| Даже если допустить возможность особого столь приближенного к Самому Богу служения Римского епископа, то его необходимым церковным условием должно быть таинство, сообщающее благодать для столь высокого служения. Но такого таинства в Римской Церкви не было и нет. Согласно экклезиологии Римо-католической Церкви папская власть обеспечивает единство Вселенской Церкви, каковой она себя считает. Это единство осуществляется через общее подчинение единому главе, которое является необходимым условием принадлежности к Церкви и свидетельством о нем. Таким образом, церковное единство осознается католичеством иерархически, тогда как Православная Церковь полагает его основу в единстве Тела Христова, в сакраментальной общности всех верных, объединенных не единством власти, а единством таинств, прежде всего, «Евхаристии как таинства церковного единения». Следует заметить, что несомненное благотворное влияние Православия сказалось в том, что в современной католической экклезиологии преобладание земного над небесным постепенно смягчается, и представление об иерархическом вероисповедном сообществе сменяется представлением о сообществе сакраментальном, идея главенства сменяется идеей общего участия в таинстве. В нашем столетии эти изменения с особой силой выразила в 1943 г. энциклика Пия XII «Mystici corporis», в последующие десятилетия они получили преимущественное развитие, особенно в ходе подготовки II Ватиканского собора, и оказали самое серьезное влияние на его итоговые документы, особенно, на догматическую конституцию «О Церкви» («Lumen Gentium»). В изложении основ экклезиологии в первой главе конституции, которая называется «Таинство Церкви» помимо типичных католических воззрений на роль апостола Петра и его наместника на земле православный взгляд сразу привлекает сам образ Церкви как таинства, который приходит на смену прежним схоластическим определениям. Столь же существенно отличается от римо-католического учения о единстве Вселенской Церкви в лице папы экклезиология Вселенской и Поместной Церкви в православной традиции. По словам В.Болотова, Вселенскую Церковь составляет «конфедерация равноправных величин» или Поместных Церквей, объединенных общим вероучением и строем церковной жизни. Каждая из них совершенно самостоятельна в своей внутренней жизни и не имеет никаких прав перед другими Поместными Церквами. По словам того же В.Болотова, «Патриархат говорит о себе только то, что он есть, а папство, что оно должно быть». Как гласит «Окружное послание» (1895 г.): «Каждая в отдельности автокефальная Церковь на Востоке и Западе была всецело независима и самоуправляема во времена семи Вселенских Соборов … и епископ Римский не имел права вмешательства, будучи и сам также подчиненным соборным постановлениям». |
| Кн. V «Имущество Церкви» (De bonis Ecclesiae temporalibus; 4 титула, каноны 1254-1310) содержит нормы церковно-имущественных правоотношений (приобретение и управление церковным имуществом, его отчуждение, деятельность благотворительных орг-ций). Кн. VI «Санкции в Церкви» (De sanctionibus in Ecclesia; каноны 1311-1399) состоит из 2 частей: 1-я содержит общие канонические принципы, определяющие церковные преступления и наказания (De delictis et poenis in genere; 6 титулов, каноны 1311-1363); 2-я часть касается наказаний за отдельные виды канонических преступлений (De poenis in singula delicta; 7 титулов, каноны 1364-1399). Кн. VII «Процессы» (De processibus; каноны 1400-1752) состоит из 5 частей: 1-я посвящена вопросам церковного судопроизводства в целом (De iudiciis in genere; каноны 1400-1500), т. е. границам церковной юрисдикции, ступеням и видам церковных судов, порядку судопроизводства, сторонам в судебном деле, искам и отводам; 2-я часть «Судебное разбирательство споров» (De iudicio contentioso; каноны 1501-1670) содержит 2 раздела: о процессуальных нормах ординарного судебного разбирательства (De iudicio contentioso ordinario; 11 титулов, каноны 1501-1655) и устного спорного процесса (De processu contentioso orali; каноны 1656-1670); 3-я часть включает нормы некоторых особых процессов (De quibusdam processibus specialibus; 3 титула, каноны 1671-1716), таких как бракоразводный и о