| Не смерть – зло, а худая смерть – зло (свт. Иоанн Златоуст , 48, 299). ...Не смерть причиняет скорбь, а нечистая совесть. Поэтому перестань грешить, и смерть будет для тебя вожделенною (свт. Иоанн Златоуст , 48, 342). ...Если умерший был грешник и много оскорбил Бога, в таком случае должно плакать или, лучше, – не плакать только, потому что отсюда для него нет никакой пользы, но и делать то, что может принести ему некоторое облегчение: милостыню и приношения. А впрочем, и в этом случае нужно радоваться, потому что у него отнята возможность грешить. Если же – праведник, то еще более должно радоваться, потому что он находится в безопасности и уже избавился от неизвестности будущего (свт. Иоанн Златоуст , 51, 419–420). Будем совершать постоянные за него молитвы, будем давать милостыню, и хотя бы он был недостоин, Бог умилосердится через нас (свт. Иоанн Златоуст , 55, 875). ... – час страшный и нестерпимый для одержимых грехами, для имеющих неочищенные покаянием падения, для живущих беспорядочно, бесчинствующих и своенравных, – но сладостный и многожеланный для боголюбивых, благочестивых и добродетельных, благопокорливых и смиренных (прп. Феодор Студит , 92, 453). ...Какая вам польза защищать мир от смерти и временного рабства, самим же повседневно быть рабами страстей и бесов через дела (свои) и наследниками огня неугасимого... (прп. Симеон Новый Богослов , 78, 227–228). С бранью и укорами, дерзко приступает враг к душе, исшедшей из тела, как горький и страшный обличитель падений ее (прп. Феогност, 91, 421). Умирающие вне веры и Церкви похожи на самоубийц... (свт. Феофан, Затв. Вышенский, 81, 129). Смерть младенцев Залогом у Тебя, , да будут дети , да вкушают они блаженство горе на небесах, да предстоят там молитвенниками за всех нас, потому что детская молитва чиста. Благословен Дарующий детям блаженство в чертоге Своем! Восприял некогда Спаситель наш детей на руки Свои, благословляя их перед сонмами народа, а тем показал, что любит Он детство, потому что чисто оно и далеко от всякой скверны. Благословен Вселяющий детей в чертоге Своем! Праведный видит, что лукавство умножилось на земле, и над всеми владычествует грех; потому посылает Ангела Своего поять отселе сонм прекрасных детей и призывает их в чертог радостей. Источник. |
| Св. муч. Анастасий . В Деяниях св. (Sept. 19) сказание об нем пространнее проложного. Он был валяльщик сукон, явился из Аквилеи в Салону, приморский город в Далмация, где, исповедав Христа, усечен и брошен в море. Богатая матрона Асклепиа обещала награду тому, кто извлечет его мощи, их извлекли некоторые африканцы; слуги госпожи принуждали их отдать им тело только тем, что хотели донести на них начальникам, во африканцы при всем том взяли часть мощей, думают, главу его в Африку. По сему сказанию мученик пострадал при Диоклитиане. Судя по сказаниям слав. пролога он же и 5 декабря. Но по западным агиологам (Штадлеру и Мюллеру) 5 декабря якобы разумеется мученик Анастасий в Лентине в Абруццо или в Сан-Перино в Италии добровольно пострадавший при Иулиане в 362 г. О другом Анастасин см. 21 авг. во 2 приложении. 26 Св. великомуч. Димитрий . В Деяниях св. (Oct. VI. 50–209) обширное исследование о св. великомученике. Многие писали его жития или исторические похвальные ему слова; у Фабриция известно до 14 греч. актов. В Деяниях св. помещены трои акты: перевод с древних греческих, посланный Анастасием библиотекарем импер. Карлу Лысому († 875 г.); эти акты отличаются краткостию; другие акты более пространные также древни и не позднее 6 века; третьи Метафрастовы, а он пользовался древнейшими; ибо в главном с ними согласен. Затем следуют три пространные книги чудес святого, составленные Иоанном, архиепископом селунским в 7 веке на основании свидетельств достоверных или на основании его собственного наблюдения. Вторая книга чудес замечательна тем, что в ней говорится о славянах, перечисляются их племена и т. п., следов. это один из древних памятников славянской истории. За тем в Деяниях говорится о позднейших чудесах. Создание великолепного храма исцеленным при гробе мученика Леонтием издатели относят к началу 5 века. В обоих древних житиях говорится о создании им храма, но не говорятся о истечении при сем от мощее его мира. Из того обстоятельства, что посланные императором Иустинианом (527–565) в Солунь за частию мощей святого, но недопущенные к сему святым, принесли императору только персть от гроба, а не миро, издатели Деяний выводят, что в сие время мощи его, сокрытые под землею, не источали мира. Открытие же мощей с миром последовало не ранее конца 7 века после Иоанна солунского, который о мире тоже не говорит. В 10 веке есть уже сведения у Иоанна Камениаты, что миро истекало от мощей великомученика. |
