, а также к иным священнодействиям в алтаре (по примеру некоторых протестантов)? – Не перейти ли на новый календарный стиль (как весь «прогрессивный» христианский Запад и многие православные автокефальные церкви)? Пусть наши «вопросы» не покажутся никому выдуманными или беспочвенными, тем более весёлыми или забавными. В практике обновленцев 1920-х годов и неообновленцев нынешних все эти чудовищные альтернативы нашли положительное решение. Лиха беда начало… Перечень подобных греховных инициатив можно без труда продолжить. При этом вопрос смены богослужебного языка (частично или полностью) представляет, по нашему мнению, наибольшую опасность для Церкви. Отречение от языковой традиции прекращает преемственную связь с предшествующими поколениями православных людей и, что особенно ощутимо – связь со Святыми. На месте выкорчеванного сада можно посадить всё что угодно… Да, Священное Писание удалось перевести на многие современные языки. Но из этого никак не вытекает, будто все новые переводы следует употреблять в церковном богослужении. Знаменитый Людвик Заменгоф, изобретатель эсперанто, не только создал новый язык, но сумел переложить на него целиком Библию. Слава Богу, никому из его последователей-эсперантистов не пришло пока в голову проводить богослужение на этом «международном наречии». В арсенале живого языка имеются специальные профессиональные жаргоны, малопонятные непосвящённым: молодёжный («клёво», «прикольно», «зашквар»), морской («ходить галсом», «отдать швартовы»), геологический («поле», «камералка»), тюремный и другие. Для молитвенного общения с Богом у нас есть замечательное средство, которое необходимо освоить и хранить как зеницу ока всем православным христианам – церковнославянский язык. Михаил Васильевич Ломоносов справедливо относил его к высшему стилю («штилю») русского языка. Поэтому нельзя, в самом деле, проводить богослужения на низменном («подлом») диалекте, переходя с языка церковного на язык обиходный. Никто ведь не стремится перевести священные тексты на молодёжный жаргон или на блатной диалект преступного мipa (тоже ведь в своём роде «разговорные языки»!). Когда происходит подмена священного мирским, это всегда граничит с кощунством. |
| Отношение выделенных трех волн к РФС было различным. Представители 1-й волны – среди инициаторов и организаторов РФС. Представители 2-й волны относились к РФС декадентски-негативно. Характерно письмо Бальмонта к Брюсову от 15 февраля 1902 г.: «А эти петербургские мудрецы и валькирии... Представляю себе Ваши впечатления. Все эти эпилептические, печеночные, желудочные и чахоточные философы, пророки и канатные плясуны – поистине жалобы достойны. Не знаю, когда их выметет мороз, как нечисть» 1017 . По всей видимости, аналогичным было и отношение Брюсова. Об этом свидетельствует М.А. Волошин, который первый раз увидел Брюсова в январе 1903 г. на РФС: «Если там был человек, наиболее чуждый тому, что говорилось и волновало, то, конечно, это – Брюсов» 1018 . Брюсов напечатал отчет о РФС: 1019 При всей чуждости Брюсову РФС, он стал секретарем журнала «Новый путь», созданного обильно там печатавшимися инициаторами Собраний. В журнале печатали свои произведения представители всех волн символизма, в том числе Брюсов, Бальмонт, Сологуб, Блок, Вяч. Иванов, Волошин и др. У многих представителей 2-й и 3-й волн символизма какое-то время было увлечение идеями Мережковского. Мистические томления младших символистов были столь возвышенны, что прозаические вопросы РФС об отношении Церкви и интеллигенции, о браке и т. п. казались им низкими, недостойными позтов – соловьевцев. 1901 г. был для них «годом зорь». Андрей Белый перечислил группы инициаторов РФС, сложившихся к весне 1901 г.: «кружок вовсе светских писателей» (Розанов, Мережковский, Минский, Вл. Вас. Успенский, Карташев и др.); «ортодоксальные представители вечной традиции» (еп. Сергий (Страгородский) , архим. Антонин (Грановский), свящ. Михаил (Семенов)); кружки в Москве и Вышнем Волочке, «посвященные углублению церковных вопросов» ( Л.А. Тихомиров , свящ. И. Фудель , еп. Никон (Рождественский) , В.М. Васнецов, Е.Н. Погожев и др.). После этого перечисления Белый заметил: «...этот кружок был враждебен нам так же, как петербургский; да, мы, соловь-евцы, воистину чувствовали себя далекими от повсюду слагающихся религиозных течений, стараясь нести чистоту соловьевских путей» 1020 . |
