| Малоизвестные эпизоды из их истории показывают, что участники экспедиций не теряли возможности проповедовать при первой возможности. Так, обращает внимание на себя миссионерский характер личного состава первой дипломатической экспедиции. В состав команды фрегата «Паллада», на котором осуществлялась экспедиция, помимо морских офицеров были включены миссионеры, имевшие опыт службы в Российской духовной миссии в Китае. Прежде всего, это архимандрит Аввакум (Честной), выпускник Санкт-Петербургской духовной академии, отправившийся впервые в Китай в составе 11-й Пекинской духовной миссии. В Пекине он преподавал для потомков пленных албазинцев православное вероучение и другие предметы, изучал конфуцианство и буддизм, занимался переводами и проповедью на китайском языке. В экспедиции Е. В. Путятина он совмещал обязанности переводчика с китайского языка и священнослужителя. Другим членом экспедиции был будущий русский консул в Японии, Иосиф Гошкевич, тоже выпускник Санкт-Петербургской духовной академии и также имевший миссионерский опыт в составе 12-й Российской духовной миссии в Пекине. В экспедиции Е. В. Путятина он выполнял обязанности советника и переводчика. Секретарем экспедиции был писатель И. А. Гончаров. Именно он оставил подробное описание этого путешествия в своей книге «Фрегат “Паллада”» и, как отмечает В. И. Мельник, «основная религиозная тема “Паллады” — миссионерская» . Известно, что Е. В. Путятин повлиял на воцерковление русского писателя И. Гончарова, который во время дипломатической экспедиции в Японию был ее секретарем . Религиозным настроением были пронизаны разговоры команды, быт моряков. На фрегате «в течение дня многократно раздавалось молитвенное пение, то и дело в каюту адмирала требовали фрегатского иеромонаха, а в свободное от служебных и молитвенных занятий время адмирал любил слушать чтение “Жития святых” или другие душеспасительные книги» . И. А. Гончаров писал: «Я видел, как простые люди зачитываются до слез священных книг на славянском языке… Помню, как матросы на корабле слушали такую книгу, не шевелясь по целым часам, глядя в рот чтецу…» . |
| Плохо когда в ересь впадает настоящий церковный архиерей и ведет свою паству к расколу! Но гораздо хуже, когда некие силы, стоящие у него за спиной хотя бы частично добиваются своих целей. А ведь произошло именно это! Раскол состоялся. Что же дальше? На этот счет много различных предположений. Объединяет большинство из них только одно - слишком уж далеки они от реальности. Вон Павловский РЖ даже некий " План Диомида " опубликовал, честно предупредив при этом, что весь это " план " от начала до конца составлен в самой редакции РЖ. А вот что пишет другой автор в том же издании: " Можно ожидать, что к диомидовцам примкнут и староверы, и многочисленные раскольничьи группы и образования. Все непримиримые (а их сотни и сотни тысяч, уверенных в своей правоте, готовых терпеть голод и лишения) получают сегодня возможность выступить единым фронтом (а кто, кроме " нашистов " , вступится за патриархию?) " . Что это - дикое, запредельное, дремучее невежество или сознательное провокация. Сдается, что некий странный симбиоз того и другого. Ведь имей автор хоть небольшое представление об истории Церкви, то он не мог бы не знать, что раскол может порождать только дальнейший раскол, свидетельством чему многочисленные старообрядческие группировки поповцев и беспоповцев, не менее семи проклинающих друг друга групп ИПЦ, осколки неприсоединившейся части РПЦЗ и т.д. А если это провокация, то против кого. Да против Церкви же. Типа пугает автор Иерархию официальную, угрозой создания " иерархии " альтернативной. (См. Вл. Можегов. " Никон и Аввакум XXI века " , РЖ, 1.07.08. Сетевая версия). Отметились, конечно, и либералы. Так, А. Солдатов, церковный (антицерковный?) обозреватель " Огонька " и МН сравнивает Диомида с апостолами. Не отстает и В. Голышев на оранжевом сайте " Назлобу.