| «Хронография» создавалась на протяжении многих лет. Работа над текстом началась не позже 1057 г. ( Любарский. 2001. С. 410-411). Первоначально она задумывалась как рассказ о событиях, происшедших между янв. 976 г., когда началось самостоятельное правление Василия II Болгаробойцы , и кон. 1059 г., когда Византийский престол занял имп. Константин X Дука. Т. о., первоначальная редакция, созданная ок. 1060 г. (после отречения, но до кончины имп. Исаака I Комнина), заканчивалась на 91-й гл. VII кн. Именно к ней относится лемма в кодексе P («...вплоть до провозглашения императором Константина Дуки»). Возможно, текст «Хронографии» сохранился не полностью: изложение событий начинается без к.-л. предисловия со слов: «Вот так расстался с жизнью император Иоанн Цимисхий...» Вероятно, составитель кодекса P посчитал нужным пропустить начало сочинения, поскольку оно содержательно пересекалось с завершающими разделами «Истории» Льва Диакона, помещенными в рукописи перед «Хронографией». Раздел, охватывающий правление имп. Константина X (VII 92-121), был создан в правление Михаила VII Дуки, т. е. не ранее нач. 1071 г., раздел, повествующий о Евдокии Макремволитиссе и Романе IV Диогене (VII 122-164),- ок. 1074 г. Завершающая часть «Хронографии» (VII 165-181), посвященная Михаилу VII и другим представителям рода Дук, была написана, по одним данным, в 1074 г. ( Reinsch. Wie und wann. 2013), по другим - после 1075 г. ( Любарский. 2001. С. 410-411). В кодексе P после «Хронографии» помещено «Письмо императора к Фоке», которое, как доказал Любарский, является обращением Василия II к мятежнику Варде Фоке в 987 г. ( Ljubarskij. 1977). Письмо представляет собой часть архива М. П., к-рый тот использовал при работе над своим историческим сочинением. Подзаголовки разделов в кодексе P принадлежат не М. П., а редактору. Несмотря на заглавие, «Хронография» представляет собой не хронику, а историю. М. П. подчеркивает, что осознанно отказывается от анналистического принципа изложения материала, и настаивает на мемуарном характере сочинения ( Любарский. |
| Папа Григорий VII понимал, что корень зла – в светской инвеституре. Напасть на нее было опасно, никто еще не решался. Однако Церковное Предание говорит противное. И на Халкидонском Соборе, и на других, возбранялось вмешательство мирских властей в дела Церкви. И вот, после долгих размышлений, Григорий VII решился пойти против этого зла. Он осудил эту инвеституру на Римском Синоде в 1075 году. Папа предложил Генриху IV прислать своих представителей, чтобы они следили за тем, нет ли какой несправедливости. Кроме того, он не распространил запрета светской инвеституры на страны, где симонии нет – Англию и Испанию. Чтобы декрет выполняли, Григорий VII особенно сильно настаивает на полновластии папы. Он понимал, что только папство может вывести Церковь из ее жалкого положения. Свои принципы они заложил в своих знаменитых записях, называемых «Dictatus Рарае». Всего их 27. Подлинность их подвергалась сомнению, но работы о. Пейтца (1911 г.) доказали, что они действительно написаны Григорием VII. Быть может, папа хотел, чтобы эти записи принял Собор, но это не понадобилось. В них изложена вся его доктрина, причем все ее положения опираются на Предание, кроме одного права – смещать императора. Декрет об инвеституре нанес удар по германским властителям, ибо они именно пользовались ею. Поначалу Генрих IV сделал вид, что ничего о нем не знает, а потом, упрочив свое положение, в январе 1076 года сместил Григория VII на сейме епископов в Вормсе. Но папа не подчинился и применил свою доктрину. Он решился на то, чтобы отлучить короля и освободить его подданных от верности ему. Эта суровая мера привела к тому, что в январе 1077 г. Генрих IV пришел к замку Каносса, где находился папа, вымаливая у него прощение. Папа заставил его прождать