| Речь г. Барсова, стр. 462: „Каноны предоставляют обиженному начать дело о себе на областном соборе, который и производил обстоятельное судебное исследование (І Всел. 5, Ант. 6, 20, Сард. 13, Карф. 29, сн. 12, 14); осужденный собором подпадал действительному наказанию (Карф. 28), между тем как подвергшимся запрещению от своего епископа указывалось оставаться под этим запрещением до рассмотрения о них дела и до времени оправдания (Сард. 14, Карф. 38, Вас. Вел. 88, Феоф. 4)”. Речь г. Барсова, стр. 465, 466: „Каноны, упоминая о суде епископа по делам тяжебным (IV Всел. 9, Карф. 15, 17, 37, 107 и 136) и над низшими клириками, не упоминают о нем для дел по обвинениям священнослужителей.... Епископ, будучи предстоятелем известного предела, пользовался правами наблюдения и охранения в нем порядков и дисциплины церковной жизни, и вследствие сего подвергал виновных мерам исправительных взысканий». Речь г. Барсова, стр. 459, 460: „Соборы областные были установлениями повременными; отсюда естественно могли возникать разные неудобства в течении судебных дел. Напр. лицо, подвергшееся взысканию от своего епископа, не могло тотчас принести оправдание, а принуждено было ожидать открытия областного собора. Для устранения этих неудобств дозволялось прибегать к первенствующему епископу области и вообще к соседним епископам, которых для суда над епископом требовалось 12, пресвитером – 6, диаконом – 3”. Речь г. Барсова, стр. 455: „Если по началу, изъясненному в 34 Апостольском правиле, епископ не должен был делать ничего важного без согласия первого и прочих епископов в отношении к церковному управлению; то естественная последовательность мысли обязывает распространить то же ограничение и на дела духовного суда, между которыми, без сомнения, самыми важными в пределах юрисдикции епископа должны быть признаны дела о лицах священного сана, как ближайших помощниках и сослужителях епископа”. Речь г. Барсова, стр. 487: „Оставление какого-либо из недостатков в духовном суде, под предлогом канонических оснований, показывало бы только мысль, что улучшения, допущенные в государстве, оказываются излишними и нежелательными в Церкви, будто порядки церковных отношений всегда должны стоять на низшем уровне развития с порядками отношений, принятых в государстве”. |
| чт.” 1870. сент. 507, 508. Г. Барсов 1870 г. О судебной власти епископа с IV века. Обыкновенным судом для клириков и мирян и вместе первою инстанциею духовного суда был суд местного епархиального епископа, был ли он простым епископом, митрополитом, или патриархом. „Христ. чт.” 1870. окт. 590. „Законно постановленные решения судом местного епископа должны были иметь безусловно обязательную силу для всех клириков, когда они судились за преступления, касавшиеся непосредственно их церковных обязанностей, прав церковного управления, дел совести и взаимных их несогласий. В ограждение ненарушимости действий этого суда, правила запрещают клирикам оставлять своего епископа и обращаться к суду другого, а еще более переносить свою тяжбу к суду светскому (IV, 9; Карф. 15, 117 и друг.); в видах того же ограждения действий суда местного епископа, правила запрещают другому епископу принимать в общение с собою и допускать к служению клирика запрещенного, или низложенного по суду соседнего епископа (Ант. 6; I Всел. 5; II, 6; Сард. 13; Карф. 9, 11 и др.). Суд местного епископа терял свою обязательность для его клириков только в том случае, если эти клирики проходили свое служение в таких приходах, заведывание которыми оспаривал у этого епископа другой соседний (IV, 17); также в тех случаях, если бы сам местный епископ отступил от правил истинной веры и нарушил законы церковного управления; в таких случаях клирики могли обращаться прямо к областному собору. В Церкви Африканской суд местного епископа имел обязательную силу только для низших клириков; для суда над пресвитером местный епископ Африканской церкви должен был пригласить еще шесть, а для суда над диаконом три соседних епископа, которых воспросят обвиняемые (Карф. 29)”. „Христ. чт.” 1870. окт. 592, 593. „Жалобы или апелляции на суд своего епископа клирики, по правилам Африканской церкви (Карф. II, 37, 139) могли приносить сначала соседним епископам, которые с епископом, прежде судившим, вновь рассматривали судное дело. По правилам соборов Вселенских (I, 5; II, 6) эти жалобы и апелляции обыкновенно приносились областным соборам, собиравшимся в каждой области сначала два раза, а после однажды в год (I, 5; II, 2; Ант. |