несостоятельности рукоположения; 4-я часть посвящена карающему процессу (De processu poenali; 3 титула, каноны 1717-1731); в 2 разделах 5-й части излагается порядок действий при адм. обжалованиях, а также при отстранении настоятелей прихода и при их переводе на др. должность (De ratione procedendi in recursibus administrativis atque in parochis amovendis vel transferendis; каноны 1732-1752). Особенности C. i. c. отражает выработанную II Ватиканским Собором экклезиологию, представленную в догматической конституции о Церкви «Lumen gentium», согласно к-рой Церковь рассматривается как Народ Божий, где миряне, клирики и монашествующие являются собранием верующих во Христа, и канонически закреплен принцип равенства всех верующих как членов Церкви (CIC. |
| Конституция DV, указавшая на неск. важных составляющих Откровения (сотериологичность, христоцентричность и др.), подверглась критике за недостаточное внимание к тринитарной и пневматологической природе Откровения. За «слабую пневматологию» DV наряду с конституцией «Lumen gentium» критиковал Ниссиотис, правосл. богослов, присутствовавший на II Ватиканском Соборе в качестве наблюдателя от Всемирного Совета Церквей, называя это «основной проблемой экклезиологии Собора» ( Nissiotis. 1966. S. 123). Ниссиотис указывал, что Св. Духу, несмотря на неоднократные упоминания в итоговом тексте документа, уделено мало внимания (Ibidem). «Упоминание третьего Лица Троицы в декрете об Откровении представляется скорее лишь формальным, нежели действительно тринитарным... Третье Лицо Троицы упоминается не в экклезиологическом контексте. С позиции христологии Откровение, по-видимому, понимается скорее монистически, чем полностью тринитарно» (Ibidem). Ниссиотис, в частности, отмечал, что DV, справедливо приписывая полноту Откровения Иисусу Христу (DV 2), тем не менее неправильно приписывает Св. Духу лишь функцию, благодаря к-рой люди «имеют во Святом Духе доступ к Отцу» (Ibidem) ( Nissiotis. 1966. S. 123). Соглашаясь с утверждением конституции о том, что «Иисус Христос, воплотившееся Слово… совершает дело спасения» (DV 4), Ниссиотис тем не менее указывал, что, согласно Свящ. Писанию, дело спасения осуществляется благодаря Св. Духу, Который «является причиной того, что раз и навсегда происшедшее событие превращается в историческую действительность, когда Он в день Пятидесятницы основывает историческую церковную общину» ( Nissiotis. 1966. S. 123). В целом пневматология в DV излагается в русле традиционного учения Римско-католической Церкви. Конституция неоднократно - в статьях 4 («ниспосланием Духа Истины»), 17 («ниспосланием Святого Духа»), 20 («и послал им Духа Утешителя») - указывает на католическое учение об исхождении Св. Духа не только от Бога Отца, но «и от Сына» (см. Filioque ). Согласно конституции, Св. Дух способствует «более глубокому уразумению Откровения» (DV 5), «вводит верующих в полноту истины» и «вселяет в них слово Христово» (DV 8). Передача Откровения |
| На фоне заметно уменьшающегося числа верующих, священников и общин этот текст выступает за то, чтобы, уходя от представления о народной Церкви, двигаться в сторону к Церкви народа Божия. Богословским фундаментом этому служит экклезиология догматической конституции «Lumen gentium» представляющая Церковь таинством и основанной на Крещении общиной. Высказывание о том, что каждый человек призван к святости (LG. гл. V), образует герменевтический ключ для нового прочтения соборной конституции, ведущего к признанию ценности различных благодатных даров среди верующих и, как следствие, к широкому вовлечению их в церковную деятельность. В этих условиях Католическая Церковь должна развивать новые формы управления, создавать пространства для тесного миссионерского сотрудничества между священниками и мирянами. На основании прочитанных докладов между участниками собеседований состоялся интенсивный обмен опытом, мыслями о тенденциях и вызовах в вопросах церковной миссии. Стало очевидным, что, несмотря на совершенно разные историко-культурные контексты, имеются основополагающие совпадения в понимании миссии. Призвание Церкви состоит в служении спасительной воле Бога, явленной в послании Сына Божия для