| При свидании я докладывал Вашему Высокопреподобию, что есть возможность Академии получить из здешней Синодальной библиотеки дублеты старопечатных и других (сие на всякий случай) книг 112 . Кроме книг, в Синодальной Библиотеке хранятся и старинные иконы, которые также предположено раздать учреждениям, которые будут о том просить. О книгах было уже докладывано и Св. Синоду в том смысле, чтобы их разослать в библиотеки академий и семинарий. Я спрашивал Афанасия Феодоровича 113 , как это сделать, и он мне сказал, что сделать это должно чрез письмо Вашего Высокопреподобия к Обер-Прокурору. Не благоволите ли Ваше Высокопреподобие ускорить этим делом. Начальник Архива и Библиотеки Григорович говорил мне, что нужно спешить этим делом: едет или скоро приедет Филимонов за иконами. Иконы, может быть, были бы неизлишни для предполагаемого Церковно-Исторического при Академии музея. Мне сказывали, что отрицательно отвечено отсюда на ходатайство о кандидате для кафедры Славянских наречий 114 . Кроме причин, изложенных в отношении к Вашему Высокопреподобию, к такому ответу были другие, сообщенные о. Протоиереем Раевским 115 . В нашем комитете было уже заседание 7-ого числа. Далее заседание будет по одному разу в неделю: говорят, что все заняты. Конечно, мне при этом полегче 116 . Но дело, вероятно, будет тянуться. Для ускорения назначены из членов комитета комиссии, которые будут предварительно обсуждать и подготовлять вопросы. Ни в одну из сих комиссий я не назначен. Адрес мой теперешний: На углу Гороховой и Малой Морской Д. 9 – 12 Татищевой, кв. 30. Прося себе благословения Вашего Высокопреподобия, с совершеннейшим почитанием и преданностию имею честь быть Вашего Высокопреподобия всепокорнейшим слугою экстр.-орд. профессор Александр Лавров. 9 янв. 1871. С.-Петербург. Письмо 17. Ваше Высокопреподобие, Высокопреподобнейший и Достопочтеннейший Отец Ректор! Исполнив приказание Вашего Высокопреподобия, имею честь представить прочитанные мною рассуждения студентов Менагиаса и Ивана Никольского с моим мнением о каждом из сих сочинений. При сем Вашему Высокопреподобию имею честь изъяснить, что руководствуясь указом Св. Синода о чтении курсовых рассуждений, о котором я слышал бывши в Академии, я не дозволял себе делать никаких отметок на рассуждениях и мнения мои представляю в запечатанных конвертах. |
| Комитетские записки изложены вполне безлично. Везде мы читаем: одни члены, другие члены; но кто именем одни, и как зовут других – этого не объявляют. Только в двух местах делается отступление от этой глухой исповеди, и выставляется на вид член комитета г. Лавров – в одном (2, 36) как защитник мысли о невозможности отделения судебной власти от административной в лице епарх. архиерея, в другом – как проповедник неправославия „совершенно чуждых и неизвестных в Православной церкви мыслей, что вся судебная власть сосредоточивается в епископе и епископстве (43)“. Во всех прочих случаях записки безыменны, на предъявителя. И в этом комитет отступает от объяснительных записок к суд. уставам 1864 г. В последних каждое мнение было с именем членов, разделяющих оное. Члены этого комитета боятся явиться с их именами. Но которые руководствуются чувством этой боязни – консервативные, или прогрессивные? Записка так глуха, что не указывает даже каким числом членов принято какое положение. Только под двумя, тремя статьями выставлено, что они приняты без прений, единогласно. Указание числа членов, державшихся разных мнений можно было сделать и не нарушая инкогнито гг. членов; между тем такое указание имело бы немалую важность для оценки мнений. Исходным и начальным пунктом соображений, изложенных в объяснительных записках комитета, служит изображение нынешнего состояния духовного суда, которое, по изображению комитета, находится в ужасном состоянии. Типы нынешнего духовного суда изображены комитетом чертами, возбуждающими ужас и недоумение. Суда духовного, судебных приговоров нет, все причастное, соприкосновенное с производством сего суда, или недобросовестно и злоупотребляет, угнетает других, или поражено леностью и невнимательностью, или угнетено и безгласно; самый закон, на основании которого должен бы производиться духовный суд – неправославен и не согласен с правилами древней Церкви. Таковы главнейшие выводы и заключения комитетских записок, и таково впечатление, получаемое от начертанных в комитетских записках, картин. |
