| актов (гл. обр. публично-правовых) и скрепляющих их печатей. В посл. четв. XVIII - 1-й трети XIX в. акты довольно интенсивно издавались (Н. И. Новиковым, Амвросием, СГГД) и изучались (М. М. Щербатовым, В. В. Крестининым, А. Л. Шлёцером, К. Ф. Калайдовичем, Евгением (Болховитиновым)). В обобщающих работах давался обзор разновидностей рус. грамот (С. Г. Саларёв, 1819) и излагались основы Д. по Гаттереру (К. П. Паулович, 1829) и Лелевелю (И. Н. Данилович, 1829). Огромное значение для развития рус. Д. имели многотомные актовые публикации Археографической комиссии 30-80-х гг. XIX в. (ААЭ, АИ, ДАИ, АЮ, АЮБДР). Наряду с публикациями актов Сев.-Вост. и Сев.-Зап. Руси появились серии изданий актов Зап. и Юго-Зап. Руси, входившей в состав Великого княжества Литовского (АЗР, АЮЗР, АрхЮЗР), а также актов по истории Кавказа. В XIX в. изучались преимущественно публично-правовые акты: договоры Руси с Грецией X в., ханские ярлыки рус. митрополитам, жалованные грамоты, духовные и договорные грамоты вел. и удельных князей XIV-XVI вв., уставные наместничьи, губные и земские грамоты, судные списки и правые грамоты. В кон. XIX - нач. XX в. усилилось внимание к частным актам, особенно к актам крестьянской и холопской зависимости XVI-XVII вв. (порядные грамоты и служилые кабалы). В дореволюционной историографии превалировал юридический подход к актам (установление зафиксированных в них норм права), в связи с чем широко практиковалось составление «сводных текстов» грамот по разновидностям. Занятые изучением юридического содержания актов, рус. дипломатисты не уделяли должного внимания их внешней форме и канцелярскому происхождению. Рус. Д. развивалась в отрыве от палеографии и сфрагистики, в чем было ее существенное отличие от западной. В 1883 г. вышла обобщающая статья Д. М. Мейчика с обзором юридического содержания основных разновидностей рус. грамот XIV-XV вв. Более полный обзор разновидностей рус. грамот XIV-XVII вв. представил С. А. Шумаков, связывавший происхождение нек-рых групп актов (напр., жалованных грамот) с перипетиями классовой борьбы (1917). |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Содержание КАНТ восточнославянский песенный жанр духовного и светского содержания в XVII-XIX вв., созданный в городской ученой среде и бытовавший в письменной и устной традициях. Некоторые К. распространены до настоящего времени. Творцами К.- «книжных песен» (термин А. В. Позднеева) - были образованные монахи, духовенство, преподаватели славяно-греко-латинских школ и коллегий, Киево-Могилянской академии (впосл. КДА) и др. К.- авторские произведения, хотя распространялись они большей частью как анонимные. В XVIII в. традиция К. фольклоризовалась. Поскольку в письменной фиксации К. сохраняли устойчивые стилевые признаки музыки и «книжной» поэзии, они относятся к сфере полупрофессионального творчества. Восточнослав. К. принадлежат к обширной территориально-временной традиции, которую можно разделить по ряду параметров: национальным ареалам (украинские, белорусские, русские), конфессиям (православные, униатские), сферам применения (внелитургические, паралитургические), языкам (церковнославянский, национальные), тематике (чрезвычайно разнообразной при общем делении на духовные и светские К.). Появление К. в нач. XVII в. обогатило область духовной музыки ; позднее в кантовой стилистике стали сочинять светские, бытовые песни. Достигнув расцвета в кон. XVII-XVIII в., К. широко распространились во всех слоях общества. Среди исполнителей К. были церковные хоры и ансамбли, ученики школ-бурс (бурсаки), братчики, купечество, ремесленники, крестьяне. Известно, что студенты (спудеи) пели под окнами зажиточных киевлян, прося подаяние ( Ibчehko, Крекотень. 