| Константинопольская София – мать всех церквей Интервью с Христосом Спиру, лидером «Совета по освобождению Святой Софии» Крис (Христос) Спиру Ветеран американской политики, грек по происхождению Крис (Христос) Спиру – лидер группы «Совет по освобождению Святой Софии», ставящей своей целью возвращение верующим храма Святой Софии в Константинополе (Стамбуле), превращенного в XX веке в музей. О том, какие шаги предприняты для решения этой проблемы, он рассказал греческому еженедельнику «Омония». Православный храм Святой Софии – Премудрости Божией был построен в Константинополе в VI веке, при византийском императоре Юстиниане. На протяжении многих столетий Святая София была главным храмом Византийской империи. В 1453 году султан Мехмед II Завоеватель сразу же после взятия Константинополя велел перестроить храм в мечеть. Святая София была главной мечетью столицы Османской империи на протяжении почти пяти веков. В 1935 году основатель современного турецкого государства Мустафа Кемаль Ататюрк распорядился сделать Святую Софию музеем. – Господин Спиру, споры о статусе шедевра византийской архитектуры ведутся не первое десятилетие. Что подтолкнуло вас к тому, чтобы начать акцию по «освобождению» Святой Софии? – Однажды по телеканалу CNN я увидел репортаж, в котором шла речь о главном храме Кремля и всей Москвы: спустя 70 лет кафедральный Успенский собор Кремля стал вновь местом служения Богу. И тогда я подумал, почему храм Святой Софии по-прежнему остается музеем? С того момента я решил добиваться того, чтобы Святой Софии был возвращен ее первоначальный статус. Чтобы решить этот вопрос раз и навсегда, я обратился к лучшим американским юристам и адвокатам. Однако восстановить права, нарушенные в 1453 году, оказалось делом непростым. – Храм Святой Софии не может являться мечетью по закону? – Конечно. В этом нет никаких сомнений. Храм Святой Софии строился не как мечеть, мечетью не был, в мечеть был превращен насильственно после того, как в 1453 году Константинополь завоевали турки. |
| На следующем, пятом, столпе правая рука с 7 звездами и с надписью: «дар видения» и потом: «в руце десной седмь звезд». На шестом столпе 7 дымящихся курильниц со словами вверху: «дар благочестия» и за ними: «седмь фиал златых полни фимиама, яже суть молитвы святых». На последнем столпе изображено 7 струй молний с надиисью: «дар страха Божия» и потом: «глаголаша седмь громов гласы своя». (Благодеяния Богоматери роду христианскому чрез Ее св. Иконы. Изд. 2-ое С.-Пб, 1905, стр. 672 – 5). Соответственно этой символике Богоматерь здесь изображается как воплощение Церкви со всеми дарами Духа Св., как единство Софии земной и небесной, как Слава мира. 66 Древнейшие русские соборы в Киеве и Новгороде были посвящены Софии, Премудрости Божией; в этом посвящении видно подражание храмам Греции, а таких храмов Софии на греческом Востоке было немало: в Солуни была Св. София, в Константинополе, Трапезунде, Херсоиесе Таврическом, Никосии (на о. Кипр), Софии Болгарской. Уважение к этому древнему преданию перенесено было и к нам в Россию, и обычай посвящения храмов Св. Софии нашел у нас широкое распространение: кроме Киева и Новгорода, храмы Св. Софии известны в Вологде (1568), Тобольске, в Москве, Гродне и Полоцке. Можно предполагать, что некоторые из древнейших храмов, посвященных Богоматери, напр., в честь Ее Рождества и Успения, также имеют близкое отношение по идее к храмам Св. Софии... В этом последнем обстоятельстве, быть может, заключается причина, почему у нас в России появилось много Успенских соборов: в Ростове, Звенигороде, Владимире, Москве, Ярославле, Рязани, Костроме, Астрахани, Вологде, Рыбинске, Тобольске, Вильне» ( А.Никольский . София Премудрость Божия. С.-Пб., 1905. Addenda 34). 67 Издана свящ. П. Флоренским по рукописи, имеющейся в Моск. храме Св. Софии на Софийке, и переиздана в Белграде кружком студентов-богословов (литограф.). В общем, она представляет собой восполнение службы Успению (соответственно несколько укороченной) особыми стихирами и каноном в честь Софии. Во многих случаях София прямо приравнивается Христу, но в других – Богоматери. Приведем примеры последнего. Тропарь: «Велия и неизреченная Премудрости Божия сила. София преименитая, пречестной храме, огнезрачный престоле Христа Бога нашего: в Тя бо вселися неизреченно Слово Божие, и плоть бысть, невидимый явися... и яко чадолюбивая и милосердая Царица, призри на люди Твоя». (Эта и другие молитвы, напечатанные первоначально также в Моск. Церк. Вед. 1889, 35, перепечатаны в сборник молитв, читаемых перед св. иконами на молебнах, на всенощных бдениях, составленном из одобренных духов, цензурой и Св. Синодом акафистов и церковных служб прот. А. Ставровским. С.-Пб., Синодальная типография 1909 г.) |
