| Многие стороны в мировоззрении пр. Макария Försmer’oм поняты вообще правильно и некоторые из них раскрыты с достаточною для целей статьи подробностью. Приятное впечатление оставляют встречающиеся по местам отзывы Förster’a о Макариевом учении: напр., об его „мистике“, как... „здравой, вполне совместимой с церковным учением“ ... (S. 449. См. также S. 500. 501 и друг.)... Нельзя не назвать целесообразною попытки автора рассмотреть „мистику“ и „этику“ пр. Макария в их взаимоотношении, в их тесной внутренней связи, благодаря которой „этика“ у изучаемого нами подвижника „специфически окрашивается мистикою“ (S. 449, 475 и друг.). При такой точке зрения на дело, понимание Макариева мировоззрения, в известной степени, облегчалось для немецкого автора. Из частных пунктов раскрываемого последним Макариева учения обращают внимание читателя, между прочим, следующие: выяснение Försmer’oм той стороны этики пр. Макария, по которой каждый в отдельности поступок человека получает такую или иную цену не сам по себе, а лишь только под непременным условием тесной связи его с цельным внутренним „настроением“ совершающего его субъекта... (S. 462 и др.), так или иначе окрашивающим поступание; оттенение Макариева взгляда на значение и смысл „оставления“ человеком „мира, – отречения от мирской радости“ и утех... (S. 462–463...) (хотя, к сожалению, этот пункт требовал бы от Försmer’a более глубокого и более полного его выяснения и раскрытия при помощи данных, рассеянных по Macarian’aм); попытка Förster’a поставить во взаимоотношение воззрения пр. Макария и св. И. Златоуста (S. 461, 470...) (хотя, к сожалению, вопрос остался почти только намеченным у немецкого автора, не взявшего в настоящей своей статье труда выяснить дело более или менее достаточно) и проч., и проч. Тем не менее статья Förster’a во многих также отношениях не может удовлетворить читателя. Нас, в частности, она не удовлетворяет, прежде всего, потому, что не предлагает (хотя бы и краткого, но в то же время) более или менее всестороннего раскрытия именно нравственного мировоззрения пр. |
| Евтихий однако не искал милосердия и прощения, он стремился к победе и торжеству над своими обличителями. Поэтому он не ограничился апелляциями первенствующим епископам, но подал также жалобу императору, а его сторонники развешивали по всему городу афиши, в которых архиепископ Флавиан обвинялся в фальсификации протокола судебного заседания синода. И благодаря заступничеству Хрисафия, крестника Евтихия, император склонился на сторону осужденного, заподозрил архиепископа Флавиана в уклонении в несторианскую ересь и в начале 449 г. затребовал от него исповедания веры. Святой Флавиан смиренно предоставил свое изложение христологического догмата: «Исповедуя Христа в двух естествах, после Его воплощения от святой Девы и вочеловечения, мы исповедуем в одной ипостаси и в одном лице одного Христа, одного Сына, одного Господа. И не отрицаем, что одно естество Бога Слова воплощенное и вочеловечившееся: потому что из двух (естеств) один и тот же есть Господь наш Иисус Христос» 690 . К диафизитской формуле, которая затем легла в основание Халкидонского ороса, Флавиан присовокупил выражение «единое естество Бога Слова воплощенное», которое обыкновенно употреблял святой Кирилл, придав ему при этом ограничительное значение («не отрицаем»), иными словами, принимая его постольку, поскольку оно не противоречит учению о двух природах во Христе. Император распорядился образовать специальную комиссию для рассмотрения обвинения Евтихием Флавиана в фальсификации судебного приговора. Комиссия имела смешанный состав: из епископов и судебных чиновников. Ее председателем был назначен архиепископ Кесарии Каппадокийской Фалассий. В комиссию вошел и префект Константинополя Флоренций. Трибун консисторских нотариев Македоний исполнял в комиссии должность референдария, или докладчика. Комиссия заседала с 8 