ру " . Вообще-то тема противоестественного вроде бы симбиоза крайних реакционеров в лице диомидовцев и оранжевых либералов подробно рассмотрена Е. Холмогоровым в упомянутой статье, поэтому не будем развивать тему. Сторонники, точнее псевдосторонники опального епископа также говорят о какой-то неимоверно широкой поддержке своего патрона. Так, Алексей Добычин, который, насколько известно уже создал какое-то движение в защиту епископа Диомида, говорит по меньшей мере о 300 тыс. его активных сторонников, которые даже подписали некое обращение в адрес Собора. В переводе на нормальный язык, это означает только то, что даже если цифра верна, то такое количество из числа интересующихся проблемой находят нечто привлекательное в выступлениях приписываемых Диомиду. Такое вполне возможно. Ну какой нормальный русский человек не согласится с требованием немедленной отмены пресловутой 282 статьи! Но это же не значит, что все эти 300 тыс. пойдут за Диомидом в раскол или еще куда-нибудь. Да и не все они в церкви... |
| С тех пор хотя православие и поддерживалось среди албазинцев русскими миссиями, но в своей жизни они, из-за оторванности от родины, подверглись глубокой нравственной порче. «От России они совершенно отдалились духом», – писал Е. Тимковский, побывавший в Китае в 1820-1821 гг. – Даже принявшие крещение «по родству и зависимости подданнической столько сблизились с маньчжурами, что весьма трудно различить их: говорят одним языком, т. е. китайским, одинаковую с ними носят одежду и в самом образе жизни приняли все правила бедного, празднолюбивого маньчжурского солдата, суеверного поклонника закону шаманскому» . «Албазинцы совершенно окитаились», – писал в 1844 г. из Пекина иеромонах Гурий (Карпов) (впоследствии архиепископ Таврический) к Саратовскому епископу Иакову (впоследствии – архиепископ Нижегородский). «Кроме обличья и какой-то отваги, в них русского ничего не заметно. Они не знают никакого ремесла, даже, по службе; в императорской гвардии, считают всякое занятие, могущее доставить им хлеб насущный, недостойным себя. Они бедны, бедны до крайности – бедны, несмотря на огромное жалованье, удобные квартиры и готовое содержание; нерасчетливые, занятые своим благородством, праздные, необразованные, лукавые, вероломные, больные душою и телом, они в неоплатных долгах у здешних, откупщиков и стали притчею народа. Женщины, вообще, лучше мужчин.., но при меньшей испорченности сердца не больше показывают готовности принимать и исполнять евангельское учение. Это испортившийся виноградный сок, из которого не только нельзя сделать вина, но даже и уксуса. Учение о будущей жизни, воздаяние за добро и зло, о примирении Бога с человеком посредством искупительной жертвы Иисуса Христа не только не вошло в их жизнь, но плохо дружится и с их памятью...Самый ревностный из наших христиан очень ненадежен, при первом отказе ему в чем-нибудь он забудет и христианство и подворье» . Понятно, что пастырская деятельность о. Аввакума среди таких прихожан не могла быть легкой. Их обращение в православие было непростым делом. Владыка Гурий (Карпов) рассказывает о двух случаях из пастырской практики своего предшественника – о. Аввакума. |
| Слава, и ныне, Богородичен: Неизреченно Рождшая Творца всяческих избави тления нечистых страстей, всегда мя оскверняющих. Виждь слезы души моея, Богородице, и очисти ум мой от помышлений безместных и даждь сердцу моему умиление, молюся. Песнь 4 Ирмос: Г ору Тя, благодатию Божиею приосененную,/прозорливыма Аввакум усмотрив очима,/из Тебе изыти Израилеву провозглашаше Святому/во спасение наше и обновление. Простерше варвары тело твое, преподобне, ураниша е нестерпимыми муками, ты же, ко Господу горе очима сердечныма взирая, доблественне вся претерпел еси. Любве ради ко Христу биемый и сокрушаемый нечестивыми агаряны радовался еси, святе, и вся острия губителя крепостию твоею притупил еси, преподобномучениче Ефреме, священнейший. Прежде неведомь, отче, явился еси игумении Макарии, яже, услышавши речения святых устен твоих, имя твое