1990. С. 6); из-за частого исполнения студентами К. «Мир дому сьому» они получили название «миркачи», а их пение - «миркування». Истоки Традиция исполнения К. сформировалась в Юж. Руси в нач. XVII в., во время освоения православ. украинцами и белорусами культурного опыта Речи Посполитой (а также в меньшей степени др. стран Центр. Европы) - буферной зоны, ассимилировавшей достижения Запада и передававшей их через украинцев и белорусов на Восток. Первые К. имели исключительно духовное содержание. Интерес к новым песенным и поэтическим жанрам (как и к созданию драматических пьес) появился в кон. XVI - нач. XVII в. под польским влиянием. В силу того, что укр. и белорус. земли входили в состав Речи Посполитой, польская музыкальная практика была повсеместной. Литургические песнопения и песни, включенные в состав служб (тождественные по значению церковным песнопениям и иногда заменяющие их), а также паралитургические песни, исполнявшиеся в церквах (до и/или после службы, до или после проповеди, после причащения и т. д.; о различии 2 видов духовных песен см.: Bartkowski. 1987. S. 18-25), постоянно звучали в римско-католич. костелах и каплицах, протестантских церквах, во время религиозных процессий, разучивались в школах и др. учебных заведениях францисканцев, доминиканцев, иезуитов, пиаристов и др. |
| Форма выносной буквы Н в московской скорописи претерпевает значительную эволюцию. В XV-XVI вв. выносное Н имеет начерк, близкий к строчной букве с титлом или без титла,- . Аналогичные начертания представлены и в юго-западнорус. скорописи данного периода. В XVII в. выносное Н в московской скорописи принимает форму скругленного титла (покрытия), напоминая выносное Л, т. е. изображение самой вынесенной буквы почти утрачено - . Также наблюдается модификация без титла, широко перечеркнутая длинной горизонтальной перекладиной,- . В украинской и белорусской скорописи того времени выносное Н с горизонтальной перекладиной соединяется с титлом, описывающим вокруг буквы дугу, иногда почти замкнутую,- . Начертание печатной кириллической буквы до XVIII в. воспроизводило рукописные полууставные типы с горизонтальной и косой перекладиной (Н и N). Начертание «латинского» типа было устранено в ходе азбучной реформы Петра I при введении гражданского шрифта. Современный вариант начертания оформился на основе нового московского письма (канцелярского курсива) кон. XVII - нач. XVIII в. и ренессансного шрифта «антиква» и вошел в широкий обиход в нач. XVIII в., после петровской реформы гражданского алфавита. Совр. рукописные строчная и прописная буквы ведут свое происхождение от канцелярского письма нач. XIX в., ср. . При стандартизации серб. кириллицы В. Караджич в 1814 г. для обозначения [н " ] ввел лигатуру созданную на основе букв Н и Ь, лигатура также вошла и в македон. алфавит. В глаголице, согласно наиболее распространенной т. зр., начертание буквы восходит к одному из минускульно-скорописных вариантов греч. буквы «ню» - : . По др. т. зр., прототипом глаголического начертания могли послужить знаки груз. алфавита «тар» - , «тцил» - , «дзил» - или арм. алфавита «гим» - . В отличие от большинства букв глаголицы в начертании глаголической буквы отсутствует вертикальная или горизонтальная симметрия. По структуре глаголическая буква Н близка др. букве, обозначающей сонорный согласный «р» («рцы») ( ). |
| – Патриаршая школа или «Академия». – Возникновение ее при первом патриархе турецкой эпохи, Геннадии Схоларии , – сведения о двух первых учителях школы (XV-ro и нач. XVI го в.), характеристика направления их мысли; – заботы патр. Дионисия 2-го о благоустроении школы и результаты этих забот (сред XVI-ro в.): – письмо патр. Иоасафа 2-го к царю Иоанну Грозному с описанием состояния школы, критика содержания письма, – неудовлетворительное положение школы в 70-х годах XVI-ro века, – запустение ее в конце века; – не имевшие благих последствий заботы о школе в начале XVII-ro в. – улучшение дела со времен патриарха Кирилла Лукариса, – замечательнейшие учителя XVII-ro в. – опять запустение: – прозябание школы в 