| – Память 40 мучеников. О ней упоминается в 62 оглашении 46 . – 14 мучеников в Болгарии, из христианских пленников, пострадавших за свою твёрдость в соблюдении Великого поста, Феодор Студит посвящает им целое слово (S. 63), говорит об этом обстоятельстве как о событии, недавно случившемся, но справлялась ли их память ежегодно, не известно 47 . – Праздник Благовещения, Феодор Студит называет его τν δεσποτικν ορτν πρ τη (S. 64, p. 592). – Память блаженного Домитиана. В какой день она совершалась и справлялась ли ежегодно, как правильно повторяющийся праздник, сказать не можем, но из 2 оглашения видно, что в студийском монастыре память его чтили как святого, вскоре после Пасхи, и что он был один из братии студийской обители 48 . – Память преп. Платона, дяди и духовного наставника Феодора Студита . Скончался в 814 году, в Лазареву субботу (Laudat. s. Plat. p. 848). Память его уже праздновалось при Феодоре, о чём упоминается в 32 оглашении: „вчера, – говорит он, – мы совершали память блаженного отца Платона (heri memoriam egimus beati patris Platonis), при чём пели в честь его духовные песни (canamus) u uмeлu утешение (consolationem, παρκλησιν) т. е праздничную трапезу. В 69 оглашении (р. 602) он сравнивается с Иоанном Предтечей за обличение противозаконного брака Константина VII с Феодотой и называется преподобным отцом ( σιος πατρ), которого память обычно совершается сегодня 49 , но какое именно число месяца разумеется под этим „сегодня”, из оглашения не видно. Таким образом, ежегодное празднование памяти Платона исповедника началось вскоре после его смерти, и при Феодоре Студите память его вошла в студийский месяцеслов. (Соображение о дне памяти см. Сергия под 5 апреля). – Память преп. Пахомия. О ней Феодор Студит упоминает в 7 оглашении, говорённом незадолго перед праздником Вознесения 50 . – Память Феодора Стратилата (8 июня). Глухо упоминается о ней в 14 слове (р. 528). – Память Михаила Синадского († 818, 23 мая). По словам Феодора Студита , он заболел в понедельник Духова дня, а через три дня скончался. (Lib. II Ер. 200, р. 1613). Кроме того, о нём упоминается в 21 оглашении, и он называется, sanctissimus, cujus vita et laudata et illustris sermo est, eamque credimus inter coeteros patres ac confessores ad Deum opitulatorera habere in confessione praesenti” (p. 537). |
| По свидетельству владыки Илариона, епископ Тихон «прошел большой жизненный путь, отмеченный многими свершениями». «Вы окончили Московскую духовную академию, Вы написали кандидатскую диссертацию о преподобном Феодоре Студите одном из величайших столпов монашеской жизни, отметил иерарх. Вы долгие годы трудились на Святой Земле, в том числе в должности начальника Русской духовной миссии в Иерусалиме. Уже много лет Вы трудитесь в Москве, являясь одним из ближайших помощников Святейшего Патриарха Кирилла, возглавляя викариатство и неся послушание настоятеля этого святого храма». Как глава Отдела внешних церковных связей митрополит Иларион особо отметил труды епископа Тихона на ниве внешней церковной деятельности, в частности, в качестве правящего архиерея двух зарубежных епархий: Венской и Австрийской и Будапештской и Венгерской. «Я радуюсь тому, что эти епархии обрели в Вашем лице доброго пастыря, заботливого учителя, человека, который радеет не только о своей пастве, но и о благолепии храмов. Когда Вы были назначены на это служение, мы с Вами встретились, говорили о жизни епархий, и я делился своими воспоминаниями и мыслями, продолжил председатель ОВЦС. Говоря, в частности, о нашем Будапештском историческом Свято-Успенском соборе, я рассказал, что у этого собора, построенного в XVIII веке, во время войны бомбой разрушило одну из двух башен. В бытность мою правящим архиереем этой епархии, я начал работы по восстановлению этой башни, но не успел их закончить. Я рассказал Вам об этом, и уже спустя несколько месяцев после того, как Вы вступили на австрийскую и венгерскую землю, услышал новость о том, что восстановление этой башни возобновилось, что Венгерское государство выделило средства не только на ее восстановление, но и на ремонт Успенского собора, еще двух исторических храмов и на создание еще одного храма в курортном городе, куда многие наши соотечественники приезжают на лечение и остаются на долгие месяцы. Все эти новости меня чрезвычайно обрадовали, ибо я понял, что теперь и Австрийская епархия, и Венгерская епархия в надежных руках». |