| Бедствующим митрополитам и епископам являлся на помощь Константинопольский синод; он делал следующее: соединял две и более епархии соседних в одну и поручал их ведению одного лица, одному архиерею. 873 Происходило, значит, то же, что можно встречать и в практике Русской церкви, где для большего обеспечения священников соединяются иногда два соседних прихода в один. Случалось в то время и так: назначенный в Константинополе епископ, отправившись в свою епархию, совсем не находил ни в городе, куда он назначен, ни в округе города – христиан. Епископу приходилось, нося этот высокий сан, жить без пристанища и скитаться, где попало. Так случалось с епископами, назначенными в города, которые находились во власти турок. Одному из таких епископов патриарх Константинопольский дает из сострадания в управление свой ставропигиальный монастырь. 874 Чем ближе подходит время к концу XIV в., тем материальное положение патриарха Константинопольского, не говоря уже о епископах, становится хуже и хуже! В одной синодальной грамоте, написанной от имени патриарха Нила (в 1381 г.) и подписанной его рукой, говорится: «Ни одна (?) из митрополий не претерпевает такой бедности, в какую впала Великая церковь ». 875 Несколько позднее патриарх Матфей, около 1400 г., говорил от лица синода Константинопольского: «Мы бедны и нищи, и живем мы и клир наш милостыней христиан». 876 Нечего говорить о том, как бедственно было в то же изучаемое нами время положение простых священников. В «Актах Константинопольского патриархата» рассказывается, например, такой факт. Один священник обвинялся в святотатстве. Будучи призван на суд патриарха, обвиняемый заявил, что совершенное им преступление произошло вследствие тяжких житейских обстоятельств; он говорил, что в течение трех дней сам он, жена и дети оставались без пищи, и вот он взял из храма драгоценный оклад (φεγγεΓον) с иконы Богородицы, продал его и на вырученные деньги купил пищи себе и присным. 877 Не станем говорить о положении духовенства в Византийской империи в XV в., частью по недостаточности сведений об этом времени, частью же потому, что не было причин, которые могли бы изменить к лучшему указанное нами бедственное материальное положение византийской иерархии. |
| В списке святых мирян есть диакониссы: современница свт. Иоанна Златоуста Олимпиада Цареградская (†410), Поплия Антиохийская (жила при Юлиане Отступнике, IV в.) и Феозва , сестра свт. Григория Нисского (IV в.). Путь к святости этой группы святых мирян напрямую связан с их служением. В диакониссы избирались благочестивые девы и вдовы в возрасте не моложе 40 лет, после очень тщательного испытания их жизни. Диакониссы принадлежали к клиру и на свое служение поставлялись молитвой с возложением рук епископа (хиротесией). Хотя диакониссы не были монахинями, они давали строгий обет безбрачия, который должны были хранить до самой смерти. В обязанности диаконисс входила подготовка женщин к Крещению, помощь священнику при совершении Таинств над ними, посещение домов женщин для назидания и пр., то есть они служили посредницами между женщинами и священнослужителями 875 . Святые диакониссы известны также своими делами милосердия – обильной милостыней, ревностной заботой об обездоленных, больных, странниках. Путь к святости для диакониссы, таким образом, объединял в себе два подвига – подвиг иноческий с его обетом безбрачия, со всецелой преданностью Богу и Церкви, и подвиг мирянина, посвятившего себя «внешнему» служению милосердия, «вещественной милостыне». Для диаконисс из вдов добавляется еще один «мирской» подвиг, еще одно обязательное условие для вступления в служение диакониссы – благочестивое супружество (и воспитание детей) в единственном браке. См. Приложение к теме 6. Анализ житий русских святых дает нам еще несколько типов подвига в миру. Один из них назван Г. Федотовым социальным опрощением . Так спасался св. Симеон Верхотурский (†1642). Таков подвиг местночтимого в лике Сибирских святых прав. Феодора Томского , известного под именем «старца Федора Кузьмича». См. Приложение к теме 6. Еще один замечательный образец святости в миру – св. прав. Иулиания Лазаревская (†1604), многодетная мать, молитвенница и постница, известная своим необычайным милосердием к нуждающимся. Смиренная красота подвига праведной Иулиании показывает, как глубоко Евангелие могло войти в жизнь древнерусского человека и преобразить всю его личность. Хотя Иулиания прошла через суровую аскезу и мечтала о монашестве, но, тем не менее, осталась верной своему христианскому призванию – служению деятельной христианской любви. См. Приложение к теме 6. |
