| Корпус южнослав. рукописей, в той или иной степени отражающих различные аспекты 1-го восточнослав. влияния (репертуар, памяти святых, лексика, орфография, графические особенности, орнаментика и др.), состоит не менее чем из 140 кодексов и их отрывков XIII-XVI вв. (преимущественно XIV в.), притом что наиболее полная опубликованная сводка ( Miklas. 1988. S. 456-461) учитывает 55 рукописных книг до кон. XIV в., не все из к-рых имеют отношение к проблеме. Источниковая база для изучения Д. в. существенно увеличилась за последние 3 десятилетия, с одной стороны, вслед. активной каталогизации слав. рукописей в СССР (позднее - на постсоветском пространстве) и за рубежом, с другой - в результате выработки критериев, позволяющих разграничить обстоятельства формирования лит. корпуса обоих Д. в., что дало возможность с уверенностью отнести к 1-му периоду практически все древнерус. тексты, известные в южнослав. списках XV в. ( Турилов. 2005; ср.: он же. 1993. С. 28-29). Среди списков преобладают сербские, что объясняется, с одной стороны, тесными русско-серб. контактами на Афоне во времена св. Саввы, с другой - значительно лучшей сохранностью памятников серб. письменности XIV-XV вв. по сравнению с болгарской. В книжно-лит. корпус 1-го восточнослав. влияния, известный в наст. время, входят следующие группы памятников. 1. Сочинения древнерус. авторов (и авторов, работавших на Руси) XI-XII вв. Авторские сочинения: служба св. князьям Борису и Глебу Киевского митр. Иоанна ( Сперанский. К истории взаимоотношений. 1960. С. 15-16; 1992; СКСРК, XIV. Вып. 1. Прил. 2. С. 632), «Слово о законе и благодати» и «Послание к брату столпнику» митр. Илариона ( Сперанский. К истории взаимоотношений. 1960. С. 16-19; Турилов. 1993. С. 32-33), ответы Киевского митр. Георгия на канонические и обрядовые вопросы прп. Феодосия Печерского и спасо-берестовского игум. Германа ( Турилов. 2004. С. 225, 233-254), канонические ответы митр. Иоанна II ( Сперанский. К истории взаимоотношений. 1960. С. 21-22), «Притча о белоризце», «Притча о слепце и хромце» (проложная редакция) и молитва свт. Кирилла, еп. Туровского (Там же. С. 25-28; Турилов. 1993. С. 33). Открытым остается вопрос о времени перехода на слав. юг (XII-XIII вв. или 2-я четв. XV в. в связи с заключением унии на Ферраро-Флорентийском Соборе ) «Слова о вере варяжской» прп. Феодосия Печерского, сохранившегося в 2 славяно-молдав. списках XV и XVI вв. ( Сперанский. К истории взаимоотношений. 1960. С. 19-20; ср.: Турилов. 1991. С. 94-95). |
| С XI в. папирус перестал употребляться в папской канцелярии и Б. стали издаваться только на пергаменте. В сер. XI в. папа Лев IX провел реформу папской канцелярии, что повлекло за собой упорядочение формуляра Б. и правил их использования. В XI-XIII вв. сформировался тип больших и малых Б. (также «привилегии» и «послания»), отличавшихся степенью торжественности. Все Б. начинались с имени папы, написанного готическим майюскулом. В больших Б. после слов «episcopus, servus servorum Dei» шла клаузула, формула, оговаривавшая неограниченный срок действия документа,- «in perpetuam memoriam» или «ad perpetuam rei memoriam» (сокращенно IN PP. M); в малых Б. вместо нее стояло «salutem et apostolicam benedictionem» (приветствие и апостольское благословение). Адресат в тексте не указывался. Со 2-й четв. XII в. большие Б. подписывались папой и кардиналами-епископами (в центре под именем папы), кардиналами-пресвитерами (слева) и кардиналами-диаконами (справа). Внизу документа, слева от подписи папы, ставилась т. н. рота, состоявшая из 2 концентрических кругов, в пространство между к-рыми был вписан папский девиз (signum), краткое изречение из Свящ. Писания, выбранное понтификом при восшествии на престол. Девизом Льва IX, напр., было изречение «Misericordia Domini plena est terra» (Милосердием Божиим полна земля), а папы Адриана IV - «Oculi mei semper ad Dominum» (Очи мои всегда ко Господу). В центре роты располагались имена апостолов Петра и Павла, над и под ними - имя папы. Справа от папской подписи и напротив роты