| «Был, пишет Снегирев в своем дневнике под 4 августа 1825 г., ум. Евгения (находившегося тогда в С.-Петербурге по случаю присутствования в св. Синоде), который предложил мне собрать и написать народные русские праздники и обещал дать свою об этом записку». 9 августа Снегирев, действительно, «получил» от ученого иерарха «план сочинения о народных праздниках»; а 24 августа «весь вечер провел у Евгения и читал (уже) ему свою статью о народных праздниках, на которую митрополит делал свои замечания и оставил у себя на рассмотрение». Рассмотрев, преосвященный 4 сентября передал Снегиреву свои письменные «замечания» 762 . Начав работу по инициативе и плану м. Евгения, Снегирев и продолжал ее под его же руководством, как то видно из некоторых писем. «Теперь, сообщал Снегирев бар. Розенкампфу от 3 февраля 1827 г., по предложению знаменитого своего благодетеля и руководителя м. Евгения, описываю старинные народные праздники» 763 ; 12 мая спова извещает: «к знаменитому своему наставнику, м. Евгению, душевно мною уважаемому, я послал на рассмотрение изыскания свои о некоторых старинных русских праздниках (и окончание жизни м. Платона) 764 . С нетерпением ожидаю от него ответа, в коем уповаю найти себе подкрепление и наставление» 765 . Слишком через год, 23 сентября 1828 г., Снегирев писал другому своему корреспонденту – Анастасевичу: «Тетрадка (о праздниках), побывавшая в руках ваших и Евгениевских, делается для меня и важнее и почтеннее... Я не стыжусь учиться у опытнейших» 766 . Наконец, 1-й выпуск «праздников» к близился уже к концу и печатался (1-й лист Евгений получил в феврале 1836 г.) 767 . Автор хотел было печатно назвать своего высокопреосв. сотрудника, но последний писал ему 15 февраля 1837 года: «В предисловии к вашим праздникам прошу не упоминать меня» 768 . 2, 3 и 4 выпуски вышли в свет уже после смерти Евгения (в 1838 и 1839 г. г.); но это не значит, что они составлены без его участия... 4 Обращаясь от Евгениевских писем к документальным данным 769 , мы находим следующие любопытные сведения о службе препод. |
| Страсти господствовали над умами, и совет правителей казался сонмом загорщиков 754 . Не ожидая войны летом и нападения столь сильного, Новгородцы послали с челобитьем к великому князю, «просячи себе опаса для переговоров» 758 , а сами в то же время спешили вооружить всех людей волею и неволею, и одних посадили в доспехах на коней, других отправили на судах по Ильменю. Встретив на Коростыне воевод великокняжеских, Новгородцы стремительно ударили на Москвитян, но были побеждены, оставив на месте 500 человек убитыми, остальные рассеялись, а пленники отправлены были в Новгород с отрезанными носами и губами 759 . Это несчастие Новгородцы приписывали тому, что их конное войско, состоявшее, главным образом, из владычня полка, не пошло на выручку пехоты, «ибо владычень воевода сказал, что владыка Феофил запретил им поднимать руку на великого князя, а велел сражаться с неверными псковитянами» 760 . Желая выиграть время, Новгородцы отправили к великому князю другого посла «бити челом и еще опаса просячи», с уверением, что они готовы на мир, и что войско их еще не действовало против московского; сами же в это время собрали новую рать, «вящьши яко тридесять тысящь», и отправили на передовые полки великокняжеские 761 . Оба войска встретились (14 июля) на берегах реки Шелони. Москвитян было от 4 до 5 тысяч, а Новгородцев от 30000 до 40000 762 . Но воеводы Иоанновы, сказав дружине: «настало время послужить государю», быстро переправились через реку и устремились в бой, с восклицанием, Москва! Победа не долго колебалась. Новгородцы, пораженные внезапным