и житие, преподобномучениче Ефреме, в мире сущим возвестила есть. Богородичен: Престол явилася еси Бога Вышняго, Тайны непостижимыя Вместилище, содержащи на руках Источника жизни. Сего ради молимся Тебе, Благая Одигитрие: изведи ны из пропасти погибели и буди нам спасительное Пристанище. Песнь 5 Ирмос: П росветивый сиянием/пришествия Твоего, Христе,/и осветивый Крестом Твоим мира концы,/сердца просвети светом Твоего Богоразумия/православно поющих Тя. По чуднем обретении мощей твоих, Ефреме преподобномучениче, действом неизреченным имя твое честное и подвиг крепкий неведущим тя людем открыл еси. Рака святых мощей твоих, богоносе, благодать Духа Пресвятаго источает и изливает исцелений божественныя струи, отгоняющи страсти лютыя и всякая искушения. Всем, призывающим имя твое, святе Ефреме, многообразне являешися и подаеши благодать. Темже Аттическая страна, чудес твоих исполнившися, величает Господа. Богородичен: Жизнодавца Бога плотию рождшая, Пречистая Владычице, оживи мя, умерщвлена лестию лютаго ратоборца, и к жизни лучшей возведи мя. Песнь 6 Ирмос: О быде нас последняя бездна,/несть избавляяй,/вменихомся, яко овцы заколения,/спаси люди Твоя, Боже наш,/Ты бо крепость немощствующих и исправление. |
| — О чем этот фильм для вас? — Думаю, о том, как раздирают страсти людей. Как самолюбие, фанатичная вера и невозможность уступить порождает непримиримую вражду и готовность умереть. Я надеюсь, что этот фильм даст зрителям возможность задуматься над этими вещами. Алексей Михайлович Тишайший Дмитрий Тихонов, сыгравший роль царя Алексея Михайловича в картине «Раскол». В 2000 году Дмитрий окончил Саратовский театральный институт (мастерская Ю. Киселева). Сотрудничал с различными театрами – Саратовским ТЮЗом, Мастерской Петра Фоменко, потом стал сниматься в кино. — Алексей Михайлович в историю вошел как Тишайший, хотя тихим то время не назовешь. Каким вы увидели царя? — Мне приходилось читать много исторической литературы, так как я поначалу был практически брошен в эпоху царствования Алексея Михайловича. И Соловьева, и Карташева, и подряд все книги по истории Русской Церкви. Я человек православный, правда, в храм я пришел недавно, но мне это очень помогло на съемках. Так вот, человечным он был, Алексей Михайлович. Мне хотелось сыграть не царя, а именно человека. Ведь вначале царствования Алексей Михайлович – это юноша, на которого свалился неимоверный груз ответственности. Я советовался со многими: как играть, изучал, каким он был. Это был – и всегда таковым оставался – человек совести. — А как же его отношения с Никоном, с протопопом Аввакумом? — Существуют различные точки зрения: кто-то уверен, что в расколе виноват сам государь, кто-то говорит, что патриарх Никон. Я же думаю, что груз ответственности в большей степени лежал и на протопопе Аввакуме, уж очень рьяно добивался он своей цели. Однако никогда нельзя определить, кто в споре прав. Никто не прав, если нет между людьми любви и понимания. В картине есть такой момент, когда царица пытается собрать всех вместе. И это очень важно, ведь иначе получается, что все выступают в роли басенных персонажей – лебедя, рака и щуки. Но, признаться честно, на самом деле я не во всем разобрался. Быть может, по-своему где-то еще не додумал, не доиграл. Когда смотрю картину – я вижу свои ошибки, во многом понимаю, что можно было бы что-то сделать иначе, по-другому. Но режиссер на мои сомнения говорит, что все хорошо. А ему я доверяю. И то, что меня спасает – это, прежде всего, Церковь и православие. Бога и хочу поблагодарить, что дал такую возможность – не просто роль получить, царя сыграть, а о великом задуматься. Борис Морозов |