| Владыка наш, по словам отца Гавриила, был принят в новый год Государем весьма милостиво. Государь спросил его о здоровье, и когда Владыка отвечал, что зрение его в том же положении, как было в августе, то Государь сказал: сожалею об этом, но надеюсь, что здоровье Ваше поправится, и желаю, чтобы оно скорее восстановилось. Весьма милостиво говорила со Владыкою и Государыня. В крещенье Владыка во дворце не был. Визиты в праздники делал. – Статья «Совр. Извест.» Владыке очень понравилась, как изъяснял он это Ивану Николаевичу. Преосвященный Макарий говорил, что он получил от Совета нашего бумагу, но диплома 157 еще не получал. Впрочем, это говорил он нам тотчас после нашего приезда, 13 числа. Отец Михаил в степени доктора 158 утвержден Св. Синодом. Синодский указ и докторский крест скоро должны быть посланы в Совет. Измаилу Ивановичу 159 адрес я передал. Прося себе благословения Вашего Высокопреподобия, с совершеннейшим почитанием и глубочайшею преданностию имею честь быть Вашего Высокопреподобия покорнейший слуга Э.-о. профессор Александр Лавров. 23 января 1872 г. С.-Петербург Новый Переулок д.3, кв. 3. Письмо 26. Ваше Высокопреподобие, Высокопреподобнейший и Достопочтеннейший Отец Ректор! Письмо Вашего Высокопреподобия от 28 числа я имел честь получить 30. Глубочайшую приношу Вашему Высокопреподобию благодарность за исправление погрешностей в моей статейке 160 . – При предъявлении требования я действительно имел в виду только открывающуюся мне с точки зрения «Прав. Обозр.» возможность требовать восстановления. Поэтому, кажется, дело исправилось бы, если бы вместо слов: мы требуем, поставлены были слова: мы могли бы требовать, или же, как выражено в письме Вашего Высокопреподобия: этим оружием и нам можно было бы воспользоваться. – Покорнейше прошу Вас, Ваше Высокопреподобие, исправить сие по Вашему усмотрению. За: храбрый и храбрейший и проч. не стою и душевно благодарю Вас за очищение: при чтении полемических любезностей, прямо в лицо направленных, трудно удержаться от некоторого раздражения. Отсюда разные эпитеты вроде храброго и пр. При спокойном рассмотрении дела иначе представляются вещи и является сожаление о выпущенных снарядах. |
| Покорнейше благодарю и за исправление слов: нельзя же не отдать былому пресвитерству, действительно могущих подать случай к глумлению. Усерднейше прошу Вас, Ваше Высокопреподобие, принять на себя труд исправить и другие погрешности и места, могущие подавать повод к перетолкованиям. О ходе дела касательно отсрочки представления докторских диссертаций 161 я буду справляться и доносить Вашему Высокопреподобию, а равно наведу справку и о дипломе преосвящ. Макарию. В Св. Синоде в среду 26 января был назначен к служению доклад об Овербековой литургии 162 ; но Обер-Прокурор случайно был позван к Великому Князю Константину Николаевичу и опоздал в заседание. Поэтому в среду не было этого доклада. – Чем то разрешится дело? Мы окончили уже пересмотр положений судоустройства и судопроизводства, которые теперь уже печатаются. Пересматриваем в третий раз редакцию положений о предметах церк. суда и на этом, вероятно, немало провозимся. Между тем наши окружники 163 подвизаются в газетах и чрез них стараются вынудить нас епархиальников к принятию их нелепого проекта. Deus meliora ! – часто говорил митр. Платон при виде подобных деяний. И нам остается только одно это воззвание. – Собираемся по дважды в неделю, исключая нынешней, по случаю Сретения. Прося себе благословения Вашего Высокопреподобия, с покорнейшим почитанием и глубочайшею преданностию имею честь быть Вашего Высокопреподобия покорнейший слуга Э.