по 27 апреля 449 г. в Константинополе. На ней рассматривались апелляция Евтихия и его обвинение Флавиана в фальсификации протокола, которую он, собственно, усматривал в том, что в него не было внесено его заявление о подаче апелляции, что должно было задержать приведение приговора в исполнение до ее рассмотрения. После тщательного исследования актов синода, осудившего Евтихия, которые сохранились в нескольких экземплярах, сделан был вывод об отсутствии в них каких бы то ни было фальсификаций и подчисток. Имевшиеся в разных экземплярах актов разночтения объяснялись неизбежными оплошностями нотариев, которые по слуху записывали выступления участников заседаний. Таким образом, обвинение Евтихия в подлоге комиссия решила оставить без последствий. |
| О епископах, подписавших неправославное исповедание на диоскоровом соборе, беглопоповцы говорят, что они покаялись не пред пастырями, а пред овцами, каковой пример будто бы оправдывает принятие митр. Амвросия через миропомазание иеромонахом и толпой мирян, и в подтверждение сказанного приводят свидетельство из истории Барония, но приводят не всё написанное им об этом, а только часть. Вот что мы читаем у Барония: «Егда Диоскор оный еретик на ефесском, именуемом разбойничьем, соборе осуди за правоверие Флавиана и утверди ересь свою, яко едино есть во Христе естество, тогда подписаша первейший, си есть Ювеналий Иерусалимский, и Домн антиохийский и Василий селевкийский , и инии едва не вси (значит, не все поддались страху), ибо подписахуся девятьдесят шесть. Егда онии епископи страхом на ложь соизволиша, пред своими овцами укоряюще плакаху, яко трижды Христа отрекошася: первое, егда Евтихия разрешиша, второе, егда ересь его похвалиша, третие, егда неповиннаго Флавиана со иными осудиша» (Бар. лето 449). Далее: «подписании девятьдесят и шесть, потом вси на соборе Халкидонском каяхуся и в лице Диоскору о его злобе, и о оном принуждении глаголаху». (Барон, л. 449, числ. II; деян. вс. соб. т. 3-й, стр. 88 и 244). Ещё он же пишет: «На четвертом седании бяше суд о падших епископах, последовавших Диоскору, иже наченше от Ювеналия Иерусалимскаго, сии кающиеся, проклята Евтихия, и веру кафолическую исповедаша, и Леоново послание подписаша и в совет и сидение со епископами припущени быша». Кем? Конечно, собором епископов же. (Бар. л. 451, числ. 10; деян. вс. соб. т. IV. стр. 24–5). Таким образом из вышеприведённой истории Барония и деян. IV соб. видно, что епископы, подписавшие неправославное исповедание, прощение получили не от овец, а от вселенского собора. А если они плакали «укоряюще себя» пред овцами, то не для того, чтобы получить прощение, так как овцы дать его не могли, а в знак своего смирения. Если бы они получили прощение от овец, то зачем бы они стали просить прощение ещё у собора? Одно только страстное желание беглопоповцев оправдать свой незаконный поступок: принятие Амвросия через миропомазание да ещё иеромонахом в сущем сане, – видит в подобных примерах оправдание себе, которого на самом деле нет и быть не может, потому что действие беглоповцев идёт в разрез не только с апостольскими (39) и соборными (8, I соб., 79 карф. 16 антиох.) правилами, но и с указанными ими примерами. |
| суда над историей и культурой, не сумевших осуществить своего Смысла, явить Царство Божие. Фактически начался «внутренний Апокалипсис истории», доказывающий, что история являет собой в большей части преступление перед Богом и человечество карается за это периодом тьмы, бездны, хаоса, бесчеловечности, безумия, бездуховности на основе богооставленности (см.: VIII, 159–167 ff). Однако Бердяев тем не менее остается оптимистом и ожидает наступления эпохи новой духовности, богочеловеческой, «в которой человек обнаружит себя в своей творческой силе более, чем доныне себя обнаруживал». «Но перед излиянием света неизбежно сгущение тьмы. Пред новым напряжением духовности возможно видимое