| Услышав это, отрок скоро пошел к отцу своему и к прочим строителям, оставив там ангела Господня, хранящаго строение. И услышав сие от отрока, царь созвал всех юношей своих и показал ему каждаго из них, говоря: «Не этот ли – или не сей ли говорил тебе?» Отрок же сказал, что не единый из них не похож на того юношу, ибо тот облачен в белыя одежды. И сказал отрок: «от одежд его исходит огонь». Царь же, разумев, что то был ангел Божий, прославил Бога и радовался несказанною радостью, что Бог благоизволил на дело его, и более всего радовался тому, что узнал нареченное имя для церкви, ибо прежде того испытал немалую печаль, не зная, как наречь церковь . От того же времени он принял сие наречение для церкви – да именуется Святая София, Слово Божие, нареченное ангелом Господним», И чтобы ангел Хранитель Софии, не покинул храма и вечно охранял его, отроку велено было никогда не возвращаться на место постройки. Ангел остался стражем Софии. Так была создана новая София. Место, где явился ангел отроку, было по сказанию, «на правой стороне храма»: оно глубоко чтилось, как великая святыня Св. Софии. «У алтаря великаго, – рассказывает архиепископ Антоний, – место, идеже глаголал ангел Господень ко отрочищу: «не иду от места сего, дóндеже стоит Святая София». На том же месте три иконы поставлены, а на них написано три ангела; и множество ту народа Бога молят». Повесть о наречении Св. Софии вошла в службу и канон Св. Софии, Премудрости Божией, стала частью богослужения, и доныне в Софийских храмах Новгорода, Киева и Москвы поется в дни Св. Софии в ирмосе: «София, Премудрость Божия именуемая, самим Господем нареченная, царю Юстиниану в создании чуднаго храма ангелом откровенная» 6 . Ангел Церкви, хранящий Церковь , стал источником наших русских изображений Софии, как огнеликого Ангела, восседающего на царском троне: от ангела, по словам сказания, «яко огню исходити». Смысл этого церковного и всенародного прославления явления ангела, принесшего имя храму, только в одном, но бесконечно важном: идея Софии, смутно маячившая в сознании эллинства, создавшая великий и страшный гностический искус Востока, пытавшаяся раствориться в ложном единстве римского человечества, вошла в храм Христов, чтоб никогда уже оттуда не выйти. |
| Если София есть все творение, то душа и совесть творения – человечество, есть София по преимуществу. Если София есть человечество как целое, то душа и совесть человечества – Церковь , есть София по преимуществу. Если София есть Церковь, то душа и совесть Церкви – Церковь Святых, есть София по преимуществу. Если София есть Церковь Святых, то душа и совесть этой Церкви есть Богоматерь, Заступница твари, молящая о ней перед Словом Божиим. Все, что было сказано о многоликости Софии, относится также к Богоматери. Поэтому и существует столько почитаемых и чудотворных икон Девы Марии: «Нечаянная радость», «Радость всех скорбящих», «Умиление» и т. д. Глава о Софии, одна из самых вдохновенных в книге Флоренского. В духе Вл. Соловьева, Флоренский сближает понятие Софии с Церковью (Невеста Христова) и с Божией Матерью как с «носительницей Софии». Только в Софии, по особому благословению Бога, мир един. Будучи лишен софийности, он рассыпается на разлагающиеся атомы, дробится в адских противоречиях непрерывно, и если бы не попечение Божие, то распался бы в Хаос, в Ничто. Учение Флоренского о святой Софии хотя и следует традициям Соловьева, но глубоко оригинально и более «православно», чем у Вл. Соловьева, в построениях которого чувствуется сильный пантеистический элемент. Учение Флоренского о Софии послужило, как известно, прообразом учения отца Сергия Булгакова , который разработал это учение с гораздо большей основательностью, чем Флоренский. Однако переосмысление учения Соловьева о Софии в духе его «оправославливания», было развито первым именно Флоренским. Итак, отрываясь от Софии, человеческая личность теряет и связь с Богом, становится одержимой собственными низшими влечениями, которые легко переходят в демоническую одержимость. Тогда единство личности нарушается, человек разлагается заживо и ему грозит, в пределе, духовная смерть. Если физическая смерть есть разлучение души с телом, то духовная смерть, по Флоренскому, есть «разлучение души от духа», предваряющее метафизическую гибель. Сам Флоренский свидетельствует, что он испытал один раз с необычайной живостью это состояние в сновидении. |