| Как и во время путешествия на “Палладе”, отец Аввакум на пароходе “Америка” исполнял обязанности корабельного священника, о чем он и сообщал своему земляку: “На пароходе у нас есть церковь, и я каждое воскресенье и каждый большой праздник служу обедни” 123 . В посланном тогда же из Шанхая небольшом письме Н. Н. Муравьеву отец Аввакум передает содержание ответа, полученного из Пекина: китайское правительство отказывало русскому послу в приеме и приезде в Пекин. При этом власти объясняли, что этим отказом они не только не нарушают прежние договоренности, но, напротив, выказывают к ним глубокое уважение: “Согласившись принять вас, но не приготовившись к тому надлежащим образом, мы легко могли бы сделать вам очень много разных неприличий, которыми ваше государство могло бы обидеться, а это повело бы к разрыву союза между нашими государствами” 124 . Тем временем Е. В. Путятину было предписано дождаться прибытия английского и французского послов для совместного воздействия на Китай. Русский пароход после этого отстаивался то в Гонконге, то в Макао. Дипломатическая работа Муравьева и Путятина велась параллельно. Отец Аввакум сообщал Муравьеву о ходе переговоров Путятина с китайцами, о реакции Китая на овладение русскими Амура 125 . Таким образом в начале декабря 1857 г. отец Аввакум снова оказался в Гонконге, где он уже побывал несколько лет тому назад, во время путешествия на фрегате “Паллада”. В своем письме профессору СПбДА Е. И. Ловягину он вкратце сообщил, что в этом городе произошли большие изменения: “Город Виктория сделался вдвое обширнее против того, чем был назад тому за 4 года Вместо двух церквей теперь пять” 126 . В ожидании начала переговоров отец Аввакум “упражнялся в синологии”, о чем писал тому же Ловягину: “Я сижу дома, то есть на своем пароходе и по недостатку европейских книг занимаюсь китайщиной” 127 . Очередное письмо своему земляку отец Аввакум отправил уже из Макао, куда члены миссии переехали 19 декабря 1857 г. Здесь они встретили Новолетие, по-прежнему проводя время в ожидании. В отличие от Шанхая, где отец Аввакум в свое время пополнил личную библиотеку, в Макао выбор литературы был беден. “К несчастью моему, здесь нельзя отыскать ни одной порядочной китайской книги, из которой можно было бы извлечь что-нибудь любопытное, — сетовал отец Аввакум. — Книжные лавки очень бедны и набиты старыми романами, гадательными книгами и календарями. Все здешние китайцы заняты промышленностью и торговлей. Читать книги некому и некогда” 128 . |
| Еще пример. Отец Аввакум, разговаривая с албазинцами, узнал от них, что некто Петр не хочет крестить своего сына, сказал при этом случае, что Петр в таком случае больше потеряет, нежели он думает: его сын умрет. Петр, когда сказали ему об ответе отца Аввакума, посмотрел на своего сына (он был здоров, красив) и сказал, что если тот умрет, то он непременно будет ходить в церковь. Вскоре мальчик захворал так, что отец отчаялся в его жизни, и послал спросить: точно ли сын его выздоровеет, если окрестится? Ему отвечали, что христиане никогда не лгут; что пусть он испытает, то увидит, что они веруют во Всемогущего! Мальчик был окрещен и выздоровел” 38 . Но даже после его выздоровления Петр, вопреки своим обещаниям, все-таки не стал посещать церковь. В 1831 году в Пекине проживало около 100 албазинцев; из них крещеных только 53 человека 39 . Отец Аввакум делал все, что мог, для научения вере и для “смягчения нравов” своих прихожан. Он регулярно совершал богослужения в церкви Успенской Богоматери. Постепенно он овладел китайским языком настолько, что с 1836 года мог говорить на нем проповеди. По воскресным дням, отслужив литургию, он обращался к прихожанам со словом назидания. Ссылки на текст из прочитанного Евангелия в нескольких экземплярах отец Аввакум раздавал слушателям. (Еще в конце XIX в. в библиотеке Пекинской миссии хранились две проповеди отца Аввакума на китайском языке на праздники Введения во храм Пресвятой Богородицы и Рождества Христова) 40 . В 1835 году отец Аввакум был назначен начальником Пекинской миссии, — на место уволенного по болезни до выслуги обязательного десятилетнего срока архимандрита Вениамина. Когда архимандрит Вениамин по болезни просил его уволить от должности до истечения 10-летнего срока, то на прошение его последовало