| В каролингский период в состав мессы А. о. была включена «Gloria» , поющаяся перед «Kyrie eleison» и молитвой «над народом»; в воскресенья Великого поста вместо «Gloria» диаконом читались 2 литании, напоминающие великую ектению в визант. обряде, с ответами народа «Умоляем Тебя» (Precamur te) или «Господи, помилуй» (Domine miserere) в 1-й и «Kyrie eleison» во 2-й. Впосл. чин мессы был приведен в большее соответствие со средневек. рим. чином: появились обряд accessus ad altare , совершавшийся перед пением входного стиха, ряд молитв мессы рим. обряда; месса А. о. стала заканчиваться, как и в Риме, чтением «заключительного Евангелия» (Ин 1). В наст. время древнейший текст анафоры А. о. отражен в сохранившихся за богослужением особых ее вариантах, употребляемых в Страстной четверг и на Пасху (Hänggi, Pahl. P. 452-454). Фрагменты анафоры, цитируемые в приписываемом свт. Амвросию Медиоланскому соч. «О священнодействиях» (De sacramentis. IV 21-27; см. Hänggi, Pahl. P. 421-422), отличаясь от текста более поздних амвросианских, практически совпадают с соответствующими фрагментами анафоры рим. обряда VIII в., зафиксированной в Сакраментарии Геласия (в редакции VIII в.- Palazzo. P. 42-48). Порядок анафоры А. о.: вступительный диалог, praefatio («Vere quia dignum» - Воистину достойно), Sanctus (Свят), «Te igitur» (Итак, Тебя), «Memento, Domine» (Помяни, Господи), «Communicantes» (Имея общение), «Hanc igitur» (Итак, сие), «Quam oblationem» (Каковое приношение), «Qui pridie» (Который пред днем), «Unde et memores» (Посему и воспоминая), «Suprae quae» (На которые), «Supplices te rogamus» (Умоляюще Тебя просим), «Memento etiam» (Еще помяни), «Nobis quoque» (И нам), «Per quem» (Чрез Которого), славословие и «аминь» (СДЛ. Т. 5. С. 24-28; о содержании отдельных частей анафоры см. Месса ; Литургия ап. Петра ). Молитвы и возгласы канона анафоры полностью соответствуют римским (за исключением упомянутых анафор Великого четверга и Пасхи), бóльшая часть разночтений несущественна (Hänggi, Pahl. P. 449-451). А. о. имеет больше вариантов praefatio (Ibid. P. 455-460; Lodi. P. 928-937), неск. отличается состав имен святых, упоминаемых в молитвах «Communicantes» и «Nobis quoque». К установительным словам , входящим в состав молитвы «Qui pridie», прибавлена фраза: «Будете смерть Мою возвещать, Воскресение Мое исповедовать, пришествия Моего ожидать, доколе Я опять с небес прииду к вам», напоминающая аналогичную аккламацию нек-рых анафор западносир. и кельт. обрядов . С XIII в. прежде молитвы «Qui pridie» (к-рой в средневек. лат. богословии усвоена роль тайносовершительной) предстоятель совершает умовение рук (до XIII в. оно входило, как и в литургиях большинства др. традиций, в комплекс обрядов приношения хлеба и вина) и возношение гостии (без звона в колокол, принятого в рим. обряде). |
| На события первой мировой войны К. откликнулся соч. «Братское поминовение», к-рое посвятил павшим на поле брани воинам рус. и союзных армий. В кон. 1915 г. была завершена 1-я редакция сочинения, написанная в форме реквиема для хора, солистов и органа. В его основу положен муз. материал Русской Православной, Католической и Англиканской Церквей. Песнопения изложены на лат., церковнослав. и англ. языках. Годом позже композитор создал 2-ю редакцию «Братского поминовения» для хора, солистов и оркестра, на рус. языке (сочинение также приспособлено для исполнения на англ. и франц. языках). Во 2-ю ред. включены 2 дополнительные оркестровые интерлюдии, посвященные инд. и япон. союзникам (см. изд.: Братское поминовение: Перелож. автора для пения с фортепиано: [Партитура. 1. «Requiem aeternam». 2. «Kyrie eleison». 3. «Rex tremendae». 4. «Ingemisco». 5. «Confutatis». 6. «Lacrymosa». 7. «Domine Jesu». 8. «Hostias». Interludium. 9. «Sanctus». 10. «Agnus Dei». 11. «Kyrie eleison». Interludium. 