| Тайна сия велика; я говорю по отношению ко Христу и к Церкви» (Еф 5. 22-25, 31-32). Учение ап. Павла о Б. тесно связано с его учением о Церкви. Христ. семьи апостол называет «домашними церквами» (Рим 16. 4; 1 Кор 16. 19; Кол 4. 15; Флм 2). В соответствии с учением Церкви христ. Б. есть таинство, соединяющее мужа и жену по образу таинственного союза Христа с Его Церковью для полного неделимого общения жизни и низводящее на них дары Божией благодати. «Хорошо жене - почитать Христа в лице мужа, хорошо и мужу - не бесчестить Церковь в лице жены»,-говорит свт. Григорий Богослов ( Greg. Nazianz. Or. 37). Б., согласно свт. Иоанну Златоусту , есть «таинственное изображение Церкви и Христа» ( Ioan. Chrysost. In Col. 12. 5). Союз Христа и Церкви. Роспись ц. Воскресения Христова в Тутаеве. 1679–1680 гг. Союз Христа и Церкви. Роспись ц. Воскресения Христова в Тутаеве. 1679–1680 гг. Образ Б. играет ключевую роль в Свящ. Писании. Отношения Бога и ветхозаветной Церкви обыкновенно изображаются в образах Б., Жениха и Невесты, Мужа и Жены (Ис 49. 18; 54. 1-6; 61. 10; 62. 5; Иез 16. 8; Ос 2. 19; 3. 1; и др.). В НЗ Христос говорит о Себе как о Женихе (Мф 9. 15; 22. 2-14; 25. 1-13; Лк 12. 35-36; Откр 19. 7-9; 21. 2), Женихом называет Его Иоанн Креститель (Ин 3. 29), Церковь является по отношению к Нему в образе Его Невесты, Жены (2 Кор 11. 2; Еф 5. 25-32; Откр 18. 23; 19. 7-8; 21. 2, 9; 22. 16-17); в притче Господа Иисуса Христа Царство Небесное представляется как брачный пир (Мф 22. 2-14). В понимании св. Николая Кавасилы Евхаристия - «это и есть знаменитый брачный пир, на который всесвятой Жених приводит Церковь, как невесту-деву» ( Nicol. Cabas. De vita in Christo. 4). «Браком начинается история Церкви в раю, браком начинается и история Церкви новозаветной» ( Троицкий. 1933. С. 56). Согласно Свящ. Преданию, Б. совершался в Церкви с самого ее происхождения (Еф 5. 22-24; ср.: 1 Кор 7. 39 - «только во Господе»; Ign. Ep. ad. Polyc. 5; Basil. Magn. Hom. in Hex. 7; Greg. Nazianz. Or. 40). Образ брачного пира в евангельских притчах. |
| Сер. XVI в. Свт. Григорий Великий. Роспись кафоликона мон-ря Дионисиат на Афоне. Сер. XVI в. Юность Г. В. совпала с непродолжительным временем восстановления в Италии римско-визант. культурных традиций, в промежутке между отвоеванием Византией этой территории у готов и очередным нашествием варваров - лангобардов . Это позволило Г. В., с детства предназначенного к политической карьере, получить основательное образование, особенно в области права. Поступив на гос. службу, он ок. 573 г. стал одним из высших должностных лиц в Риме. Однако после смерти отца решил оставить политическую деятельность и принять монашество. Он основал 6 мон-рей в наследственных поместьях на Сицилии ( Greg. Turon. Hist. Franc. X 1; Ioan. Diac. Vita S. Greg. Magn. I 5) и в 574/5 г. превратил свой дом в Риме, находившийся на склоне Целийского холма близ ц. мучеников Иоанна и Павла, в мон-рь во имя св. ап. Андрея Первозванного ( Ioan. Diac. Vita S. Greg. Magn. I 6). Распродав оставшееся имущество, Г. В. раздал деньги бедным и стал вести строгую подвижническую жизнь в Андреевском мон-ре простым монахом в посте, молитве, изучении Свящ. Писания и святоотеческих творений. Св. Сильвия поселилась в келье недалеко от основанного сыном мон-ря (Ibid. I 9). Строгая аскеза ухудшила физическое здоровье