| е. начиная с Оригена . У последнего мы уже имеем зачатки софиологии, однако, затемненной его отожествлением Софии (Притч. Сол. 8, 22–32) с Логосом, который является у него в известном смысле и демиургом. Отсюда проистекает и Оригеновский субординационизм. 6 Им он платится за основной грех своей теологии, именно за неразличение Софии в Боге (которое имеет роковое влияние и на дальнейшую патристическую логологию, пошедшую путем предуказанного Оригеном смешения). Это общее неразличение, за которым следует, так сказать, автоматически и неразличение Софии Божественной от Софии тварной, имеет последствием повреждение догмата Св. Троицы в субординационизме. Потребность связать Бога с миром, а вместе и отличить Его от последнего, здесь удовлетворяется тем, что Логос рассматривается, как второй, низший Бог, который и может быть посредствующим между Богом и миром. Отсутствие софиологии возмещается, а вместе и наказуется смешением софиологии и логологии. Логос, как вторая ипостась, нетожественен с Софией, не ипостасен им Божеством в Боге, которое есть самооткровение всей Св. Троицы. В этом односторонне логологическом уразумении Софии заключается ποτον φεδος всей патристической софиологии, которая тем самым принуждена была проблематику софиологическую вмещать в логологию и даже христологию. (Яркий пример этого смешения представляет софиологическая христология св. Афанасия, который в экзегезе Пр. Сол. 8 принужден различать – в качестве Софии Божественной и тварной – два образа Христа: до или вне воплощения и по воплощении). 7 У откровенного и последовательного субординациониста Тертуллиана (так же, как и в арианстве) Логос – Сын получает чисто инструментальное истолкование, как средства для сотворения мира, и Ему фактически приписывается значение Софии. При таком отожествлении безнадежно запутывается вопрос о различении Софии Божественной и тварной. Однако логологическая софиология не исчерпывает всего содержания патристического учения о Софии. Наряду с этим основным течением, образуется второе русло, которое можно определить, как прикладную софиологию. |
| Византийская капитель в церкви Сергия и Вакха Византийская капитель в ц. Сергия и Вакха Архитрав в церкви Сергия и Вакха Византийская капитель в церкви св. Димитрия Византийская капитель в церкви св. Димитрия Мозаика V века в церкви Панагия на Кипре Обломок мозаики в церкви Панагия Обломок мозаики VI века в церкви Панагия Ангел из слоновой кости Решетка в церкви св. Аполлинария в Равенне Решетка в церкви св. Аполлинария Миниатюра их эчмиадзинского евангелия VI века Миниатюра из эчмиадзинского евангелия Византийское изделие VI-ro века из слоновой кости Внутренний вид мечети Эль-Акса, в Иерусалиме, бывшей при Юстиниане церковью Сцены из жизни Иосифа (барельеф кафедры Максимиана) Византийская ткань, хранящаяся в Сансе Даниил среди львов (миниатюра) Миниатюра из ватиканского Козмы Миниатюра из евангелия св. Матфея Мозаика в церкви св. Аполлинария in Classe Крест Юстина II, в церкви св. Петра в Риме Византийский город VI века (Реституция де Вогюэ) Византийский дом VI века Барельеф на обелиске Феодосия на Ипподроме Площадь Атмеидан, бывший Ипподром Развалины Ипподрома 150–151 Диптих консула Ареобинда и диптих VI века Диптих консула Филоксена Представление в цирке. Мозаика из Гафзы Печать или свинцовая булла капитула церкви св. Софии Наружный вид церкви св. Софии в настоящее время Внутренний вид церкви св. Софии в настоящее время План церкви св. Софии Внутренний разрез ц. св. Софии Паперть церкви св. Софии Внутренний вид в церкви св. Софии Верхние галереи в церкви св. Софии Верхние галереи в ц. св. Софии Миниатюра из сирийской библии VI-ro века План монастыря св. Симеона Общий вид монастыря св. Симеона Южный портик церкви св. Симеона Абсид церкви св. Симеона Восьмиугольный двор в монастыре св. Симеона Общий вид византийского монастыря в Тебессе 536–537 Монастырь Мар-Саба Монетная гиря Византийская гиря в один фунт Бегство в Египет. Барельеф на кафедре Максимиана Вхождение Христа в Иерусалим. Барельеф Санский диптих Диптих консула Ареобинда Пилястра сирийской работы в ц. св. Марка в Венеции |