12. «Requiem aeternam»]. М., 1916). Премьера этой редакции состоялась 7 янв. 1917 г. в Петрограде в исполнении оркестра и хора Мариинского театра под упр. А. И. Зилоти. В 1917 г. К. написал 3 дополнительные части в память о румын., греч., португ. и амер. союзниках (изд. 1918). Отражавшее вступление в войну различных стран «Братское поминовение» стало своеобразной хроникой первой мировой войны и единственным в рус. музыке посвященным ей памятником. В духовно-муз. наследии 1910-1917 гг.- и традиц. богослужебные песнопения (Задостойник в день Св. Троицы, Тропарь сщмч. Ермогену), и художественные хоровые миниатюры («Разбойника благоразумнаго», «Тебе поем» грузинское), уместные для исполнения как на клиросе, так и на эстраде, а также развернутые, концертного плана композиции для тенора-соло и хора («Чертог Твой», «Свете тихий» 4). Венчает дореволюционный период сочинение К. для хора a cappella «Вечная память героям. Избранные песнопения из панихиды» (изд. 1917), написанное на основе 1-й редакции реквиема «Братское поминовение», из которого композитор заимствовал соответствующий православной панихиде музыкальный материал, дополняя его вновь сочиненной музыкой. Художественные достоинства и идейная глубина этого последнего дореволюционного духовно-музыкального произведения К. позволяют поставить его в один ряд с лучшими русскими хоровыми композициями циклической формы. |
| Очень важна в молитве связь с истребляющим зло, очищающим Именем Иисусовым. Библия придает целостный, полный и символический смысл самому имени, тайне Имени – человека, Иисуса, Бога. Имя символизирует присутствие. Не теоретическое, но деятельное присутствие. Есть присутствие благодати, и есть присутствие ненависти и зла. Чистый, целомудренный язык избегает без надобности называть злые силы, как, впрочем, и Имя Божие, вне молитвы. И если быть последовательными, то называть Бога можно только в молитве. Это не значит, что мы не должны Его проповедовать, но мы можем по-настоящему делать это лишь постольку, поскольку проповедь осуществляется внутри нас как непрестанная молитва. Это единственное условие, чтобы разговор о Боге, Его упоминание были законны и правдивы. Итак, признак христианина – Имя Иисусово, входящее в его жизнь. Здесь должно напомнить, что сердечную молитву и призывание Имени Иисусова не придумали византийские Отцы Церкви, не изобрели исихасты Афона, Синая, Палестины, даже Египта – св. Макарий, св. Антоний, св. Пахомий. Читая первоисточники нашей христианской веры – Деяния апостолов, Послания апостола Павла ( Деян. 9:14 ; 1Кор. 1:2 ), – мы видим, что еще прежде чем в Антиохии вошло в употребление слово «христиане», верующих называли «призывающими Имя Господне». Кстати, так заканчивается и первая проповедь Πετpa в Деяниях: «Всякий, кто призовет Имя Господне, спасется» ( Деян. 2:21 ). Это Имя Господне – Kyrios, что соответствует древнееврейскому «Ягве». Это непроизносимое и святое Имя Божие полноправно наследует Иисус. Вот почему Петр скажет, что Иисуса Бог «соделал Господом». Значит, Отец – не единственный Носитель этого Имени. Иисус всецело участвует в Божественном Господстве и носит это Имя как Свое. Итак, призывание Имени Господня, Имени Иисуса – первичная христианская молитва . Даже прежде чем стало употребительным Имя Иисуса, в арамейском языке уже встречается «Маранафа» – гряди, Господи. В некоторых современных литургиях звучит это «Маранафа» или греческое «Kyrie Eleison – Господи помилуй», которое, кстати, без перевода вошло в латинские и западные литургии. Это «Kyrie Eleison» – след того времени, когда сердечная молитва не была областью специалистов, профессионалов молитвы, но творилась всем народом Божиим. Она сливалась с обличьем каждого. Византийская Церковь учила о важности Имени Иисусова, пылающего Имени, которое мы призываем как благословение, которое налагаем на все сотворенное, особенно на то, что страждет. Апостольское измерение молитвы |