| Затем, как рассказывают летописцы, произошло совершенно невиданное событие – столь невероятное, что единственным объяснением может стать только то, что в действительности эта история чрезмерно переврана. Что же случилось? По одному сообщению, Никифор I Геник якобы лишился стыда и совершил мерзостный поступок в день свадьбы сына. Из числа девиц, вызванных на смотрины при выборе царской невесты, нашлись две очень красивые девушки, которых Геник изнасиловал у всех на виду. Если это – правда, то понятно негодование историка: такого бесчинства со стороны царя Константинополь еще не видел никогда! Все же, вероятнее всего, если такой безнравственный поступок и имел место, то едва ли он был совершен у всех на виду. Скорее всего, вместо публичного изнасилования мог иметь место обычный тайный адюльтер, ставший известным константинопольцам и приукрашенный донельзя. В любом случае, царю не пристало творить такое, и стоит ли удивляться, что через 2 месяца созрел новый заговор против него? По почину заговорщиков новым императором был провозглашен патриций Арсавир, муж благочестивый и ученейший, но Никифору каким-то образом удалось нейтрализовать угрозу своей жизни и царству. Он подверг Арсавира телесным наказаниям, постриг в монахи и отправил в ссылку. Затем настал черед остальных подозреваемых – сановников, военачальников, монахов, епископов и даже синкелла и сакеллария патриарха, имущество которых было конфисковано, а их самих отправили в ссылку 361 . Заметим, что хотя над царем нависла реальная угроза потерять жизнь, и на этот раз Никифор I не решился казнить заговорщиков – видимо, из милости. Заговор и следствие по последнему заговору стали поводом для того, чтобы вновь вспомнить о прп. Феодоре Студите . Сановник, логофет дрома, проводивший дознание, вызвал на допрос брата преподобного – архиепископа Солунского Иосифа и спросил у него: почему тот не имеет общение с царским двором и императором? Ответ был следующим: «Я не имею ничего ни против благочестивых императоров, ни против патриарха, но я против эконома Иосифа, который повенчал прелюбодея, и за это низложен по священным канонам». |
| 666 Если при Феодоре Студите изображение креста одним перстом было каким-нибудь, то ясно, что изображением не каким-нибудь, а настоящим и истовым, принятым, было изображение известными несколькими перстами. Вместе с тем однако Феодор Студит дает знать в своих словах, что с появлением несколькоперстия единоперстие в его время еще не выходило совсем из употребления. —40— С конца IX века начинаются свидетельства, из которых мы положительно узнаём, что такое было несколькоперстие, которое явилось за то или другое время до Феодора Студита , именно – узнаем, что это было двоеперстие. Давно известно свидетельство о двоеперстии, принадлежащее Петру Дамаскину и относящееся к половине XII века. Преосв. Филарет указал свидетельство несторианского митрополита Илии Гевери, относящееся к концу IX века. г. Каптерев недавно указал свидетельство известного иаковитского писателя второй половины XIII века Григория Абулфараджа или Bar-Hebraous’a, относящееся к первой половине XI века, т.е. говорящее об этой первой половине XI века. Все указанные свидетельства можно было бы понимать так, что они говорят о господстве двоеперстия на одном Востоке – в Сирии и что относительно Запада – Константинополя с его патриархатом они не лишают нас права предполагать другое. 667 Но есть и еще свидетельство, которое уже не оставляет никакого сомнения в том, что и в Константинополе было употребляемо двоеперстие или, иначе сказать, что оно было повсюдным и общим у греков. В 1170 г. константинопольский император Мануил Комнин предпринял церковные сношения с Армянами в надежде примирить их с православием . 668 К Армянам был послан императором для богословских собеседований с ними один из ученых константинопольских, по имени Феориан. Этот Феориан описал два свои собеседования с Армянами, и в описании одного из собеседований мы и находим у него свидетельство, что в его время в Константинополе было употребляемо двоеперстие. В описании 2-го собеседования он говорит, что под конец речей встал —41— один сирский священник 669 и сказал ему: «зачем вы изображаете крест двумя перстами? не разделены ли (между собою) персты, как особые один от другого, следовательно – по вашему и два естества Христовы разделены между собою?». |