| Если бы прот. Булгаков и свящ. Флоренский держались учения Церкви о Премудрости Божией, то само собою разумеется, дело по истолкованию Софийных икон было бы для них менее затруднительным. Во всяком случае, это признание говорит о том, что софийная иконография не является для них самих ясным и положительным доказательством их учения о Софии. Кроме того, таковым своим признанием они сами сводят все дело со ссылками на иконографию к своему собственному толкованию этой иконографии, и только. Но их толкование Новгородской Софийной иконы, как видели мы, во-первых – совсем расходится с толкованием этой иконы глубоко верующими и преданными Церкви нашими предками; и во-вторых – совершенно противоречит учению Свящ. Писания и св. отцов Церкви о Премудрости Божией. Выходит, что их субъективное, ошибочное, не церковное и даже противоцерковное толкование русской иконографии и в частности Новгородской Софийной иконы – дело одно, а сама русская иконография в лице означенной иконы – дело совсем другое, так как их учение о предвечной Софии не имеет ничего общего с этой иконой. При таком положении дела ссылка о. о. Булгакова и Флоренского на иконографию, как и на св. отцов Церкви не имеет под собою ровно никакой почвы. Но вернемся к определениям ими Предвечной Софии. 325 Жития святых составлен. Архиеп. Черниг. Филаретом, кн. за Авг. мес. 15 чис. Празднование Св. Софии – Премудрости Божией, стр. 119–120. С-Петербург, 1892 г.; б) А. Никольский , «Ико» на Св. Софии, Премудрости Божией». «Родная Старина 5/6, 25 " XII. 1928 г. – ч. I. 1929 г. Издания Староверческого кружка ревнителей старины при обществе «Гребенщиковское училище» в г. Рига, Латвия; в) Проф. Г.В. Флоровский «О почитании Софии Премудрости Божией, в Византии и на Руси», Труды V-ro съезда рус. академических организаций за границей ч. 1, 1932 г., стр. 492; г) «Богоматери». Полное иллюстрированное описание Ея земной жизни и посвященных Ея чудотворных икон. Икона Софии, Премудрости Божией, Новгородская. Под редакцией Е. Поселянина. Бесплатн. приложение к журналу «Русский Паломник», за 1909 г., кн. III. Издание П.П. Сойкина, за мес. авг., 15 чис. стр. 536; д) «Столп и утверждение истины», стр. 370; «Ипостась и ипостасность», стр. 369. |
| Несомненно по этой причине о. Булгаков обвиняет VI Вселенский Собор наконец в том, что он будто занимался схоластическим спором: одна или две воли во Христе? – И совсем отвергает определение сего Собора. «Нам теперь этот спор, – говорит о.Булгаков, – представляется схоластическим. По существу, обе стороны не правы. И воля, и энергия есть проявление жизни духа, заключенного в себе и раскрывающегося для себя... Но дух есть живое и нераздельное единство лица и природы, так что... нет природы безличной, как и личности безприродной» 1439 . Точнее это единство лица и природы о. Булгаков определяет в другом месте своей книги «Агнец Божий» в таких словах: «Бог есть Дух и, как таковой, имеет личное самосознание, „ипостась“, и природу, „усию“, и это нераздельное соединение природы и ипостаси есть жизнь Божества в себе» 1440 . А жизнь Божества или Божественная жизнь есть, по словам о. Булгакова, София 1441 . Таким образом, под жизнью духа, как единством лица и природы, надо разуметь Софию. Отсюда, воля и энергия суть по учению о. Булгакова, проявление Софии. Правда, жизнь духа двояка, ибо дух есть Божественный, дух есть и тварный. Сообразно этому, по учению о. Булгакова, помимо Софии Божественной, есть София и тварная. Но та и другая София, по существу, между собой тождественны, ибо София тварная, как свидетельствует о. Булгаков, есть та же Божественная София только в своем становлении, отличаясь от первой лишь образом своего бытия 1442 . Поэтому, по учению о. Булгакова, воля и энергия одинаково, как человеческие, так и Божественные во Христе суть проявления Софии и ей принадлежат. Мы уже не будем говорить, что здесь о. Булгаков допускает противоречие, ибо и под природой разумеет Софию, и под единством природы и лица разумеет ту же Софию. Мы не можем только не отметить того, что о. Булгаков взамен учения VI Вселенского Собора предлагает какую-то нелепость и даже еще большую по сравнению с еретическим монофелитским учением. Ибо в итоге у него выходит, что ни одна воля с одним действием, ни две воли с двумя действиями не принадлежат Христу, но все это принадлежит Софии, не тождественной со Второю Божественною Ипостасью. Так, ниспровергая учение всей Церкви, о. Булгаков доходит до выводов, противных не только ее учению, но и здравому разуму. То же самое мы находим в учении прот. Булгакова и о вознесении Христовом. 3. Гностическое учение о. Булгакова о вознесении. Определение Софии: «Тело Христово». Отождествление Софии с Св. Троицей и Славой Ее. Ложный взгляд о. Булгакова на Евхаристическое Тело |