искупления мира. При том, что в обеих традициях употребляются разные термины, зачастую они означают одно и то же. Так, понятия «евангелизация» в католическом богословии и «воцерковление» в православном богословии означают процессы, ведущие верующих к более активному и глубокому участию в церковной жизни в Слове и таинствах. Наши дискуссии дали понять, что миссия в сегодняшнем плюралистичном обществе может стать успешной только тогда, когда мы являемся настоящими примерами свидетельства о вере, когда не осуждаем изначально как ложный и неполноценный инаковый образ существования и мышления людей, не имеющих традиционной религиозности. В этой связи необходима открытость для новых форм провозвестия Евангелия на языке современников. В начале собеседований делегация Русской Православной Церкви отслужила в монастыре Мариенроде в присутствии делегации Немецкой епископской конференции и монахинь монастыря молебен на начало всякого благого дела. Во второй день участники диалога посетили хильдесхаймский кафедральный собор и его сокровищницу с многочисленными предметами средневекового церковного искусства. На вечернем евхаристическом богослужении в соборе Хильдесхайма, которое возглавил епископ Герхард Файге, присутствовала делегация Русской Церкви. По окончании мессы в епископском викариатстве состоялся прием, на котором с приветственным словом выступил также суперинтендант Евангелической церкви Ганновера Экхарт Горка. Помимо этого, культурная программа включала экскурсию по старой части имперского города Гослар, встречу с городской католической общиной, посещение монастыря Рихенберг и его евангелической общины, а также органный концерт в церкви монастыря Граухоф. В заключительный день членами католической стороны была отслужена месса в церкви монастыря Мариенроде. |
| Но, с другой стороны, при таком подходе предпринятая работа может вырасти до огромных размеров. Чтобы избежать «устрашающего» читателя объема, я вынужден конспективно, в общих чертах сказать об основных направлениях и вехах отечественной экклезиологии и затем ограничиться изложением взглядов только наиболее известных богословов. Отсутствие более ранних экклезиологических материалов в значительной мере восполняется тем, что богословы последних двух столетий впитали, осмыслили и синтезировали богословский опыт предшествующих поколений и нам нет надобности заново открывать и писать о том, что уже открыто и осмыслено ими. Изучение их великого наследия позволяет исторически воспроизвести в общих чертах эволюцию русской богословской мысли в ее феноменологическом самораскрытии. Те же мыслители, которые не имеют, на мой взгляд, решающего значения для структуры отечественной экклезиологии, мною опущены или только упомянуты. С формальной стороны буду, по возможности, придерживаться хронологической последовательности. 19 Изменение богословских акцентов, выдвижение, по требованию времени, на первый план темы Церкви означает ее историческое, а не догматическое развитие, так как в содержании самого догмата о Церкви ничего не изменилось, но появилась историческая необходимость свидетельствовать изначала существовавший догмат применительно к новым условиям, необходимость устранить сомнения и недоразумения. 21 См., например, энциклику Пия XII «Mystici Corporis» – «О мистическом теле Христовом», Конституцию о Церкви (Lumen gentium – «Свет народам»)и др. 22 Например, доклад Э. Шлинка «Значение Православной Церкви для экуменического движения». Отдельный оттиск из журнала «Теология». Афины, 1973. 23 Общение с инославным Западом, с различными религиозными сообществами создает для православных опасность конвергенции, размывания их догматического сознания и соскальзывания к пониманию Церкви как своеобразного культурного объединения, религиозного сообщества, связанного единством цели, организации и учения. Но это уже не Церковь , не Богочеловеческое тело, а человеческая организация. Такое понимание нам чуждо, ибо таит зерно экклезиологической ереси в форме антропологического максимализма и теологического минимализма. |