| Сильно терзалось сердце наше, когда доносились до нас смутные известия о церковных нестроениях, возникших в Церкви после нашего устранения, о насилиях самочинного и самозваного “живоцерковного” правительства, о возникновении и борьбе партий, о духе злобы и разделений там, где должен веять дух любви и братского единения. Но мы ничем, кроме молитвы, не могли содействовать умиротворению Церкви и уничтожению в ней этой пагубной распри, пока не получили свободы. Ныне же, выйдя из сети заключения и ознакомившись подробно с положением церковных дел, мы снова восприемлем наши первосвятительские полномочия, временно переданные заместителю нашему, митрополиту Агафангелу (Преображенскому), но им по не зависящим обстоятельствам неиспользованные, и приступаем к исполнению своих пастырских обязанностей, моля усердно Владыку Церкви, Господа нашего Иисуса Христа, да подаст нам силы и разумение к устроению Церкви Своей и к водворению в ней духа любви, мира и смирения. Вместе с этим мы призываем всех епископов, иереев и верных чад Церкви, которые в сознании своего долга мужественно стояли за богоустановленные порядки церковной жизни, и просим их оказать нам содействие в деле умиротворения Церкви своими советами и трудами, а наипаче молитвами Создателю всех и Промыслителю Богу. Тех же, которые волею или неволею, ведением или неведением поползнулись в настоящем веке лукавствия и, признав незаконную власть, отпали от церковного единения и благодати Божией, умоляем сознать свой грех, очистить себя покаянием и возвратиться в спасительное лоно Единой Вселенской Церкви. Благословение Господне да будет со всеми вами, молитвами Богородицы и Приснодевы Марии, святых отец наших Петра, Алексия, Ионы, Филиппа, Гермогена, святителей Московских и чудотворцев, и всех святых Российской земли, от века Богу угодивших. Аминь» . События церковной смуты 1922–1923 года коснулись и московского Сретенского монастыря. А. Левитин-Краснов и В. Шаров в книге «Очерки по истории русской церковной смуты» писали, что обновленческий епископ Антонин (Грановский) рассказывал о себе, как он (в 1922 году) «служит по субботам в Заиконоспасском монастыре, по новому, среди храма. А по четвергам и пятницам в Сретенском монастыре, по-старому» . |
| Сразу же после возвращения из ссылки Патриарх возводит епископа Илариона в сан архиепископа. Церковная деятельность его расширяется. Он ведет серьезные переговоры с Тучковым (уполномоченным ОГПУ по церковным делам) о необходимости устроить жизнь Русской Православной Церкви в условиях Советского государства на основе канонического права, занимается восстановлением церковной организации, составляет ряд патриарших посланий. Для обновленцев он становится грозой, в их глазах он не отделим от Святейшего Патриарха Тихона. 22 июня/5 июля 1923 года владыка Иларион совершает всенощное бдение под праздник Владимирской иконы Божией Матери в Сретенском монастыре, захваченном обновленцами. Владыка изгоняет обновленцев и великим чином, заново освятив собор, присоединяет монастырь к Церкви. На следующий день в обители служит Святейший Патриарх Тихон. Богослужение длится целый день и заканчивается лишь в шесть часов вечера. Святитель Тихон назначает владыку Илариона настоятелем Сретенского монастыря. В своих посланиях лидер обновленчества, митрополит Антонин (Грановский), с невыразимой злобой обрушивает свои удары и на Патриарха и на архиепископа Илариона, бесцеремонно обвиняя их в контрреволюции. " Тихон с Иларионом,- писал он,- вырабатывали " благодатно " -удушливые газы против революции, и революция ополчилась не только на тихоновских церковников, но и на всю церковь, как на скопище заговорщиков. Иларион ходит и окропляет храмы после обновленцев. Он наглостью входит в эти храмы... Тихон с Иларионом - подсудимые перед революцией, досадители Церкви Божией и в свое извинение не могут представить никаких добрых дел " ( " Известия " , 23 сентября 1923). Архиепископ Иларион ясно понимал преступность обновленцев и вел горячие диспуты в Москве с Александром Введенским. Последнего, как выразился сам архиепископ Иларион, на этих диспутах он " прижимал к стенке " и разоблачал все его хитрости и ложь. Обновленческие заправилы чувствовали, что архиепископ Иларион мешает им, и потому употребили все усилия, чтобы лишить его свободы. |