| сердце, потери собственной тяжести, это ощущение крылатости, как птицы в синеве неба, дает не счастье, не радость даже, но блаженство — какого-то окончательного ведения, всего во всем и всего в себе, всяческого всячества, мира в единстве. Это действительно София, актуальное единство мира в Логосе, внутренняя связь всего со всем, это — мир божественных идей, κσμοζνοητζ. Это Платон, окрещенный эллинским гением Византии, это — его мир, его горняя область, куда возносятся души для созерцания идей. Языческая София Платона смотрится и постигает себя в христианской Софии, Премудрости Божией, и поистине храм св. Софии есть художественное, нагляд–нейшее доказательство и оказательство, явление св. Софии, софийности мира и космичности Софии. Это и не небо, и не земля, свод небесный над землею. Здесь не Бог и не человек, но сама Божественность, божественный покров над миром. Как правильно было чувство наших предков в этом храме, как правы были они, говоря, что не ведали они, где находятся: на небе или на земле. Они и на самом деле были ни на небе, ни на земле, но между, в св. Софии: это μεταξ было философским провидением Платона. И св. София есть последнее, молчаливое откровение в камне греческого гения, завещание векам, которого не могли до конца осознать и богословски выразить сами гаснущие византийцы, и, однако, она жила, как высшее откровение в их душах, зарожденная в эллинстве и явившая себя в христианстве. И не случайно, что здесь, в св. Софии, для Софии и из Софии, складывалась и зазвучала во всей полноте и красоте божественная, софийная симфония православного богослужения. И здесь с новой силой, убедительностью, самоочевидностью понятен неведомый ему самому, полный смысл слов св. Иустина Философа, что Сократ и Платон были христианами до Христа, ибо Платон был пророком Софии в язычестве. Св. София есть платоновское царство идей в камне, — восставшая над хаосом небытия и его победившая, ибо убедившая, идея, актуальное все, все как единое, всеединство. Оно явлено и показано здесь миру. Боже, как свято, как дивно, как неоцененно это явление! |
| Троицы и, в отношении к миру и человеку (точнее, к мирочеловеку), она есть божественный мир, его основа или идея у Бога, мир в Боге ранее своего творения... В сотворенном же мире Премудрость есть не только мироположная, но и миросохраняющая сила, действующая в человеке через присущую ему в силу образа Божия софийность (246–247). Итак, София предстает в богословии о. Сергия Булгакова тем удивительным и фактически трудноописуемым вербально посредником, явлением, энергетическим и духовным средоточием Бога при откровении Его миру, при контакте с миром, при действии Его в мире. Все в Софии и через Софию. София – божественное креативное начало в мире, освящающее и являющее красоту его. София – эстетический посредник между Богом и миром. Особенно сильно Булгаков ощутил и пережил это при своем первом посещении Софии Константинопольской в 1923 году. Это действительно – писал он тогда в дневнике, – София, актуальное единство мира в логосе, связь всего со всем, мир божественных идей kosmos noetos. Это Платон, окрещенный эллинским гением Византии, это его мир, его горняя область, куда возносятся души к созерцанию идей. Языческая София Платона смотрится и постигает себя в Христианской Софии, Премудрости Божией, и поистине храм св. Софии есть художественное, следовательно, наглядное доказательство и оказательство явления св. Софии, софийности мира и космичности Софии. Это не небо и не земля, свет небесный над землею – это не Бог и не человек, но сама божественность, божественный покров над миром (III, 358). В Софии Константинопольской Булгаков ощутил предельное выражение Софии и софийности мира чисто художественно-архитектурными средствами, художественными образами. И был даже в какой-то мере удивлен этим, так как полагал, что наиболее полно церковное искусство выразило образ Софии только в России, в древнерусском искусстве и храмовой архитектуре. Посетив константинопольский храм, он убедился, что «не было на земле подобного по красоте софийности – богослужения» (359). Богоматерь «софийна в предельной степени», мир «софиен» в своей сущности, «красота софийности»... |
|
|