| Поскольку человек не безгрешен, святость Церкви несовершенна (Ibid. 48): будучи подлинно святой благодаря действующему в ней Богу, Церковь одновременно всегда нуждается в очищении (sancta simul et semper purificanda), покаянии и обновлении под действием Св. Духа (Ibid. 8, 9). Привлекая новозаветный образ, «L. g.» называет Церковь телом (corpus) (ср.: 1 Кор 12. 12-13, 27; 1 Кол 1. 18; Еф 1. 22-23), мистическое единство к-рого обеспечивают таинства. «В этом теле жизнь Христова переливается в верующих, которые через таинства сокровенным и действительным (reali) образом соединяются со Христом, принявшим страдания и прославленным» (CVatII. LG. 7). Особую роль в этом играют Крещение и Евхаристия. Крещение служит приобщению (consociatio) к искупительным Смерти и Воскресению, человек становится членом церковного тела, глава которого - Христос. В преломлении евхаристического хлеба происходит действительное (realiter) общение верующих с Господом и друг с другом, «осуществляется (efficitur) единство верных, составляющих одно тело во Христе» (Ibid. 3). Питая их Своим Телом и Кровью, Господь желает «сделать их причастниками Своей жизни во славе» (Ibid. 48). Сила и разнообразные дары всех таинств делают верующих сложившейся священнической общиной (communitas sacerdotalis), призванной к действенной любви и совершенству святости (Ibid. 11). «Ибо крещеные через возрождение и помазание Святым Духом посвящаются в дом духовный и священство святое, чтобы приносить духовные жертвы всеми делами христианина» (Ibid. 10). В местных собраниях (congregationibus localibus) верных, сплоченных вокруг своих пастырей, истинно наличествует единая Церковь Христова, и именно они называются в НЗ Церквами (Ibid. 26). Церковная община во всей совокупности (universitas) верующих, имеющих помазание, обладает сверхъестественной способностью разумения (sensus) и различения истины и потому не может заблуждаться в вопросах веры и нравов (Ibid. 12). Ставя во главу угла жизни Церкви всеобщее единение в Св. Духе и таинствах, прежде всего в Евхаристии, благодаря к-рой «Церковь непрестанно живет и возрастает» (Ibid. 26), «L. g.» закладывает в католич. богословии основы экклезиологии общения (ср.: Litterae ad Catholicae Ecclesiae episcopis de aliqiubus aspectibus Ecclesiae prout est communio//AAS. 1993. Vol. 85. P. 838-850). |
| Проблему отношения Церкви к исламу и другим нехристианским религиям на доктринальном уровне впервые в истории рассмотрел II Ватиканский Собор (1962–1965). Этому вопросу была посвящена специальная декларация «О взаимоотношениях Церкви с нехристианскими религиями» – «Nostra Aetate» (лат. «B наш век», «В наше время», «Наша эпоха»). Тот или иной его аспект был затронут в ряде других документов: в догматической конституции «О Церкви» («Lumen Gentium»), в пастырской конституции «О Церкви в современном мире» («Gaudium et Spes»), в декретах «Об апостолате мирян» («Apostolicam Actuositatem»), «О пастырском долге епископов» («Cristus Dominus»), «О миссионерской деятельности Церкви» («Ad Gentes»), в декларациях «О религиозной свободе» («Dignitates Humanae») и «О христианском образовании» («Gravissimum Educationes»). Особое внимание Собор уделил исламу. Впервые за четырнадцать веков сосуществования двух религий Церковь официально высказывалась в позитивном плане о мусульманах, признавая их особый религиозный статус. Католическая печать уподобила изменение позиции Римско-Католической Церкви по отношению к исламу «коперниковскому повороту». Это сравнение не покажется преувеличением, если учесть, что еще в конце 1950-х гг. энциклика папы Пия XII «Fidei Donum» (1957) расценивала распространение ислама в Африке как «угрозу для Церкви», а четырехтомная «История католических миссий» рассматривала его растущую активность «как бедствие, сравнимое разве что с коммунизмом» 11 . Идея отдельного документа, который затронул бы проблему взаимоотношений Церкви с нехристианскими религиями, зародилась на II Ватиканском Соборе неожиданно даже для многих его участников. В подготовительный период (1960–1961) о необходимости подобного документа говорили лишь немногие прелаты (в основном из стран Азии и Африки), и ни одна из рабочих комиссий не получила задания по его разработке. Решающие события, которые привлекли внимание Собора к исламу, развернулись в период между второй