стояла монограмма, заменившая древнюю формулу благословения «Вепе valete» (Будьте здоровы). Начиная с понтификата Льва IX эти слова писались не полностью, а в виде монограммы. В малых Б. рота, монограмма «Bene valete», подписи папы и кардиналов отсутствовали, их подписывал только кардинал-канцлер. В отличие от малых Б. текст больших Б. всегда заканчивался угрожающими или запретительными клаузулами «Decernimus ergo ...» (Постановляем поэтому ...), «Si quis igitur ...» (Если же кто ...). В XI в. последнюю строку текста заполняли многократным повторением слова «Amen». В «Datum» указывались имя должностного лица, выдавшего Б., день месяца, индикт, год от Воплощения Господа, год понтификата. Напр., «Дано в Латеране рукой Роланда, святой Римской Церкви кардинала-пресвитера и канцлера, в 12-й день до июньских календ, 5-го индикта, в год от воплощения Господня 1157, понтификата же господина папы Адриана четвертого год третий» (Datum Laterani per manum Rolandi sanctae Romanae ecclesiae presbyteri cardinalis et cancellarii, XII Kl. Junii, indic [tione] Vo, anno dominicae incar. MCLVIIo pontificatus vero domini Adriani papae quarti anno tertio мая 1157]). Вплоть до понтификата папы Льва XIII (1878-1903) Б. писались особым шрифтом с разнообразными сокращениями и отсутствием пунктуации. Поскольку текст был довольно труден для чтения, вместе с Б., как правило, посылалась копия (transsumpta, transsumptio), написанная более простым шрифтом. |
| В Византии память папы Льва I отмечалась 18 февраля 982. Р. 54], как считается, потому, что в этот день в Константинополе римскому понтифику был посвящен храм С. 76]. Вслед за Греческой церковью традицию поминовения в этот день первоиерарха Рима восприняли и митрополии в славянских землях: под 18 февраля память папы Льва отмечена в десятках южно- и восточнославянских месяцесловов XI-XIV вв. С. 272; 14. С. 533]. В древнейших восточно- славянских служебных Минеях на февраль S. 536–580] помещена служба на тот же день, где понтифик воспевается и превозносится как «глава правоверия церкви христовой», «уставитель истине», «Моисей вторый» и «утро от Запада» в связи с сформулированной им христологической доктриной, занесенной в «свиток веры правыя» – так гимнографом назван Томос папы Льва I. Также в соответствии с формулировкой участников собора Томос назван в тексте службы и «столпом правоверия» S. 549] 1 . В южнославянских землях память папы Льва I в соответствии с византийской традицией также отмечалась 18 февраля, что зафиксировано в ряде рукописей служебных Миней XIII–XVII вв. 2 . Таким образом, традиция прославления папы в гимнографии православных славян насчитывала несколько столетий. Древнейшая славянская рукопись, сохранившая упоминание о понтифике, происходит из Болгарии – это Енинский Апостол (XI в.), где месяцесловная память «Лъвоу папежоу римъскоу» помещена на неделю сыропустную Л. 4об.; 18. С. 23]. Поэтому можно полагать, что по крайней мере за десятилетия до образования Второго Болгарского царства римский папа Лев I Великий поминался как святой в храмах южнославянских провинций. День почитания понтифика в славянских памятниках агиографии соответствует гимнографической традиции 3 , однако в южно- и восточнославянских минейных сборниках вплоть до конца XVII в. отсутствовало сколько-нибудь пространное и целостное житие папы Льва I 4 . В древнейшем славянском нестишном Прологе конца XII – начала XIII в. 1324. Л. 152в-152г.] под 18 февраля помещено лаконичное житие Льва Великого , которое, хотя и укладывается в характерную для проложных статей трехчастную агиографическую композицию С. 51], близко по содержанию к похвальному слову, поскольку в основном сводится к прославлению папы как «дивного отца» за «многую го добродтель и цломудри и чьсть» в связи с ролью римского первоиерарха в ниспровержении вероучения монофиситов на IV Вселенском соборе С. LXVIII, 774]. Замечателен пример текста одного из сербских кодексов Минеи (декабрь – февраль, XIII/XIV в.), где служба понтифику продолжена похвалой из нестишного пролога, образовав цельную композицию своеобразного компилятивного памятника гимнографии 895. Л. 86об. –88]. |