| Таким образом папы фактически обратили договор с Пипином и Карлом великим в мертвую букву. А раздоры в карловингской династии повели к такому упадку императорского авторитета, что Карл лысый (875–877) и его преемники должны были помириться с этим фактом, неприятным для императорской власти, и, сняв с пап обязательство подвергаться утверждению императорской власти, довольствовались тем, что присылали своих уполномоченных присутствовать при церемонии посвящения вновь избранного папы. Когда угасла династия Карловингов и их монархия распалась, Италия представляла арену смут и борьбы между разными политическими партиями. Папский престол сделался теперь добычею тех, кого выдвигала вперед партия, занимавшая господствующее положение в данную минуту. Безурядица в замещении папского престола достигла наконец таких пределов, что в течении десятков лет пап низлагают и возводят распутные Мароция и Теодора, время которых историки называют эпохой порнократии. Страстная борьба между партиями из-за обладания папским престолом довольно долго тянулась и после этой эпохи. Этой безурядицей воспользовались немецко-римские императоры, чтобы восстановить утраченное последними Карловингами право утверждения пап. Со своей стороны и папы приняли меры, чтобы устранить влияние политических партий на замещение апостольского престола. Решительный шаг в этом направлении сделан Николаем II на латеранском соборе 1059 г., когда издано было постановление, которым преобладающее влияние в деле избрания пап предоставлялось кардиналам римской церкви. Григорий VII, избранный на основании этого статута, принял тиару, правда, не прежде того, как получил соизволение на то от императора. Но это был последний пример, какой представляет история, что избранный в папы, прежде вступления в права наместников блаж. Петра, подвергся предварительной процедуре утверждения императоров. Притом Григорий сделал это по тонким политическим соображениям, чтобы обезопасить себя от интриг разных партий, боровшихся в Риме и выдвигавших на папский престол своих кандидатов. |
| Следующее каноническое сочинение, так называемое Вопрошание Кирика, Савы и Ильи к новгородскому епископу Нифонту и другим, является гармоническим продолжением и дополнением к Правилу Uoahha II . Хотя “место действия” переносится из Киева в Новгород, сам характер вопросов и ответов, обусловленных потребностями церковной практики, тот же, что и в предыдущем сочинении. Автор Вопрошания Кирик поначалу был диаконом, а затем иеромонахом в новгородском монастыре Св. Антония и доместиком (начальником хора) в монастырской церкви Богоматери, а одновременно и своего рода секретарем или викарием епископа Нифонта (1 января 1131–21 апреля 1156), как следует из заключительных слов хронологического трактата Кирика и §§ 5–8 его канонического сочинения 872 . Нифонт (в крещении Никита) происходил из–под Киева и сначала был монахом в Киево-Печерском монастыре. На новгородской кафедре он отличился не только энергичным церковно–монастырским строительством, но и своим прямолинейным характером, который побуждал его протестовать против незаконного брака новгородского князя Святослава Ольговича, равно как и против поставления Клима Смолятича киевским митрополитом без санкции патриарха 873 . Его непреходящие литературные заслуги не сводятся к участию в создании церковноправового компендиума, ибо по его же инициативе была составлена первая редакция Новгородской Софийской летописи, а непосредственным ее составителем стал его секретарь, все тот же Кирик 874 . Этот последний, по собственным его словам, в момент завершения своего труда по хронологии (в 1136 г.) был 26-летним диаконом. Его каноническое сочинение возникло заведомо позже, когда он уже стал иеромонахом (с 1144 г.), возможно, после смерти Нифонта в 1156 г. И рукописная традиция, и анализ содержания наводят на мысль, что Кирик был автором всего состоящего из трех частей произведения, в том числе и вопросов Савы и Ильи. В этом отношении аргументы Л.К. Гётца впоследствии были подкреплены благодаря открытию ранней редакции памятника с систематическим подразделением текста 875 . |