1-ой полов XVIII в. – цветущее, хотя и на краткое время, состояние ее при Евгении Булгарисе (сред. XVIII в.), – упадок школы к концу века, – разные черты из внутренней жизни школы в XVIII веке; – замечательные учителя в школе XIX-ro века, – подробные све- —6— дения о учителе и схолархе Филофее Вриеннии (митроп. Ннкомидийском), – сообщение известий о внутреннем состоянии школы за XIX-й век; – патриаршая школа из грязной и неумытой, какою она была еще в 60-х годах XIX века, позднее (недавно) становится со внешней стороны подобною дворцу, по уверению историка Гедеона). Школьное образование и духовное просвещение Константинопольской иерархии и клира, от падения Византии вплоть до ближайшего к нам времени, представляют мало привлекательного. Больше всего слышится сетований и жалоб на недостатки интеллектуального состояния Греческой церкви. Это и неудивительно; греческое духовенство даже Константинопольского патриархата мало показывало заботливости о наилучшем положении религиозно-научного образования в своей среде. С самых первых пор порабощения Греков Турками более образованные и просвещенные люди предвидели, что дело просвещения в Греции теперь затормозится. Но только напрасно было бы всю вину такого явления сваливать, как обыкновенно делают сами Греки и иноземцы грекофилы, на поработителей греческого народа: Турки весьма мало препятствовали Грекам пещись о насаждении и развитии просвещения. |
| После установления советской власти в крае количество ислам. общин стало резко сокращаться, в 1924 г. действовало 15 мечетей, в 1927 г.- 9. В 1933-1937 гг. была репрессирована большая часть мусульм. духовенства, закрыты все мечети, кроме соборной. В 90-х гг. ХХ в. началось возрождение ислама в А. о.- развернулись строительство и реставрация мечетей в населенных пунктах области, в 1997 г. открыто медресе «Хаджи-Тархан». На развитие ислама в А. о. оказывают влияние мусульм. центры Уфы, Москвы, Казани, Саратова, Дагестана и др., а также беженцы из республик Ср. Азии и Сев. Кавказа. Буддизм В 2001 г. в А. о. существовало 5 буддистских общин (расположены в основном в Лиманском р-не, 4 зарегистрированы), буддизм исповедуют преимущественно калмыки. Распространение буддизма на территории А. о. связано с тем, что в нач. XVII в. калмыки, у к-рых буддизм был национальной религией с кон. XVI в., получили разрешение кочевать в незаселенных степях Российского гос-ва, в т. ч. в Н. Поволжье. До кон. XVIII в. калмыки поддерживали тесную связь с Тибетом, однако после проведения в кон. XVIII - нач. XIX в. реформы по управлению калм. народом в каждом улусе стали избирать собственного верховного ламу. Окончательно буддистская сангха у калмыков оформилась в XIX в. после признания российским правительством буддизма «терпимым» вероисповеданием. По положению 1834 г. сангха отстранялась от гражданских дел. Положение 1847 г. упразднило «Ламайское духовное правление», и все полномочия перешли к ламе калм. народа, к-рый назначался Сенатом с согласия Мин-ва гос. имуществ. До XVIII в. у калмыков строились преимущественно кочевые хурулы, на рубеже XVIII-XIX вв. появились стационарные богослужебные здания, самым значительным из к-рых является Хошеутовский хурул (с. Речное Харабалинского р-на), построенный кн. Тюменем в честь победы в Отечественной войне 1812 г. После издания 20 марта 1917 г. Временным правительством постановления «Об отмене вероисповедальных и национальных ограничений» в июле в Астрахани состоялся съезд мирян и буддистского духовенства астраханских, енотаевских и терских калмыков, на к-ром были сформированы органы духовного управления и принято решение об увеличении количества хурулов в регионе. 1917-1929 гг. стали временем расцвета буддизма в А. о., когда было построено большое число хурулов и дацанов. |