| Т. 1. 4. С. 805–810 (3-я пагин.). —805— Немногим ученым достается счастье, как автору настоящего капитального труда, самим открыть и самим всесторонне объяснить для науки замечательный археологический памятник. Во время раскопок, произведенных Русским Археологическим Институтом в Константинополе, начиная с осени 1909 года, внутри Константинопольской мечети Имрахор, прежней базилики знаменитого Студиева монастыря, ученый секретарь Института, Б.А. Панченко, нашел в покрытии древнего склепа для костей братии три плиты белого известняка с раннехристианскими рельефами. Открытые Б.А. Панченко памятники воспроизведены тремя роскошно изданными таблицами в приложении к книге. Предшествующие снимкам, 359 страниц большого формата, содержат в высшей степени обстоятельное исследование Студийских рельефов, произведенное открывшим их ученым византинистом. Место, где найден памятник, особенно выдвигает первостепенное его значение для истории раннехристианского искусства. Студийский монастырь назван, как часто древнейшие христианские церкви 1388 , по имени своего основателя —806— Флавия Студия, консула 454 года. По свидетельству византийских хронографов монастырь построен в 463 году. Он делается особенно знаменитым со времени иконоборства, при великом защитнике иконопочитания, поэте и богослове, преподобном Феодоре Студите , игумене монастыря 1389 . С этих особенно пор монастырь Студия делается видным средоточием монашеского подвига и просвещения. Устав преподобного Феодора содержит указание на существование при монастыре многочисленных каллиграфов, т.е. переписчиков книг, которые избавлены уставом от некоторых послушаний 1390 , и во главе которых стоит архикаллиграф 1391 . Сохранился ряд рукописей, писанных Студийскими монахами, отличающихся строгим стилем письма, без украшений и заставок. Устав преподобного Феодора говорит об обязательном для братии в часы, свободные от церковной службы и физического труда, книжном чтении и о книжном хранителе монастыря. Упоминается уставом и монастырское училище, сперва при преподобном Феодоре носившее народный характер, а потом превратившееся, по выражению Б.А. |
| Необходимо подчеркнуть, что названные «патрологические школы» четырех Духовных Академий, обладая каждая некоторым своеобразием, представляли все вместе единый фронт патрологических изысканий. Однако эти изыскания отнюдь не замыкались стенами Духовных Академий. Как и переводческая деятельность по выпуску в свет творений святых отцов и учителей Церкви, исследования памятников древнецерковной письменности распространились по многим градам Руси. Например, в Одессе печатается солидный труд А. Доброклонского о преп. Феодоре Студите и яркая монография П. Лобачевского о преп. Антонии Великом , в Кишиневе появляется работа В. Благоразумова о св. Афанасии Александрийском , в Житомире – книга П. Владимирского о Немесии Эмесском , в Томске – серьезное исследование П. Прокошева о Didascalia Apostolorum и т. д. Многочисленные статьи по патрологии печатаются не только в периодических изданиях Духовных Академий («Богословском вестнике», «Христианском чтении», «Трудах Киевской Духовной Академии» и «Православном собеседнике»), но и в журналах «Вера и разум» (орган Харьковской Духовной Семинарии), «Странник», «Православное обозрение» и др. В целом можно констатировать, что к 1917 году русская патрологическая наука менее чем за столетие проделала тот путь, на который у западных патрологов ушло почти три века. Столь быстрое преуспеяние этой молодой науки в России объясняется, на наш взгляд, двумя причинами. Во-первых, тем уже отмеченным обстоятельством, что святоотеческая традиция лежала в основе всей русской культуры, никогда не затухала в ней и была своего рода «жизненным нервом» русской православной духовности. Во-вторых, данное преуспеяние объясняется тем, что русские патрологи сумели органично усвоить лучшие достижения своих западных коллег, избежав ряд их просчетов. Будучи, как правило, людьми европейски образованными, русские исследователи древнецерковной письменности сознательно служили Православию, поэтому они не просто слепо копировали лучшие образцы западной патрологической науки, но искали новые пути и способы для все более полного усвоения русской культурой святоотеческого наследия, ориентируясь на высшие ценности Православия. Вследствие этого патрология в России начала XX века не только достигла уровня патрологической науки Запада, но и стала органичной и неотъемлемой частью всей православной культуры; она не превратилась в предмет интереса для узкого круга специалистов (как это нередко бывает на Западе), а всегда пребывала в живом единстве со всем организмом Тела Христова. |