три дня и снял отлучение, но власти ему не вернул. Однако современники не очень разобрались в том, что Генрих IV по-прежнему лишен власти, и он смог набрать себе армию и победить своего врага Рудольфа Швабского. Затем он снова стал бороться против папы, и тот снова отлучил его в 1080 году. Это отлучение не было таким эффективным, как первое. Генрих IV поставил в Риме антипапу Климента III и получил от него императорскую корону (1084 г.). Григорию VII пришлось бежать в Солерно. Незадолго до смерти он сказал: «Я любил правду и ненавидел беззаконие, и потому умираю в изгнании». 17 Умер он 25 мая 1085 г., и погребен в Солерно в церкви св. Матфея. |
| Л. А. Беляев Памятники архитектуры Одними из первых христ. построек на территории совр. В. стали мон-ри Даунпатрик и Арма в Сев. Ирландии, основанные св. Патриком в сер. V в. С ирл. монахами связано также возникновение обителей на о-ве Айона в 563 г., на о-ве Линдисфарн (Холи-Айленд) в 635 г. и нек-рых др. в Шотландии и Нортумбрии. Наиболее ранние сохранившиеся церкви находятся на юго-востоке и в центре Англии, напр. Сент-Мартин в Кентербери (графство Кент), часть стен нефа к-рой относится к 590 г. Остальные связаны с миссиями блж. Августина и др. архиепископов VII в.: фундаменты и часть стен монастырских построек в Кентербери (основан в 597), небольшие храмы из рим. кирпича с 2-скатной крышей на деревянных стропилах в Брадуэлле (графство Эссекс, 50-е гг. VII в.), Бриксуэрте (графство Нортгемптоншир, 70-е гг. VII в.), Брадфорде-он-Эйвон (графство Уилтшир, ок. 675-709 и нач. X в.). В королевстве Нортумбрия наиболее известны церковь в Хексеме, фрагменты крипты к-рой относятся ко времени основания храма в 70-х гг. VII в. св. Уилфридом; монастырская церковь в Ярроу (80-е гг. VII в.). Вместе с Йорком, Уитби и др. аббатствами, основанными здесь бенедиктинскими монахами, в VII-VIII вв. они являлись крупными центрами просвещения: в Ярроу вырос Беда Достопочтенный , в Уитби - первый англ. поэт Кэдмон, в Йорке - советник Карла Великого Алкуин. Начиная с периода дат. господства (кон. IX - сер. XI в.) большую роль, чем в предыдущие периоды, в архитектурной композиции храмов играла зап. часть храма с прямоугольной в плане башней. Сохранившийся наружный декор каменных башен в Эрлс-Бартоне (графство Нортгемптоншир, ок. 980-1000) или в Бартоне-апон-Хамбер (графство Хамберсайд, 90-е гг. IX в.) свидетельствует об их происхождении от деревянных каркасных церквей, таких как храм в Гринстеде (графство Эссекс, ок. 1000). Появление романского стиля в В. связано с политикой утверждения Вильгельма Завоевателя в покоренной стране. Начиная с посл. трети XI в. и в течение XII в. было построено ок. 80 замков, важнейшие из к-рых - Тауэр в Лондоне, крепости в Дувре, Норидже, Ньюкасле, Рочестере и др. В церковном строительстве были восприняты мн. черты архитектурной школы сев. Франции XI в. (напр., ц. Сент-Трините в Кане, 1059-1066): деревянные перекрытия главных нефов (этот конструктивный прием использовался в Англии до XVI в.), отсутствие обхода хор и венца капелл, зап. фасад с 2 башнями, скупой скульптурный декор. Вместе с тем появились черты, отличные от образца: длина узкой 3-нефной базилики увеличилась (в соборе Уинчестера она превышает 170 м), трансепт стал располагаться ближе к середине храма (что усилило самостоятельное значение хора), вост. часть собора приобрела прямоугольные очертания, архитектурный декор зап. фасада стал более насыщенным, напр. асимметричный фасад собора в Или (70-е гг. XII в.) сплошь покрыт рядами глухих окон и арок. |