| В нач. XVI в. в междуречье Замбези и Лимпопо появились португальцы. На протяжении столетия они безуспешно пытались подчинить себе эти территории, гос-во Мономотапа сумело отстоять свою независимость. В 1560 г. прибывший из Индии на территорию совр. Мозамбика португ. иезуит пресв. Гонсалу да Силвейра с миссионерской целью поплыл по р. Замбези в глубь страны. Ему удалось привести к вере и крестить правителя Мономотапы. Однако в результате интриг местной религ. верхушки при участии мусульм. торговцев, не желавших делить с португальцами прибыль от торговли через Индийский океан, Силвейра был убит. Католич. миссии попытались продолжить начатую им работу: в 1577 г. в страну прибыли доминиканцы , в 1607 г. решили возобновить деятельность иезуиты . В нач. XVII в. из страны были изгнаны торговцы-мусульмане, стало расти влияние португальцев, что поначалу способствовало увеличению количества католич. миссий. Иезуитам и доминиканцам удалось вновь обратить к вере правящую элиту гос-ва. Так, ок. 1670 г. сын верховного правителя Мигэл стал 1-м католическим священником местного происхождения и был послан служить в Гоа. В 1693 г. гос-во Мономотапа было завоевано др. племенем шона - розви, власть к-рых сохранялась до 30-х гг. XIX в. С сер. XVIII в. из-за антиклерикальной политики правительства Португалии католич. миссии начали приходить в упадок: в 1759 г. было принято решение о высылке из страны иезуитов, в 1775 г. территорию совр. З. покинули доминиканцы. В 1834 г. с юга в страну проникли племена нгони. В 1837 г. воинственные матебеле во главе с вождем Моселекатсе подчинили себе племена шона, создав на юго-западе совр. З. свое гос-во, к-рое вскоре стало самым сильным на территории между Лимпопо и оз. Виктория. С сер. XIX в. здесь соперничали европ. державы. Великобритания, наладив дипломатические контакты с Моселекатсе, укрепила свое влияние и получила преимущества в борьбе с конкурентами. Представитель Лондонского миссионерского об-ва Роберт Моффат, добившийся разрешения от Моселекатсе на открытие филиала об-ва в Иньяти, в 1859 г. стал 1-м англ. миссионером. Попытки др. протестант. орг-ций основать свои миссии до кон. 80-х гг. XIX в. оставались неудачными. С 1879 г. в течение 10 лет в тяжелых условиях и при враждебном отношении местных властей иезуиты осуществляли миссию на территории совр. З. |
| части Талышского ханства. Шиитское влияние на Сев. Кавказе в конечном счете так и не вышло за пределы Дербента и его округи, сохранившись среди азербайджанцев, в т. ч. иранских, а также тюркизированных персов, именуемых в народе каджарами. Оно затронуло также удаленные населенные пункты, созданные иранскими переселенцами сасанидского времени в качестве пограничных постов. Так, жители лезгин. сел. Мискинджа считаются шиитами. Особого внимания заслуживают популярность нек-рых шиитских обычаев в отдельных суннитских районах Сев. Кавказа, благожелательное отношение к шиитским лозунгам во многих районах (за исключением Дербента, где сунниты безуспешно боролись с шиитами за управление Джума-мечетью), широкая география распространения шиитских имен и производных от них локальных вариантов среди местных суннитов. Сравнительное изучение основных тенденций в региональных конфессиональных процессах показывает, что по общественно-политическому значению и этнокультурным последствиям наиболее существенные процессы утверждения шиизма все же происходили при Сефевидах: с сер. XV в. (шейх Джунайд) до нач. XVII в. (шах Аббас). Параллельно с утверждением шиизма в юго-вост. части Сев. Кавказа происходили процессы исламизации в зап. районах региона, связанные с усилением влияния Османской империи и Крымского ханства на эти земли. В 1583 г. объединенные отряды османов и крымских татар разгромили войско Сефевидов на р. Самуре. В XVI в. османы предприняли попытки распространить И. среди абазин и адыгов. Дж. С. Тримингем утверждал, что обновление И. в XVII-XIX вв. во всем мире связано с внутренней борьбой между фундаментализмом и суфизмом. Важнейшие вехи этого периода на Сев. Кавказе таковы: 1) мусульм. ренессанс Нового времени (XVI - 1-я пол. XVIII в.); 2) движение шейха Мансура Ушурмы во 2-й пол. XVIII в.; 3) движение имама Шамиля в 1-й пол. XIX в.; 4) движение Кунта-хаджи во 2-й пол. XIX в. Эти явления обусловили содержание более поздних конфессиональных процессов в регионе. В XVI-XVIII вв. |