ослабление духовности. Пред новой богочеловечностью возможны взрывы бесчеловечности, обозначающие богооставленность человека» (VII, 449). Все кризисные и катастрофические явления в судьбе современного человечества и культуры, несмотря на их эмпирический ужас и трагизм, Бердяев склонен рассматривать как знаки грядущего, хотя и в отдаленном будущем, эсхатологического преображения культуры в новое бытие, более высокого духовного уровня, чем нынешнее. В глубинах человечества созрела «воля к преображению культуры в бытие», она и явилась причиной нынешнего кризиса культуры и апокалипсиса истории (I, 429). «Параклетизм не раз обнаруживал себя в христианской истории. Но времена и сроки еще не наступили. Много есть оснований думать, что эти времена и сроки наступают» (VII, 449). Эстетические смыслы жизни и культуры В свете выявленных культурологических, историософских, эсхатологических (подробнее о них речь впереди) представлений Бердяева можно приступить теперь к анализу его имплицитной эстетики, которая в каких-то частях достаточно традиционна для общего направления русской религиозной эстетики того времени, а в каких-то выводит ее на новые уровни. По общеэстетическим вопросам и темам русский философ высказывается крайне редко и скупо. Так, следуя канонам классической эстетики, он не сомневается в том, что гармония является сущностным законом вселенной и на ее принципах базируется все в мире. Свобода , например, «есть выражение космического (в противоположность хаотическому) состояния вселенной, ее иерархической гармонии, внутренней соединенности всех ее частей» (IV, 183). Однако сложна и труднодостижима «мировая гармония» в социальном плане, для человечества в целом. Под влиянием творчества Достоевского Бердяев сознает, что приблизиться к этой гармонии можно только через свободное постижение добра и зла, через страдание и трагизм человеческой жизни. «Мировая гармония», убежден поздний Бердяев, «не господствует, не определяет вечный порядок в этом мире, а ищется, она есть творческое задание» человечеству (493), которое может быть реализовано только на путях свободного творчества, на путях теургии, к которой и должно прийти грядущее человечество и начала чего заложены уже в художественном творчестве, в искусстве. |
| 234 Прежде всего в статье «Эпос и роман. О методологии исследования романа» (Бахтин 1975, с. 447–484). Приведем несколько характерных замечаний: «Роман плохо уживается с другими жанрами. Ни о какой гармонии на основе взаиморазграничения и взаимодополнения не может быть и речи. Роман пародирует другие жанры (именно как жанры), разоблачает условность их форм и языка, вытесняет одни жанры, другие вводит в свою собственную конструкцию, переосмысливая и переакцентируя их» (с. 449); «В присутствии романа, как господствующего жанра, по-новому начинают звучать условные языки строгих канонических жанров… роман вносит в них проблемность, специфическую смысловую незавершенность и живой контакт с неготовой становящейся современностью (незавершенным настоящим)» (с. 450–451). 235 Ср. замечание того же Бахтина: «Большие органические поэтики прошлого – Аристотеля, Горация, Буало – проникнуты глубоким ощущением целого литературы и гармоничности сочетания в этом целом всех жанров. Они как бы конкретно слышат эту гармонию жанров. В этом – сила, неповторимая целостная полнота и исчерпанность этих поэтик. Все они последовательно игнорируют роман. Научные поэтики XIX века лишены этой целостности: они эклектичны, описательны… Они, конечно, уже не игнорируют романа, но они просто прибавляют его… к существующим жанрам» (указ. соч. с. 449). 237 «- Где теперь Троя и Микены, Фивы и Делос, Персеполь и Агригент? – продолжал отец, поднимая почтовый справочник, который он положил было на стол. – Что сталось, братец Тоби, с Ниневией и Вавилоном, с Кизиком и Митиле- ной? Красивейшие города, над которыми когдалибо восходило солнце, ныне больше не существуют; остались только их имена, да и те (ибо многие из них неправильно произносятся) мало-помалу приходят в ветхость… Самой вселенной, братец Тоби, придет – непременно придет – конец». Следует прямое пародийное цитирование письма Сервия Сульпиция: «По возвращении из Азии, когда я плыл от Эгины к Мегаре (Когда это могло быть? – подумал дядя Тоби) я начал разглядывать окрестные места. Эгина была за мной, Мегара впереди, Пирей направо, Коринф налево. – Какие цветущие города повержены ныне во прах!..» (Стерн 1949, с. 339). |