нападением вышедшей из засады татарской конницы, пришли в великое смятение, а по сказанию летописи, они не стояли и часу, и обратили тыл, бросая оружие и доспехи 763 . Полки великокняжеские гнали их двадцать верст, бесчисленное множество убили, многих воевод и старейших посадников взяли в плен, и в числе их Василия Казимира и Дмитрия Исакова Борецкого 764 . В обозе между другими документами найдена была и договорная грамота Новгородцев с королем, а в числе пленных попался и тот человек, который писал оную 765 . «Бысть и чудо преславно видети, замечает летописец, от такового множества людского Новгородцев един человек у наших убиен бысть» 766 . |
| Творения Т. II. С. 758, 759 Беседа после землетрясения 455. Землетрясение – народное бедствие и его воспитательное значение После землетрясения. Велики плоды от землетрясения. Видите ли вы человеколюбие Господа, потрясающего город и утверждающего душу, колеблющего основания и укрепляющего помышления, показывающего непрочность города и делающего сильной волю?... Хорошо возделал вас страх, послужив мне союзником в слове. Я замолчу, но землетрясение, громче трубы, возвышает голос, говоря: щедр и милостив Господь ( Пс. 102:8 )… Потерпели ли вы какой-нибудь вред, опечалившись на краткое время? Вы сделались из людей ангелами, переселились на небо, – не по месту, но по нравам. А что я не льщу вам, говоря это, свидетельствуют дела. Чего не достает у вас для покаяния? Вы отринули ненависть, удалили низкие страсти, насадили добродетели, имели силу провести целую ночь в священном бдении с великою любовью и возвышенным настроением души… Не погрешил бы тот, кто назвал бы вас защитниками и спасителями города. Где начальники? Где великие хранители? Поистине вы – и крепость, и стена, и охрана города. Те своим нечестием расшатали город, а вы своей добродетелью укрепили город. Если бы кто-нибудь спросил, отчего поколебался город, то, хотя бы никто не отвечал, несомненно, что это – за грехи, за корыстолюбие, за несправедливость, за беззаконие, за гордость, за похоти, за ложь. Кого же? Богатых. Также, если бы кто-нибудь спросил, отчего опять получил свою неподвижность, то несомненно, что это – за песнопения, за молитвы, за всенощные бдения. А это кого? Бедных. Поколебать город – их дело, а возвратить ему неподвижность, – ваше, так что вы стали его спасителями и защитниками. Но здесь мы окончим слово, продолжая всенощные бдения и песнопения. Минь. Т. II. С. 715 Творения Т. II. С. 761, 762, 763 Dubia. Слово о блаженном Аврааме 456. Старость – в делах церкви Dubia . О блаженном Аврааме. Во внешних делах старец бесполезен и ни к чему не способен, но во всем заслуживает извинения, по слабости своей, не имея возможности быть полезным в делах необходимых… А дела церкви не таковы, – но когда состареются живущие добродетельно, тогда они становятся наиболее полезными, потому что здесь требуется не крепость тела, но сила веры. |
| Посланники Рима отправились в путь вместе с Эдиконом и Орестом. По дороге они остановились в Сардике, где во время обеда, для которого жителями города доставлены были быки и бараны, между римскими и гуннскими дипломатами вспыхнула ссора. Та и другая сторона превозносила каждая своего правителя, и тогда Вигила «заметил, что не было прилично сравнивать божество с человеком, что Аттила человек, а Феодосий божество» 761 . Было ли это неумной выходкой подвыпившего верноподданного, обнаружившего в нем языческий образ мыслей, или сознательной провокацией, цель которой разгадать нелегко, но которую можно заподозрить, ввиду того что именно он был посвящен в заговор хитроумного евнуха, – сказать трудно, но ссору