согласие. Иеромонаху Аввакуму предписанием Азиатского департамента от 3 июня 1835 г. было поручено вступить в должность начальника миссии до окончания срока пребывания ее в Пекине 41 . С этого времени круг его деятельности расширился; на отца Аввакума было возложено руководство остальными членами миссии и управление всеми ее делами. Но вместе с тем отец Аввакум смог уделять больше времени переводческой деятельности и научным изысканиям. Для чтения своим прихожанам он переводил на китайский язык поучения, церковные песнопения и молитвы, перевел на китайский сочинение И. Д. Мансветова “Черты деятельного учения веры” (1839), а на тибетский язык — Евангелие от Луки (1840). (Тибетский язык отец Аввакум выучил с помощью тибетского ламы и переводил Евангельский текст под его руководством). Детей своих прихожан он учил на китайском языке православному вероучению, арифметике и географии. Занятия проходили в училище, устроенном для детей при начальнике 10-й миссии — архимандрите Петре (Каменском) (1820–1830 гг.). |
| «Некто албазинец Варнава, долго молился пред иконою (не помню какою) о том, чтобы сын его получил полный оклад гвардейского солдата. Богу не угодно было услышать такой молитвы, и Варнава, лишь только услышал, что сыну отказано в окладе, схватил нож и изрубил икону в мелкие куски. О. Аввакум, услышав об этом, сказал предстоявшим албазинцам, что Варнава умрет за такой тяжкий грех. Не знаю, какую смерть предвещал о. Аввакум: по-китайски можно разуметь и временную, и вечную; но Варнава, без всякой предварительной болезни, умер в жестоких муках, не дальше, как на третий день! Это обстоятельство еще в свежей памяти у всех и так сильно подействовало на албазинцев, даже на язычников, близ живущих, что никто не смеет насмехаться, или злословить русскую веру. Еще пример. О. Аввакум, разговаривая с албазинцами, узнал от них, что некто Петр, не хочет крестить своего сына, сказал при этом случае, что Петр в таком случае больше потеряет, нежели он думает: его сын умрет. Петр, когда сказали ему об ответе о. Аввакума, посмотрел на своего сына (он был здоров, красив) и сказал, что если он умрет, то непременно будет ходить в церковь. Вскоре мальчик захворал так, что отец отчаялся в его жизни, и послал спросить: точно ли сын его выздоровеет, если окрестится? Ему отвечали, что христиане никогда не лгут; что пусть он испытает, то увидит, что они веруют во Всемогущего! Мальчик был окрещен и выздоровел» . Но даже после его выздоровления Петр, вопреки своим обещаниям, все-таки не стал посещать церковь». В 1831 году в Пекине проживало около 100 албазинцев; из них крещеных только 53 человека. О. Аввакум делал все, что мог, для научения вере и для «смягчения нравов» своих прихожан. Он регулярно совершал богослужения в церкви Успенской Богоматери. Постепенно он овладел китайским языком настолько, что с 1836 года мог говорить на нем проповеди. По воскресным дням, отслужив литургию, он обращался к прихожанам со словом назидания. Ссылки на текст из прочитанного Евангелия в нескольких экземплярах о. Аввакум раздавал слушателям. (Еще в конце XIX в. в библиотеке Пекинской миссии хранились две проповеди о. Аввакума на китайском языке на праздники Введения во храм Пресвятой Богородицы и Рождества Христова). |
| 84 . ее) Послание к игумену Сергию. VIII, 107–12. Писано: а) после первого послания к попу Исидору: «у Григория в грамотке почти», – ссылается здесь Аввакум на свой ответ Григорию в этом послании (– III; ср. 101–2), т. е. в царствование Феодора Алексеевича; б) «долго» спустя после смерти известных боровских заточниц (– 110), умерших пред вступлением царя Феодора на царство; в) о дочери княгини Урусовой – Настасье до Аввакума дошло известие, по поводу которого Аввакум писал: «и Настасья, хотящая быти царица, пускай молится о мне... Бог её благословит за великого и честного жениха» (– 109): такие слухи могли быть или до июля 1680 года, когда Феодор Алексеевич вступил в первый брак, или после 14 июля 