| В 1938-1939 гг. митр. Дионисий способствовал проведению правительственной политики. Особенно ярко это проявилось в Волынском Полесье, в Камень-Каширском и Сарненском повятах, где в отдельных благочиниях от священников требовали произносить проповеди по-польски, несмотря на преобладание в приходах украинцев или белорусов. В 1939 г. в Варшаве по благословению митрополита были изданы украинские Псалтирь и Новый Завет (впервые в полном объеме) в переводе Огиенко. Власовский утверждал, что к нач. 1939 г. в К. е. из 689 храмов в 389 богослужение совершалось полностью или частично на укр. языке. Однако эти сведения, очевидно, неверны, потому что только небольшая часть приходов могла приобрести полный комплект укр. богослужебных книг. Большинство приходов не покупало новые переводы из-за финансовых трудностей, вызванных в т. ч. новым сокращением в 1938-1939 гг. церковных земельных угодий. К. е. стала местом проведения торжеств по случаю 950-летия Крещения Руси. В нач. июня 1938 г. в ходе празднований Кременец и Почаевскую лавру посетили Варшавский митр. Дионисий, посол Греции в Польше К. Коллас и представитель К-польского Патриархата архим. Иларион Васдекас, что имело важное значение в условиях, когда Кременецкий повят был центром кампании по «ревиндикации душ». Состоялись торжественные крестные ходы в Кременце, в Почаеве и во Владимире-Волынском. Памятные мероприятия прошли 14 авг. 1938 г. в урочище «Старая катедра» в окрестностях Владимира-Волынского, где на берегах р. Луга, по преданию, равноап. кн. Владимир (Василий) Святославич совершил крещение волынян. В торжествах приняли участие неск. десятков тысяч верующих, прибывших из всей Польши. Летом 1938 г. К. е. приняла большую часть священников-беженцев из Варшавско-Холмской епархии, к-рые покинули свои храмы в ходе антиправосл. кампании 1937-1938 гг. В связи с уничтожением поляками большинства правосл. святынь Холмщины во всех приходах, в т. ч. в К. е., по призыву Варшавского митр. Дионисия (Валединского) 1-3 авг. 1938 г. прошло говение, были совершены траурные богослужения. |
| Автор предложил свою периодизацию, хотя и она отчасти условна. Необходимо отметить, что курс правительства в определенной степени менялся и внутри выделенных временных промежутков. В целом советскую государственную политику по отношению к религиозным организациям можно разделить на десять основных этапов: 1917–1920, 1921–1928, 1929–1938, 1939–1943, 1943–1948, 1948–1953, 1953–1958, 1958–1964, 1965–1988, 1988–1991 гг. Они во многом совпадают с переломными этапами в истории государства и общества. И такое совпадение не случайно, поскольку церковная политика всякий раз по-своему отражает внутреннюю политику властных структур в целом; со своей стороны, и Церковь никогда не отделяла себя от интересов общества. До сих пор в историографии отсутствует достаточно разработанная аргументация смены курса религиозной политики. В книге подробно исследована эта проблема применительно к избранному периоду 1939–1964 гг., состоящему из пяти этапов. Так, в 1948 г. повлияло резкое падение заинтересованности властей в международных акциях Русской Церкви: крах средиземноморских планов И. Сталина (Греция, Турция, Израиль) и, соответственно, утрата острого интереса к Восточным Патриархам; в основном завершилось и выполнение Московской Патриархией своей «миссии» в странах народной демократии; неудачей закончились планы создания «Православного Ватикана», что ярко проявилось в ходе совещания глав автокефальных церквей 1948 г. и т. п. Кроме того, существовал комплекс внутриполитических причин: переключение внимания И. Сталина к новому витку внутриполитической борьбы, чисток и репрессий, вынужденные уступки части партийного аппарата, не понимающей и неприемлющей послаблений Церкви, некоторые кадровые перестановки и т. д. Вообще «благополучие» Московской Патриархии в первое послевоенное восьмилетие в существующих исторических трудах явно преувеличивается. В этот период преобладал сугубо прагматический подход. Как только острая заинтересованность пропала, с осени 1948 г. и до смерти И. Сталина правительство не разрешило открыть ни одного храма, участились аресты священнослужителей. Соответственно охарактеризовывался каждый переход к новому этапу и основные их особенности. |