нелегко было погасить, так что неловкость пришлось заглаживать «ласковым обхождением, а после обеда Максимин задобрил Эдикона и Ореста подарками – шелковыми одеждами и драгоценными каменьями» 762 – римская казна, видно, далеко еще не была истощена. Проехав через Наисс, путники затем на моноксилах – однодеревках местных жителей, вероятно славян, переплыли через Истр (Дунай) и отправились дальше в сторону ханской резиденции. Множество встретившихся варваров навело Приска на мысль о военных приготовлениях, но сопровождавшие послов после переправы специально приставленные к ним путеводители объяснили это скопление вооруженных людей намерением Аттилы устроить большую охоту. Затем Эдикон и Орест, оставив римских послов, отправились к своему повелителю, чтобы доложить ему о гостях. Из ставки Аттилы поступил приказ послам ехать к хану. На следующий день «к девяти часам утра» римские послы, по словам Приска, «прибыли к шатрам Аттилы – их было у него много. Мы хотели, – пишет он далее, – разбить свои шатры на одном холме; но попавшиеся нам навстречу варвары запретили это делать, говоря, что шатер Аттилы стоит на низменном месте. Мы остановились там, где нам было назначено» 763 . К ним в шатер прибыли затем Эдикон, Орест и вместе с ними еще один гуннский вельможа, брат Онигисия Скотта, и потребовали доложить им о цели посольства. |
| 827 Канон воскреси. 2 гласа: 3 троп. 9 песни: ср. канон на Богоявл.; 3 тр. 8 песни: канон на Вознесение: 2 тр. 1 песни и др. 833 De fide orth. I. IV, с. 27. M. P. t. 94, col. 1220 А. Русск. перев. стр. 267; ср. t. 95, col. 145 В и др. 843 В виду того, что и все богословие Дамаскина наилучшим образом выражает церковно-отеческое мировоззрение, он в преимущественном смысле может быть назван Отцом именно Церкви. 845 Приоритет джайны отстаивали уже Кольбрук и Стивенсон, причем первый считал самого Готамо–Будду за личность, тождественную с Индрабхути-Гаутамою, учеником Магавиры и 24-м «джиною» (пророком) джайнистов. Вебер (Indische Studien. XVI, 240, Leipzig 1883) предполагал, наоборот, будто джайнизм был «одною из древнейших сект буддизма, отделившеюся от него в ранние времена». Уильсон и Лассен (Ind. Alterthumskunde IV, 763 ff.) относили возникновение джайнизма к I веку хр. эры, а Бентлей даже к Х-му! Эти мнения можно считать опровергнутыми расследованиями Якоби, Бюлера, Леймана и Гёрнле. Первый приходит к заключению, во 1), что джайнизм, по происхождению, независим от буддизма, самостоятелен и в развитии, и лишь немногое заимствовал у него; 2) что как джайнизм, так и буддизм, обязаны браминам, в особенности же браминским аскетам, основными началами своей философии, этики и космогонии (introduction to Jaina Sûtras. S. В. E. XXII. p. XXXV Ср. Jacobi. On Mahávira and his Predecessors в Indian Antiquary. IX, 158, sqq, и его же Ueber die Entstehung der Çvetâmbara und Digambara Sekten в Zeit. d. Deut. Morgenl. Gesell. XXXVIII, 1–42). К сходным результатам пришел Бюлер, Ueber die Sekte der Jaina. Wien, 1887, а также Hoernle (во введении к его изданию и переводу Uvâsagadasâo, Culcutta, 1888 (Bibi. Indica) и Origine et premiers développements du Jaïnisme, trad, par Guérinot, s. an., p. 1; «джайнизм восходит до эпохи по меньшей мере столь же древней, как буддизм». Иноческую организацию джайны Гернле относит к концу VI или началу V века до Р. Хр., ibid., р. 9. Главный организатор и распрортранитель джайнизма, Магавира, теперь всеми признается за современника Готамо Будды (Jacobi. |