-о. профессор Александр Лавров. 31 января 1872. С.-Петербург. Новый Переулок, Д. 3, кв. 3. Письмо 27. Ваше Высокопреподобие, Высокопреподобнейший и Достопочтеннейший Отец Ректор! В дополнение ко вчерашнему письму моему имею честь известить Вас, Ваше Высокопреподобие, что представление об отсрочке докторских диссертаций вчера (31 янв.) было слушано в Духовно-Учебном Комитете и большинством членов оного принято благоприятно. При обсуждении Чистович 164 заметил: «за что же наказывать ординарных профессоров, получивших это звание по прежнему порядку?» – Один из духовных членов (не сказали мне, кто именно) выразил мысль, что в таком случае и «нас, получивших магистерство по прежнему порядку, можно заставлять приобресть его еще по новому порядку». – Мнение Комитета в благоприятном для представления смысле будет формулировано к следующей середе (9 февр.); тогда же будет и подписано членами Комитета, затем в четверг (10 февр.) будет доложено Обер-Прокурору и после сего поступит в канцелярию Св. Синода для доклада Синоду. – Мнения Комитета большею частию утверждаются Синодом без изменения. Дай Бог , чтобы и на этот раз было так же, как и в большей части случаев. |
| Три архимандрита, с которыми я имел случай видеться (Хрисанф, Андрей и Ефрем) трунили только над нашим пожалованием Владыки в почетные блюстители. – По предмету пользования правом бесцензурного выписывания книг я еще не мог собрать справок, потому что в Публичной Библиотеке июль месяц вакантный. – К академическим рукописям, наконец, я получил доступ, благодаря беспримерной обязательности отца Ректора, который сам водит меня в библиотеку. В Синоде занимаюсь с 9 до 4. Прося себе благословения Вашего Высокопреподобия, с совершенным почтением и глубочайшею преданностию имею честь быть Э. о. проф. Александр Лавров. 16 июля 1867 г. Петербург. Письмо 5. Ваше Высокопреподобие, Высокопреподобнейший Отец Ректор! После последнего письма моего (от 16 июля) к Вам здесь произошло нечто новое и между прочим касающееся лично меня, о чем и имею честь Вам представить, прося Вашего благорассуждения и совета. 20 числа получил я обычною запискою приказание явиться на следующий день в 2 часа к г. обер-прокурору. Когда в назначенное время я явился, то после общих вопросов – давно ли я в Петербурге и чем занимаюсь – обер-прокурор предложил мне – не хочу ли я занять одно из двух еще не занятых мест ревизора в Духовно-Учебном Комитете? Я отвечал, что не могу дать ответа вдруг, и просил времени, чтобы я мог размыслить и посоветоваться. Поторговавшись со мною, граф, наконец, согласился ждать от меня ответа до 4-ого или 5-ого августа. Говоря о сущности этой предлагаемой мне должности, обер-прокурор заметил, что принявшие на себя эту обязанность должны будут производить действительные и серьезные ревизии, а не фиктивные, какие были академические ревизии, по которым оказывалось все хорошо и ладно и которые будто бы иногда брал на себя кстати какой-нибудь профессор, отправляющийся на родину. Около полугода ревизоры должны будут проводить в разъездах, остальное время участвовать в заседаниях и делах комитета в Петербурге. Объяснив мне сущность ревизорских обязанностей и положенное за них жалованье (2000 р.), обер-прокурор присовокупил: «впрочем, если не сочувствуете этому делу, то лучше не браться, ибо тогда дурно будете исполнять». |