| Во избежание Дальнейшая судьба яркого публициста, главного организатора взятия большевиками власти 1917.11.07 (к его 38-летию) и последующей победы в Гражданской войне (начатой, вопреки расхожей легенде, вовсе не большевиками, а их политическими противниками, желавшими – опять же вопреки легенде – не восстановления монархии, а возврата к рассыпавшейся за считанные месяцы системе власти, сложившейся после отречения Николая II Александровича Романова), описана в стольких источниках (в том числе и его мемуарах – апологетических, как и подобает трудам в этом жанре), что вряд ли нужно перечислять все этапы большого пути. Отмечу только обстоятельства его гибели. Она традиционно считается проявлением свирепой кавказской мстительности его главного политического противника Иосифа Виссарионовича Джугашвили. Это так же ошибочно, как и практически все расхожие легенды о Сталине. Если бы Джугашвили хотел мести, он организовал бы убийство Бронштейна куда раньше – на Принцевых островах в Мраморном море, куда тот был выслан из СССР в январе 1929-го, или в Норвегии, куда Лейба Давидович перебрался из Турции. А что мешало выбросить бывшего вождя из поезда по дороге в Алма-Ату – в ссылку – 1928.01.18 и объявить это несчастным случаем? Джугашвили, с юности и до самой смерти искавший компромиссы, скорее всего и тут не хотел доводить дело до убийства былого оппонента. Но с началом европейской фазы Второй Мировой войны стала очевидна опасность создания правительства, готового сотрудничать с противником. Пожалуй, последней каплей оказалось решение польского правительства в изгнании (не имеющего правопреемства с правительством, бежавшим из страны 1939.09.17 без официальных указаний, что юридически означало ликвидацию государства как такового и позволило СССР вернуть себе русские земли, оккупированные Польшей в 1920-м) объявить войну СССР за передачу Литве 1939.10.10 северной части Виленского воеводства (с городом Вильнюс), захваченной экспедиционным отрядом генерала Люциана Мечислава Рафала Густавовича Желиговского у Литвы 1920.10.09 (до 1922.02.20 она числилась формально суверенной Срединной Литвой, а затем влилась в состав Польши). Примерно тогда же в Германии начались разговоры о присоединении всей Украины к Подкарпатской Руси, оккупированной Венгрией 1939.03.18. Вдруг кому-то придёт в голову создать ещё какое-то правительство в изгнании, дабы от его имени учинить захват или территориальную претензию? |
| После второго раздела Польши в 1793 году, под покровительством Российской Империи, епархиальная организация Волыни стала возрождаться. Для Западной Украины и Белоруссии была учреждена Минская епархия, в которой в 1795 году было образовано Житомирское викариатство, преобразованное в 1799 году в самостоятельную Волынскую епархию. Уже 14 мая 1796 года была учреждена Волынская духовная семинария при архиерейской резиденции в городе Острог. К началу XIX века численность православных приходов более чем в 10 раз превысила количество униатских. 