| Но мы думаем, что и сам Кирилл Александрийский , отправляя подлинные акты своего собора в Константинополь, без сомнения, делал с них копии, в интересах своего дела и на случай протеста, если бы посылаемые к императору акты подверглись бы злонамеренной или незлонамеренной порче. Мало того: хорошо засвидетельствовано и то, что сам Кирилл списки с актов своего собора рассылал расположенным к нему лицам; так, все акты или часть их сообщена была Кириллом известному архимандриту Евтихию, впоследствии еретику. 963 Едва ли может быть сомнение и в том, что патриаршая библиотека в Александрии, благодаря заботливости Кирилла, обладала экземпляром этих же актов; это видно из деяний Эфесского собора 449 года (так называемого разбойничьего). На этом соборе была перечитана большая часть первого акта Кириллова собора, 964 а именно перечитаны были святоотеческие свидетельства в пользу православного христологического учения, собранные александрийским нотарием Петром, 965 «а также извлечения из книг Несториевых («О догмате»); 966 на том же соборе было прочитано шестое деяние Кириллова собора против пресвитера Харисия. 967 Диоскор, преемник св. Кирилла Александрийского и председатель Эфесского собора 449 года, как мы склонны думать, привез с собой акты собора Кириллова (1-го Эфесского), захватив их из александрийской патриаршей библиотеки. Мы, впрочем, уверены, что как в руках Евтихия, так и в распоряжении Диоскора были неполные акты Эфесского собора 431 года, т. е. они заключали в себе лишь описание деяний Кириллова собора, с опущением деяний Иоаннова собора, ибо невозможно представить себе, чтобы св. Кирилл к актам своего собора, признанного потом высшей правительственной властью в качестве Вселенского Собора, захотел присоединить акты Иоаннова собора, который всячески поносил и злословил вождя собора, состоявшего из приверженцев Кирилла. Нужно полагать, мы не ошибемся, если станем утверждать, что в полном своем виде акты Эфесского (Вселенского) собора появились только после Халкидонского собора, когда произошло более действительное примирение «александрийцев» и «антиохийцев», двух богословских направлений. |
| Главный персонаж рассказа, русский морской офицер Иван Никитич Сипачёв, после двух неудавшихся браков (первый со светской куртизанкой, второй, фиктивный, с нигилисткой) женится в Ревеле, где пребывает по службе, на местной немке. Перед отъездом в Прибалтику он встретился с И.С. Аксаковым, который так напутствовал молодого моряка: «Шествуйте и сразу утверждайтесь твёрдой пятой. Мы должны быть хозяевами на Колыванском побережье. Ревель — ведь это наша старая Колывань!» (8,411). Лесков изображает идеолога славянофильства как сухого политического догматика, не способного к душевному восприятию человека. Сипачёв лишь недоумевал: «Я чувствовал, как будто всё это что-то фальшивое. Какая Колывань? Какая моя там «миссия»? На кого я мог влиять… Было в этом во всём даже нечто детски-эгоистическое: никакого внимания к душевному состоянию человека, а только свой вкус и баста! Можно было думать, что и этим, как и другим, до личного счастья человека нет никакого дела!» (8,411). Счастливый брак Сипачёва с немкой омрачается хитрым обманом, к которому постоянно прибегают жена и тёща-баронесса: лишь только рождается очередной сын, его, вопреки желанию отца, крестит лютеранский пастор. И