| VII в.; яркими жизнеописаниями IX-X вв. (о Феофане Исповеднике , Филарете Милостивом, Феодоре Студите , Стефане Новом, Никифоре Мидикийском, Евфимии Сардском, Григории Декаполите , Патриархах Константинополя Тарасии, Никифоре, Игнатии, Евфимии, митиленских братьях Давиде, Симеоне и Георгии, основателях монастырей Луке Стилите и Афанасии с Афона, подвижнике с Пелопоннеса Никоне Метаноите). Для Житий X-XI вв. характерно то, что они все были составлены исключительно монахами, игуменами, церковниками, касались посмертного культа святого и включали чудеса (к примеру, Жития Феодоры Фессалоникской, Марии Новой). Другой их тенеденцией стало включение в текст апокалиптических представлений о конце света, видений Страшного Суда, небесного Иерусалима (например, Житие Андрея Юродивого, Василия Нового, «Апокалипсис» Анастасия»). Во второй пол. Х в. 148 Житий было сведено в корпус – Минологий, составленный пересказавшим их Симеоном Метафрастом . Кроме того существовали другие краткие резюме Житий святых, собранные по дням церкового календаря, которые тоже назывались минологии или синаксари. После упадка в XII в., в эпоху Палеологов (1261–1453 гг.) А. становится прежде всего упражнением в письме, к которому прибегали такие писатели как Георгий Акрополит, Патриарх Григорий Кипрский , Никифор Хумн, Константин Акрополит, Никифор Каллист Ксанфопул, Никифор Григора. В это время почти нет Житий святых женщин (редким исключением является Житие Св. Феодоры из Арта, которая умерла в 1270-х гг.). Зато А. отражает споры вокруг Лионской унии и исихасма, а также расцвет монашества в Константинополе, Фессалонике, на Афоне и Метеоре, развитие или формализацию процедуры канонизации. Так, большинство из 32 святых этого периода – противники унии, исихасты, странствующие монахи или новомученики, убитые турками или египетскими мусульманами. Один из наиболее известных палеологовских агиографов, Патриарх Константинополя Филофей Коккин («Красный») (ум. в заточении в 1377 или 1378 г.) составил четыре биографии исихастских святых, включая Патрирха Исидора I (1347–1350 гг) и Григория Паламы , митрополита Фессалоники (13471350 гг), вставив панегирики Фессалонике во все четыре Жития. |
| Нечто подобное было и во времена преподобного Феодора Студита в VIII столетии. Феодор Студит, уже находясь в темнице за защиту святых икон, убедил одного вельможу в том, что если он будет почитать святые иконы и молиться перед иконой Божией Матери, то исцелится от смертельной болезни. Тот поверил, помолился и получил исцеление. Но потом его переубедили, и он опять отверг иконы, забыв и о Феодоре Студите, и о его учении. Затем он вновь тяжело заболел, и в этот раз ему уже ничто не помогло, он умер. Однако мы говорим о естественном и правильном отношении человека к тому, что он переживает. Если он ощущает в молитве действие Святого Духа, выражающееся, допустим, в особенном внимании, страхе Божием, умилении или правильных, евангельских чувствах по отношению к ближним: любви, снисхождении, смирении, — то он должен понимать: полученное им гораздо важнее и ценнее, чем то, ради чего он начал молиться, — может быть, ради исцеления от болезни или избавления от какой-нибудь скорби. Потому что болезнь, как и здравие, окончится со смертью человека, а то, что он приобрел в молитве, — если речь идет о высоких духовных дарованиях, — это вечно. Об этом говорит и апостол Павел: «Земное временно, а духовное — вечно» (см. 2 Кор. 4, 18). И вечное, безусловно, гораздо ценнее. В таком отношении к вечному мы должны уподобляться древним праведникам, которые имели веру во Христа и в грядущее воздаяние, таким, например, как мученики Маккавеи, которые ничего не получили от Бога в этой жизни, претерпев только одни страдания. Для них грядущее было уже как бы настоящим. Но они имели такую веру, повторю, еще до пришествия Христа. Нам же, после пришествия в мир Спасителя, когда полнота истины уже явилась, полнота благодати уже действует и Господь невидимо пребывает с нами, — отнюдь не извинительно быть менее ревностными, чем праведники, которые жили только верой в грядущего Спасителя, грядущего Мессию. В такой пламенной вере мы должны и даже обязаны подражать всем тем, которые, как говорит апостол Павел, «были избиты», то есть убиты, «не приняв избавления, чтобы улучить лучшее воскресение», и претерпели многие и многие другие скорби. «Те, которых не был достоин весь мир, скитались в горах, и вертепах, и в пропастях земных» (см. ст. 38). По славянскому переводу — «в вертепах», а по русскому переводу — «в пещерах». Эти люди были гонимы и преследуемы, жили, подобно диким животным, в пещерах, скрываясь от своих преследователей. Вот как были унижены те, которых не был достоин весь мир! Тем более мы должны с радостью и благодарением терпеть все скорби, понимая, что боль, телесное страдание не являются с духовной точки зрения злом. И поэтому будем всё принимать как из рук Божиих, ожидая только близости Божией к нам, явления благодати в нашей душе, в нашем сердце. |
