| 7) Новозаветная церковь , как «свойственная невеста Христова», требовала в отличие от церкви подзаконной «особеннаго спребывания, и приискреннейшия любве, сиречь, во еже пребывати ему с нею, и телом своим, невидимо в Евхаристии присущим» (379 а ). 8) Как действенно вообще слово Божие ( Пс.148:5 ; Быт.1:3–11 ), так и слова И. Христа: «сие есть тело мое...», соединенные с благословением и освящением хлеба и вина, должны были производить чудесное изменение их в Тело и Кровь Христову. Евангелие повествует нам о многих случаях чудесного действия слов Христовых ( Мф.8:8 ; Ин.4:50 ; Мф.7:29 ; Ин.11:43 ; Лк.18:42, 7:14 ; Ин.5:8 ) (379 б –380 б ). 9) «Елижды Господь Бог благословяще что-либо или кому-либо, тамо велие изменение бываше, ниже бысть когда суетно благословение Господне» (381 а ). Поэтому не могло быть бесцельным и бездейственным благословение И. Христа над Евхаристическими видами – хлебом и вином ( Мф.26:8 ; Мк.14:22 ) (381 аб ). 10) Слова Ап. Павла – 1Кор.11:27–30 ясно утверждают православное учение об Евхаристии, так как вкушение простого хлеба и вина не может быть причиною осуждения людей – временного и вечного (381 б –382 а ). На мнение противников, что Евхаристия потому бывает не во спасение для некоторых, что они принимают простой хлеб и вино вместо истинного Тела и Крови Христовой, «Камень веры» говорит: «не того ради лукавии не восприемлют спасения причащающеся, яко прост хлеб ядят в евхаристии, а не истинное Тело Христово: но того ради, яко недостойне восприемлют истинное Тело Христово. Тоеж истинное Тело Христово, благим и достойне причащающымся, бывает в живот вечный, и лукавым, недостойне причащающымся, во осуждение вечное». То и другое зависит от нравственного приготовления и настроения приступающих к таинству (383 а –384 а ). 11) В установлении таинства Евхаристии ясно выразилась премудрость Божия, противопоставившая гибельной для наших прародителей снеди от древа познания добра и зла спасительное вкушение Тела и Крови Христа. Как наши прародители, по внушению диавола, надеялись в запрещенном плоде найти особенную, сверхъестественную силу и подверглись падению; так и мы, веруя слову Христову, видим в Евхаристии «хлеба естество превосходящая, чувства же и всяк ум преимущая» и получим верное спасение; и как при вкушении от райского древа одно представлялось внешним чувствам прародителей, и другое предносилось их уму, так и в таинстве Евхаристии одно мы видим глазами и совершенно другое постигаем умом (384 а –386 б ). |
| В 381 году Феодосий созвал Собор в Константинополе для утверждения православия, и вновь был возглашен Никейский символ с дополнением и некоторыми исправлениями текста. 372 На том же Соборе было принято постановление, чтобы епископ Нового Рима, сравненного теперь уже во всех правах с древним своим собратом, имел преимущество чести пред всеми епископами после римского. Это постановление истекало из политических соображений; но ни Римская церковь , ни Александрийская не признали этих прав константинопольского епископа, и 70 лет спустя опять был поднят на Соборе тот же вопрос, но встретил и тогда решительный отпор со стороны Рима. Феодосий подтвердил права клира на льготы от гражданских повинностей. 373 В календарь был включен праздник Пасхи, 374 в дни четыредесятницы были запрещены телесные наказания, 375 сделаны были и другие установления, вводившие в обиход общественной жизни христианские обычаи и идеи. Утверждение единой истинной веры указом императора не прекратило того возбуждения, которое вносили в общественную жизнь споры и публичные прения, о чем так горько сетовал Григорий Нисский . В 386 году Феодосий издал указ на имя префекта претория, в котором повелевал привлекать к ответственности по закону об оскорблении величества виновников волнений в христианской Церкви. 376 В 388 году был повторен запрет публичных прений по религиозным вопросам, 377 а в 392 г. – определено карать за нарушение запрета ссылкой. 