| Ритор Назарий (321г.) передает в более риторической форме это событие, внося сюда свое или общее (галльское – по крайней мере) понимание участия божественной силы, чудесно явившейся в лице небесного воинства (Paneg. X, c.14). К этим свидетельствам нужно отнести и надпись сената в честь Константина (о научном основании подобных данных см. подробно в указанной статье V.Schultze, s.762 и др.). Наконец, сам Константин немедленно приказал утвердить в руке поставленной ему на площади Рима статуи высокое копье с labarum и внизу сделать надпись: «Этим спасительным знамением я спас и освободил весь город от ига тирана» (Eusebius Caesariensis. Vita Constantini, I, 40. Migne, ibid., col.953–956). Так, монограмма Христа, употребление которой у христиан до Константина не доказано, выступает здесь впервые и служит удостоверением действительности божественного чудесного явления и содействия Константину Великому (о labarum см. у V.Schultze, ibid., s.763, там же указана и литература вопроса). Позднейшие историки передают об этом чуде также, в большинстве, сообразно свидетельству Евсевия; напр., Филосторгий, Vb.; Федорит не упоминает о нем, т.к. его история начинается с арианства; Геласий подтверждает Евсевия, также летописец Феофан. Из Филосторгия, которым пользовался Фотий, видно, что это событие было общепризнанным [ср. статью проф.А.П.Лебедева. Христ.чт., 1912, с.696–697. С мнением Лебедева, что Лактанций не знал или намеренно, как «просвещенный», не принял свидетельства Евсевия, а воспользовался редакцией Руфина, трудно согласиться. Статья проф.Лебедева особенно интересна как направленная против проф.А.А.Спасского (Богосл. вестн., 1904, III; 1905, I), в общем отрицающего разбираемое здесь чудо в более чем неприемлемом подражании, напр., F.Funk«y, Constantin Grosse в его Kirchengeschichtliche Abhandlungen und Untersuchungen, bd.II, s.18–19; T.Zahn»y, Konstantin der Grosse und die Kirche в Skizzen aus dem Leben der Alten Kirche; s.250; O.Seeck " у, Geschichte des Untergangs der antiken Welt, I. s.126–127, 491 и др., но и вопреки, напр., V.Schultze, ibid., s.762 и др. В последнее время, в юбилейный (1600-й) год (1913), русская историческая наука обогатилась особенно двумя серьезными трактатами по затронутому вопросу. Мы разумеем цит. статьи проф. А.И.Бриллиантова , Христ.чт., 1914, январь (23–53), февраль (141–157), ноябрь (1398–1422) и декабрь (1531–1559), и проф.Ф.А.Курганова, Правосл. собеседник, 1914, февраль (338–364), март (409–433), апрель (699–714) и май (805–847). Здесь можно найти богатую литературу на различных языках. Ср. А.И.Бриллиантов, с.26–27, прим. 34–36. О литературе см. еще подробнее (на с.27) указатель проф.В.А.Керенского, Юбилейный сборник, с.137–164]. |
| 760 «Der Ausfall des Nasals, говорит Эберс (Durch Gosen. 539) при объяснении производства этого имени, ist häufig. Aus mer en mut oder mer mut, mit dem weihichen Artikel t-mer mut wird θρμουθις». He опускалась ли частица н и у самих египтян при произношении подобных имен 763 См. в Zeitschr. f. äegypt. Sprache за разные годы перечень вновь открываемых древнеегипетских слов. 764 Berliner Philologische Wocheuschrift. 1884. 5, 136:·In der zu dem Namen Moses gehökigen Bemerkung, wonach derselbe aus einem ägyptischen μ «Wasser» (ägyptisch in der That m u) und dem folgenden Worte οσς «gerettet» zusammengesetzt sei, führt Herr Wiedemann an, dass für letzteres Wort ein passendes ägypt. Aquivalent fehle. Es fehlt ganz im Gegentheil nicht; dcnu nach Ahwerfung der finalen Laute ης oder ς entspricht das Wort υση oder υς aufs genaueste dem altägyptischen Verbum udja, udj, dem koptischen udjai, mit der Bedeutung von salvari, erfüllt also alle Bedingungen, welche die angegehene Bedeutung erheischt. Der eigenthiimliche Laut, den ich durch die Doppelhuchstaben dj ausgedrückt habe, pflegen die Griechen durch ihr σ, seltener durch θ, wiederzugeben. So wird ein Ort auf Westseite von Theben im ägyptischen Pa djem genannt, im Griechischen durch ΠΑΣΗΜΙΣ in den Papiri rimschrieben». 