8 июня 1891 году учреждено викариатство Волынской епархии. С 15 мая 1892 года обширная и многочисленная Волынская епархия становится архиепископией. В начале XX столетия начало действовать епархиальное миссионерское общество. Особо важным событием в жизни епархии и города Житомира было открытие усилиями Антония (Храповицкого) Свято-Анастасиевской церкви где в серебряной раке была помещена глава святой преподобномученицы Анастасии Римляныни. На 1914 год епархия насчитывала около 1200 приходов. В 1921—1939 годах земли Западной Волыни отошли к Польше и оказались в ведении Польской Православной Церкви. Так образовалось две епархии называвшиеся Волынскими — епархия Русской Церкви с кафедрой в Житомире продолжила свое существование, тогда как в Польской Церкви была создана Волынская епархия с кафедрой в Кременце. В составе последней был создан ряд новых викариатств. В то время Волынская епархия с кафедрой в Житомире разделила судьбу Церкви в СССР, подвергшись почти полному разгрому. Пик преследований в 1937 году был отмечен расстрелом около 250 человек во главе с епископом Максимом (Руберовским). В 1939 году Западно-Волынские земли воссоединилсь с Украиной в составе СССР, в 1939—1940 годах местный епископат, по принесении покаяния, был принят в под омофор Русской Православной Церкви. В 1940 году из состава Волынской были выделены независимые Луцкая и Житомирская епархии. Фашистская оккупация после июня 1941 года привела к прекращению связей с Московской Патриархией и способствовала расколу и образованию неканонической Украинской Автокефальной Православной Церкви возглавленной архиепископом Поликарпом (Сикорским). Оставшиеся верными Русской Церкви подверглись преследованиям, террору и убийствам со стороны украинских националистов. В 1943—1944 годах епископы-автокефалисты бежали с отступлением немецких войск. |
| Прошло два года. Летом 1939 года совершенно неожиданно для себя я получаю по почте письмо следующего содержания: «Многоуважаемый Николай Евграфович! Сообщаю, что Вы единогласно избраны на заседании Совета 16/VI-39 г. заведующим кафедрой химической технологии нашего института. Прошу по получении сего зайти в институт. Зам. директора проф. Шлифштейн». На бланке стоял исходящий номер и штамп Московского Иженерно-Экономического Института им. Серго Орджоникидзе. «Недоразумение какое-то, – подумал я, – этого не может быть!». Но бумага передо мной, и это не галлюцинация... На другой же день я был в институте и принимал поздравления от своих будущих сослуживцев. С 1 сентября 1939 года я приступил к работе в МИЭИ. В документах Николая Евграфовича сохранились документы, подтверждающие его работу в МИЭИ. В одном из этих документов говорится: «Профессор Н.Е. Пестов зачислен по конкурсу в МИЭИ на должность заведующего кафедрой химической технологии с 1 сентября 1939 года и работает непрерывно на этой должности по настоящее время. Помимо того, с декабря 1942 г. по октябрь мес. 1943 г. состоял деканом химического факультета. С октября 1943 г. состоит заместителем директора по научной и учебной работе...». ...На базе моих научных исследовательских работ я написал докторскую диссертацию «Физико-химические свойства порошкообразных и зернистых продуктов химической промышленности». После защиты этой диссертации в январе 1941 года в Академии Наук СССР я получил степень доктора химических наук и был утвержден в этой степени приказом ВАК. Моя диссертация размером в 15 печатных листов была напечатана отдельным выпуском Издательством Академии Наук СССР; в 1947 году мой брат Владимир Евграфович, живший в эмиграции в Болгарии, узнал обо мне, посетив в Габрове выставку работ Российской Академии Наук. Глава XIII Николай Евграфович в 30-е годы Из воспоминаний дочери Когда нам было лет 10–12, папа иногда собирал нас по вечерам для духовного чтения. Обычно это было перед вечерней молитвой. Отец читал нам сам вслух Евангелие, объяснял притчи, указывал, как надо в жизни руководствоваться Священным Писанием. |