| «Не значит ли и в толковании Вальсамона на правила Ап. воспрещение епископу σημειοσθαι в чужой епархии, – что ему не дозволялось выдавать никаких записей с официальным характером, как-то определений, – судебных решений, – назначений и пр. тому подоб. То есть не только не совершать рукоположений, но и не подписывать определений на места и т. д.». «Что же касается до посвящения причетников, то из актов издан. Миклошичем видно, что в сем случае употреблялся термин: σφραγζειν, а не σημεισασθαι (5 апр. 1875)». Изволите видеть из этого, что в затруднительных случаях эксперты были спрашиваемы. Но заводить для этого, как Вы советуете, нижний этаж и в нём помещать «оправдательные примечания» или процесс, посредством которого переводчик решил известное затруднительное место перевести так, а не иначе, – не вижу основания. Для кого это? Для большинства пользующихся переводом? Но они, надеюсь, поверят переводчику и без его оправдательных примечаний. Для инспекции, т. е. для Вас и немногих других, имеющих благосклонность и охоту поверять перевод? Но Вы никогда не удовлетворитесь помещённым в нижнем этаже процессом, а сами соберёте данные и подвергните их процессу. Подобные (популярно-практические) издания всегда одноэтажны. Vale, nec consiliis tuis nos desine. В июнь 1876 г. А. Лавров 5 Последний приведши из Мюнхенской рукописи содержащиеся там схолии на номоканон Фотиев приходит по этому предмету к следующим заключениям: 1) уже в древнее время были рукописи Номоканона Фотиева с глоссами. В XII веке рукописи имели уже много (reichaltige) схолий. 2) Из всех древних комментаторов с нашими (мюнхенскими) схолиями более всего имеет согласия Аристин. Но некоторые схолии нашей рукописи совершенно различны от Аристиновых. Что касается сходных схолий; то должно принять, что Аристин имел перед собою древнего схолиаста. Многие схолии не имеют ничего общего с позднейшими глоссами; некоторые указывают на очень раннее время и могут быть приписаны Фотию как первому их автору. На некоторые из этих схолий, кажется, обращал внимание Зонара в своей полемике против раскрытых в них взглядов (Photius III, 126). |
| Очевидно, что канонические основания церковного суда изобретателями оставлены в полнейшем и намеренном пренебрежении. Ибо при малейшем внимании к сим основаниям не было бы возможности даже и задумать столь уродливую постройку и столь произвольное и неосмысленное размежевание. Но нельзя здание выстроить без фундамента: все будут смеяться. Изобретатели старались подвести фундамент и под свое уродливое строение. Теория, подложенная под этот план, развиваема была в три приема: – зимою 1872 года в „Православном обозрении” (1872, январь); – летом и осенью в „Биржевых ведомостях” (июнь–август) и „Голосе” (июнь, июль), „С.-Петербургских ведомостях” (октябрь, ноябрь); и в 1873 году – в феврале на торжественном, годичном акте С.-Петербургской духовной академии, и в марте в „Христианском чтении”. Доказательства негодности здания и его подпорок раскрыты в „Московских епархиальных ведомостях” и в „Русском мире”. Фундамент под это здание, как замечено, начали подводить в первый раз в „Православном же обозрении”, но первоначально в весьма неясных очертаниях. В статье о разделении суда и администрации в духовном ведомстве, напечатанной в январской книжке „Прав. обозр.” 1872 года, и направленной против г. Лаврова, приводятся между прочим следующие против него обвинения, имеющие целью проведение именно мысли, идущей в фундамент под это здание. Автор статьи, скрывший себя под буквами Л. Б., выводит против г. Лаврова следующее обвинение. „Он (Лавров) приводит правило 32 Апостольское, 4, 6 и 12 Антиох. собора, 13 и 14 Сардик. собора, в которых упоминается об отлучении епископскою властью от общения церковного (которому подвергались епископом и миряне), об извержении епископом пресвитера, или диакона из своей церкви по раздражению гневом (14 Сардик.), т. е. о таких действиях, которые тождественны с временным запрещением богослужения 23 и удалением от места, могут быть применяемы и без суда административною властью епархиального архиерея (стр. 115). Канонист, решая важный вопрос о судебной власти епископа, казалось, должен был при этом сказать и о том, что следует разуметь под извержением пресвитера, или диакона от своего сана епископом – временное, или всегдашнее лишение прав священнослужения и чести священства.» |