378 Одновременно с тем, как христианство в Никейском исповедании было объявлено государственной религией империи, началось преследование язычества. Уже Констанций издавал общие запреты кровавых жертвоприношений, грозил даже смертью за ослушание, 379 делал распоряжения о закрытии храмов в городах, но запрещал закрывать те, которые стояли за городом и были центром народных празднеств. 380 Грозные слова: cesset superstitio, sacrificiorum aboleatur insania, как начинается указ Констанция от 341 года, 381 и последующие указы не вели, однако, к репрессиям, и Рим, столица империи, был и оставался в ту пору более языческим, чем христианским. Реставрационная попытка Юлиана, безнадежная по существу, обострила отношения и подготовила борьбу с язычеством в недрах самого общества. Феодосий, выступивший столь решительно насадителем единой правой веры, начал энергичные действия против язычества. В указе 381 года он запрещал посещение языческих храмов, в 385 году грозил казнью за гаруспиции, в 391 году определил штраф в 15 фунтов золота за исполнение языческих обрядов, а в 392 повелел карать по строгому закону об оскорблении величества. 382 |
| С 1859 года два года Вы состояли законоучителем Августейшей Дочери Его Императорского Высочества, Великого Князя Константина Николаевича, ныне царствующей Королевы Эллинов Ольги Константиновны. Но, призванные преимущественно на поприще учительское, Вы не ограничились собственно преподаванием. Оставив в 1840 году преподавание греческого языка, Вы посвятили себя богословским наукам. Степень доктора богословия и звания почетного члена Московского общества любителей духовного просвещения и почетного члена духовных академий С.-Петербургской и Московской, свидетельствуют, на сколько плодотворны были ученые труды Ваши по вновь избранной Вами отрасли знаний. Неисповедимому в судьбах Своих и непостижимому в строении жизни человеческой Господу Богу благоугодно было, чтобы, потрудившись столь доблестно на окраине России, Вы продолжали служение святой церкви в самом сердце нашего Отечества, в первопрестольной Москве, в храме Успения Божией Матери, где подвизались великие учители народа русского святители Петр, Алексий, Иона и Филипп. Молим Господа Бога, Благоизволившего, чтобы служение Ваше св. Церкви достигло пятидесятилетия, да сохранит Он силы Ваши еще на многие лета для столь же доблестного служения и утешения от искреннего сердца чтущих Вас сочленов Вашего Высокопреподобия». 1014 Устав этот сохранился лишь в славянском переводе в шести сравнительно полных древних списках и нескольких фрагментах. Мы пользовались всеми шестью полными списками, именно рукописями: Моск. Типографской библиотеки 142 (285:1206) XI–XII в., Моск. Синод. библ. 330 (380) XIII–XIII в., – Софийско-Новгородской (СПб. Дух. Академии) библ. 1136 XIII в Моск. Синод. б. 333 (381) 1398 г., – Моск. Типогр. б. – 144 (1236) XIV в., – Моск. Синод. б. 905 (382) XV в. О взаимоотношении этих списков (равно и фрагментов) Алексеевского Устава см. в почтенном исследовании протоиерея Лисицина «Первоначальный славяно-русский Типикон», стр. 198–208. (СПб. 1911). Необходимо лишь отметить, что, по какому-то недоразумению, почтенный автор рукопись Синодальной библ., имеющую старый 333 и новый 381, представляет как два списка, из которых один ставит под 333, а другой под 381 (стр. 199, 202:204). |