| Хронологические указания, приводимые агиографом, позволяют заключить, что П. пострадал в сер. или во 2-й пол. янв. Год мученичества зависит от идентификации халифа Валида. По мнению К. Кекелидзе , речь идет о Валиде II (743-744), по мнению Петерса и большинства последующих исследователей,- о Валиде I (705-715), сын к-рого Умар был наместником в Заиорданье и который скончался в мон-ре Дайр-Мурран, расположенном на склоне горы Касиюн, в февр. 715 г. ( Peeters. 1939. P. 307-308). При этом прп. Феофан Исповедник в «Хронографии» (нач. IX в.) упоминает 2 мучеников по имени Петр, пострадавших при Валиде II: митрополита Дамаска (см. Петр II , сщмч., еп. Дамаска) и хартулария, отвечавшего за сбор государственных налогов в Маюме (PMBZ, N 6000), к-рый, исходя из сообщаемых прп. Феофаном деталей, может быть отождествлен с П. В таком случае прп. Феофан мог ошибочно отнести его кончину ко времени правления одноименного халифа, при к-ром пострадал др. мученик по имени Петр. Петерс считал идентификацию П. как хартулария тоже ошибкой, произошедшей, возможно, из-за неверной интерпретации топонима «Капитолиада» при переводе сир. текста Мученичества на греч. язык ( Peeters. 1939. P. 322-323). По мнению Р. Хойленда, напротив, прп. Феофан сохранил оригинальные сведения о социальном статусе П., а в Мученичестве агиограф изобразил святого священником и монахом, либо спутав его с Петром Дамасским, либо сознательно избегая говорить о его службе у мусульман ( Hoyland. 1997. P. 360). Появившийся в сообщении прп. Феофана топоним Маюма, как предположил Петерс, может быть отнесен к мон-рю Дайр-Мимас (Маймас; арабизированный вариант названия Маюмы) близ Хомса (Эмесы), если принять как свидетельство рассказ мусульм. географа Якута (ум. в 1229) о попытке сжечь мощи почитавшегося здесь безымянного мученика. Согласно предположению Хойленда, Маюма - это искаженное имя Каюма, фигурирующее в Мученичестве, причем изначально это могло быть имя начальника, в подчинении к-рого находился П. на гос. службе, либо же этот топоним мог возникнуть в тексте «Хронографии» из-за смешения П. с Петром Ивером , епископом одноименного города в Палестине (Ibid. P. 355 (not. 69), 360). По мнению Петерса, именно из-за ошибочного отождествления с Петром Ивером П. мог получить в нек-рых источниках сан епископа ( Peeters. 1939. P. 328). |
| Б Баранников , протоиерей Григорий. Во время Гражданской войны сражался в рядах Белой армии. Пастырское служение (рукоположен в 1923 г.) начал в Прикарпатской Руси. После изгнания из Чехословакии переехал в Югославию и до Второй Мировой войны служил в одном из сербских приходов. Был назначен благочинным в Югославии. Во время войны принимал участие в деятельности Русского корпуса. В 1947–1948 гг. прибыл в Марокко в составе большой группы русских из беженских лагерей в Германии. Служил вторым священником (помощником настоятеля) в Успенском храме в г. Касабланка (Марокко) и Св. Троицком храме в поселке Бурназель близ Касабланки в юрисдикции РПЦЗ. Настоятель домового храма в Рабате (1950). После отъезда в США в 1959 г. протоиерея Митрофана Зноско-Боровского стал настоятелем Успенского храхма в Касабланке. Скончался 23 сентября 1960 г. в Касабланке. Безак , Елена Николаевна (1880–1971). Родилась в семье генерал-лейтенанта Н. Шипова. Супруга известного киевского монархиста Ф.Н. Безака. В эмиграции во Франции (в Ницце), затем – в США. Скончалась 4 августа в Сан-Франциско. Бекиш, отец Иоанн см. Ириней (Бекиш), Митрополит. Беловидов , протопресвитер Петр (1869–1940). В эмиграции в Югославии. Первый настоятель Св. Троицкой церкви в Белграде (1924–1940). Законоучитель в 1-й русско-сербской гимназии в Белграде (1920–1931, 1936–1939). Богданович , Вячеслав Васильевич (1878–1939). Выдающийся литературный и общественный деятель, оставивший очень заметный след в истории белорусского национального движения. Сын православного священника Витебской губ. Окончил Киевскую