Г. В., остававшегося слабым всю последующую жизнь ( Greg. Turon. Hist. Franc. X 1; Beda. Hist. Angl. II 1). Вскоре Г. В. был призван к церковному и общественному служению: в 577/8 г. против его воли он был рукоположен, вероятно, папой Бенедиктом I ( Kelly J. N. D. The Oxford Dictionary of Popes. Oxf., 1986. P. 64-65) во диакона-регионария, а примерно через год преемником Бенедикта I папой Пелагием II был послан в качестве папского представителя, апокрисиария , в К-поль ( Ioan. Diac. Vita S. Greg. Magn. I 25, 26) ко двору визант. имп. Тиверия I с целью заручиться военной поддержкой императора в борьбе римлян против опустошавших Италию лангобардов. В К-поле Г. В. приобрел большой опыт в гос. и церковно-адм. делах, продолжая вести, насколько было возможно, вместе с приехавшими с ним неск. |
| Вскоре после отмены (янв. 364) эдикта имп. Юлиана Отступника , запрещавшего христианам заниматься преподаванием, Г. оставил должность церковного чтеца и предпочел светскую карьеру ритора, за что его укорял свт. Григорий Богослов ( Greg. Nazianz. Ep. 11. 3-12). В письме к ритору Ливанию, написанном много позже, он красноречиво описывал свое увлечение риторическим искусством ( Greg. Nyss. Ep. 13. 4; ср.: Suda . Lex. Г 451; Socr. Schol. Hist. eccl. IV 26). В это время Г., возможно, женился, на что указывают нек-рые его высказывания ( Greg. Nyss. De virgin. 3. 1), замечания современников (напр.: Greg. Nazianz. Ep. 197. 2; 5-6) и позднейшая визант. традиция, в частности Никифор Каллист ( Niceph. Callist. Hist. eccl. XI 19) и Никита Ираклийский ( Nicet. Heracl. Schol. in hom. in laudem Basilii//SC. 119. P. 564). Его жена, по-видимому, носила имя Феосевия (Θεοσεβα). Упоминая о ней, свт. Григорий Богослов называет ее «нашей святой и блаженной сестрой», «похвалой Церкви», «украшением Христовым», «поистине святой и супругой священника, [ему] равночестной и достойной великих таинств» (Ep. 197. 2; 5-6). О детях от брака Г. и Феосевии достоверных сведений не сохранилось, хотя не раз исследователями предпринимались попытки рассматривать того или иного «сына» (υς), упоминаемого в нек-рых письмах святителя (напр.: Ep. 13. 3; 14. 9; 21. 2), не как «духовное чадо» или просто «юношу», а как сына по плоти (см.: Heyns. P. 7; Daniélou. 1956. P. 76). Как долго Г. оставался преподавателем риторики, точно не известно, однако мн. исследователи полагают, что под влиянием брата свт. Василия, сестры прп. Макрины и друга свт. Григория Богослова он скоро вернулся к церковной жизни и время от времени посещал брата и друга в их монастырском уединении, где продолжил изучение Свящ. Писания и творений отцов Церкви ( Κωνσταντνου. 1964. Σ. 755; Quasten. P. 254; Попов. С. 212; Сагарда. С. 667). Епископство Новый период в жизни Г. наступил с того времени, как его брат Василий в 370 г. был рукоположен в святительский сан ( Greg. Nyss. De vita Macr. 14). Г. входил в ближайшее окружение нового епископа; когда в 372 г. свт. Василий вступил в борьбу с еп. Анфимом Тианским за влияние в недавно разделенной пров. Каппадокия, он поставил епископами верных ему людей, в числе к-рых был и Г., к-рого свт. Василий рукоположил во епископа Ниссы, небольшого города Каппадокийской епархии, лежавшего на пути из Кесарии в Анкиру (ныне Анкара) ( Greg. Nyss. Ep. 9. 3; Basil. Magn. Ep. 100). Однако, по свидетельству свт. Василия, Г. не оправдал поначалу его ожиданий, показав полную неспособность к церковной политике ( Basil. Magn. Ep. 58-60). |