| Теперь обратимся к мысли Георгия Мосхамбара из «Слов опровержительных против учений и писаний Векка» о том, что через Св. Духа мы получаем «богатство обожения» (Mosch., p. 380.118–120). Ведь Христос нас помазывает «...по Божественной и обоживающей благодати и дару» (Ibid., p. 381.127–128) 71 . Затем Мосхамбар повторяет известный аргумент св. Василия Великого 72 : раз Св. Дух обоживает, значит, Он – Бог (Ibid., p. 381.132–134). Он есть «...дыхание Сына в том, что касается передачи и дарования Божественной благодати» (Ibid., p. 381.134–135). Но кому Св. Дух уделяет все эти богатства благодати? Неужели какой-то ограниченной группе лиц – или эти дарования в принципе доступны всем верным, тем более клирикам и епископам? Представляется, что в свете 1Кор 12:1–28 ответ на этот вопрос очевиден. Не говоря уже о том, что аргумент о благодатных дарованиях Св. Духа является общим для фотианской и протопаламитской традиции, сделаем этот небольшой мысленный шаг и переступим водораздел, практически невидимой чертой отделяющий пневматологию от сотериологии. Дары Св. Духа даются любому верному через канонически рукоположенного клирика в силу апостоличности Церкви. Эта мысль непосредственным образом вводит нас в традицию Иоанна Х Каматира, св. Нила Кавасилы , Варлаама Калабрийского, о которой пойдет речь в разделах 2.2.2 и 2.3.2. В самом деле, о той же всеобщности уделения Господом благодати Своим ученикам мы читаем во Втором письме Иннокентию III Иоанна Х Каматира (весна 1200): «Мы же на учены тому, что Утешитель вдохнул всем ученикам в равной степени, а не больше и не меньше, и усвоили себе, что одна и та же благодать чудотворений была дана от Бога и остальным апостолам...» 73 . Как подчеркивает Герман II (1223–1240), точно так же и благодать обращения народов в Христову веру ( Мф 28:19 ) была дарована Петру наравне с остальными апостолами 74 . Именно поэтому прот. Иоанн Мейендорф и подчеркивал, обобщая византийскую традицию: «...все местные Церкви имеют одинаковую полноту благодати» 75 . «Благодать Бога равно явлена в каждой Церкви Христа..., то есть везде, где Церковь Божия существует в ее сакраментальной и иерархической полноте» 76 . |
| Собор открылся в мае 381 г. и завершился 9 июля того же года. На нем присутствовало приблизительно 150 отцов 522 . Этот Собор начиная с V в. часто именовали как раз по числу участников. Отцы Собора прибыли из гражданских диоцезов Востока, Понта, Асии и Фракии. Несколько позднее – поскольку их пригласили позже остальных – прибыли из Египта Тимофей Александрийский и Дорофей Оксиринхский 523 . Примерно в то же время прибыл Асколий Фессалоникийский; он не был подданным императора Феодосия, поскольку Грациан в сентябре 380 г. настоял на передаче ему провинций восточного Иллирика 524 . Асколий, крестивший императора Феодосия, был приглашен им лично 525 . Хотя он и был доверенным лицом папы Дамаса, на Соборе он присутствовал не в качестве легата Римского престола, тем более что его имя не фигурирует в списках подписавших соборные постановления. Император пригласил на Собор и епископов полуарианского направления в надежде, что их удастся наставить на путь истинный. Делались попытки переубедить их, однако они оказались тщетными. Тридцать шесть епископов, принадлежавших этой группе, покинули столицу еще до начала заседаний Собора 526 . Как по замыслу императора Феодосия, так и по составу его участников, Константинопольский Собор 381 г. был собранием высшего духовенства епархий Восточной Церкви. Для того чтобы Собор носил действительно вселенский характер, необходимо было бы созывать его совместно императорам Грациану и Феодосию. Однако лишь последнего отцы Собора просили по завершении заседаний утвердить принятые ими решения 527 . Следует правильно понимать значение этого ходатайства: речь шла не о том, чтобы испросить одобрение императора, а о том, чтобы придать соборным решениям силу закона. Как можно было предвидеть, Феодосий согласился удовлетворить это ходатайство. С тем чтобы внести большую ясность в существовавшее положение дел, в императорском указе от 30 июля 381 г. перечислялись епископы, с которыми надлежало быть в общении в каждом из гражданских диоцезов, чтобы считаться православным. Разумеется, этот список касался только восточной части империи. Епископы эти были следующие: Нектарий Константинопольский 528 , для Египта – Тимофей Александрийский, для Востока – Пелагий Лаодикийский и Диодор Тарсийский, для Асии – Амфилохий Иконийский и Оптим Антиохии Писидийской, для Понта – Элладий Кесарийский, Отрей Мелитинский и Григорий Нисский , для Фракии – Теренний Скифский и Мартирий Маркианопольский 529 . Ничего не говорилось ни о епископе Эфесском, поскольку он был полуарианином, ни о епископе Антиохийском, так как не был еще избран преемник Мелетия. |