| Сразу же после возвращения из ссылки Патриарх возводит епископа Илариона в сан архиепископа. Церковная деятельность его расширяется. Он ведет серьезные переговоры с Тучковым (уполномоченным ОГПУ по церковным делам) о необходимости устроить жизнь Русской Православной Церкви в условиях Советского государства на основе канонического права, занимается восстановлением церковной организации, составляет ряд патриарших посланий. Для обновленцев он становится грозой, в их глазах он не отделим от Святейшего Патриарха Тихона. 22 июня/5 июля 1923 года владыка Иларион совершает всенощное бдение под праздник Владимирской иконы Божией Матери в Сретенском монастыре, захваченном обновленцами. Владыка изгоняет обновленцев и великим чином, заново освятив собор, присоединяет монастырь к Церкви. На следующий день в обители служит Святейший Патриарх Тихон. Богослужение длится целый день и заканчивается лишь в шесть часов вечера. Святитель Тихон назначает владыку Илариона настоятелем Сретенского монастыря. В своих посланиях лидер обновленчества, митрополит Антонин (Грановский), с невыразимой злобой обрушивает свои удары и на Патриарха и на архиепископа Илариона, бесцеремонно обвиняя их в контрреволюции. “Тихон с Иларионом,— писал он,— вырабатывали “благодатно”-удушливые газы против революции, и революция ополчилась не только на тихоновских церковников, но и на всю церковь, как на скопище заговорщиков. Иларион ходит и окропляет храмы после обновленцев. Он наглостью входит в эти храмы… Тихон с Иларионом — подсудимые перед революцией, досадители Церкви Божией и в свое извинение не могут представить никаких добрых дел” (“Известия”, 23 сентября 1923). Архиепископ Иларион ясно понимал преступность обновленцев и вел горячие диспуты в Москве с Александром Введенским. Последнего, как выразился сам архиепископ Иларион, на этих диспутах он “прижимал к стенке” и разоблачал все его хитрости и ложь. Обновленческие заправилы чувствовали, что архиепископ Иларион мешает им, и потому употребили все усилия, чтобы лишить его свободы. |
| Бурную дискуссию на съезде вызвало обсуждение вопроса о церковных денежных средствах, особенно в связи с предложениями части делегатов ввести единую епархиальную кассу. В принятой резолюции признавалась необходимость передать все «кружечные, кошельковые, свечные и другие сборы» в непосредственное распоряжение ВЦУ, где ЖЦ занимала тогда господствующее положение. Делегаты съезда обратились к советским властям с просьбой передать ЖЦ значительную часть финансовых средств, получаемых от существовавших свечных заводов, имущества закрывавшихся храмов, доходов от бывш. мон-рей и часовен. Для «воспитания верующих» предлагалось взимать с них в пользу ЖЦ постоянный налог. Съезд выразил пожелание о снятии церковного отлучения с Л. Н. Толстого . 16 авг. с разрешения советских властей в Успенском соборе Московского Кремля живоцерковниками был отслужен благодарственный молебен, после чего Красницкому поднесли титул протопресвитера. 17 авг. делегация съезда во главе с Красницким была принята председателем ВЦИК М. И. Калининым. Программные установки съезда ЖЦ вызвали возмущение среди вовлеченных в обновленчество епископата, клира и мирян. С решительным протестом против постановлений съезда ЖЦ, принятых вместо основных требований церковной дисциплины, выступил признававший в то время ВЦУ Владимирский митр. Сергий (Страгородский ; впосл. Патриарх Московский и всея Руси). Несогласие с доктриной ЖЦ высказали и примкнувшие к обновленчеству архиепископы Евдоким (Мещерский) и Вениамин (Муратовский) . Резко критиковал живоцерковников их недавний союзник - глава ВЦУ еп. Антонин (Грановский), который покинул съезд ЖЦ после 1-го заседания. 24 авг. еп. Антонин встал во главе созданной им альтернативной ЖЦ обновленческой группировки «Союз церковного возрождения» (СЦВ). В сент. 1922 г. о разрыве с ЖЦ и переходе к СЦВ заявило обновленческое духовенство 12 епархий. Против Красницкого выступила даже петроградская орг-ция во главе с Введенским, Боярским и Белковым. Они поддержали еп. Антонина, а впосл. создали собственную обновленческую группировку «Союз общин древлеапостольской церкви» (СОДАЦ). Раскол произошел и в ЦК ЖЦ, где образовалось т. н. левое крыло во главе с А. Новиковым, вскоре исключенным из состава ЦК. |
|
|