| Если так, то устройство духовного суда, по делам каждой епархии, можно представить в следующем виде: 1) Епархиальный архиерей сам не производит суда в своей епархии и непосредственно не участвует в нем, но производит суд чрез своих уполномоченных, которым предоставляет свою судебную власть 38 . В частности: а) Все маловажные дела по епархии архиерей судит чрез духовных судей, которые избираются духовенством епархии и утверждаются архиереем, и которые, по силе этого утверждения и этой уполномоченности, действуют потом совершенно самостоятельно и независимо от архиерея при решении предоставленных им дел. б) Все прочие, т. е. более или менее важные, дела по епархии архиерей судит чрез уполномоченных от него членов окружного духовного суда, которые также избираются духовенством епархии и утверждаются в должности архиереем, и которые потом, по силе этого утверждения и этой уполномоченности, действуют совершенно самостоятельно и независимо от архиерея при решении указанных им дел. 2) Каждый окружной духовный суд, учреждаемый на три, на четыре и более соседних епархий, состоит: а) из членов суда, уполномоченных (по одному или по два) от архиереев этих епархий, и б) из председателя суда, местного викарного, или какого-либо другого архиерея, который назначается на должность председателя, и, следовательно, служит потом как бы уполномоченным от Святейшего синода. 3) При каждом окружном духовном суде состоит прокурор, со всеми принадлежащими ему правами и обязанностями, который назначается, и, следовательно, служит потом как бы уполномоченным от обер-прокурора Святейшего синода. При таком устройстве духовного суда сохранятся начала и выполнятся требования канонического права: 1) Сохранится право суда, принадлежащее каждому епархиальному архиерею в пределах его епархии, и участие его в решении всех судебных по епархии дел. Он только будет действовать не непосредственно, а чрез своих уполномоченных и судебная власть не будет отнята от архиерея, а будет только предоставляться им самим его уполномоченным. |
| Эта теория есть величайшая ирония над здравым смыслом, над историею и над канонами Православной церкви. Отнимая от епархиального архиерея всю судебную власть, она в то же время уверяет всех, не исключая и самого епархиального архиерея, что она все архиерею сохраняет, что оставляет неприкосновенными каноны и в то же время удовлетворяет судебным уставам, – примиряет огонь и воду – с сохранением свойств той и другой стихии. Подробный анализ теории яснее покажет всю голую и однако же полную правду сейчас высказанного суждения. 1 . Единственным каноническим, церковным соображением, на котором думает утвердиться теория, служит мысль о поручении архиереем права суда уполномоченным от него лицам. „Хотя право суда духовного в пределах своей епархии есть существенное и неотъемлемое право каждого епарх. архиерея, но из всех существенных и неотъемлемых прав архиерея есть только два такие, которыми он может пользоваться исключительно сам и которые не может предоставлять другим – это право хиротонии и право освящать миро; все же прочие свои права, в том числе и право суда, архиерей может осуществлять и сам непосредственно, и чрез своих уполномоченных, предоставляя им эти права». Из этой общей посылки в приложении к данному случаю выводится такое заключение: следовательно: епарх. архиерей сам не производит суда в своей епархии и непосредственно в нем не участвует, но производит суд чрез своих уполномоченных, которым предоставляет свою судебную власть, и которые действуют совершенно самостоятельно и независимо от архиерея при решении предоставленных им дел». Невозможно усмотреть необходимой связи между основанием и заключением. Представляется основание: архиерей может сам производить суд и может поручать право суда уполномоченным от него лицам; а заключение выводится такое, что он должен поручить право суда и не может сам пользоваться этим правом и что уполномоченные им пользуются правом суда совершенно от него независимо. Что архиерей может поручать подчиненным ему лицам производство суда, – это бесспорно и практика об этом свидетельствует. Но эта возможность поручать сама в себе заключает неопровержимое доказательство и другой возможности, именно самому исполнять то дело, которое можно поручать. Тот, кто имеет право поручать непременно должен иметь право и сам исполнять; и если не имеет последнего права, не может иметь и первого. Ясность и правильность этой мысли не может подлежать ни малейшему пререканию. Возможность поручения непременно предполагаетъ полномочие и самому делать поручаемое: чего кто сам делать не может, того и другому поручать не имеет права и возможности. Не имея права производить суд, губернатор не может и своему чиновнику особых поручений поручать произвести и решить судебное дело. Это ясно. И однако же вопреки сим очевидным положениям теория заключает: „архиерей производить суд сам не имеет права, однако же поручает это право подчиненным ему священнослужителям. |