| Е. Тончева В Юго-Западной Руси «болгарский напел» в XVII в. был единственным из распевов визант. ареала, получившим столь широкое распространение. Песнопения Б. р. в ряде случаев сопровождались надписанием «болгарский напел», но могли и не иметь его. В крупных монастырских центрах, где культивировалось «пение болгарское», знали по неск. десятков песнопений Б. р., так что общее число их в Юго-Зап. Руси достигало 300 (Л. Корний). В полных укр. и белорус. нотолинейных Ирмологионах XVII-XVIII вв. (рукописных и с 1700 г. укр. старопечатных) присутствует не менее 2 песнопений Б. р. (стихиры « » и « », иногда кондак « » и др.). По традиции литургического употребления песнопения Б. р. могут быть как гласовыми, так и негласовыми, тем не менее их мелос всегда имеет признаки того или иного гласа. Для гласовых песнопений, к-рых в Б. р. большинство (« » на 8 гласов в повседневной и праздничной версиях, « » на 8 гласов, подобны, стихиры на памяти святых, евангельские, господских и богородичных праздников, Страстной седмицы, ирмосы праздничных канонов и др.), характерны «привязанность» напевов к текстам и устойчивая атрибуция распева в источниках. Независимо от степени распространения они составили «классику» болг. пения в Юго-Зап. Руси. В течение продолжительного времени певч. традиция Юго-Зап. Руси испытывала влияние слав. мон-рей Афона, к-рым свойственна собственная рецепция поствизант. стиля. По воспоминаниям архим. Антонина (Капустина) , посетившего Афон в кон. 50-х - нач. 60-х гг. XIX в., насельники Зографского мон-ря убеждали его, что «все болгарское пение есть чистый снимок с греческого» ( Капустин А. , архим. Записки поклонника Святой Горы. К., 1864. С. 307). В кон. XVI - нач. XVII в. отголоски калофонии видны в единичных ранних песнопениях Б. р., наследующих элементы пападического стиля, что видно и по смешению названий «болгарское» и «греческое»: древнейшая «болгарская херувимская» нач. XVII в. (ЛНБ. МВ 50) определена в Ирмологионах сер. XVII в. как «греческая», а в Ирмологионе 1675 г. из Манявского скита - как «повседневная греческая 7 гласа» (ЦГББ. 10846). «Припелы напелу болгарского» XVII-XVIII вв. имеют такой признак визант. певч. стиля, как вставку слова « » (это отмечено и прот. Д. Разумовским на примере старопечатного Львовского Ирмологиона). Вставки « » сохранились и в текстах болг. величаний в ненотированных источниках, в т. ч. поздних униатских (Псалтирь. Почаев, 1742. Л. 216-218). |
| В России Г. зародилась позже, чем в Зап. Европе. Централизация рус. гос-ва стимулировала формирование его символики в кон. XV в. (двуглавый орел был заимствован из герба Свящ. Римской империи как визуальная демонстрация претензий на имп. статус), во 2-й пол. XVI в. появились территориальные символы. Полноценные гербы возникли в кон. XVII - нач. XVIII в. под влиянием зап. (преимущественно польск.) культуры. Для развития территориальной Г. большое значение имели военные реформы имп. Петра I (от каждого полка требовалось иметь знамя с гербом того города, где он расквартирован) и реформы местного самоуправления в кон. XVIII в., «Жалованная грамота городам» 1785 г. предписывала каждому городу иметь герб. Большинство городских гербов (более 500) появилось в 70-90-х гг. XVIII в. Частные гербы появились в России в кон. XVII в., в XVIII в. они либо составлялись дворянами самостоятельно для использования в быту (чаще всего для размещения на печатях), либо разрабатывались в специальном учреждении - Герольдмейстерской конторе (создана в 1722, с 1800 - Герольдия, в 1857 учреждено