| Активное Крещение англосаксов на юго-вост. В. вновь начала рим. миссия блж. Августина в Кентербери; на сев. земли В. христианство приходило из Ирландии в VII в. параллельно политическому развитию страны. Первые храмы были связаны с королевскими резиденциями, их число быстро возросло вокруг Кента, члены королевской семьи (от Этельберта I (565-616) до Этельберта II († 762)) и архиепископы были похоронены в мон-ре за чертой рим. укреплений Кентербери, вблизи останков блж. Августина. Письменные источники часто сообщают о погребениях в церквах королей VII-VIII вв., но они пока не исследованы. Кремация останков умерших являлась основным обрядом в V-VI вв., и лишь после создания церковных кладбищ в кон. VII-VIII в. подобная практика была прекращена. Иногда отказ от сожжения тел и переход к ингумации прослеживают на одном некрополе (Абингдон в Оксфордшире). Церковные кладбища изучены в Рансе (при церквах X-XI вв.) и Бриксуэрте (некрополи на окраинах деревни были заброшены с VIII в., когда захоронения стали производить при церквах), оба - в графстве Нортгемптоншир. Для VII в. характерно смешение языческого и христ. инвентаря: подвесные сосуды с языческим декором находят и в курганах, и на кладбищах англосакс. церквей. Инвентарь одного из последних королевских языческих погребений, кургана в Саттон-Ху (между 625 и 50-60-ми гг. VII в.), содержал серебряные визант. кубки, ложки с крестами и др. До кон. IX в. встречаются клады смешанного состава (напр., на п-ове Сент-Нинианс-Айл под камнем близ часовни св. Ниниана). Несмотря на то что история археологии англосакс. церковной архитектуры VII-XI вв. обсуждается уже 2 столетия, первоначальные сведения о ней были минимальны, но во 2-й пол. ХХ в. поток информации возрос и был суммирован Х. Тейлором. К числу важнейших памятников того времени относятся: в графстве Дербишир - Рептон (крипта в вост. части ц. св. Уистана, древний королевский мавзолей; религ. комплексы и кладбища англов и викингов; храм-мавзолей, перестроенный в укрепление); в графстве Глостершир - ц. св. Марии в Дирхерсте; в Бартоне-апон-Хамбер - собор св. Петра; в Кентербери - донормандский собор (неск. строительных этапов); в Уэлсе - кладбище англосакс. минстера (собора) и позднерим. мавзолей; в соборе св. Альбана - мартирий рим. времени; важные церковные раскопки проведены также в Брадфорде-он-Эйвон. Появились и первые данные о мон-рях англосакс. эпохи, в т. ч. неизвестных по письменным источникам, к ним относят аббатство Уитби; обители-близнецы Ярроу и Монквермут; цепь мон-рей (начиная с кельт. времени) на шотл. границе (Сент-Хильда, Хартлпул) и за ее чертой (Галловей, Уитхорн); кельт. мон-рем считается поселение на месте замка Тинтаджел в Корнуолле; обители в Гластонбери, Баркинге и др. |
| Патриарх Константинопольский Григорий VII и Русская Православная Церковь Алексей Буевский Источник: Церковный вестник Святейший Патриарх Константинопольский Григорий VII (6.XII 1923 г. — 16.XI 1924 г.), б. митрополит Халкидонский и преемник Патриарха Мелетия IV, вступил на Вселенский престол уже в соответствии с обычным порядком. Смена Предстоятеля Константинопольской Церкви не изменила характера межцерковных отношений Вселенского престола. Обращаясь к деятельности Константинопольского Патриарха Григория VII по отношению к Русской Православной Церкви, мы вправе характеризовать эту деятельность, как дальнейшее претворение в жизнь идей Патриарха Мелетия IV о первенстве власти Вселенского престола, об обязательном и исключительном подчинении этому престолу всей православной диаспоры. Прежде всего отмечаем открытое посягательство Патриарха Григория VII на судебную власть Патриарха Московского и Собора епископов Русской Церкви, посягательство, имевшее место в деле так называемого «обновленческого раскола». Известно, что самочинный «живоцерковный собор 1923 г.» в заседании 3 мая вынес решение признать Святейшего Патриарха Тихона «лишенным сана и монашества и возвращенным в первобытное мирянское положение» и отменил Патриаршество, как «несогласное с духом соборности». Известно, что Патриарх Тихон не только не признал этого «решения», но