| Кроме указанных, г. Соколов представляет и другие соображения, имеющие целью приводить к убеждению, что отнятие у епархиального архиерея судебной власти вообще или только в епархии может быть произведено церковною властью без затруднения. Он говорит: „Епископ прежде всего существует в Церкви, как орган и раздаватель высших духовных прав ее иерархии, потом в епархии, – как определенном условными географическими пределами округе, поручаемом его ведомству, – высшею церковною властью. Объем округа, объем прав и полномочий, предоставляемых в нем лично тому или другому епископу, может быть разнообразен по усмотрению высшей церковной власти. Но существенные права, принадлежащие его сану, одни и те же, и тем или другим распределением внешнего проявления этих прав, они не колеблются ни мало, не нарушаются и уже никак не отнимаются“.... Затем, в разрешение вопроса: почему в одном месте (т. е. в епархии) епископ не судит и откуда получает право судить переходя в другое (т. е. в Синод), – г. Соколов отвечает: „потому что высшая церковная власть имеет полное право распределять судебную деятельность между своими органами в различном объеме, в различных инстанциях и на различных местах, следуя указаниям нужд Церкви и своим собственным соображением: назначить того или другого епископа быть членом высшей синодальной или окружной инстанции, и он будет судить в них; найдет нужным для блага Церкви, чтобы епископ не вмешивался в судебные отправления двух низших инстанций, и он не будет судить в них " ». („Прав. обозр.” ноябрь 1871. 691, 692). Отв. От всякого сколько-нибудь понимающего дело, можно и должно требовать знания, что объем прав и полномочий, предоставляемых в епархии тому или другому епископу, не может быть разнообразен по усмотрению высшей церковной власти: одни и те же права и полномочия предоставлены высшею церковною и государственною властию – архиерею рязанскому, ярославскому, калужскому, смоленскому, и всем до единого, ни более, ни менее одному против другого, один для всех устав, те же для всех и каждого законы, одна и та же для всех архиерейская грамота; одно все пред хиротонией дают обещание. |
| Наконец г. Соколов в ответ на сделанные указания о неблагоприятных толкованиях, какие могут дать предполагаемому отнятию судебной власти у епископа западные ревнители соединения с Православною церковью, наши раскольники и римские католики, отвечает в пророческом духе, что ничего этого не последует со стороны первых двух указанных ревнителей старины истинной и мнимой; на римских же католиков, если бы с их стороны и последовало чтò, не должно обращать внимания. Г. Соколов полагает, что предлагаемая им мера отнятия судебной власти у епископа Деллингером будет одобрена. Г. Соколов возлагает большие надежды на этого нового папу Православной церкви и почитает его своим единомышленником; но едва ли не напрасно. Когда он писал свою статью, он вероятно еще не читал программы старокатоликов, подписанной Деллингером; хотя особенно важный пункт этой программы, именно нижеследующий, напечатан и в том же „Православном обозрении” за месяц до появления в печати его ссылки на Деллингера („Прав. обозр.” 1871 окт. 533). Из второго пункта этой программы, приведенного буквально выше, г. Соколов может несомненно убедиться, что Деллингер не будет за него. В этом пункте весьма ясно говорится, что старокатолики, а, следовательно, и Деллингер, твердо держатся древнего устройства Церкви и отвергают всякую попытку отнять у епископов право непосредственного и самостоятельного управления частными Церквами. Ожидание г. Соколовым одобрения Деллингера нам представляется совершенно неосновательным, как это видно из подписанной Деллингером программы, приведенной нами выше. Из нее видно, что этот новый папа и судия в делах Православной церкви не будет за г. Соколова и не признает правильным отнятие судебной власти у епархиального епископа. Он держится древнего церковного устройства, а не современных требований г. Соколова. Точно также едва ли справедливы и надежды, возлагаемые им на раскольников. Едва ли справедливо ожидает он, что раскольники скажут большую благодарность высшей церковной власти, если она примет и проведет эту меру, т. |