| Llegados a este punto, tienen lugar las diversas misas, es decir, la despedida de aquellas clases de personas a las que está prohibido el asistir al santo sacrificio; a la invitación del diácono, salen sucesivamente los catecúmenos, los energúmenos, los catequizados y los penitentes, después que la asamblea ha respondido para cada grupo Kyrie eleison a una breve plegaria litánica formulada por el diácono. Cuando éste ha intimidado a los penitentes: Exite qui in poenitentia estis; et adiíciat: Nerrbo eorum quibus non licet, exeat! todos los fieles, los únicos que han quedado en la iglesia, se ponen de rodillas para rezar. Y el diácono comienza la letanía: «Oremus... Pro pace et tranquilízate mundi. Pro catholica et apostólica cuncti orbis Ecclesia. Pro episcopo nostro... pro presbyteris nostris. Pro lectoribus, cantoribus. virginibus, viduis. Pro iis qui sunt propter nomen Domini in metallis et exilio et custodiis et vinculis.» A toda petición, los fieles responden con la invocación: Kyrie eleison. Y se termina la letanía con una plegaria del obispo, que implora sobre ellos las bendiciones de Dios. Aquí termina la primera parte de la liturgia, la llamada misa didáctica de los catecúmenos. La misa sacrifical comienza con el saludo del obispo: Pax cum ómnibus vobis, al que responde el pueblo: Et cum spiritu tuo. Después, a la invitación del diácono, reciben los clérigos el beso de paz del obispo, y los fieles se lo dan mutuamente entre sí. Entre tanto, mientras vigilan los diáconos las puertas, a fin de que ningún profano entre en el templo, y otros se reparten aquí y allá, ne quis fíat strepitus, ne quis nutus faciat, aut mussitet, aut dormitet, el obispo y los sacerdotes se lavan las manos para recibir los dones del sacrificio. Los diáconos los presentan al obispo y después los ponen sobre el altar, agitando a los lados dos abanicos para ahuyentar los insectos. Preparadas las ofrendas, el obispo, de pie delante del altar, con la cara hacia el pueblo, rodeado de los sacerdotes, se prepara para la solemne plegaria consecratoria. |
| b) Misa didáctica (εναρξις). Estando delante del iconostasio, el diácono dice: «Bendice, Señor.» Y el sacerdote: «Ahora y siempre por los siglos de los siglos.» Después el diácono comienza la gran colecta, es decir, las plegarias para toda clase de personas; a tal invocación, el pueblo responde: Kyrie eleison. Terminada la letanía, los cantores entonan los salmos típicos, con las tres correspondientes antífonas. El sacerdote recita en voz baja la oración correspondiente a cada una, mientras el diácono dice algunas invocaciones entre una y otra, al que el coro responde: Kyrie eleison. Durante el canto de la tercera antífona, precedidos por luces y abanicos, el celebrante y el diácono, que lleva el libro de los Evangelios, salen de la puerta septentrional y vienen a colocarse enfrente de la gran puerta del centro, donde el sacerdote, con la cabeza baja, recita la oración del introito (pequeño introito). Después, el diácono, dando a besar el evangeliario al sacerdote, lo muestra al pueblo, diciendo: La sabiduría;¡de pie! Después entra en el santo bema ν lo coloca sobre la mesa. A este punto es cantado por el coro el trisagio. Siguen las lecciones. Un lector, vuelto hacia el pueblo, lee la epístola, que se halla precedida por dos versículos tomados por regla general de los salmos, escogidos en relación de la fiesta con la epístola que debe leerse. Después, el coro canta tres veces el Aleluya, la vida misma de la Iglesia. Entre tanto, el diácono toma el incensario; y bendecido el incienso por el celebrante, inciensa el altar, el santuario y al sacerdote; después, tomado el libro de los Evangelios y pedida la bendición, precedido de luces, se dirige al ambón y canta allá el evangelio. Sigue después la echtenés, la larga y antigua plegaria litúrgica; el