решительным образом осудил захватчиков церковной власти, самолично отделивших себя от единого тела Вселенской Церкви и тем лишившихся благодати Божией. Обращением от 15 июня 1923 г. Патриарх Тихон предупредил клир и верующий народ Русской Церкви о неправо-мощности распоряжений незаконной власти и безблагодатности «священнодействий и таинств» отпавших от Церкви епископов и пресвитеров, а Посланием от 2 апреля 1924 г. объявил о запрещении священнослужения и предании церковному суду б. Нижегородского архиепископа Евдокима и других главарей обновленческого раскола. Известно также, что по вступлении на Вселенский престол Патриарх Григорий VII решительно осудил действия раскольников, называемых им «незаконными захватчиками церковной власти Российской Церкви». Разделяя определения о пагубном расколе Обращения Патриарха Тихона, Патриарх Григорий VII называл Московского Первосвятителя «единственным законным высшим главою церковной власти Российской Церкви» . |
| Убежденность в милосердии Господа позволяет Орозию даже гонения сделать аргументом в споре с язычниками. Обращаясь к ним, христианский историк определяет, по сути дела, главное содержание современной ему эпохи, эпохи, небезразличной Господу и потому превосходящей языческое прошлое: «Да узрят, в самом деле, те, кто противится могуществу и, одновременно, мягкости Бога, те, кто в обиде на христианские времена: с какой стремительностью вспыхнули и погасли пожарища таких войн. Подобно тому, как в прежние времена по весьма несчастным поводам обрушивались на мир великие и длительные несчастья, теперь великие, громыхающие повсюду раскаты страшных бед были успокоены без особого труда. Ибо появилась отныне в Риме, хоть и гонимая, Церковь , чтобы возносить молитвы Христу, общему Судье, возносить даже ради недругов и гонителей» (VII.8.4–5). Участие Всевышнего в судьбах людей, для языческих времен остававшееся случайным и необъяснимым, в христианскую эпоху становится постоянным и вполне определенным. Бог у Орозия становится действительным контролером истории. Вся дальнейшая история Римской империи вплоть до Константина превращается у Орозия в череду «испорченных» гонениями периодов и периодов, благословенных Богом. За периодом «наказания» с необходимостью следует период реставрации. В исторический процесс возвращается то же содержание, что характеризовало «лучшие» времена. Так, Веспасиан продолжает и благодаря Титу завершает наказание иудеев (VII.9.2–7). После прекращения всех войн вновь закрываются ворота Януса (VII.9.9), без кровопролития расширяются границы Римского мира (VII.9.10). При Тите в Империи «такое было спокойствие, что в управляемом им государстве не было пролито ничьей крови» (VII.9.13). Два несчастья, единственные, которые Орозий упоминает в рассказе о благополучном правлении Веспасиана: землетрясение на Кипре и мор в Риме – благодаря особой организации текста (Орозий говорит о них в заключении, предваряя сообщение о смерти императора) перестают быть собственно бедами и обретают характер знака, указания на важность и трагичность последовавшего за ними события – императорской смерти (VII.9.11–12). |
| Минь. Т. VII. С. 780. Творения. Т. VII. С. 872–873. 654. Разговорами и неблагочинием в храме мы обращаем его в стойло Ныне все извращено и испорчено: церковь ничем не отличается от стойла быков, ослов и верблюдов; и я все хожу, ищу овцы, – и не могу усмотреть. Так все топают и бьют ногами, как будто какие лошади, или дикие ослы; наполняют это место только кучами навоза, – таковы именно их разговоры. Если бы можно было видеть, о чем говорят за всяким священным собранием мужи, жены, – то ты увидел бы, что слова их гаже всякого навоза. Потому умоляю: оставьте этот худой обычай, чтобы церковь могла благоухать миром. Мы наполняем ее ныне только чувственным фимиамом, а о том, чтобы изгнать и