| Вот прежде всего слова Досифея, патриарха иерусалимского (XVII в.). «Кирилл Лукарис – заявляет он – был тайный еретик, как это открылось из многочисленной его корреспонденции конечно скрытной и веденной воровски» 871 . Или он же, Досифей, говорит: «в молодости Кирилл оказал пользу кафолической церкви в различных местах, и в особенности, будучи отправлен в Россию александрийским патриархом Мелетием, много и сильно ратовал за православие, под конец своей жизни умолк и не вступил в надлежащую борьбу против кальвинистов, и потому показал себя зломудрым и недостойным престола и сана. Он, как разрушитель нравов и как злоумышлявший против православия, не может получить никакой пользы от того, что его гроб находится в церкви». При этом Досифей прибавляет, что один из почитателей Кирилла, пресвитер Евгений из Этолии, человек пропитанный кальвинизмом, сочинил канон и вообще целую службу в честь Кирилла, как святого; за что однако был отлучен от церкви 872 . В другом своем сочинении, написанном в 1694 году, тот же Досифей помещает имя Кирилла Лукаря между именами Лютера, —644— Кальвина и другими, пользовавшимися дурной репутацией 873 . Греческий писатель Александр Элладий (кон. XVII и нач. XVIII в.) считает и называет того же Кирилла приверженцем кальвинизма. Он пишет: «люди ученые не станут отрицать, что Кирилл был пропитан мнениями Иоанна Кальвина». «Кирилл был ученик Кальвина, а не сын церкви греческой». Для подтверждения своего суждения Элладий приводит выдержки из писем его к некоторым протестантам 874 . Ученый греческий архимандрит Андроник Димитракопул († 1872 г.) не находил оснований обелять Кирилла, когда ему приходилось выразить свое мнение о последнем, и не усматривает возможности приписывать составление известного «исповедания» злонамеренным людям, желавшим повредить названному константинопольскому патриарху 875 . Преждеупомянутый нами греческий же ученый нашего времени Марк Рениерис, касаясь личности Лукариса, не сомневается, что тяготеющее над ним обвинение принадлежит к области исторических фактов. Для характеристики его он влагает от себя следующие слова в уста Кирилла Лукариса (слова, которых он, может, никогда и не произносил): «теперь должно решиться будущее христианского мира: из гигантской борьбы должен выйти победителем или папизм или протестантство. Нотара (известное историческое лицо) некогда говорил: лучше видеть в Константинополе турецкую чалму, чем латинскую тиару, я же (Кирилл) скажу: лучше видеть здесь протестаномудрствующего патриарха, чем жалкого иезуита». И в другом месте тот же писатель замечает: «издав известное исповедание, Кирилл тем самым явно протянул руку кальвинизму» 876 . Что касается русских ученых, то и между ними можно находить таких, которые не становятся на стороне защитников правоверия Кирилла Лукариса. Так, проф. И.Е. |
| «Сначала— дикое варварство, потом грубое невежество, затем унизительное чужеземное владычество, дух которого позднее унаследовала наша национальная власть,— такова печальная история нашей юности. Этого периода бурной деятельности, кипучей игры духовных сил народных у нас не было совсем. Эпоха нашей социальной жизни, соответствовавшая этому возрасту, была заполнена тусклым и мрачным существованием, лишённым силы и энергии, которое ничто не оживляло, кроме злодеяний, ничто не смягчало, кроме рабства. Ни пленительных воспоминаний, ни грациозных образов в памяти народа, ни мощных поучений в его предании. Окиньте взглядом все прожитые нами века, всё занимаемое нами пространство,— вы не найдёте ни одного привлекательного воспоминания, ни одного почтенного памятника, который властно говорил бы нам о прошлом, который воссоздавал бы его перед нами живо и картинно. Мы живём одним настоящим в самых тесных его пределах, без прошедшего и будущего, среди мёртвого застоя» (37). Всё это написано человеком не только предвзято необъективным, но и невежественным в русской истории. Чаадаеву можно и не отвечать: за нас давно ответил Пушкин: «Что же касается нашей исторической ничтожности, то я решительно не могу с вами согласиться. Войны Олега и Святослава и даже удельные усобицы— разве это не та жизнь, полная кипучего брожения и пылкой бесцельной деятельности, которой отличается юность всех народов? Татарское нашествие— печальное и великое зрелище. Пробуждение России, развитие ее могущества, её движение к единству (к русскому единству, разумеется), оба Ивана, величественная драма, начавшаяся в Угличе и кончившаяся в Ипатьевском монастыре,— как, неужели всё это не история, а лишь бледный и полузабытый сон? А Пётр Великий, который один есть целая всемирная история! А Екатерина II, которая поставила Россию на пороге Европы? А Александр, который привёл нас в Париж? и (положа руку на сердце) разве не находите вы чего-то значительного в теперешнем положении России, чего-то такого, что поразит будущего историка? Думаете ли вы, что он поставит нас вне Европы?» (10, 875). |