| В советское время изучение этой темы было затруднено в связи с господством атеистической идеологией. Работы исследователей преимущественно были посвящены литературному изучению памятников паломничества . При этом паломничества, дипломатические поездки и просто путешествия стояли в одном ряду, что наносило ущерб восприятию религиозной стороны паломнических памятников. В то же время в советский период для изучения темы древнерусского паломничества впервые были привлечены результаты археологических изысканий . После 1991 г. историки сосредоточили внимание на культурологических аспектах этой темы. Исследователей стала интересовать внутренняя — духовная — сторона паломничества , также были рассмотрены вопросы метрологии и паломнических маршрутов. В этот период был создан ряд монографий на тему паломничества . Однако до сих пор никто из исследователей не затрагивал тему паломничества к собственным русским святыням в период с XI по середину XV вв. Это объясняется, прежде всего, отсутствием достаточного количества источников для изучения данной темы. В нашей статье будет предпринята попытка осветить вопрос о составе древнерусских паломников, совершавших поклонение святыням Руси. Наибольшее количество сведений о паломничестве к русским святыням дают агиографические памятники. Для раннего периода (XI-XIII вв.) это, в первую очередь, Борисоглебский цикл , затем, Киево-Печерский Патерик , Житие Леонтия Ростовского , Сказание о чудесах Владимирской иконы Богородицы . Немало сведений для этого периода дают и летописи: древнейшие дошедшие до нас своды, сохранившиеся в Лаврентьевском и Ипатьевском списках . В период с XIV по середину XV в. наибольшее количество сведений о паломниках к русским святыням находится в житиях Сергия Радонежского и Кирилла Белозерского и ряде других агиографических памятников . Собственно “паломниками” на Руси называли людей, которые шли на поклонение восточно-христианским святыням . Для паломников, направлявшихся к своим русским святыням, существовало другое название — “богомольцы”. Однако термин “богомолье” встречается достаточно поздно . Паломничествами в данном исследовании мы будем называть путешествия к русским святыням, о которых древнерусские книжники оговаривают, что совершавшие их лица пришли “издалека”. Так, например, Епифаний Премудрый , автор жития св. Сергия Радонежского, говорит о паломниках в нашем понимании: “И мнози к нему (преподобному Сергию — Е.Г.) прихождаху, не токмо ближнии, но издалече, и от далних градовъ и странъ, хотяще видети и слышати слово от него, и велику ползу, и душевное спасение приемлюще от поучения и делъ его” . В ранний период (XI-XIII в.) понятие “пришедший издалека” не встречается в источниках, поэтому паломничеством в данном случае мы также будем считать путешествия к святыням, которые требовали преодоление значительного расстояния (от одного дня и больше), например: из Киева в Вышгород — к мощам свв. Бориса и Глеба , из Владимира в Ростов — к мощам св. Леонтия Ростовского и др. |
| Личные связи епископов и аббатов с государем, сосредоточение в руках духовенства политической и экономической власти на значительных территориях, включенность епископов и аббатов в состав правящей элиты, а также соответствующие представления о месте Церкви в обществе и о ее взаимоотношениях с королевской властью были характерны для мн. европ. гос-в в средние века и Новое время и восходили к религиозно-политической традиции поздней Римской империи начиная с имп. Константина I Великого . В раннее средневековье тесная связь церковных и гос. институтов существовала в Византийской империи (см. разд. «Империя и Церковь»), в Вестготском королевстве (см. ст. Готы ), но понятие «Имперская Церковь» традиционно используется для характеристики церковной организации в Каролингской империи, в королевствах, образовавшихся после ее распада, и в Римско-Германской империи эпохи правления Саксонской (919-1024) и Салической (1024-1125) династий. Считается, что