sacerdote extiende después el iletión sobre el altar y se despide de los catecúmenos. Aquí se termina la segunda fase de la misa. c) La misa de los fieles. Recitadas las oraciones sobre¡os fieles, el celebrante y el diácono dicen juntos el himno de los querubines (Monogenes, primera parte); inciensa de nuevo el altar, el santuario, los iconos; de allí va a la mesa de la prótesis. El sacerdote quita el gran velo y lo coloca sobre la espalda izquierda del diácono. Coloca sobre su cabeza el disco, y llevando él mismo el cáliz, precedido de luces y abanicos, hace el gran introito, saliendo por la puerta izquierda y entrando por la porta speciosa. El coro, entre tanto, canta el himno querúbico (segunda parte); llegados con las oblatas al altar, el sacerdote coloca el cáliz y el disco sobre la mesa y lo cubre con el gran velo; el diácono continúa la plegaria litánica (echtenés), terminada la cual se cierran las cortinas del santuario. Se recita el credo niceno-constantinopolitano e inmediatamente después comienza la gran plegaria consecratoria (anáfora). |
| Она отличается многими изменениями, удалившими ее от типа древних литургий. Римская Церковь изменила характер проскомидии, сохранив в ней только приготовление для таинства Евхаристии хлеба и вина, что делается во время так называемого Offertorium после Символа веры , устранив приношение верных и лишив их тем живого участия в приносимых Богу дарах. Современная римская месса не имеет ектений, которые были в ней в древности. Только в начале ее поется Kyrie eleison, Christe eleison, и эти греческие слова остались единственным напоминанием о древней и многолетней литургической связи, существовавшей между Восточной и Западной Церквами. Месса не имеет ни малого, ни великого входа, при ее совершении не употребляются такие священные предметы, как губка, копие, звездица, лжица; на престоле нет Евангелия; вместо антиминса на престоле лежит простой плат, который только благословляется, но не освящается. Православная Церковь , признавая всю важность слов Спасителя, которыми Он установил таинство Причащения, призывает после них Святого Духа на предлежащие Дары и верует, что благодатию Святого Духа хлеб превращается в Тело Христово и вино – в Кровь Христову. Римская Церковь опустила бывшее и в ее литургиях V в. призывание Святого Духа, хотя и предписывает священнику после произнесения слов Спасителя, которыми, по верованию католиков, и освящаются Дары, многократно делать над ними знамение креста. Однако еще в IX в. освящение Даров не считалось совершённым одним лишь произнесением слов Спасителя, и когда призывание Святого Духа было исключено из римской литургии, многие католические богословы сознавали неудовлетворительность нового канона освящения Даров. Основа литургии – евхаристическая молитва . Апостольская евхаристическая молитва была молитвой сплошной, прерываемой только краткими ответами народа. Она не прерывалась длительным пением «Достойно и праведно есть» и «Тебе поем»; вместо первого произносились, а не пелись, только первые три слова. Последующие слова до XIV в. не употреблялись. |
| «Грех делает нас более несчастными, чем виновными», – говорил преп. Иоанн Кассиан , а преп. Исаак Сирин сравнивал грешника со псом, который лижет пилу и не замечает причиняемого себе вреда, пьянея от вкуса собственной крови . «Когда мы отвращаемся от человека, или оскорбляем его, тогда на сердце нашем как бы камень ложится», – говорил преп. Серафим Саровский . Св. Василий Великий называл грешников «людьми, которые не щадят себя» . И в чине исповеди священническая молитва увещевает: «пришел еси во врачебницу, да не неисцелен отыдеши». Из православных мыслителей нашего времени С. Л. Франк подчеркивал, что о «первородном грехе» правильнее говорить как о «первородном бедствии» . Есть в православии одна молитва, которую знают все, даже люди совершенно