| Статья представляет собой публикацию фрагментов рукописного справочника иеромонаха (впоследствии епископа) Германа (Вейнберга), описавшего более 100 служб, утвержденных Синодом в XVIII – начале XX века. Эта рукопись, законченная в 1916 году, была обнаружена несколько лет назад в рукописном отделе Российской Национальной библиотеки. В настоящее время она готовится к публикации. Герман воссоздает историю богослужебных текстов, опираясь на архивные фонды Синода и цензурного ведомства, что позволило ему установить даты создания, характер редактирования, имена авторов и редакторов огромного числа церковных служб. Ценность этого справочника заключается в том, что поздние церковнославянские тексты, которые в последние десятилетия стали предметом лингвистического исследования, в том числе и корпусными методами, не имеют достоверных атрибуций, и их история не описана. При публикации исходный текст дополняется информацией о редактировании церковных служб, которое проводилось Издательством Московской патриархии в 1978–1989 годах. В результате мы получаем полноценные источниковедческие справки, посвященные истории служб, используемых в современной богослужебной практике. Настоящая публикация включает три очерка Германа, дополнения к ним, а также очерк истории одной из тех церковных служб, о которой Герману не удалось обнаружить каких-либо сведений. Содержание Служба Святым Виленским мученикам Антонию, Иоанну и Евстафию Служба преподобному Иову Почаевскому, чудотворцу Служба святому мученику Гавриилу младенцу святителю Иоасафу Белгородскому Источниковедение тех текстов, которые используются в современной богослужебной практике, сейчас находится в зачаточном состоянии. Огромный массив текстов XVIII–XX веков (за это время были написаны сотни служб, акафистов и отдельных молитв) воспринимается как аморфная масса. Для большей части текстов нет никакой информации о времени, месте и обстоятельствах создания. Характерно, что когда в рамках Национального корпуса русского языка (ruscorpora.ru) началась работа над подготовкой церковнославянского подкорпуса, его создателям пришлось отказаться от хронологической разметки минейных текстов. Из-за отсутствия информации подобная разметка оказалась просто невозможна. И хотя в XX веке появились и недавно были переизданы две обобщающие работы, посвященные составу современного минейного корпуса [Спасский 2008; Лозинский 2018], приведенные в этих книгах сведения о поздних службах достаточно скудны, поскольку авторы не имели возможности работать с архивными материалами. |
| Введение Для филолога история языка богослужения XIX-XX веков представляет интерес по следующим причинам: – Вплоть до 1917 г. подавляющее большинство населения России в той или иной степени владело церковнославянским языком. Этот язык звучал во время богослужения, на нем заучивались молитвы, в ряде случаев с него начиналось изучение письменного языка. Перепись 1897 г. выявила, что в Российской империи было более 83 млн. православных (Общий свод I, с. 248), которые, пусть нерегулярно, присутствовали при богослужении и знали некоторое количество молитв. – В течение XIX-XX вв. на церковнославянском языке было создано огромное количество новых, непереводных текстов (церковных служб, акафистов и молитв). – Вопрос о языке богослужения периодически становился темой общественной полемики. 1 – Церковнославянский язык нового времени оказывал и оказывает влияние на русский литературный язык. 2 – Церковнославянские фрагменты включаются в произведения, написанные на русском литературном языке, как в оригинальные 3 , так и в переводные. 4 Церковнославянский язык представляет интерес и для историков. Вопрос о литургическом языке и исправлении богослужебных книг периодически оказывался в центре общественных конфликтов. Этот вопрос неоднократно приобретал знаковый характер. Изучать историю обновленчества первой половины XX в., так же как и раскола XVII в., не касаясь вопросов о богослужебном языке, нельзя. Между тем работ, посвященных истории церковнославянского языка XIX-XX веков, практически нет. Отсутствие работ по истории церковнославянского языка нового времени объясняется следующими причинами. Во-первых, церковнославянский традиционно привлекал внимание ученых либо в своем древнейшем варианте (старославянский язык) как источник для изучения праславянского языка, либо как средневековый литературный язык (со времени первых переводов с греческого на славянский и до XVIII в.). Церковнославянский как богослужебный (то есть утративший функции литературного языка) исследователей не интересовал. |