Вормсский конкордат (1122) положил конец системе И. Ц., однако и в XIII-XIV вв. в Германии характерные для И. Ц. отношения католич. Церкви и королевской власти оказали влияние на формирование имперских церковных территориальных княжеств, способствовали оформлению особого «сословия» имперских епископов (Fürstbischöfe) и прелатов (Reichsprälaten, Reichsklöster, Reichsabteien, Reichsstifte), просуществовавшего до нач. XIX в. Соединение высокой церковной должности со светским княжеским или графским титулом в средние века и Новое время было характерно и для Англии (архиепископ Даремский в XI-XIX вв. носил титул Даремского графа-палатина (prince-bishop)), Франции (с нач. XIII в. архиепископ Реймсский имел титул герцога Реймсского, епископ Лангрский - герцога Лангрского, епископ Бове - графа Бове, епископ Шалонский - графа Шалонского, епископ Нуайонский - графа Нуайонского, и наоборот, герцог Ланский с нач. XIII в. был одновременно епископом Ланским; все они являлись пэрами Франции), Польши (в XIV-XVIII вв. епископ Варминский (Эрмландский) носил титул князя Варминского, в 1443-1770 епископ Краковский - титул герцога Севежского), Испании (епископ Уржельский с 1278 до наст. времени имеет титул соправителя (coprincipe) князя Андоррского). |
| Н. опубликовал множество статей по исторической географии, общественной и культурной истории средневек. Сербии, сербско-визант. духовным связям и связями сербов с османской Турцией. Вначале он исследовал историю значимых географических мест в гос-ве династии Неманичей , в т. ч. Брскова, Дане, Николь-Пазара, Бихора, Видинской обл. и др. Хотя многие его предположения вскоре были опровергнуты, они дали толчок развитию полемики по этим темам. Итогом этих публикаций стало исследование «Земли деятельности Немани» Н. Београд, 1877. 1. С. 163-243), в к-ром он попытался определить географические места, упомянутые в биографиях Стефана Немани, отца свт. Саввы Сербского и основателя династии серб. правителей Неманичей. Через год вышло 2-е исследование - «Ново Брдо и Враньское Поморавле в сербской истории XIV и XV вв.» (Ново Брдо и у ucmopuju cpnckoj XIV и XV в.//Там же. 1879. 3. С. 263-355), представившее развитие географической области в сербском средневек. гос-ве. Далее свет увидело исследование о серб. землях в период до правления Неманичей «Сербские области X и XII вв. до правления Неманичей» (Српске области X и XII в. пре владе Друштва српске словесности. Београд, 1880. 48. С. 1-151). Н. и позже продолжал публиковать исследования об отдельных важных городах и областях средневек. серб. державы. Вопросы церковной топографии он затронул в неск. исследованиях, из к-рых необходимо выделить «Заметки по истории Шабаца и шабацкой столицы правителя» (Белешке к ucmopuju Шапца и шабачке владичанске Н. 1887. 9. С. 3-34) и «Дополнение к истории Валевской митрополии» (Joш jeдah прилог к ucmopuju мumponoлuje//Там же. 1889. 11. С. 215-217), в к-ром автор определил изменения границ Шабацкой епархии, и исследование «Монастырь Убожац: Питье в Сербии XIII и XIV вв.» (Манастир Убожац: Пиво у Cpбuju XIII и XIV в.//ГСКА. 1911. 86. С. 141-166). Для церковной историографии важное значение имеет и труд «Охридская архиепископия в начале XI в.» (Охридска apxuenuckonuja у почетку XI в.//ГСКА. 1908. 76. С. 1-62), в к-ром на основании повелий визант. имп. Василия II Болгаробойцы, данных Охридской архиепископии в 1019 и 1020 гг., он определил территории, входившие в эту церковную структуру. |