Гербовое отделение Департамента герольдии сената) и выдавались в жалованных грамотах на дворянство или титулы. В 1797-1917 гг. частные гербы кодифицировались в офиц. «Общем гербовнике дворянских родов Всероссийской империи» (более 3100 гербов, 20 частей, из к-рых первые 10 изданы: СПб., Герб Пермской губ. Герб Пермской губ. Гербоведение зародилось в России во 2-й трети XVIII в. под влиянием зарубежного практического и научного опыта. Научный статус дисциплины признан в сер. XIX в. преимущественно в рамках археологии. Существенную роль в ее развитии сыграл труд А. Б. Лакиера «Русская геральдика» (СПб., 1854; 18552; М., 19903), в к-ром излагалась археологическая концепция Г., основывавшаяся на признании самобытности и древности рус. гербов, а также на неоправданных попытках установить их связь с изображениями на древнерус. монетах и печатях. В нач. XX в. были выдвинуты культурологическая концепция Г., рассматривавшая герб как часть истории культуры (Ю. В. Арсеньев), и источниковедческая концепция Г. (В. К. Лукомский, С. Н. Тройницкий), в рамках к-рой разрабатывались методы изучения гербов как источников и гербовая экспертиза. Началось преподавание Г. в археологических ин-тах Москвы (Арсеньев, с 1907) и С.-Петербурга (Лукомский, с 1913). В 1913-1914 гг. в С.-Петербурге издавался ж. «Гербовед», посвященный преимущественно родовой Г. (переизд.: Гербовед, 1913-1914. М., 2003). Были кодифицированы рус. территориальные гербы (П. П. фон Винклер), опубликованы ценные источники (в т. ч. рисунки Титулярника 1672 г., Гербовник А. Т. Князева 1785 г., гербы лейб-кампанцев, «Малороссийский гербовник», составленный Лукомским и В. Л. Модзалевским, и др.); началось систематическое использование архивных материалов. В нач. XX в. Г. окончательно сформировалась в России как отрасль научного знания. |
| Такое начертание похоже на начертание выносной буквы З, отличие состоит в том, что М раскрывается уголками вверх, а З - вниз. В XVII в. выносное М принимает форму косой черты, запятой или восклицательного знака: . В белорус. скорописи выносное М пишется, как правило, в начерке, близком к строчной букве: , либо в виде змейки, расположенной в XVI в. горизонтально: , в XVII в.- почти вертикально: . В укр. скорописи часты написания с длинными закругленными хвостами: . Начертание печатной кириллической буквы до XVIII в. воспроизводило рукописный литургический полуустав. Совр. вариант начертания оформился на основе нового московского письма (канцелярского курсива) кон. XVII - нач. XVIII в. и ренессансного шрифта «антиква» и вошел в широкий обиход в нач. XVIII в., после петровской реформы гражданского алфавита. Совр. рукописные строчная и прописная буквы ( ) ведут свое происхождение от канцелярского письма нач. XIX в.: , воспринявшего некоторые начерки белорус. скорописи XVII в., а также письма прописей «на французский манер» 2-й пол. XVIII в. ( Рейсер. 1962. Ил.). Подобные начертания вкупе с традиционным названием буквы получили отражение в фольклоре: «писать мыслете» - выделывать вензеля ногами в нетрезвом состоянии («И причетники мыслете пишут, за руки схватясь…» - Толстой А. К. Медицинские стихотворения). В глаголице, согласно наиболее распространенной т. зр., начертание буквы представляет собой петлеобразную трансформацию греч. буквы μ («мю») в ее минускульно-скорописном варианте: . По др. версии, прототипом глаголического начертания могли послужить знаки сир. алфавита («эстрангело»; š) или албан. алфавита («кам»). Глаголическая буква М ( ) имеет достаточно сложное начертание, близкое по форме к буквам Л ( ) и Ж ( ): нижняя часть этих 3 букв состоит из 2 петель, соединенных друг с другом сверху с внутренней стороны. Начертание М, как и начертание глаголической буквы У ( ), имеет 4 петли (по 2 пары сверху и снизу), однако в отличие от У пары петель М не совпадают по размеру и расположены не вертикально, а горизонтально. |
|
|