1681 года, когда он овдовел, до конца этого года. Упоминание о попе Исидоре (– 108) и обращение к княжнам Урусовым (– 110) показывает, что и это послание имело быть в Москве. Слова Аввакума: «а что Исидор от еретик крещенных не причащает, то он правду творит» (– III), не стоят в противоречии с V, 234, пр. 2: в последнем месте следует разуметь случай, когда есть болезнь к смерти, при невозможности «довершить» крещение, в первом – обратный. жж) Послание к Борису с братией. VIII, 89–98. Борис, которому во главе послания прописано здесь «прощение» (– 89), по всем признакам, есть тот москвич, которого Аввакум еще в «книге горемыкам» научил «всегда прощения говорить» (V, 237). Тут упоминаются и другие лица, которых можно подразумевать в этой «книге» (– 231): Ксения Гавриловна (VIII, 94, 96) – сестра Анисии, бывшей игуменьею в «обители» матери Мелании, и Иродион – вероятно – племянник Акинфия Иванова Данилова, мужа известной Марии Герасимовой, соузницы Морозовой (V, 179, 184): Иродион, племянник Акинфия, и по другим источникам, известен как содеятель Елены Хрущевой (VIII, 192). Послание писано в конце царствования Феодора Алексеевича, вероятно в последней половине 1681 года, так как здесь дано было Аввакумом благословение на такое дело (– 97), которое было выполнено вскоре после смерти Аввакума – в июле 1682 года (IV, 299). Михаил и Гавриил, которых Аввакум называет здесь «священномучениками» (– 92), это – противники исправленных книг – попы, из которых второй служил в Нижнем, а первый в Москве (V, 263). 85 |
| А на следующий день на борт “Паллады” пожаловал новый гость: “Вечером английский священник с фрегата был у нас, я дал ему Новый Завет” 71 , — отмечал отец Аввакум. Простояв некоторое время в гонконгской гавани, “Паллада” снялась с якоря и взяла курс на Японию. И отцу Аввакуму предстояло продолжить нелегкое пастырское служение. Вот фрагменты из дневника корабельного священника. “5 июля. Воскресенье. Неделя 4-я по Пятидесятнице. Обедня. Панихида по матросе Федоте Алексееве. Молебен преподобному Сергию (Радонежскому)” 72 . “7 июля. Вторник. 1853 г. В 6 часов подошли к островам манильским. Справа виден был остров Баши; на нем есть католический монастырь” 73 . “20 июля. Понедельник. В 8 часов обедница и молебен Илье пророку” 74 . “29 августа. Суббота. В 6 часов обедня и панихида по убиенным воинам” 75 . (По православным воинам, за веру и отечество на поле брани убиенным). Члены экипажа мужественно переносили все тяготы долгого путешествия с его неизбежными лишениями. 6 сентября, в воскресный день, отец Аввакум занес в свой дневник скорбные строки: “В 6 часов обедня. По окончании оной при подъеме стеньги один матрос Борисов Адриан свалился с салинга на палубу, ушибся ужасно, поднят без чувств; пущена кровь, пришел в чувства, приобщен Святой Тайне. В 1 1/3 часов умер” 76 . “7 сентября. Понедельник. В 5 часов утра обедня и отпевание матроса; все это кончилось в 7 часов” 77 . Если смертельной опасности не избегали даже опытные матросы, то что говорить о корабельных священниках! Ведь недаром в корабельном уставе с петровских времен круг обязанностей пастыря был точно ограничен с твердым указанием: “ни в какие (корабельные) дела не вступать, ниже что по воле и пристрастию своему затевать”. Келейное правило он должен был читать тихо в своей каюте, не привлекая к этому никого из членов экипажа, “дабы чтением партикулярным помешки и препятия в делах общих корабельных не делать”. Но рамки инструкции были для отца Аввакума слишком тесными, что иногда приводило к непредвиденным последствиям. Об одном из таких эпизодов рассказывает И. А. Гончаров. «Где-то в поясах сплошного лета, при безветрии, мы прохаживались с отцом Аввакумом по шканцам. Вдруг ему вздумалось взобраться по трехступенной лесенке на площадку, с которой обыкновенно, стоя, командует вахтенный офицер. Отец Аввакум обозрел море и потом, обернувшись спиной к нему, вдруг… сел на эту самую площадку “отдохнуть”, как он говаривал. |
|
|