| В практике древней Церкви регулярные ночные молитвы нередко увязывались с рим. делением ночного времени суток на 4 стражи (лат. vigilia), т. е. смены военных караулов. Известно, что 3-я стража начиналась в полночь, 4-я - при пении петухов ( Plin. Sen. natur. Hist. 10. 21). Первые христиане посвящали молитвам все 4 стражи только в исключительных случаях (напр., на Пасху). Обычным же правилом, вероятно, было молиться до полуночи, а затем отдыхать до утра либо прерывать сон и вставать на молитву среди ночи (Trad. ap. 41; Orig. De orat. 12. 2; Hieron. Ep. 22. 37; Basil. Magn. Asc. fus. 37; Ep. 2). В качестве регулярной практики, встречающейся в разных частях христ. мира, бдение описывается в ряде памятников III-V вв. ( Tertull. Ad uxor. 2. 4; Euseb. Hist. eccl. 2. 17. 21-22; Basil. Magn. Ep. 207; Greg. Nazianz. Or. 42; Ioan. Chrysost. In ep. 1 ad Tim. 14. 3-4; Ambros. Mediol. Serm. 7. 30-31; 8. 45-52; 19. 32; Ioan. Cassian. De inst. coenob. 3. 5, 8-9). Иногда ночное бдение характеризуется как нововведение ( Palladius. Dialog. 5). Упоминаются бдения, совершаемые перед Евхаристией ( Athanas. Alex. Hist. arian. 81; Apol. de fuga sua. 24), перед Крещением (Апост. пред. 20-21), регулярно в период Великого поста (Testamentum Domini. 2. 8; Basil. Magn. Hom. 14. 1), на память мучеников ( Basil. Magn. Hom. in Ps. 144; Greg. Nazianz. In 40 Matyr.) и по усопшим ( Greg. Nyss. De vita Macr. 33). Самые подробные сведения о времени, поводах для совершения, продолжительности и разнообразном содержании ночных бденных служб в Иерусалиме и его окрестностях в IV в. содержатся в записях зап. паломницы Эгерии ( Eger. Itiner.). Наиболее распространенными в святоотеческих творениях объяснениями практики ночного бдения являются эсхатологическое ожидание Второго пришествия Иисуса Христа или наступления Царства ( Tertull. De orat. 29; Cypr. Carth. De orat. Dom. 36; Hist. mon. Aeg. Prol. 7) и стремление избежать греха ( Ps. -Athanas. De virgin. 33). Однако с IV в. начинают появляться рассказы об отдельных подвижниках, стремившихся буквально исполнить заповедь о непрестанной молитве (прп. Пахомий Великий и др.; ср.: Epiph. De fide. 22), в V в. на Востоке возникают мон-ри «неусыпающих» (κοιμται), где монахи поочередно сменяли друг друга, чтобы их молитва не прерывалась ни на минуту. |
| Напомнив о своем рим. происхождении и о том, что он был воспитан в Римской Церкви, И. Р. уверял, что не допустил бы к.-л. посягательств на ее традиции и не пытался бы вводить новые обычаи. Для подтверждения своих слов И. Р. приложил документы, обнаруженные им в архиве Равенны ( Greg. Magn. Reg epist. III 56-57). В окт. 594 г. папа написал И. Р., что разрешает носить паллий только во время литаний на праздники Рождества св. Иоанна Предтечи, памяти ап. Петра и св. Аполлинария, а также на годовщину интронизации И. Р., сославшись на слова некоего находившегося в Риме равеннского клирика, уверявшего, что именно в эти дни у Равеннских архиепископов был обычай носить паллий (Ibid. V 11). Судя по упрекам в адрес И. Р. в папском послании от нояб. 594 г., он, вероятно, продолжил носить паллий в соответствии с традицией Равеннского архиеп-ства (Ibid. V 15). При И. Р. возрос авторитет Равеннской кафедры в Италии, его имя поминалось наряду с именем