вместо желанного и ожидаемого русскою роднёю Никиты появляются Готфрид, Освальд, Гунтер… Русскому офицеру не только не удалось «утвердиться твёрдой пятой», но под конец он, женившись в четвёртый раз, был вынужден перейти в лютеранство и — «окончательно отмахнул головою и от Москвы и от Калуги и кончил свой курс немцем» (8,449). И умер и похоронен был в Дрездене. Показательно, что родственник немецкого семейства Сипачёва о периоде пребывания того в Православии отзывается так: «когда он ещё не был христианином» (8,449). Всё это как будто позабавило автора, склонного к единению в космополитической безликости. С течением времени литературная судьба писателя понемногу устраивалась, но и еретичество, религиозное и общественно-политическое, лишь обострялось. — Чей я? С кем? — А ни с кем… Он — сам по себе. Позиция не слишком удобная: откуда угодно можно выпадов ожидать, а поддержки — ниоткуда. |
| С 26 по 29 ноября была проверена 31 шахта. 29 ноября. ПРАВМИР. В результате проверки прокуратура выявила 449 нарушений законодательства о промышленной и пожарной безопасности и труд на шахтах Кузбасса. Проверка была проведена после гибели шахтеров и спасателей на шахте «Листвяжная». Проверки прошли на 31 шахте. «С начала проверки выявлено 449 нарушений закона, возбуждено 180 дел об административных правонарушениях, внесено 19 представлений об устранении нарушений закона, принесен один протест и объявлено два предостережения. На основании материалов прокурорской проверки возбуждено уголовное дело о халатности, обвиняемым в настоящее время избрана мера пресечения в виде заключения под стражу»,— отмечает Генпрокуратура . Нарушения были найдены в сфере пожарной безопасности, охраны труда, промышленной безопасности. 25 ноября в результате аварии на шахте на «Листвяжная» погибли 46 шахтеров и пять спасателей. Поскольку вы здесь... У нас есть небольшая просьба. Эту историю удалось рассказать благодаря поддержке читателей. Даже самое небольшое ежемесячное пожертвование помогает работать редакции и создавать важные материалы для людей. Сейчас ваша помощь нужна как никогда. Материалы по теме 8 мая, 2024 8 мая, 2024 8 мая, 2024 8 мая, 2024 8 мая, 2024 8 мая, 2024 8 мая, 2024 8 мая, 2024 7 мая, 2024 Поделитесь, это важно Выбор читателей «Правмира» Подпишитесь на самые интересные материалы недели. Лучшие материалы Показать еще Друзья, Правмир уже много лет вместе с вами. Вся наша команда живет общим делом и призванием - служение людям и возможность сделать мир вокруг добрее и милосерднее! Такое важное и большое дело можно делать только вместе. Поэтому «Правмир» просит вас о поддержке. Например, 50 рублей в месяц это много или мало? Чашка кофе? Это не так много для семейного бюджета, но это значительная сумма для Правмира. Давайте дружить! © 2003—2024. Сетевое издание Правмир зарегистрировано в Федеральной службе по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор). Реестровая запись ЭЛ ФС 77 – 85438 от 13.06.2023 г. (внесение изменений в свидетельство ЭЛ ФС 77-44847 от 03.05.2011 г.) Учредитель: Автономная некоммерческая организация информационно-познавательный центр «Правмир» (АНО «Правмир») (ОГРН 1107799036730) Главный редактор: Данилова А.А. Адрес электронной почты редакции: info@pravmir.ru Телефон: +7 929 952 59 99 Чтобы связаться с редакцией или сообщить обо всех замеченных ошибках, воспользуйтесь формой обратной связи . Републикация материалов сайта в печатных изданиях (книгах, прессе) возможна только с письменного разрешения редакции. Мнение авторов статей портала может не совпадать с позицией редакции. Правмиру нужна ваша помощь Помогите нам быть вместе Правмиру нужна ваша помощь Помогите нам быть вместе Правмиру нужна ваша помощь Помогите нам быть вместе |