| Широкому кругу вопросов по истории и теории древнерусского церковно певческого искусства, его преемственности византийской культуре посвящены труды Н. Успенского «Древнерусское певческое искусство», «Образцы Древнерусского певческого искусства», М. Бражникова «Древнерусская теория музыки», «Русская певческая палеография», Г. Вагнера, Т. Владышевской «Искусство Древней Руси», Т. Владышевской «Музыкальная культура Древней Руси», Г. Алексеевой «Древнерусское певческое искусство», «Византийско русская певческая палеография», Г. Пожидаевой «Певческие традиции Древней Руси», Д. Шабалина «Певческие азбуки Древней Руси», «Древнерусская музыкальная энциклопедия». Следует также отметить работы выдающихся ученых медиевистов рубежа XIX–XX вв. прот. И. Вознесенского , прот. В. Металлова , А. Преображенского, прот. Д. Разумовского , С. Смоленского, а также исследователей последней четверти XX – начала XXI вв. Ю. Артамоновой, М. Богомоловой, 3. Гусейновой, Н. Денисова, Н. Заболотной, Н. Захарьиной, Б. Карастоянова, А. Конотопа, А. Кручининой, И. Лозовой, М. Макаровской, Е. Мещериной, Н. Парфентьевой, Н. Парфентьева, Н. Рамазановой, Н. Серегиной, О. Тюриной, Е. Шевчук, Б. Шиндина и многих др. исследователей. Отдельным периодам истории богослужебного пения (ветхозаветного, византийского, древнерусского в связи с господством тех или иных роспевов нотаций) посвящены работы Е. Коляды «Музыкальные инструменты в Ветхом Завете», Е. Герцмана «Византийское музыкознание», Н. Заболотной «Музыкальная культура Древней Руси в певческих рукописях XI–XIV веков», В. Беляева «Раннее русское многоголосие», М. Богомоловой «Знаменная монодия и безлинейное многоголосие на примере Великой Панихиды». Истории русской духовной музыки XVIII–XX веков значительное внимание уделено в трудах Н. Герасимовой – Персидской, Н. Гуляницкой, Е. Гущиной, И. Дабаевой, С. Зверевой, А. Кандинского, Ю. Келдыша, А. Лебедевой -Емелиной, Е. Левашева, Л. Малацай, А. Наумова, Ю. Паисова, А. Полторухина, Н. Плотниковой, Вл. Протопопова, М. Рахмановой, С. Хватовой и др. Особо следует отметить серию книг «Русская духовная музыка в документах и материалах», внесшую значительный вклад в изучение богослужебно певческих традиций и авторской духовной музыки, исследование Н. Гуляницкой «Поэтика музыкальной композиции. Теоретические аспекты русской духовной музыки XX века». |
| Т. о., 1-й период развития Н., еще называвшего себя «(нео)схоластикой», дал результаты, заставившие и его противников (напр., Р. Эйкена) признать значение этого течения. Вместе с тем возможности Н. существенно ограничивались папской цензурой, к-рая часто препятствовала выходу за пределы обозначенных в офиц. пропозициях тем и подходов. 2-й период В связи с прошедшими 2 мировыми войнами был иначе поставлен вопрос о христианстве и возможности его осмысления, хотя схоластический Н. по-прежнему оставался в силе: в 30-40-х гг. XX в. были осуществлены очередные издания почти всех основных курсов, созданных на рубеже XIX и XX вв., в Григорианском университете преподавание богословия в 50-60-х гг. XX в. велось по традиц. схемам и на латыни. Э. А. Жильсон отмечал, как изменились интересы поколения, выступившего в 10-20-х гг. XX в. (см.: Жильсон Э. Философ и теология/Пер.: К. Демидов. М., 1995. С. 75-77). Оно искало живого религ. чувства и потому не могло удовлетвориться господствующей формой Н., представители к-рого смотрели на мир с т. зр. «вечной философии» и не поспевали за течением времени. Несмотря на то что неотомистами в кон. XIX в. была проделана значительная работа по возвращению учения Фомы Аквинского в ряд актуальных культурных явлений, смещение религ. интересов привело верующих к «поиску богословия» изнутри жизненной ситуации с намерением ее прояснения и преодоления. При этом главную роль стал играть не клирик-профессионал, а мирянин. Большое воздействие оказывали общественные процессы: тоталитаризм, вторая мировая война и опыт сопротивления, политизация культуры и умаление значения человеческой свободы, а также актуальная философская проблематика - бергсонизм, влиявший на Жильсона и Ж. Маритена ; кантианство, с к-рым боролся Ж. Марешаль; характерный для декаданса кризис культуры, от к-рого искал спасения Г. К. Честертон . Наряду со стандартными или историческими трактовками томизма эти авторы создали индивидуальные философские, эстетические и проч. формы осмысления наследия Фомы Аквинского. Для историко-философской рефлексии этого периода, воплощенной в трудах Жильсона, Маритена, Ф. Ч. Коплстона, характерно представление о схоластике как совокупности уникальных учений, каждое из к-рых имело свои особенности - прежде всего в понимании ключевых метафизических понятий. Вместе с осознанием неоднородности томистской традиции произошло открытие своеобразия постсредневековой схоластики XVI-XVIII вв. (К. Джакон, К. Фабро). |