Римского папы во время богослужений и в др. архиеп-ствах, напр. в Медиолане (ныне Милан) (Ibid. IV 39). В послании к диакону и нотарию Касторию от 13 февр. 595 г. папа упоминает о кончине И. Р. Павел Диакон сообщает, что архиепископ умер после явления кометы в янв. 595 г. ( Paul. Diac. Hist. Langobard. IV 10 (11)). Вероятно, эта информация, как и сведения Агнелла, была заимствована из несохранившейся равеннской хроники. Временное попечение о Равеннской кафедре папа поручил Северу, еп. г. Фикулея ( Greg. Magn. Reg. epist. V 23, 25-26). Ист.: Greg. Magn. Reg. epist. I 37; II 35, 40, 46; III 56, 57; V 1, 11, 15, 23-26; VI 1//PL. 77. Col. 492, 573-574, 578, 583-586, 650-656, 721, 732-733, 751-754; Liber Pontificalis ecclesiae Ravennatis. 93, 98//MGH. Scr. Lang. P. 337, 342; Paul. Diac. Hist. Langobard. III 26; IV 10(11)//Ibid. P. 105, 120; MartRom. Comment. P. 17. Лит.: Lanzoni. Diocesi. Vol. 2. P. 763-764; Lucchesi G. Note agiografiche sui primi vescovi di Ravenna. Faenza, 1941. P. 94-95; idem. Giovanni II di Ravenna//BiblSS. Vol. 6. Col. 934-935. Д. В. Зайцев Рубрики: Ключевые слова: |
| Ряд сочинений свт. Василия Великого содержит нек-рые данные о Д. и полемику с духоборцами. 3-я кн. трактата «Против Евномия» (Adversus Eunomium) посвящена учению о Св. Духе и опровержению еретических мнений по этому вопросу. Первым духоборцем свт. Василий называет Евномия ( Basil. Magn. Adv. Eunom. II 33), поскольку тот учил, что Сын - творение Отца, а Дух - творение Сына ( Eunomius. Apol. 25). В 374 г. свт. Василий приступил к составлению обширного трактата «О Святом Духе» ( Basil. Magn. De Spirit. Sanct.) против еретических взглядов Евстафия , еп. Севастийского; трактат включает многочисленные сведения о Д.; получил распространение лишь после 376 г. Кроме того, теме Д. и его основным действующим лицам посвящен ряд писем свт. Василия. Евстафия Севастийского он называет главой духоборцев (πρωτοσττης στ τς τν Πνευματομχων αρσεως - Idem. Ep. 263. 3) и описывает долгий путь его богословских исканий, закончившийся оформлением новой ереси - Д. ( Idem. Ep. 244. 9). Свт. Григорий Богослов многократно вступал в открытую полемику с духоборцами, в особенности в к-польский период (379-381). Этому посвящены целиком Слово 5 о богословии ( Greg. Nazianz. Or. 31) и отчасти Слово на Пятидесятницу ( Idem. Or. 41. 6-7). Свт. Григорий Нисский составил трактат Против македониан о Св. Духе ( Greg. Nyss. Adversus Macedonianos de Spiritu Sancto), в к-ром подробно излагается учение Д. и приводится развернутое опровержение доводов еретиков. Свт. Григорию также принадлежит письмо, дошедшее в корпусе писем свт. Василия, где кратко представлена суть Д. ( Basil. Magn. Ep. 189. 4). В 376 г. в Иконии свт. Амфилохий Иконийский при поддержке свт. Василия Великого провел церковный Собор, который предал учение Д. анафеме. По окончании Собора он составил послание, отражающее учение Собора, а также основные положения осужденного учения ( Amphilochius Iconiensis. Epistula synodalis//Opera/Ed. C. Datema. Turnhout, 1978. P. 219-221). Александрийский дидаскал Дидим Слепец уделил немало внимания учению о Св. Духе, к-рое начало формулироваться в результате богословской полемики с еретиками. Этой теме посвящен отдельный трактат Дидима ( Did. Alex. De Spirit. Sanct.; до 381). В нем приводятся важные свидетельства об особенностях аргументации сторонников Д., хотя автор не ставит перед собой задачи последовательно изложить содержание учения духоборцев. В трактате «О Святой Троице» (De Trinitate) Дидим помещает пространный фрагмент диалога между македонианином и православным, где также приводится подробная богословская аргументация еретиков ( Did. Alex. De Trinit. 