| 3) Далее г. Соколов требует для своего клиента, в качестве суда первой степени, права подвергать виновных удалению от должности свыше чем на 6 месяцев, запрещению священнодействия свыше чем на 3 месяца, переводу с одного места на другое (676, 677). 4) Наконец г. Соколов требует для своего клиента и права налагать высшие церковные наказания: отрешение от должности с низведением в причетники, лишение сана с оставлением в духовном ведомстве на низших должностях и наконец лишение сана с исключением из духовного ведомства. Но эти дела г. Соколов обставляет такими сложными условиями, каких, вероятно, не слыхал ни один юрист. Здесь „кроме права апелляций со стороны подсудимых и протестов со стороны прокуратуры, исполнение этих приговоров епархиального суда, по г. Соколову, не может последовать иначе, как по рассмотрении и утверждении их высшею соборною властью епископов. При этом было бы желательно, чтобы самое постановление этих приговоров в епархиальном суде совершалось при участии духовенства в качестве присяжных заседателей (677). Какой мудреный г. Соколов; у него и присяжные заседатели и ревизионный порядок, все вместе, и горох, и капуста. Не мало изумлен был бы светский юрист, если бы прочел этот проект духовно-светского канониста. Присяжные заседатели, по общему мнению и по всем законодательствам выражают такую совесть, которой никто не вправе поверять; а г. Соколов назначает над присяжными без жалобы, а в силу самого закона ревизию и притом людей, не видавших и не слыхавших самого дела. Присяжные и ревизия их приговора! Г. Соколов, с твердою и полною верою в достоинство своих практических соображений и своего плана, упрекал г. Лаврова, почему тот не обращал на них внимания и возлагал на него обязанность дать отчет и отзыв о его проектах, конечно хвалебный. Посему, не восхищая себе того, что составляет обязанность других, мы ограничимся здесь только немногими замечаниями. 1) Г. Соколов в своем епархиальном пресвитерском суде совмещает четыре функции – функцию обыкновенного суда 2-й инстанции, функцию обыкновенного же суда 1-й степени, приговоры которого подлежат обжалованию и переносу в высшую инстанцию по отзывам и протестам, и две функции суда с присяжными, из коих первую составляют сами же члены епархиального суда, решая некоторые довольно важные дела окончательно и безапелляционно, в одной инстанции, вторую же составляет суд с присоединением к нему присяжных из духовенства; но приговоры этого последнего рода восходят ревизионным порядком на рассмотрение и утверждение суда высшей инстанции. Сколь много тут юридического и практического это, вероятно, откроет г. Лавров в силу возложенной на него обязанности. О каноническом же достоинстве скажем мы, но несколько ниже. |
| Погода здесь почти постоянно – отвратительная. Прося себе благословения Вашего Высокопреподобия, с совершеннейшим почитанием и преданностию имею честь быть Вашего Высокопреподобия покорнейшим слугою э.-орд. профессор Александр Лавров. 