Духовную Академию (1903). Инспектор, Ректор (с 1919 г.) Виленской Духовной Семинарии. Участник Поместного Собора Российской Православной Церкви 1917–1918 гг. Сохраняя верность Патриарху Тихону, отказался принять автокефалию Польской Церкви, за что по решению митрополита Варшавского Георгия был отстранен от должности Ректора семинарии и редактора «Литовских Епархиальных Ведомостей», арестован польскими властями (1922) вместе с Архиепископом Литовским и Виленским Елевферием (Богоявленским) и вывезен в Краков. Митрополитом Дионисием (Валединским) [см.] «отлучен» от Польской Автокефальной церкви. Опытный преподаватель и оратор, знаток церковной истории, поборник сохранения церковнославянского языка в богослужении. Сенатор Польской республики (1922–30). Активный борец за права русских и белоруссов в Польше. 1 сентября 1939 г. по обвинению в антигосударственной деятельности арестован польской охранкой как противник автокефалии и заключен в концлагерь Картуз-Березский. С наступлением Красной армии охрана лагеря бежала, и заключенные разошлись по домам, Вячеслав Васильевич добрался до Вильно. 17 октября того же года арестован органами НКВД. По частным свидетельствам, расстрелян в тюрьме вскоре после ареста. Место захоронения неизвестно. |
| Через несколько дней отец Николай получил копию письма из Белграда, написанного по-английски Яковом Илляшевичем, отцом одной из девушек, адресованного «высокочтимому сэру Верховному комиссару по делам беженцев». В письме содержалась просьба оказать финансовую помощь десяти девушкам, застрявшим в Англии: «Весной 1939 года 10 девушек из знатных русских семей отправились из Югославии в Лондон для изучения английского языка, чтобы впоследствии работать в английских конторах здесь [в Белграде]. Это девушки-эмигрантки, они приехали из России и не имеют вообще никаких денежных средств. Их приютили монастыри, но у них нет денег на необходимые вещи — на одежду, почтовые марки, бумагу для писем, школьные учебники, на дорогу до церкви, где они поют и т. д. Теперь из-за политической ситуации их родственники не могут обеспечить их этими деньгами, так как: 1) деньги не могут быть высланы из Югославии, 2) многие теперь без работы. Итак, положение этих молодых девушек действительно плачевно. Между тем, все они — члены Братства , которые помогали ему разными способами, пели на церковных службах, встречах и т. д. Считая своим священным долгом помочь этим бедным девушкам, Братство обращается к Верховному комиссару, взявшему на себя труд оказывать денежную помощь русским беженцам, и просит его назначить каждой из девушек определенную ежемесячную сумму на вышеупомянутые необходимые расходы. Вышеназванные молодые девушки были размещены в вышеназванных монастырях по просьбе Преосвященного архимандрита Николая Гиббса, бывшего учителя наследника русского престола, сына покойного императора Николая II. Архимандрит Николай знает, где в данный момент находится каждая из девушек, поэтому Братство просит Верховный комиссариат в случае выдачи пособия любезно направить его Преосвященному архимандриту Николаю Гиббсу, чтобы он передал эти средства девушкам-эмигранткам». В октябре 1939 года отец Николай написал заместителю главы югославской дипмиссии господину Д.П. Суботичу, что две девушки «чрезвычайно склонны» к возвращению в Югославию. |