8//PG. 39. Col. 604-605). Феодор Мопсуестийский в 392 г. принял участие в богословском диспуте со сторонниками Д. в сир. г. Аназарв и оставил подробный отчет об этом состязании, из к-рого вышел победителем ( Theod. Mops. Controvers.//PO. T. 9. Fasc. 5. Col. 637-667; Barhadb. Hist. eccl. 19//Ibid. Col. 506-507). |
| Для христ. мыслителей этот термин довольно долго означал понятие, чуждое и даже враждебное христианству ( Hipp. Philos. IV 43; Athanas. Alex. Or. contr. gent. 19). Но в IV в. оно входит в церковный лексикон, приобретая значение, противоположное исходному греч. Б. понимается как учение о Триедином Боге в Самом Себе ( Athanas. Alex. Or. contr. arian. I 18; Basil. Magn. Hom. in Ps. 28; Greg. Nazianz. Or. 34. 15) в отличие от «икономии» (οκονομα - домостроительство) - учения о действиях Божиих в отношении мира и человека: творении, Промысле, Воплощении, спасении. Именно в таком смысле этот термин по большей части и употреблялся в святоотеческой мысли ( Ign. Eph. 18. 2; Iren. Adv. haer. I 6. 1, I 10. 1, I 14. 6; Clem. Alex. Strom. I 19; Orig. De princip. III 1. 14; Athanas. Alex. Or. contr. arian. I 59, II 11, Ep. ad Serap. II 7; Basil. Magn. Hom. in Ps. 44; Greg. Nazianz. Or. 29. 18; Greg. Nyss. Quod non sint tres dei; Ioan. Chrysost. In Matth. 44. 3). Так понимаемое Б. по преимуществу было не формой рассуждения, но скорее опытом и путем духовной жизни, поскольку учение о Св. Троице было направляющим, служило укреплению веры и духа на пути к главной цели человека - молитвенном, благодатно укрепляемом восхождении к соединению с Богом. Значение Б. как «науки о Боге и обо всем, что связано с Богом», появляется и закрепляется в зап. христианстве в средние века (см. статьи Схоластика , Мистика ). В Новое время этот смысловой аспект усваивается и православными. Данная новация была лишь терминологической, поскольку в Церкви всегда существовала традиция рационального осмысления и изъяснения Откровения, возникшая из миссионерских, апологетических и катехизических задач. Важнейшие предпосылки Б.- христологическая и экклезиологическая. Христологическая предпосылка Б. заключается в том, что Бог Слово, Второе Лицо Пресв. Троицы, становится человеком, неслитно, нераздельно, неразлучно, неизменно соединяя в Своей Ипостаси Божество и человечество. «Бог, многократно и многообразно говоривший издревле отцам в пророках, в последние дни сии говорил нам в Сыне» (Евр 1. 1-2). В Нем слово Божественное становится словом человеческим, «ибо в Нем обитает вся полнота Божества телесно» (Кол 2. 9). В Нем открывается путь к Богу. Таинство Воплощения делает возможным не только всякий христ. символизм и иконопочитание, но и возможность смыслового и словесного описания Бога. Б. становится словесной иконой Христа. Экклезиологическая же предпосылка Б. подразумевает то, что всякое подлинное Б. возможно лишь в Церкви Христовой. Экклезиологическая предпосылка Б. подразумевает также, что правосл. Б. всегда есть Б. апостольское и святоотеческое. Б. как таинство соединения с Богом |