| 1872), повторяют против „Русского мира” тот упрек, который г. Л. Б. делает г. Лаврову, будто сей последний приписывает епископу самодержавие судебной власти. „Бирж. вед.» тот же упрек делают „Русскому миру“, уверяя, будто „Русский мир” думает, что епископ, преемник Апостола, может пользоваться судебною властью во всем ее пространстве и видах, независимо ни от кого и по собственному „усмотрению“. „Русский мир» отвечает: никогда мы подобным образом не думали, и никого в этом не уверяли. „Бирж. вед.“ в подтверждение своего обвинения не найдут в „Русском мире“ ни одного слова. Мы думаем и говорили, что епископ, имея судебную власть на основании Св. писания и правил, в употреблении этой власти ограничен высшею, над ним стоящею судебною властью – соборною. На суд епископа каждое, подвергшееся осуждающему приговору этого суда, лицо имеет право отзыва к суду собора, который может или исправить суд епископа, или же утвердить его. Вот одно каноническое ограничение судебной власти епископа; а другое состоит в том, что в пользовании судебною властью епископ ограничен пределами своей епархии, и не может пользоваться оною в епархии другого епископа. Третье ограничение епископа в пользовании судебною властью состоит в том, что он судит не по собственному усмотрению, а на основании церковных правил. Все это мы высказывали ясно и прямо, и, в виду этого, навязывать нам мысль о независимости епископа ни от кого, и об употреблении им судебной власти по своему усмотрению значит говорить заведомо неправду. Спор „Бирж. вед.“ с „Русским миром» принес ту пользу, что еще раз, и уже пред публикою, читающею светские газеты, яснейшим образом обнаружил ничтожество оснований, проводимых сторонниками отнятия судебной власти у епархиального епископа и всю недобросовестность тех уловок, к которым они прибегают. Он принес и ту еще пользу, что „Бирж. вед.“, кажется, уразумели нелепость сочиненного ими дисциплинарного суда, так что о нем в последних статьях „Бирж. вед.“ нет и помину. Он принес и ту пользу, что вызвал со стороны „Бирж. |
| Сколь неверны положения, раскрываемые г. Соколовым, столько же неосновательно и приводимое в подтверждение их доказательство. „Что не в отдельном епископе корень и источник священноначальственных прав”, аргументирует он свои положения, „это ясно видно из того, что употребление этих прав или прекращение их не связаны с личностью того или другого епископа; он может умереть, быть отсечен от Церкви, уволен от управления». Если бы это доказательство могло иметь хотя малейшую силу, то разом оказалось бы, что нет никаких на земле учреждений, имеющих в себе корень и источник своих прав, ибо каждый из людей может умереть. И представитель верховной государственной власти смертен, след., по логике г. Соколова, выйдет, что корень и источник верховной власти не в нем. Корень и источник прав, конечно, не в лицах смертных, а в идеях не умирающих, в учреждениях, утверждающихся на этих идеях, и в настоящем случае корень и источник священноначальственных прав каждого епископа заключается в благодати Святого Духа и Христа, как это видно из ставленной иерейской грамоты. И поэтому-то не приходится запирать Церкви, когда епископская кафедра какой-либо епархии остается незамещенною. Идея епископа вечна, и власть его продолжится до конца веков: носители идеи – люди – смертны. Г. Соколову сделано было замечание: при устроении епархиальных судов из одних пресвитеров, без участия в них епископов, оказалось бы, что они отнимают не ими данное, когда присуждают к лишению священства, которое преподают не пресвитеры, а архиерей. Г. Соколов отвечает, что по его плану не так. По его плану епархиальные суды, состоящие из одних пресвитеров, будут конечно приговаривать ко всем наказаниям; но не все приговоры их будут окончательны, а некоторые, определяющие тяжкие наказания, будут подлежать обжалованию чрез протест и апелляцию, а приговоры, определяющие крайние наказания: отрешение от должности с низведением в причетники и лишение сана, будут восходить еще на ревизию высшей соборной власти епископов („Прав. обозр.” 1871 г. ноябрь 697). Таков план, а вот и доказательства: „поэтому плану, говорит г. Соколов, не усвояется пресвитерам ни одного такого права, которым и теперь не облекала бы их высшая власть церковная. Право оштрафования денежного, и даже удержания от священнодействия или требоисправления предоставляется и теперь даже одному пресвитеру благочинному» (см. издан. Свят. синодом инструкцию благочинному § 57). |