| В результате исторических катаклизмов начала ХХ века некоторые принадлежащие Церкви здания оказались как бы случайно заняты совсем другими юридическими лицами, а точнее – государственными структурами. Именно об этих домах и идет речь в договоре, подписанном в 1939 году Латвийской Православной Церкви и минфином. И поскольку эта недвижимость уже фактически занята государством, в договоре она априори именуется «бывшей» собственностью Церкви. Согласно документу, Латвийская Православная Церковь отказывается от своих прав на следующие здания: «бывшей духовной, а ныне – военной школы» и участка земли со всеми стоящими на нем строениями по ул. Кр. Барона, «бывшей духовной семинарии, а ныне – анатомикума медицинского факультета Латвийского университета» по бульв. Кронвальда, 9, и на три дома по ул. Цитаделес под номерами 1а, 2а, 3а. Взамен на отказ от прав собственности государство обещало Латвийской Православной Церкви два здания – по ул. Калнциема, 2а, и по ул. Бривибас, 12 (сегодня у этого дома другой адрес – ул. Бривибас, 46), а также 1 миллион латов. Однако подписание договора не гарантировало его выполнения сторонами. То есть со стороны Церкви условия были полностью соблюдены, и своего имущества она таки лишилась. Но с приходом в 1940 году к власти Советов о договоре забыли, а Церкви так ничего и не дали. По словам директора Фонда поддержки Церкви Валерия Красносельского, «что касается недвижимости, которую государство должно было предоставить Церкви в виде компенсации по договору 1939 года, то несколько лет назад через суды мы ее все-таки получили. Это здания по ул. Калнциема, 2а, и по ул. Бривибас, 46. А вот что касается денег... Вместо оговоренного в договоре одного миллиона латов государство заплатило Латвийской Православной Церкви только 300 тысяч. Это произошло еще в момент подписания документа, в 1939 году, и факт выплаты денег подтвержден банковскими платежными документами». Остальные деньги – 700 000 латов – представители Церкви неоднократно просили им вернуть. Но суд решил не платить, так как не существует механизма возврата денег, которые государство задолжало так много лет назад. Причины назывались следующие – инфляция, смена номиналов и так далее. |
| 01(14).09.1937–1939: Митрофан Русинов, в. у. 08 .1942–09.1944: Вениамин Новицкий 08(21).05.1944–10(23).05.1944: Николай Чуфаровский 25 .08(07.09).1944–23.05(05.06).1945: Стефан Проценко 1945–1947: Симон Ивановский Полтавская (обн.) 03(16).09.1924–1924: Иосиф Кречетович –1925: Александр Воецкий 11 .1924–1926: Александр Мигулин 1926–: Иоасаф Иоанн Славгородский Полторацкая (обн.) 03(16).01.1924–23.12(05.01).1924: Александр Воецкий Поречская 1926–: Иларион Бельский Порховская 05(18).12.1920–1923: Александр Паулюс Потсдамская (заруб.) 1924–: Тихон Лященко – 1938: 1938–1939: Серафим Лядэ 1939–1943: 1943–1944: Филипп Гарднер Пражская 1922–25.05(07.06).1946: Сергий Королев , (заруб.) 23 .03(05.04).1946–25.11(08.12).1951: Елевферий Воронцов Приазовская и Таганрогская см. Таганрогская Приамурская н Благовещенская см. Благовещенская Приамурская (обн). см. Хабаровская (обн). Прибайкальская (обн.) 09(22).04.1923–1924: Гавриил Асташевский Прилукская 13(26)11.1914–16(29).10.1917: Неофит Следников 16(29).10.1917–1919: Феодор Лебедев 1919–1922: Феофилакт Клементьев Сергий Лубенцов (Лабунцов) 02(15).02.1923–07.1923: Феодосий Сергеев –1925: Василий Богдашевский 12(25).08.1925–1928: Василий Зеленцов 1928(?)–: Феодосий Григорьев Прилукская (обн). 01 .1927–01.1929: Александр Мигулин Прилукская (укр.) Сергий Лубенцов (Лабунцов) Проскуровская 25 .05(07.06).1921–03(16).09.1923: Валериан Рудич 1923–1927: 1927–11(24).09.1932: Димитрий Галицкий Проскуровская (обн.) 13(26).10.1925–07(20).11.1925: Сергий Иванцов 13(26).10.1925–05(18).12.1925: Сергий Добромыслов Псковская 17(30).04.1912–1919: Евсевий Гроздов 1919–1922: Геннадий Туберозов 03(16).09.1923–30.06(13.07).1927: Варлаам Ряшенцев 1925–1927: Николай Покровский 16(29).07.1927–12(25).11.1935: Феофан Туляков 12(25).11.1935–30.11(13.12).1935: Варлаам Пикалов 30 .11(13.12).1935–11(24).08.1936: Феодор Яцковский 1936–1940: Николай Ярушевич , в. у. 1940–1944: 13(26).05.1944–1945: Григорий Чуков 1945–1949: Григорий Чуков , в. у. Псковская (обн.) 1922–1923: Геннадий Туберозов |
|
|