| Всякий, ненавидящий брата своего, есть человекоубийца; а вы знаете, что никакой человекоубийца не имеет жизни вечной, в нем пребывающей. 1 Ин. 3,15 В музее Андрея Рублева открывается выставка о роли иконы в русском быту в XVII-XX веках 03.06.2015 В Центральном музее древнерусской культуры и искусства имени Андрея Рублева в среду открывается выставка " Домашнее убранство иконы : киоты и произведения декоративно-прикладного искусства XVII - начала XX века " Выставка будет открыта до 26 сентября 2015 года в помещении выставочного зала музея (Настоятельский корпус Спасо-Андроникова монастыря) В Центральном музее древнерусской культуры и искусства имени Андрея Рублева в среду открывается выставка " Домашнее убранство иконы: киоты и произведения декоративно-прикладного искусства XVII - начала XX века " . Она впервые познакомит зрителей с особенностями бытового почитания икон в разных слоях русского общества с конца XVII до начала XX века. Помимо экспонатов из собрания музея, на выставке будут представлены памятники из восьми частных коллекций. Это киоты, иконы в драгоценных окладах, лампады, предметы личного благочестия, составляющие убранство дворянских домовых церквей и купеческих образных комнат. Всего на выставке будет показано около 250 произведений, сообщается в пресс-релизе, поступившем в редакцию NEWSru.com. Широкий хронологический охват экспозиции позволяет отразить разные стилистические направления русского православного искусства позднего Средневековья и Нового времени. Среди экспонатов выставки особый интерес представляет полихромная резная киотная рама петровского времени (собрание С. Н. Воробьева). К шедеврам русской декоративной резьбы середины XVIII столетия относится напольный киот в стиле рококо (галерея " Русская усадьба " ), который мог бытовать как в церковном пространстве, так и в жилом интерьере, гармонично сочетаясь с обстановкой помещения. В декоре киота использованы характерные для той эпохи орнаментальные мотивы - вьющаяся виноградная лоза, цветочные гирлянды, раковины. Более 30 икон в киотах предоставлены коллекционером Ю. И. Тарановым, собиравшим и реставрировавшим иконные киоты на протяжении сорока лет. Благодаря его подвижнической деятельности было сохранено около тысячи киотов, не ценившихся ранее как произведения искусства. Участники выставки Ю. В. Игнатьев и А. Н. Ларичкин - профессиональные реставраторы, бережно сохранившие редкие образцы русской киотной резьбы. Уникальные произведения русского прикладного искусства представили на выставку коллекционеры А. Л. Кусакин, А. С. Жариков и Н. И. Давыдов. Выставка будет открыта до 26 сентября 2015 года в помещении выставочного зала музея (Настоятельский корпус Спасо-Андроникова монастыря). Седмица.Ru / Древо-инфо.Ru Редакция текста от: 03.06.2015 17:16:06 |
| Глава четвертая Пределы Сибирской епархии к началу XVIII в. Колонизации Сибири со второй половины XVII в. до половины XVIII в. Постройка городов, крепостей, слобод, заводов. Укрепленные линии Западной и Восточной Сибири. Колонизация Приморской области и Камчатки и укрепление их за Русью с постройкой городов. Административное деление Сибири в половине XVIII в. с разделением на провинции и дистрикты. Христианская миссия в Сибири в конце XVII и в XVIII в. Даурская-Забайкальская миссия. Миссионерские труды Тобольского митроп. Филофея-схимонаха Феодора и его сотрудников и продолжателей его дела – в лице иркутских архиереев к половине XVIII в. Камчатская миссия. Постройка храмов в Сибири. Состав и пределы Тобольской епархии в начале XVIII в. Иркутское викариатство. Прикрытие его и присоединение области Иркутского викария к Тобольской епархии. Трудность управления Сибирской епархией одному архиерею. Открытие самостоятельной Иркутской епархии (1727 г.); её состав. Присоединение к ней от Тобольской епархии Илимска и Якутска с их округами. Состав и пределы Тобольской и Иркутской епархий к половине XVIII в. Их постоянство. Неосуществившийся проект открытия Камчатской или Якутской епархий в половине XVIII в. XX Сибирская епархия (Тобольская митрополия) к началу XVIII века представляла собой громадное пространство. В течение XVII в. в своих крайних пределах она успела подойти к естественным границам на севере – к Ледовитому океану, на востоке приблизилась к Великому океану, на юге она сомкнулась с землями, подвластными Китайской Империи – в, так называемой, Даурии. Юго-западная граница Тобольской епархии шла по киргиз-кайсацким и калмыцким степям, примыкавшим к южному Уралу. Уральский хребет на всем своем протяжении составлял естественную западную границу Сибирской епархии почти за весь XVIII-й век. Сибирская епархиальная территория, заключенная в этих границах, раскидывалась во все стороны более, чем на 300 000 квадр. миль. Новые приобретения в XVIII в. увеличили ее еще почти на 50 000 квадр. миль. 378 |
|
|