| 331, 332). Привлекательно в самом деле устроить такое учреждение, которым бы возвысилось значение и достоинство епархиального архиерея. Но правильно ли г. Соколов признает причиною унижения морального значения и достоинства наших архиереев исполнение ими „грязноватых” обязанностей судопроизводства? Могут ли быть грязноватыми обязанности, хотя бы и судопроизводственные, но возложенные на архиерея Словом Божиим и церковными правилами? И исполнение обязанностей, возлагаемых Словом Божиим и правилами, может ли быть причиною унижения морального значения и достоинства? Если же судопроизводственные обязанности действительно грязноваты, то должно ли, слагая с архиерея, возлагать их на иерея, одного моральное достоинство и значение возвышать, а другого тем самым унижать; ибо унижающее архиерея, конечно унижает и иерея? По нашему мнению, ни архиерея, ни иерея, ни кого бы то ни было нравственное достоинство и значение исполнением обязанностей возлагаемых Словом Божиим и церковными правилами (а такова обязанность производства церковного суда) ни мало не унижает. В государстве множество лиц исполняют судебные обязанности, и – ни сами эти лица и никто другой не полагает, что исполнением сих судебных, по мнению г. Соколова, „грязноватых” обязанностей, унижается их моральное значение и достоинство. Напротив, отправление правосудия всеми почитается высоким и почетным делом, и только г. Соколову пришло в голову назвать это дело грязноватым. Что же касается до открываемой им „с отнятием» у архиерея церковно – судебной власти, перспективы лучшей возможности нашим епархиальным архиереям направить свои силы на важные работы – миссионерские, религиозно-воспитательные, благотворительные, проповеднические; то все это относится к области фантасмагорий и утопий, которые и сам он ощущает и подозревает в своей статье (стр. 332). Сия подобает творити и онех не оставляти. Впрочем, г. Соколов совершенно напрасно печалится о поглощении деятельности архиерея исполнением бюрократических и чиновнических обязанностей, именно в отправлении суда. |
| Дисциплинарного суда нет и быть не может. „Голос» повторяет погрешность „Бирж. вед.» и уверяет, что хотя епископ мог подчиненного ему клирика лишить места, отрешить от должности, запретить священнослужение и т. д., но эти действия имели значение административных, а не судебных распоряжений. В виду такого настояния и повторения и „Русский мир» повторил, что дисциплинарного суда нет, что есть только дисциплинарные взыскания, которые суть наказания, налагаемые без суда властью начальства, и которым подлежат все вообще маловажные проступки как по службе, так и по нарушению общественного порядка и благочиния, не влекущие за собою предания суду („Свод. воен. постан.” изд. 1869 г. уст. дисц. 8, 9). Если так понимать судебную власть архиерея, если утверждать, что он имеет только власть суда дисциплинарного, т. е. власть налагать дисциплинарные взыскания, как всякий начальник, то нельзя уже будет утверждать, что такою постановкою судебная власть у архиерея, в том виде, смысле и существе, как она усвояется ему Словом Божиим, канонами и непрерывною практикою – не отнимается. Все усилия „Голоса» убедить своих читателей, что только в этом смысле, т. е. как начальнику, усвояется судебная власть архиерею – совершенно бесплодны. Немного нужно знания, чтобы распутать и уничтожить сплетенные для этой цели „Голосом» софизмы. „Голос» утверждает, что в первобытных христианских обществах суд был отеческий, патриархальный, и правами такого суда пользовался в важных случаях совет старших, а в делах менее важных, обыденных, глава общины – епископ. Когда обвинения касались пресвитеров, епископ предлагал эти жалобы на обсуждении совета старших членов. В таких, будто бы, формах изображается духовный суд в первоисточнике церковного права – в Св. Писании; таков именно смысл пастырских посланий Апостола Павла к Тимофею, бывшему настоятелю церковной общины в Ефесе. Отв.: „Голос» никогда не читал ни всего первоисточника церковного права, ни даже той части, на которую в особенности ссылается. В Св. писании нет ни одной буквы о том, чтобы в христианском обществе правами суда в важных случаях пользовался совет старших. |
|
|