28 октября 1870. СПБ. Так как Владыка 91 приказал мне представить ему первую мою записку, то я осмелился, уже и без приказания, послать ему и другую. Хорошо ли я это сделал? Письмо 13. Ваше Высокопреподобие, Высокопреосвященнейший и Достопочтеннейший Отец Ректор! Исполнил я поручение Вашего Высокопреподобия, возложенное на меня в письме от 29 октября. В канцелярии Духовно-Учебного Комитета о послужных списках мне объяснили, что из семинарий присылаются в Св. Синод только списки ректоров и инспекторов, как лиц Св. Синодом утверждаемых, что применительно к сему должно бы рассуждать и об Академиях, которым следовало бы высылать только списки ректоров и инспекторов, что вопрос сей в применении собственно к Академиям возбуждаем не был, и что Академии Петербургская и Киевская никаких списков не представляли. Вот в каком положении находится этот вопрос по настоящее время. Сергей Константинович 92 утвержден Св. Синодом, как сказывал мне преосвященный председатель нашего комитета. Перевод Свящ. Писания Св. Синодом 93 продолжается. Сему труду посвящается одно из заседаний Св. Синода, собственно понедельничное, когда члены собираются к первоприсутствующему, на библейное заседание, как выражаются синодские сторожа. По исполнении Ваших поручений, позвольте, Ваше Высокопреподобие, обратиться к Вам с следующею просьбою: во время представления мною одного комитетского журнала преосвящ. председатель выразил желание, что он очень желал бы и ему весьма нужно бы познакомиться с находящимися в нашей Академической библиотеке Волоколамскими рукописями 94 , и спрашивал – не может ли быть выслано ему описание сих рукописей 95 не на долгое время. При сем прилагаю тезисы Нильского. Наши комитетские дела движутся медленно. Самый краткий срок для окончания наших дел, указанный обер-прокурору юрисконсультом, три месяца. И дай Бог , чтобы это оправдалось. – Журналы наших заседаний печатаются, и редакция, которую я даю комитетским рассуждениям, председателем и некоторыми членами не осуждается. |
| В делах наших – без перемен. Прося себе благословения Вашего Высокопреподобия и молитв, с совершеннейшим почтением и преданностию имею честь быть Вашего Высокопреподобия смиренный послушник э.-о. профессор Александр Лавров. 5 марта 1872. С.-Петербург. Новый переулок, д. 3, кв. 3. Письмо 30. Представлял я рукописание грех моих 179 Властям нашим и неожиданно необыкновенно милостиво был принят всеми. Наш Владыка необыкновенно был милостив, также Петербургский, Литовский. А Киевский Владыка благословил образом и приказал мне написать к нему письмо, в котором обозначить брошюрке хотя какую-нибудь маленькую цену. Я возразил было, что для продажи нет этих брошюр. Но он заметил: «ничего, можно будет напечатать. Нужно это как можно больше распространить. На письме я сделаю резолюцию и сдам в консисторию». Я исполнил волю Владыки и в письме к нему назначил цену брошюры 30 коп. и с пересылкою (пересылка под бандер. 8 коп.), а местом откуда требовать – редакцию Твор. Св. Отцев. – Простите, если я что-нибудь погрешил при исполнении этого приказания. – Некоторым преосвященным – напр., бывшим моим ректорам семинарским и академическим я послал брошюру – без писем и без обозначения от кого. Так посоветовал мне Иван Николаевич. Письмо 31. Ваше Высокопреподобие, Высокопреподобнейший и Достопочтеннейший Отец Ректор! С сердечным сокрушением услышал я о постигшей Вас скорби 180 . Казалось, крепость сил обещала еще немалые годы приснопамятной матушке Вашей. Но Божии призвания от мира сего в новый совершаются и в крепости сил и во всех возрастах, ежеминутно напоминая нам, что и мы живущие оставшии во время потребно восхищени будем. Но будем ли всегда с Господом, о чем молимся для отшедших присных наших? Да упокоит Господь Бог душу усопшия новопреставленныя рабы Своея Ольги! В нашей юдоли плача, из которой восхищаются наши присныя, – многое плачевное и немногое соответствующее нашим желаниям. Соответственно нашим желаниям разрешен Св. Синодом вопрос об отсрочке представления нашею Академиею докторских диссертаций. Доклад был в четверг (16-го) и возражений со стороны членов Св. Синода не было: срок продолжен еще на год. – Дело о Евгении Евстигнеевиче 181 будет доложено в следующий четверг. |
|
|