| Вместе с тем θυμς - такая сила в человеке, к-рую он получает как «дар Божий»,- сила эмоциональная, сердечная (δωρματ στν κ θεο - Greg. Nazianz. Carmina moral. 25: Adv. iram//PG. 37. Col. 838; Isid. Pel. Ep. I 280), она возбуждает душевную энергию в человеке, вдохновляет его разум и волю; в таком качестве она не имеет характера личного возмездия за нанесенное оскорбление или ущемление прав. Эту силу человек должен употреблять только во благо ( Basil. Magn. Hom. 10. 5//PG. 31. Col. 365): в ревности о славе Божией или в отношении ближнего с целью исправления его. Г., если его не угасить, может перерасти в ненависть (μσος). «Гнев есть воспоминание сокровенной ненависти» ( Ioan. Climacus. 8. 5). Ненависть более затрагивает мыслительную способность в человеке, Г.- проявление преимущественно чувства и воли, почему он заметнее в области физических и физиологических проявлений ( Зарин. 1996. С. 275). В свою очередь, вдохновляясь и поддерживаясь ненавистью, Г. стремится к внешнему проявлению, обнаруживая при этом характер неудержимой стремительности («внутренняя буря смятенного духа» - Basil. Magn. Hom. 10. 2//PG. 31. Col. 366-367), по последствиям Г.- явление разрушительное ( Зарин. 1996. С. 276), более того, он может быть определен как «кратковременное бешенство» (μανα τς στιν λιϒοχρνιος θυμς - Basil. Magn. Hom. 10. 1//PG. 31. Col. 356). Г. Божий «Не мстите за себя, возлюбленные, но дайте место гневу Божию,- учит ап. Павел.- Ибо написано: «Мне отмщение, Я воздам, говорит Господь»» (Рим 12. 19). Г. Божий - это реальность. «...Горит гнев Его, и пламя его сильно, уста Его исполнены негодования, и язык Его, как огонь поядающий, и дыхание Его, как разлившийся поток, который поднимается даже до шеи...» (Ис 30. 27-28); Господь «явит тяготеющую мышцу Свою в сильном гневе и в пламени поядающего огня, в буре и в наводнении и в каменном граде» (Ис 30. 30); дуновение Господа, как поток серы, воспламенит дерево (Ис 30. 33); крепкою мышцею и излиянием ярости будет господствовать он над Израилем (Иез 20. 33), проявивший непослушание народ «из руки Господа выпил чашу ярости Его... чашу опьянения» (Ис 51. 17), чашу «с вином ярости» (Иер 25. 15); пламень Г. Господня обрушивается на народ, ведущий братоубийственную войну (2 Пар 28. 11, 12). «...Открывается гнев Божий (ρϒ θεο) с неба на всякое нечестие и неправду человеков, подавляющих истину неправдою» (Рим 1. 18). |
| Magn. Ep. 114, 125, 140), в конце жизни высказался за включение в Символ «славословия» Св. Духу ( Idem. Ep. 258. 2). Один из главных участников II Вселенского Собора, свт. Григорий Богослов , свидетельствовал о том, что отцы Собора были верны Никейскому Символу, но «детализировали недостаточно сказанное» в нем о Св. Духе ( Greg. Nazianz. Ep. 102//PG. 37. Col. 193). Эти два святых отца в основном и подготовили в десятилетие, предшествовавшее II Вселенскому Собору, прибавления к Никейскому Символу. Свт. Василий обосновывал «споклоняемость» Св. Духа Отцу и Сыну и Его «господственность» ( Basil. Magn. De Spirit. Sanct. 9-24). Свт. Григорий называл Св. Духа Господом ( Greg. Nazianz. Or. 41. 11). Обращает на себя внимание близость к Н.-К. С. в. символа Иерусалимской Церкви, как его реконструируют по тексту огласительных бесед свт. Кирилла Иерусалимского (ок. 350; Суг. Hieros. Catech. V (append.)//PG. 33. Col. 533). Напротив, почти тождественный Н.