| Свержение царской власти обнажило существенные социальные противоречия внутри рим. civitas, прежде всего несбалансированность прав и интересов 2 ее основных групп - патрициев и плебеев. Сервий Туллий включил плебеев в состав войска, но все командные должности остались в руках патрициев. Кроме того, плебеи платили военный налог (трибут), от к-рого патриции были освобождены. В знак протеста в 494 г. плебеи совершили т. н. 1-ю сецессию - ушли из города на Священную гору в 4,5 км к северу от Рима. Патрициям пришлось пойти на уступки. Были учреждены должности плебейских трибунов (сначала 2, позже 10), защищавших их интересы, обладавших правом законодательной инициативы и правом veto на любое решение патрицианских магистратов. Храм Фортуны Вирилис, Рим. I в. до Р. Х. Храм Фортуны Вирилис, Рим. I в. до Р. Х. Все попытки разрешения аграрного вопроса встречали сопротивление патрициев. Консул 486 г. Спурий Кассий Висцеллин выступил с предложением раздать плебеям и лат. союзникам Рима земли, завоеванные у племени герников, а также часть незаконно оккупированных общинных земель. Закон был одобрен сенатом, но так и не реализован, а его автора вскоре обвинили в стремлении к царской власти и сбросили с Тарпейской скалы. В 454 г. плебейский трибун Луций Ицилий добился раздачи плебеям участков общественной земли в районе Авентинского холма. В 451 г. под давлением плебеев сенат санкционировал создание комиссии из 10 чел. (т. н. децемвиры) с чрезвычайными полномочиями сроком на год для кодификации законов (до тех пор патриции в судах произвольно толковали нормы обычного права). 2-я подобная комиссия была создана в 449 г. во главе с Аппием Клавдием, но ее предвзятые решения спровоцировали 2-ю сецессию. Плебеи вновь удалились на Священную гору и добились новых уступок, получив право апелляции к народному собранию. Одновременно на форуме были выставлены выгравированные на 12 бронзовых досках «Законы XII таблиц», ставшие 1-й письменной фиксацией рим. права. Аппиева дорога Аппиева дорога В том же 449 г. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла НОНН [Греч. Νννος; сир. ; лат. Nonnus], еп. Эдессы (449-451, 457-471). Основными источниками сведений о Н. являются деяния Вселенских Соборов, а также Эдесская хроника, составленная на сир. языке в кон. VI в. Избран на кафедру в июле 449 г., после того как имп. Феодосий II (408-450) принял решение о низложении еп. Ивы , признанного виновным в несторианстве ; данное решение вскоре было подтверждено на II Эфесском («Разбойничьем») Соборе. В лит-ре высказывалось мнение, согласно к-рому Н. может быть отождествлен с диак. Нонном, упомянутым в сир. актах Собора. Этот диакон был направлен к архиеп. Антиохийскому Домну II (441/2-449), отказавшемуся явиться на соборные заседания под предлогом болезни. Желая спасти свое положение, Домн согласился с осуждением Ивы, еп. Эдесского, а также Феодорита , еп. Кирского. Однако группа оппозиционных по отношению к Домну монахов зачитала во время соборных заседаний его послания, адресованные архиеп. Александрийскому Диоскору (444-451). Из текста этих посланий следовало, что Домн резко отрицательно относился к 12 анафематизмам свт. Кирилла , архиеп. Александрийского († 444), направленным против Нестория ; в результате Домн был осужден. В 451 г. Н. участвовал в заседаниях Вселенского IV Собора в Халкидоне уже как противник Диоскора. На 9-й сессии Собора Иву оправдали, сняли с него обвинения, выдвигавшиеся против него ранее, и восстановили на Эдесской кафедре. Однако Н. не был лишен кафедры и продолжал принимать участие в соборных заседаниях. Подпись Н. стоит под Халкидонским оросом (ACO. T. 2. Vol. 1(2). P. 131; ДВС. Т. 4. С. 49). Поскольку за Н. не обнаружили серьезных преступлений, а на Соборе он открыто засвидетельствовал свою правосл. веру, его не стали лишать епископского сана. Дело Н. было передано на рассмотрение архиеп. Антиохийского Максима (449-455). Последний, по всей видимости, решил, что Н. следует повторно занять Эдесскую кафедру после смерти Ивы, к-рая наступила 28 окт. 457 г. |
|
|