765 Об именах, усвояемых Моисею в иудейских сказаниях, с особенной подробностью говорят: Fabricius (Codicis pseudepigraphi Yet. Test, volumen alterum. 112 и дал.), Schumann (Vita Mosis. 53 и дал.); из древних христианских писателей об именах Моисея, отличных от указанного – в кн. Исход, говорили: Климент Александр. (Στρωματ. I, 23; Migne. Patrologiae graecae. t. VIII, 897, где указано имя Иоаким, как данное Моисею при обрезании) и блаж. Иероним (по указ. сочин. Шумана). Какое из нескольких имен действительно принадлежало Моиеею, это, как заметил Фабриций, in abysso antiquitatis reconditum est. 766 Из западных Pfeiferus no Buddei Hist. Eccles. V. T. 1, 489, и отчасти сам Буддей; у нас, хотя и уклончиво, автор начертания Церк. Библ. Ист. (ст. 79), находивший, что «слова Исх.2:10 , допускают такое изъяснение». |
| Думается, что его жизнь в Оптиной Пустыни лучше всего показать с разных точек зрения, не в каких-то итогах, а в быстрой смене его переменчивых настроений. Постараемся поближе ознакомиться с оптинским бытом Леонтьева. Об этом, и более подробно, чем Александров, рассказывает тот из его молодых друзей, который написал о нем воспоминания под псевдонимом Поселянина: это Евгений Николаевич Погожев, консервативный публицист, сотрудник «Московских ведомостей», разных церковных изданий и поэт. Его заметки – несколько наивные, не всегда верные, но все же незаменимые 762 . 2 763 Двухэтажный дом, покрытый белой штукатуркой, – такие бывали и в помещичьих усадьбах, и в провинциальных городах, даже в Москве, в арбатских переулках. Никакого стиля, но много уюта – это веселый белый дом. За домом сад, высокие клены. Золотая осень, шуршат листья. Молодой человек встречает в саду высокого, слегка сгорбленного старика. Это Константин Николаевич. Они входят в дом. За большой передней – просторная комната во всю ширину дома. С одной стороны виден осенний сад, а с другой – река Жиздра. Хозяин садится в высокое кресло, напоминающее трон; начинается беседа. Здесь редко бывают гости, но здесь всегда рады новому собеседнику. Молодой человек остается погостить. По деревянной лестнице он подымается в кабинет. Отсюда дальше видно, чем в нижнем этаже: не только забор, проезжая дорога, река, но и заречный простор, луга, деревня. Над диваном акварельные портреты родных Леонтьева и его собственный, уже знакомый нам: это большеголовый тонкий юноша, затянутый в студенческий мундир 764 . Как-то Константин Николаевич признался, что этим своим портретом иногда любуется. Он и в старости был очень привлекателен, но, по его убеждению, – красивы только молодые, а все старики – безобразны! Константин Николаевич говорит красочно, выпукло и лучше, чем Владимир Соловьев, с которым молодой гость прежде встречался. Иногда хозяин «задавал такую работу мозгам» собеседника, что тот переставал понимать и просил отпустить его на отдых... Все отвлеченное ему не запомнилось, но зато он хорошо передает воспоминания Леонтьева о прошлом и разные его мелкие замечания. |