| Общее церковное учение бл. Августина о Св. Троице, формулировавшееся у него, можно думать, не без влияния идей неоплатонической философии 873 и принципов Каппадокийской (новоникейской) теологии, 874 выражает собою следующая известная уже Церкви формула (восточных никейских отцов: Афанасия Александрийского и, особенно, трех Вел. Каппадокийцев), приводимая у него как по-гречески «μα οσα – τρες ποστσεις», так и по-латыни: «una essentia – tres substantiae sive personae». 875 Формула эта на богословском языке блаж. Августина 876 означает, что единая сущность Божия проявляется в трех Лицах, различающихся между Собою «non secundum substantiam» (т. е. не по субстанции), а по «relative ad invicem» (т. е. по взаимному отношению): Отец рождает, Сын рождается и Дух Св. исходит от Отца и Сына. 877 Как сказано, в своей тринитарной догматике бл. Августин, говоря вообще, примыкает к тринитарному учению никейских восточных отцов (по современной терминологии – «старо- и новоникейцев», 878 именно: свв. Афанасия Александрийского и, особенно, трех великих Каппадокийцев, – Василия Вел., Григория Богослова и Григория Нисского и воспроизводит мысли и формулы их, как общецерковное, преданное учение («fides catholica»). Разделяя троичную схему восточных (ново)никейцев, Августин ясно и определенно утверждает в Боге одну сущность (substantia sive essentia) и три Лица (substantiae, personae), признает равенство и единство Божественных Ипостасей в отношении к сущности, а также различие и троичность Их по образу Их бытия, полагая основание троичного бытия Божества во внутренних законах имманентной жизни Триединого Бога (самосознания и любви). 879 Отсюда сами собою намечаются три пункта или три стороны, под точкой зрения которых, по словам немецкого историка догматов R. Seeberg " a, представляется наиболее удобным рассматривать и излагать церковное учение Августина о Св. Троице: 1) единство Троичного Бога; 2) троичность Единого Бога; и 3) обоснование троичности на единстве и единства на троичности. |
| В конце концов 28 февраля 870 г. состоялось последнее, десятое, заседание Собора. Попытались сделать его максимально пышным, и для этого туда прибыл император Василий I и его сын Константин, патриарх св. Игнатий, 108 архиереев, 20 патрициев, послы Болгарского царя, 3 посланника Западного императора Людовика 11 (855–875). Были торжественно зачитаны каноны, которые рекомендовалось принять. В латинском переводе значилось 27 правил, в греческом – 14. Понятно, что значительное число канонов было направлено против св. Фотия и его сторонников: их не только не признали духовными лицами, но и запретили преподавать науки и писать иконы – замечательное свидетельство интеллектуального уровня «фотиан». Затем «прошлись» по св. Фотию, запретив возводить в ускоренном порядке светских лиц в епископы, положив минимальный срок для этого 10 лет. Особое внимание было уделено максимальному ограничению влияния императора на церковные дела. Было определено, что избрание епископов осуществляется впредь только на Соборе архиереев, причем ни царь, ни его представитель не должны там присутствовать под угрозой анафемы (!). Императору было также запрещено препятствовать епископам собираться на Соборы, на которых он к тому же не имел права присутствовать. Царю разрешалось посещать лишь Вселенские Соборы в память о старой традиции, но лишь в качестве наблюдателя. Для ограждения чести епископов было определено, что отныне никакой архиерей не должен слезать с лошади, завидев царя, или кланяться ему при встрече. Наказание в таком случае ожидало и императора, и епископа. Едва ли Василий I Македонянин ожидал такого наступления на свои прерогативы. Впрочем, его ждало еще последнее унижение. По традиции он пожелал подписаться после всех епископов, тем самым утверждая соборные решения, но легаты настояли, чтобы его подпись стояла после патриарших, но до епископов 41 . Правда, и легатов ждали большие неприятности. Весной 870 г. они тронулись в обратный путь, но по дороге были взяты в плен пиратами и ограблены. Папа не скоро узнал об их печальной судьбе, но его попытки выкупить собственных послов долгое время не удавались. Только в декабре 870 г. легаты, нищие и раздетые, возвратились в Рим, не имея на руках даже самих соборных актов, которые так страстно желал увидеть папа Адриан II. Ждало разочарование папу и по «болгарскому вопросу»: едва завершился Собор, как греки заключили договор с Болгарским царем, и все угрозы папы оказывались тщетными 42 . |
|
|