| Это известно напр. о Феодоре Студите . В предисловии к начертанию устава, им оставленного Студийскому монастырю, говорит: „при множестве разных преданий, которыми исстари управляются разные монастыри, то, которое мы приняли от великого отца нашего и исповедника Феодора и которого держимся не только мы, но и большая часть добрых монахов, есть наилучшее и совершеннейшее, чуждое излишеств и недостатков». На Афоне, во время Афанасия Афонского (конец X в.), существовали, по его словам, „местные уставы как письменно изложенные, так и не письменно преданные, которые уложили святые и богоносные отцы, а мы недостойные из их писаний и предания по частям заимствовали и передали в руководство нашей лавре». Препод. Афанасий ввел на св. горе устав Студийский, но с дополнениями приноровленными к местным условиям, особенно в дисциплинарной части устава (Мансветов. Церковный устав. стр. 97, 223). Другим источником местных монастырских уставов кроме заповеди знаменитых подвижников была воля строителей монастырей, которым усвоялось право давать своим монастырям устав с местными видоизменениями. Только конечно эти видоизменения не должны были касаться основных правил монастырского порядка (Двукр. 1). 23. Покаянный номоканон Иоанна Постника Пособия: Павлов, Номоканон при Большем Требнике, Изд. 1. Одесса. 1872. Изд. 2. Москва. 1897. Горчаков, К истории епитимийных номоканонов. Спб. 1874. – Павлов, Замечания о грузинском номоканоне. Записки Имп. Акад. Наук. 1874. т. XXV. кн. 1. стр. 29–42. – Суворов, К вопросу о тайной исповеди. Ярославль. 1886. – Суворов, Следы западно-церковного права в памятниках древнего русского права. Ярославль. 1888. – Павлов, Мнимые следы католического влияния в древнейших памятниках югославянского и русского церковного права. 1891. – Wasserschleben, Die Bussordnungen der abendland. Kirche. Halle. 1851. – Schmitz., Die Bussbucher und die Bussdisciplin der Kirche Mainz. 1881. Сокольский, Влияние Кельтического и Германского права на систему кар в покаянии Западной Церкви. |
| —8— Алексие Студите, в первой половине XI века. Это определение вошло в состав и славянской Кормчей (см. в печ. Кор. гл. 51). Но в XII веке, именно в 1166 г., на константинопольском соборе при патриархе Луке Хрисоверге в первый раз высказано решительное запрещение брака в 7-й степени родства и все такие браки объявлены ничтожными и недействительными. Это соборное постановление, подтвержденное императором Мануилом Комнином, действует в греческой церкви до настоящего времени; но у нас до XVII в. (до печатного издания Кормчей с 50-ю гл.) оно было неизвестно. § 8. Свойство, как препятствие к браку. Из понятия о браке, как союзе, соединяющем мужа и жену в одну плоть, естественно вытекает понятие о свойстве (affinitas), т.е. таком отношении, аналогическом родству, в какое вступают разные по своему происхождению фамилии вследствие браков между их членами. Это отношение настолько естественно, что понятие о свойстве существует у всех культурных народов, которым не чуждо воззрение на брак, как на союз, соединяющий мужчину и женщину в одну нравственную личность. Но объем свойства, или круг лиц, вступающих в это отношение, в положительном брачном праве определяется неодинаково. По Моисееву и римскому законодательству, свойство установляется только между одним супругом и родственниками другого, но не простирается на родственников с той и другой стороны. В таком же объеме признаётся свойство и в брачном праве католической и лютеранской церкви. Но православная церковь ставит в отношение свойства не только одного супруга и родственников другого, но и родственников с обеих сторон. И это – вполне рационально. Если отношение каждого супруга к кровным родственникам другого совершенно одинаково, то таковы же должны быть и отношения между родственниками с той и другой стороны, тем более, что дети супругов для родственников своего отца и матери – уже не свойственники, а родственники, например: мой сын есть одинаково родной внук как моему отцу, так и отцу моей жены. Следовательно, через посредство моего брака и рожденных от него детей между моими род- |
|
|