| Патриарху Константинопольскому Герману I († 733) приписываются 2 гомилии на Введение (PG. Vol. 98. Col. 292–309, 309–320; широкое распространение имели также слова на Введение свтт. Тарасия Константинопольского и Георгия Никомидийского), что может свидетельствовать о праздновании этого события в Константинополе того времени. С IX в. праздник получил широкое распространение на Востоке (Скабалланович М. Толковый Типикон. К., 1910. Вып. 1. С. 110). Окончательно в число двунадесятых праздников Введение вошло только после XIV в.— Феодор Продром (XII в.) и Никифор Каллист (XIV в.) (Niceph. Callist. Hist. Eccl. 2. 3) еще не включали его в это число (Сергий (Спасский), архиеп. Месяцеслов Православного Востока. Владимир, 1901. Т. 1. С. 401), но уже согласно студийским и иерусалимским Типиконам XI–XIV вв. он отмечается почти так же торжественно, как и другие двунадесятые праздники. Тем не менее даже в печатных Типиконах XVII в. отдельные особенности совершения службы Введения указывают на то, что ее статус несколько уступает статусу служб других двунадесятых праздников. В качестве даты праздника практически повсеместно принято 21 ноября, исключение составляют только коптские месяцесловы, в которых Введение отмечается 29 ноября (Сергий (Спасский). Цит. соч. Т. 1. С. 395), и практика отдельных областей Римской Церкви, где Введение было подвижным праздником и отмечалось в воскресный день после 11 ноября. Уже в студийских Типиконах, использовавшихся в Византии до нач. XIII в., а на Руси — до нач. XV в., праздничный цикл Введения включает в себя также предпразднство 20 ноября, собственно праздник 21 ноября и попразднство 22 (или 22–23) ноября. По Иерусалимскому уставу, на который в XII–XIII вв. перешли греческие, в XIV в.— южнославянские Церкви, а на рубеже XIV–XV вв.— Русская Церковь, празднование Введения образует шестидневный цикл: предпразднство составляет по прежнему один день (20 ноября), когда поются 3 последования: предпразднства, прп. Григория Декаполита и свт. Прокла Константинопольского; праздник торжественно отмечается 21 ноября (в XX–XXI вв. — 4 декабря по новому стилю); попразднство увеличено до четырех дней (22–25 ноября), включая отдание праздника в последний день. В описании службы Введения редакции Иерусалимского устава различаются незначительно. |
| Центральная часть города (120 га) окружена фрагментами визант. стен и башен, возведенных в кон. V в.- ок. 540 г. частично на месте эллинистических и рим. стен; венецианские круглые башни относятся к XIV-XV вв. Самое значимое сооружение - амфитеатр начала II в. на 20 тыс. зрителей. Перекрытые сводами помещения в IV в. превращены в христ. кладбище; в ближайшую к арене зап. галерею встроена часовня сщмч. еп. Астия (упом. с 1280, обнаружена в 1967; кладка апсиды с бифорием - VI в.). Поверх росписей, созданных между IV и VI вв., выложены 3 мозаики (между VI и Х вв., наиболее убедительная дата - VII или нач. VIII в.). На юж. стене - изображение св. Стефана, правее его - Богородицы (?) типа Maria Regina, в имп. облачении, с 2 архангелами и 2 ктиторами. На зап. стене находилось изображение Христа (или Богородицы (?), уцелели нижние части одеяния) с 2 архангелами (сохр. правый и фрагменты левого), фрагментами фигур Св. Ирины (Мира; слева) и Св. Софии (Премудрости; справа) со сферой. В помещении к северу от часовни св. Астия - основание купели баптистерия, часовня с фресками X-XIII вв., колумбарий. С 2002 г. при участии Пармского ун-та ведутся работы по созданию Археологического парка; в 2006 г. на территории амфитеатра были обнаружены руины дворца. 2001-2002 гг. открыты некрополи I-IV вв. на древней дороге в рим. порт, находившийся в 7 км к северу от Д., и близ виллы Зогу (использовался до VII в.). Среди др. построек выделяются круглая площадь (радиус 18 м) с остатками колонн дворца имп. Анастасия I (уроженца Д.) или имп. Юстиниана I (VI в.; раскопки в 1987), основания однонефной базилики (предположительно свт. Николая) VI в. и 3-нефной (предположительно ап. Андрея) X - нач. XI в., перестроенной в 1502 г. в мечеть султана Мехмеда Фатиха. Из письменных источников известно о строительстве в 813-826 гг. мон-ря «На море». В последние годы построены собор ап. Павла (90-е гг. ХХ в.; мозаики мастера Э. Синая) и Большая мечеть (1993; на месте разрушенной землетрясением 1979). Археологический музей открыт в 1951 г., из античных находок выделяется мозаика эллинистического дома «Дурресская красавица» (кон. IV в. до Р. Х.; с 1981 в Нац. историческом музее, Тирана). |