| В Str. V, 14. 705 (2) Климент говорит, что цель жизни одна – сделаться любящим Бога. Это определение вносит в понятие высшего блага новый оттенок, очень важный для нравоучения александрийского пресвитера. Богоуподобление, как мы могли видеть, – понятие, принадлежащее не исключительно только Откровенному учению, а встречающееся и у языческих философов. Но основа, на которой созидается богоподобие, у Климента совсем иная, чем у философов: это возвещённая христианством любовь. Сам Бог христианский – любовь 755 . Он возлюбил нас ранее нашего создания, и мы можем отплатить Ему только ответной любовью со своей стороны, которая поставляет нас в наиболее тесное общение с Ним 756 . Человек, как «животное боголюбивое» 757 , уже от природы имеет стремление к такому единению с Богом чрез любовь 758 , почему Климент в Coh. XII, 94 (19–20) и приглашает слушателей возлюбить Господа Бога, поставив это делом всей жизни. Любовь к Богу, кроме того, совпадает у Климента с любовью к нравственно-прекрасному вообще, сближаясь в этом случае с эросом Платона: Спаситель наш столь прекрасен, что один только и может быть предметом нашей любви 759 . К богопочитанию или богоуподоблению любовь стоит во внутреннем отношении, – не потому только, что если Бог есть любовь, то высшее богоподобие христианина и его нравственная красота должна обнаружиться тоже в любви 760 , но и потому, что вообще истинное богоугождение может быть основано только на любви к Богу. Отсюда богопочитание у Климента прямо и называется любовью, или заботой о душе своей, а вместе и трудом ради Бога, на почве неослабевающей любви 761 . Кто стремится совершить подвиг по любви к истинно Достойному любви, тот чтит Бога 762 . Равным образом, и чтущий Бога и Ему уподобляющийся – любит Бога и сам Ему любезен 763 . Любовь , т. о., есть движущий нерв богопочитания. Как истинное благо, любовь избирается сама по себе, а не из каких-либо посторонних мотивов 764 . Впрочем, сообразно ступеням нравственного развития христианина, она обнаруживается различно. |
| Скорее всего, причиной этого перемещения, как и других, была задача духовного окормления. Старца Феодора мог пригласить с этой целью кто-то из богомольцев, приезжавших к нему из Мариинских приисков. Здесь уместно вспомнить, что Александр Благословенный во время своего путешествия на Урал в 1824 г. побывал на Миясских казенных золотых промыслах и там удивил всех, приняв участие в работах и добыв 22 пуда золотоносного песка. Кайло и лопату, которыми орудовал государь, там сохраняли, и прииск был назван Царево-Александровским 761 . По возвращении с приисков подвижник опять поселился в устроенной для него в Зерцалах келье 762 . В последующие годы, живя в этой деревне, Феодор Кузьмич часто посещал соседние селения и оставался жить ненадолго в некоторых из них, занимаясь обучением детей 763 . Обычай приглашать учителя жить в своем доме (или по очереди в нескольких домах) два-три месяца, чтобы обучить грамоте пришедших в соответствующий возраст детей, был распространен в сельской России XIX в. Иногда для содержания такой временной «вольной» (по определению тогдашней статистики образовательных учреждений) школы объединялось несколько крестьян 764 . Александр Благословенный и в этом, как в «келейничестве», охотно и органично вписался в традиции своего народа, качества которого оценил еще в 1812 г. Разумеется, старец Феодор не только обучал детей грамоте и началам других знаний («знакомил со Священным Писанием, с географией и историей» 765 ), но просвещал духовно всю семью. Как свидетельствовали позднее сами крестьяне, «посещение его в чьем-либо доме считалось за великое счастье, ибо он в каждом доме, где бы ни был, считал себе за единственное удовольствие беседовать со всеми, поучая их правилам веры Православия » 766 . «В 1849 г., – пишет М.Ф. Мельницкий, – один богатый и богобоязненный краснореченский крестьянин Иван Гаврилович Латышев, пользовавшийся всеобщей любовью за свою доброту, устроил около своей пасеки на живописном месте, верстах в двух от села Краснореченского, вниз по р. |
|
|