нецерковные, неверующие и ничего не знающие о христианстве. Эта молитва – «Господи, помилуй!». И вот эта простенькая молитовка, оказывается, только в греческом обладает важным оттенком значения: Греч. «милость» созвучно с «масло». Речь идет именно об оливковом масле, не о коровьем. И это масло есть не только пища: прежде всего оно – древнейшее лекарство. Маслом смазывали раны, ожоги. Масло защитной пленочкой покрывало рану, сдерживая воспалительные процессы. С маслом же как с первым лекарством знакомится новорожденный младенец – ибо маслом ему растирают тельце . Значит, «Господи, помилуй» не тождественно «Господи, прости» или «Господи, сжалься». Древние богословы прекрасно понимали это, и потому в латинской мессе одна эта молитва поется по-гречески, а не по латыни: Kyrie eleison, Christe eleison. При переводах же этот оттенок неизбежно исчезает. По мысли преп. Макария Египетского, Христос пришел, чтобы «исцелить человечность» . Св. Василий Великий прямо уподобляет Христа врачу: «Главное в спасительном домостроительстве по плоти – привести человеческое естество в единение с самим собой и со Спасителем и, истребив лукавое рассечение, восстановить первобытное единство, подобно тому, как наилучший врач целительными средствами связывает тело, расторгнутое на многие части» . |
| «Грех делает нас более несчастными, чем виновными», – говорил преп. Иоанн Кассиан 75 , а преп. Исаак Сирин сравнивал грешника со псом, который лижет пилу и не замечает причиняемого себе вреда, пьянея от вкуса собственной крови 76 . «Когда мы отвращаемся от человека, или оскорбляем его, тогда на сердце нашем как бы камень ложится», – говорил преп. Серафим Саровский 77 . Св. Василий Великий называл грешников «людьми, которые не щадят себя» 78 . И в чине исповеди священническая молитва увещевает: «пришел еси во врачебницу, да не неисцелен отыдеши». Из православных мыслителей нашего времени С. Л. Франк подчеркивал, что о «первородном грехе» правильнее говорить как о «первородном бедствии» 79 . Есть в православии одна молитва , которую знают все, даже люди совершенно нецерковные, неверующие и ничего не знающие о христианстве. Эта молитва – «Господи, помилуй!». И вот эта простенькая молитовка, оказывается, только в греческом обладает важным оттенком значения: Греч. «милость» созвучно с «масло». Речь идет именно об оливковом масле, не о коровьем. И это масло есть не только пища: прежде всего оно – древнейшее лекарство. Маслом смазывали раны, ожоги. Масло защитной пленочкой покрывало рану, сдерживая воспалительные процессы. С маслом же как с первым лекарством знакомится новорожденный младенец – ибо маслом ему растирают тельце 80 . Значит, «Господи, помилуй» не тождественно «Господи, прости» или «Господи, сжалься». Древние богословы прекрасно понимали это, и потому в латинской мессе одна эта молитва поется по-гречески, а не по латыни: Kyrie eleison, Christe eleison. При переводах же этот оттенок неизбежно исчезает. По мысли преп. Макария Египетского , Христос пришел, чтобы «исцелить человечность» 81 . Св. Василий Великий прямо уподобляет Христа врачу: «Главное в спасительном домостроительстве по плоти – привести человеческое естество в единение с самим собой и со Спасителем и, истребив лукавое рассечение, восстановить первобытное единство, подобно тому, как наилучший врач целительными средствами связывает тело, расторгнутое на многие части» 82 . |