| В средневизант. эпоху И. П. входила в состав фемы Вукелларии. В 711 г. близ И. П. погиб в морской буре визант. флот, отправленный имп. Юстинианом II в карательную экспедицию против Херсонеса. Ок. 842 г. Пафлагония с И. П. была выделена из фемы Вукелларии в отдельную фему. Ок. 880 г. часть жителей И. П. по приказу имп. Василия I была переселена в разрушенный арабами и восстанавливаемый г. Каллиполь (Галлиполи, ныне Гелиболу). В 941 г. И. П. и ее окрестности пострадали от нападения флота киевского кн. Игоря , но город не был взят (отражено в Житии прп. Василия Нового; BHG, N 263-264f). С кон. XI в. И. П. подвергалась частым атакам турок-сельджуков, захвативших центральные районы М. Азии. В кон. XII в. перешла во владение Румского султаната. В 1204 г. была занята Давидом I Великим Комнином , братом трапезундского имп. Алексея I , и до 1214 г. принадлежала Трапезундской империи. Давид Великий Комнин в 1206/07 г. восстановил укрепления И. П. В 1214 г. город был завоеван во время неск. походов никейским имп. Феодором I Ласкарем и вошел в состав Никейской, а c 1261 г.- возрожденной Византийской империи. С 60-х гг. XIII в. И. П. неоднократно страдала от набегов тюрок; к кон. XIII в. оставалась единственным крупным владением византийцев в Пафлагонии. В XIII-XV вв. И. П. посещали венецианские и генуэзские суда, в И. П. велась торговля, а в 1-й пол. XIV в. в городе существовала небольшая генуэзская фактория. В кон. XIII в. источники отмечают случаи взаимных коммерческих претензий визант. и итал. купечества. В 1348/49 г., во время византийско-генуэзского конфликта, на гавань И. П. напал генуэзский флот и визант. суда были сожжены. Город был захвачен турками-османами 4 июля 1360 г. И. П. неоднократно служила местом высылки неугодных визант. императорам лиц: арианского ересиарха Феофила Индийца в сер. IV в. ( Philost. Hist. eccl. IV 8), севастократора Исаака Комнина в 1139 г., еп. Николая Кротонского в 1265 г. и др. И. П.- родина знаменитого визант. эрудита и историка Никифора Григоры , написавшего риторическую похвалу городу. Его дядя и воспитатель свт. Иоанн был митрополитом И. П. в 1295-1328 гг. |
| кн. Димитрия Александровича) скончался митр. Кирилл II. Новгородский владыка присутствовал при его кончине и отпевании наряду с епископами Игнатием Ростовским и Феодором Владимиро-Суздальским (не исключено, что иерархи Сев. Руси собрались для решения вопросов, касающихся канонического права и Кормчей ). Зимой 1280/81 (6789) г. Владимирский вел. кн. Димитрий Александрович начал боевые действия против Новгорода. Согласно НПЛ, ко князю «новгородци же послаша владыку с молбою, и не послуша и». Владимиро-суздальские войска вторглись на Новгородскую землю, дошли до р. Шелони, «много пакости створи» (НПЛ. С. 324). Однако по Троицкой летописи, отразившей великокняжеское летописание XIII в., «князь же великий, послушав епископа, приа их (новгородцев.- М. П.) челобитье, поима от них дары, с своею братьею възвратися назад въсвояси» ( Присёлков. С. 338). В целом новгородское владычное летописание того времени при освещении княжеских междоусобиц занимает нейтральную позицию. В 1285 г. в Новгород приезжал Киевский митр. Максим , подробности визита в источниках не приводятся. Согласно записи на Служебной Минее на ноябрь (XII в.), выполненной диаконом собора Св. Софии Скоренем в кон. XIII в. (ГИМ. Син. 161. Л. 260 об.), в 1296 г. («лета 6804 индикта 10»), «при владыце Клименте», наместники кн. Андрея Александровича были изгнаны из Новгорода, просьба о княжении была отправлена к московскому св. кн. Даниилу Александровичу, к-рый прислал своего малолетнего сына Иоанна (см. Иоанн I Данилович Калита ) (СКСРК, XI-XIII. 81. С. 120). К этому времени следует отнести договор Новгорода с Тверским вел. кн. св. Михаилом Ярославичем , к-рый выступил как союзник Новгорода и кн. Даниила против вел. кн. Андрея. Тверской экземпляр договора составлен в виде обращения кн. Михаила к «отьцю ко владыце», т. е., вероятно, к К., с сообщением о достигнутых договоренностях (ГВНиП. С. 14. 4; обоснование датировки: Зимин А. А. О хронологии договорных грамот Вел. Новгорода с князьями XIII-XV вв.//ПИ. 1956. Вып. 5. |
|
|