и третьей сессиями. Во время поездки на Ближний Восток в январе 1964 г. Павел VI в своих выступлениях в Аммане и Иерусалиме обращается «с братским приветствием к мусульманам», а в «Вифлеемском послании» (06.01.1964) подчеркивает особое уважение Церкви к тем, «кто исповедует монотеистические религии и вместе с нами поклоняется единому и истинному Богу». В мае того же года Павел VI объявляет о создании Секретариата по делам нехристианских религий, основной задачей которого должно стать осуществление «лояльного диалога с теми, кто еще верит в Бога и поклоняется Ему». Наконец, в августе Павел VI обнародовал энциклику «Ecclesiam Suam», в которой конкретно указывалось на необходимость сближения и диалога с мусульманами 12 . |
| Указанные проблемы породили бурные дискуссии о проблеме первенства в католическом богословии второй половины ХХ века. Общинная экклесиология была в значительной степени воспринята II Ватиканским Собором (1962-1965) и нашла отражение в ряде его документов. Как в период подготовки Собора, так и во время его работы высказывалась надежда, что догмат о первенстве Римского епископа будет если не отменен, то хотя бы пересмотрен. Однако этим надеждам не суждено было сбыться. Собор подтвердил незыблемость учения о папском примате. Так, например, принятая Собором догматическая конституция о Церкви «Lumen gentium», в которой много внимания было уделено теме власти епископов и необходимости развивать коллегиальность (соборность) в деятельности епископата, была снабжена «Предварительным пояснительным примечанием». Здесь в частности говорится: «Коллегия [епископов] с необходимостью и всегда предполагает и своего Главу, который в неприкосновенности сохраняет в Коллегии свою должность Наместника Христа и Пастыря Вселенской Церкви. ... Глава Коллегии ... может сам совершать определенные действия, которые никоим образом не входят в полномочия епископов: например, созывать Коллегию и руководить ею, утверждать нормы ее деятельности и т.д.» (Документы II Ватиканского Собора. М., 1998. С. 129). Следует также отметить, что II Ватиканский Собор воздержался от прямого ответа на вопрос об источнике епископской власти: проистекает ли она из таинственного рукоположения или из канонической миссии, поручаемой папой Римским. Таким образом, Собор не решил главных богословских проблем, связанных с учением о первенстве. Поэтому в католическом богословии последних десятилетий можно видеть достаточно большой разброс мнений по этому вопросу. Одни богословы (например, К. Ранер, И. Конгар) настаивают на том, что власть учительства и управления епископ получает при посвящении, а каноническая миссия, поручаемая папой, лишь юридически оформляет эту власть. Другие (например, А. Гутьеррес, А. Штиклер) полагают, что власть учительства и управления епископ получает от папы. |
| Фарруджа Эдвард, свящ . «Соборность»: православный термин в сердце римско-католической экклезиологии//Вестник Свято-Филаретовского института. 2023. Вып. 47. С. 140–180. В статье рассматриваются этапы рецепции католическим богословием понятия «соборность», которое было включено в догматическую конституцию Lumen Gentium. Автор описывает историю появления этого термина в сочинениях А. С. Хомякова и анализирует труды кардинала Ива Конгара, свящ. Бернхарда Шульце, аббата Альбера Грасье, свящ. Пола Патрика О " Лири, свящ. Иоакинфа Дестивеля, в которых это понятие было осмыслено и благодаря которым оно было усвоено Католической церковью в адаптированной форме. Анализируется соотношение понятий соборности, кафоличности, синодальности, консилиарности и коллегиальности в современной католической экклезиологии. Черный А. И . Церковь как институт: полемика в католических журналах “Concilium” и “Communio”//Вестник ПСТГУ. Серия I: Богословие. Философия. Религиоведение. 