-К. С. в. символ, приведенный свт. Епифанием Кипрским в «Анкорате» (374; Epiph. Ancor. 118), не является основой Н.-К. С. в., как часто утверждалось ( Quasten. 1987. P. 544): те элементы текста, которые совпадают в Символах 381 и 325 гг., отсутствуют в древнем эфиоп. переводе и, что еще важнее, в том пространном символе, к-рый здесь же предлагает сам свт. Епифаний ( Epiph. Ancor. 119), и являются достаточно грубой позднейшей интерполяцией, заменившей в тексте свт. Епифания Никейский Символ на Н.-К. С. в. ( Спасский. 1914. С. 594-596). В Символе 381 г. отражены и интенсивные тринитарные споры 341-360 гг., когда многочисленные Соборы пытались заменить Никейский Символ новыми символами, к-рые, будучи в той или иной мере арианскими, часто включали вполне правосл. выражения. При переработке Символа в 381 г. использовались и частные изложения Символа 325 г., сделанные в предшествующие десятилетия православными,- не с целью заменить Никейский, но для того чтобы дать ответ на возникавшие новые вопросы. Символ 325 г., представлявший собой μθημα, вероучительный текст, состоявший из положительных утверждений и анафематизмов, перерабатывался в крещальный символ, в к-ром не должно быть места анафематизмам. |
| Л. назван как свидетель в неск. грамотах, но все они являются фальшивками XI-XII вв. ( Sawyer P. H. Anglo-Saxon Charters: An Annotated List and Bibliography. L., 1968. N 1, 4, 6, 228, 1244). Житие О происхождении Л. точных сведений нет. Вероятно, он был уроженцем Рима или, по крайней мере, долго жил там, т. к. именно его св. Августин отправил к папе Римскому с отчетом об успешной деятельности миссионеров. В лит-ре встречается предположение, что Л. до путешествия в Англию был монахом одного из рим. мон-рей (возможно, св. Андрея на холме Целий). В письмах Григория Великого он назван пресвитером. По-видимому, Л. был участником миссии во главе со св. Августином, которую в 596 г. папа Григорий Великий отправил в Британию. После первоначальных успехов миссии (крещение кор. Кента Этельберта, строительство церкви в Дуроверне) Августин направил в Рим (вероятно, ок. 600) Л. и мон. Петра (впосл. аббат мон-ря святых Петра и Павла в Дуроверне), чтобы они сообщили понтифику о начале христианизации англов и передали ему ряд вопросов канонического характера. Ответы папы Григория на эти вопросы составили «Книжицу ответов» (Libellus responsionum), канонический сборник, получивший распространение в раннее средневековье (см.: Meyvaert. 1986). О посольстве Л. и Петра упоминается в письме Григория Великого Берте, королеве Кента ( Greg. Magn. Reg. epist. XI 35), в предисловии к «Книжице ответов» (Ibid. XI 56) и в «Церковной истории» Беды ( Beda. Hist. eccl. I 27). В июне 601 г. Л. вернулся в Британию вместе со 2-й группой миссионеров, которую возглавил аббат Меллит (впосл. епископ Лондиния (совр. Лондон) и архиепископ Дуроверна). Папа Григорий Великий направил письма св. Дезидерию Вьеннскому и др. галльским епископам, а также королеве Австразии Брунхильде († 613) и кор. Нейстрии Хлотарю II (584-613) с просьбой оказать помощь Л., Меллиту и сопровождавшим их монахам ( Greg. Magn. Reg. epist. XI 34, 41, 48, 51). Во всех этих письмах понтифик называл Л. «нашим возлюбленным сыном» (dilectissimus filius noster). Миссионеры привезли в Британию литургические сосуды, облачения, иконы, реликвии и книги. |
|
|