истребить духовную нечистоту, и не заботимся. Что же в том пользы? Поистине, не столько бесчестим мы церковь, когда заносим в нее навоз, сколько оскверняем ее тогда, когда разговариваем в ней друг с другом о барышах, о торговле, о корчемстве, о том, что совсем неприлично нам, тогда как нужно бы было здесь присутствовать ликам ангелов, церковь делать небом, и ничего другого не знать, кроме сердечных молитв, молчания и внимания. Исправимся же, по крайней мере, хоть с настоящего времени, чтобы очистить жизнь нашу и наследовать обещанные блага. Минь. Т. VII. С. 781. Творения. Т. VII. С. 873–874. 655. Воскресение Христово трехдневное? БЕСЕДА LXXXIX. ИЗЪЯСНЕНИЕ Мф. 27:62–28:10 . Надлежало совершиться воскресению именно тогда, когда они сидели там и стерегли; следовательно, надлежало быть ему в пределах трех дней; а если бы оно произошло по истечении их, когда стража удалилась бы, дело могло бы быть подозрительным. Минь. Т. VII. С. 783. Творения. Т. VII. С. 876. 656. Жены-мироносицы – пример для женщин, чтобы приближаться ко Христу приобщением Таин и милосердием, а не золотыми украшениями наряжать себя, проявляя жестокость к бедным, возбуждая зависть, навлекая на себя осуждение Писания, подвергаясь опасности быть обворованной, подражая блудницам, внося с собою соблазн в храм, и разрушая свое семейное счастье |
| Поэтому, если вследствие веры нам свойственна жизнь, что иное в последующее время предстоит нам, как не наследование жизни и в небесной [ее] форме? Вера не есть нечто недостаточное; она по самому существу своему есть нечто совершенное, и ей свойственна полнота» (Paedag. I, 6 .29 ). Конечно, это совершенство веры относительное: «Мы веруем в свое совершенство, насколько оно возможно в этой жизни» (ibidem). С другой стороны, Климент решительно заявляет, что «знать – больше, чем веровать» (Strom. VI, 14 .109 : πλον δ στι του πιστεσοα τδ γννοα). «Познание есть совершенство, зрелость, законченность человека... С полной достоверностью можно сказать, что сама вера через познание совершенствуется, ибо только через познание верующий достигнет совершенства». Исходя из этой веры и возрастая в благодати Божией, насколько возможно, должно стараться приобрести познание о Боге (Strom. VII, 10 .55 ). Гностик – истинный христианин (Strom. VII, 1), «гностически жить» – значит жить истинно христианской жизнью (Strom. III, 10 .69 ). Вера есть только внешнее восприятие Христа и Его учения в буквальном понимании, из страха и подчинения авторитету (Strom. II, 12; VII, 12). Напротив, гностик живет в созерцании, внутренне воспринимает спасение и постигает его (Strom. VI, 10; I, 2). «Почитание, воздаваемое гностиком Богу, состоит в неусыпной его заботе о собственной душе и в том, что во всех своих занятиях он преследует постижение Бога 671 » (Strom. VII, 1 .3 ). Целью гностика должно быть не только познание, но и соответствующая деятельность (Strom. VII, 16). К доброй жизни его побуждает не надежда на награду, но он делает благое ради него самого, из любви к Богу (Strom. IV, 18; 22); он сознает себя не рабом, а чадом Божиим (Strom. VII, 2 .5, 8; cf. 13.82; I, 27.173 ). Если просто верующий нуждается в очищении или малых таинствах (μικρ μυστρια) Церкви, то гностик пользуется великими таинствами или созерцанием (Protrept. 1 .10.3 ; Strom. V, 11 .71 )· Гностик живет не для себя только – своей жизнью и своей философией он воздействует и на других, помогая им и улучшая (Strom. |