| La oratio fidelium en la liturgia romana, como en las demás liturgias, ha conservado el solemne cuadro ritual de la antigua plegaria oficial. Cada una de las intenciones es primero enunciada y explicada por el celebrante en una breve fórmula invitatoria, y después de que cada uno ha dirigido a Dios en silencio su plegaria, el celebrante resume la oración común en una oratio dicha en alta voz. La prex de los fieles se mantuvo en la iglesia romana hasta finales del siglo V. Contribuyó a suprimirla del todo el desarrollo de los ritos y de los cantos del ofertorio, el incremento de la intercessio en el canon, las múltiples procesiones estacionales. El papa Gelasio (+ 496) considera oportuno trasladarla a su puesto tradicional, y con un formulario nuevo (llegado hasta nosotros bajo el nombre de Deprecatio Gelasii Papae) la colocó al principio de la misa. San Gregorio Magno alude a ella con su respuesta Kyrie eleison y la otra, Christe eleison, introducida por él, las cuales bien pronto, arrancadas del invitatorio, quedaron solas en la misa y permanecen todavía en ella. Los prefacios . Hagamos un grupo aparte de los prefacios, tomando las fórmulas en el sentido de que la evolución litúrgica, después de haberlas arrancado de la anáfora, les ha dado una composición autónoma que actualmente ha venido a ser común. Todos, sin embargo, reconocen que en los primeros tiempos el término indicaba no sólo la introducción dialogada a la gran plegaria eucarística, como dice San Cipriano, residuo de análoga fórmula hebrea, sino toda la plegaria misma de la anáfora. Esta, por lo demás, era conforme a su significado ordinario, porque praefatio praefari, a la luz de los antiguos dialectos griegos, quería significar precisamente «una solemne plegaria sacerdotal.» Ella, como nos consta por San Justino (+ 165), era toda una fervorosa acción de gracias a Dios por los dones de la creación, especialmente por habernos dado a Jesucristo, su divino Hijo, el cual, antes de morir, se había quedado él mismo, como sacrificio y sacramento, en el pan y en el vino consagrados y bendecidos en su memoria. ¿Cómo entonces el prefacio se redujo a designar solamente la introducción de la anáfora? |
| Епископ: Знаешь ли ты, что они достойны. Архидиак.: Насколько позволяет знать человеческая немощь, я знаю и свидетельствую, что они достойны [быть поставленными] на дело сего служения. Еписк. Благодарение Богу! (Затем приступают к посвящению их, которое начинается возгласом епископа к народу): С помощию Господа Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа избираем сих здесь находящихся иподиаконов на степень (ordo) диаконства. Если кто имеет что-либо против них, пусть смело выступит и скажет пред Богом и ради Бога; но пусть памятует о положении своём (помедлив немного, как бы в ожидании ответа от народа, епископ обращается к ставленникам и произносит им увещание о необходимости размыслить о той степени служения в Церкви, на которую они вступают; определяет обязанности диакона: «служить у алтаря, совершать крещение и проповедать, вести борьбу против врагов церкви по слову апостола ( Еф.6:12 ), носить церковь , как скинию по подобию потомков Левия, возвышаться над пожеланиями плотскими и земными, которые ведут войну против духа. В заключение указывается им на св. первомученика диакона Стефана и других святых, как на образцы для диаконства. По окончании увещания ставленники падают ниц, и епископ, преклонив колена, выслушивает литанию: Kyrie eleison, Christe eleison… 75 , во время которой благословляет имеющих получить посвящение три раза в таком порядке): Епископ: Да удостоишь (Господи!) благо † словить сих избранных. Ответ: Мы просим Тебя, услышь нас. Епископ: Да удостоишь благо † словить и освя † тить сих избранных. Ответ: Мы просим Тебя, услышь нас. Епископ: Да удостоишь благо † словить, освя † тить и посвя † тить (Sanctificare et consecrare) сих избранных. Ответ: Мы просим Тебя, услышь нас. По окончании литании епископ садится на своё седалище; ставленники поднимаются, но остаются стоять коленопреклоненно; епископ, обращаясь к клиру и народу, провозглашает: Да будет продолжена [наша] общая молитва и прошение о том, чтобы сии, приготовляющиеся к диаконству, по предстательству всей Церкви просияли степению благословения † левитов, и, блистая духовным житием, горели благодатию освящения. |
|
|