2023. Вып. 109. С. 46–66. В статье анализируется полемика относительно институционального и властного аспектов жизни Католической церкви, развернувшаяся на страницах международных католических журналов “Concilium” и “Communio”, созданных в первые годы после II Ватиканского собора и отражающих, соответственно, реформаторскую и консервативную позиции. Эти журналы, вокруг которых собрались видные католические богословы той эпохи, демонстрируют различные взгляды на постсоборное развитие католицизма, на конфликт модернизма и традиционализма, на специфику формирования корпорации католических ученых в современный период, на новый этап становления католических СМИ. Как отмечает автор, различная политика редакций этих журналов отражает, с одной стороны, усиление поляризации и плюрализма в католическом богословии после II Ватиканского собора, с другой – тесное взаимодействие религиозной и социально-политической сфер жизни современных католиков, что особенно подчеркивает важность анализа религиозной коммуникации. При этом богословские противоречия в этой полемике решаются не столько через выявление ортодоксии и ее отделение от лжеучений, сколько в связи с социально-политическими предпочтениями той и другой стороны, в пользу которых интерпретируются конкретные христианские идеи. В условиях глобализации, развития информационного общества и нового статуса экспертов-теологов появились ранее невиданные коммуникативные возможности для распространения богословских идей, а контроль за ними со стороны курии оказался существенно ограничен. |
| Среди проектов соборных документов наиболее сильную критику Л. и его группы вызвали проекты догматической конституции о Церкви «Lumen gentium» , декрета об экуменизме «Unitatis redintegratio» , декрета о епископах «Christus Dominus» , декларации о религ. свободе «Dignitatis humanae» и пастырской конституции о Церкви в совр. мире «Gaudium et spes» . При этом конституция о священной литургии «Sacrosanctum Concilium» не была раскритикована Л., т. к. изложенные в ней общие принципы литургической реформы рассматривались им как в целом соответствующие католич. вероучению: напр., он одобрил сохранение в богослужении лат. языка как обязательного (CVatII. SC. 36). Помимо участия в обсуждении проектов документов группа выступала с инициативой посвящения мира Непорочному Сердцу Пресв. Девы Марии, а также предложила составить отдельный соборный документ, в котором католич. социальное учение должно было противопоставляться идеологиям марксизма, социализма и коммунизма, однако эти инициативы не получили поддержки со стороны большинства участников Собора. Изложенная в проекте догматической конституции «О Церкви» и в проекте «О епископах» идея коллегиальности епископата предполагала, что наряду с папой Римским носителем верховной и полной власти в католич. Церкви является коллегия епископов, к-рая вместе с Римским епископом участвует в деле учительства и управления всей Церковью (ср.: CVatII. LG. 22; CVatII. CD. 3). С т. зр. Л. и группы, это противоречило принятому на Ватиканском I Соборе учению о примате Римского епископа, его личной верховной и абсолютной власти в католич. Церкви. В течение 3-й сессии Собора группа использовала различные способы противодействия принятию схемы «О Церкви», в т. ч. направив в соборную комиссию по разработке схемы свыше 500 замечаний по тексту. Л. вошел в состав группы из 35 кардиналов и 5 епископов, к-рая под рук. кард. А. М. Ларраоны составила и 18 окт. 1964 г. отправила папе Павлу VI письмо, где указала на опасность учения о коллегиальности епископата, поскольку оно изменяет структуру католич. Церкви, к-рая «из монархической становится епископальной и коллегиальной» и позволяет «говорить о Римском епископе как о первом среди равных (primus inter pares) по отношению к другим епископам» ( Lefebvre. J " accuse le Concile! 19762. Р. 60). Тем не менее 12 нояб. схема «О Церкви» без существенных изменений была принята соборным большинством, однако папа Павел VI был вынужден согласиться с необходимостью разъяснения спорных мест догматической конституции, поручив кард. А. Оттавиани оформить их в виде оглашенного на соборном заседании 16 нояб. приложения к конституции «Lumen gentium» - «Предварительного пояснительного примечания» (Nota explicativa praevia). В получившем поддержку Л. и группы «Примечании» указывалось, что коллегиальность следует понимать не в юридическом смысле, но в смысле сотрудничества и помощи, оказываемой коллегией епископов Римскому понтифику, чья верховная власть в католич. Церкви безусловно сохранялась. |
|
|