| Посмотрю на этого борца, живее изображенного на вашей картине» (Д. VII, 305). Призыв таких великих мужей, как Василий, чтобы искусство служило делу религии, действительно нашел себе громкий отклик в обществе христианском. Св. Златоуст свидетельствует о широком распространении образов св. Мелетия. «Многие, – говорить он, – начертывали образ св. Мелетия и на чашечках, и на перстнях, и на печатях, и на чашах брачных чертогов, и на стенах и везде, чтобы везде видеть телесный образ его и таким образом иметь утешение в разлуке с ним» (Д. VII, 233). То же самое блаж. Феодорит свидетельствует об образах Симеона столпника. «Говорят, что в великом Риме, – замечает он, – этот муж был так славен, что на всех преддвериях ремесленных заведений ставили маленькие изображения его, ожидая себе от этого защиты и покровительства» (Д. VII, 299). Св. отцы и учители церкви рассматриваемых веков в своих сочинениях говорят с великим умилением и благоговением об образах, какие им приходилось видеть. Св. Григорий Нисский не мог без слез умиления видеть изображение принесения Исаака в жертву Авраамом. Григорий говорил: «Нередко видел я живописное изображение этого страдания и никогда не проходил без слез мимо сего зрелища; так живо эту историю представляет взору искусство» (Д. VII, 235). Астерий епископ Амасийский (IV в.) с чувством глубоким описывает впечатление, какое произвела на него картина, изображающая страдания мученицы Евфимии. «Некоторый благочестивый живописец, – по его словам, – с великим искусством и весьма живо представил на картине историю всех ее страданий и повесил картину сию около гроба ее, чтобы все смотрели на оную». «При восноминании о картине я невольно проливаю слезы и чувство сильной горести прерывает мое повествование», – о ней замечает Астерий (Д. VII, 241–3). Св. Кирилл александринский вопрошает: «Итак, кто не пожелал бы из нас видеть изображенную на доске историю Авраама, как бы ни изобразил ее художник, или по частям, или отдельно»? (Д. VII, 237). Св. отцы IV и V века ясно свидетельствовали о той пользе, какую иконоупотребление должно было приносить и приносило в деле христианского назидания и просвещения. |
| В конфликте из-за инвеституры между папой Григорием VII и кор. Генрихом IV Гвиберт стал одним из наиболее влиятельных сторонников герм. короля. Гвиберт председательствовал на Соборе епископов и князей Сев. Италии в Пьяченце (февр. 1076), низложившем папу Григория VII. После повторного отлучения от Церкви Генриха IV (март 1080) Гвиберт принял участие в собрании примерно 40 верных герм. королю епископов в Бриксене (ныне Брессаноне, Сев. Италия) (июнь 1080). Собор епископов осудил Григория VII, объявил его низложенным и после отказа Тедальда, архиеп. Миланского, избрал папой Гвиберта. Выбор имени Климент, возможно, должен был вызвать ассоциации с папой Климентом II (1046-1047), избранным при участии имп. Генриха III, после того как был низложен папа Григорий VI . На следующий год К. сопровождал Генриха IV в походе в Италию. В июне 1083 г. (кампании 1081 и 1082 гг. завершились неудачами) войско Генриха IV взяло штурмом укрепления Ватикана (т. н. город Льва, civitas Leonina). К марту 1084 г. герм. король взял под контроль почти весь Рим; папа Григорий VII с немногочисленными приверженцами укрылся в замке Св. ангела, а его сторонники удерживали холмы Капитолий, Целий, Палатин и Тибрский о-в. 21 марта собрание рим. знати и верных королю епископов объявило Григория VII низложенным. На сторону К. перешли 13 кардиналов и ряд высокопоставленных членов папской курии. 24 марта, в Вербное воскресенье, состоялась интронизация К. в Латеранском соборе. На Пасху (31 марта) он совершил имп. коронацию Генриха IV и его супруги Берты. Однако вскоре к Риму подошли войска норманнского герц. Роберта Гвискара , союзника папы Григория VII; императору пришлось отступить в Сев. Италию. К. покинул город вместе с ним и укрылся в Тиволи. Поскольку римляне изменили законному папе, Роберт Гвискар отдал город на разграбление своим воинам. В Риме вспыхнуло восстание, и норманны подожгли город, после чего, опасаясь мести горожан, покинули его. Из Рима бежал и призвавший их на помощь Григорий VII. Войска императора вновь заняли город. К. вернулся в Рим. |
|
|