| Валент же, наставленный в вере арианами, оставался их верным последователем, проводя соответствующую религиозную политику. Для утверждения Никейского вероучения папа созывал соборы в Риме в 368, 371 и 377 гг., причем на последнем впервые были осуждены полуарианские заблуждения Аполлинария Лаодикийского. Три соборных послания св. Дамаса приводит в своей «Церковной истории» св. Феодорит Кирский (II, 22; V, 10–11). Аполлинарий Лаодикийский (ок. 315 г. – до 392 г.), исходя из платоновского учения о трех составных частях человека: тела, души и духа, считал, что у воплотившегося Иисуса Христа тело и душа – человеческие, а дух – Логос Божий. Он был осужден также на Константинопольском соборе 381 г. и, вынужденный оставить Церковь , организовал свои общины в Сирии. Но вот, в 378 г. в битве с готами пал император Валент, и арианство утратило свою мощную опору в лице государственной власти и на Востоке. Грациан, правивший после смерти Валентиниана в 375 г. на Западе, теперь сделался и государем Востока. Он возвратил всех епископов, изгнанных Валентом, и стал проводить очень толерантную религиозную политику, разрешив исповедовать любое вероучение, кроме самых радикальных ересей (как, например, манихейство). В 379 г. он призвал в соправители себе Феодосия и возвел его на трон Востока. Подпав под сильное влияние св. Амвросия Медиоланского , он отменил свое толерантное религиозное постановление, а Феодосий в феврале 380 г. издал знаменитый эдикт, устанавливающий необходимость единства веры для всех подданных империи без исключения: каждый человек в государстве должен исповедовать веру апостола Петра, как возвещают ее Дамас Римский и Петр Александрийский , то есть una Deitas и tres Personae, остальные же – еретики, подпадающие под Божественные и земные наказания 95 . Год спустя, в 381 г., Феодосий созвал собор в Константинополе, признанный впоследствии Вторым Вселенским Собором. Второй Вселенский Собор состоялся в 381 г. в Константинополе. Материалы этого собора, как и Никейского, не сохранились, и о нем имеются очень скудные сведения. Основной догматической деятельностью собора было составление новой редакции Символа веры , которая могла бы положить конец неутихающим спорам. В соответствии с I каноном Константинопольского собора, согласно которому «вера трехсот восемнадцати отцов, собравшихся в Никее Вифинской, да не отменяется, но да пребывает господствующей...», сущность Символа осталась прежней, но его формулировка значительно отличалась от Никейской 96 . На Соборе был также принят известный 3-й канон, предоставляющий первенство чети епископу Константинопольскому после епископа Рима на основании того, что Константинополь – это Новый Рим. Папы так и не признали этот канон, ставший первым шагом на пути к разрыву 1054 г. |
| После смерти Василия, как бы продолжая дело своего брата, Григорий написал два текста о первых главах Книги Бытия, посвященные им самому младшему из братьев, Петру (который в это время еще не был епископом Севастийским), – Об устроении человека и О Шестодневе 128 . Между летом 380 г. и весной 381 г. Григорий вступает в полемику с Евномием, которая ему также «досталась в наследство» от Василия, и пишет на эту тему две книги. Диалог О душе и воскресении – беседа Григория с Макриной накануне ее кончины – был написан после смерти сестры святителя, однако более точную дату определить невозможно. Сочинение Евстафию о Троице было написано, вероятно, во время малоуспешного пребывания Григория в Севастии, где ему пришлось обороняться от нападок «пневматомахов» 129 . К периоду антиарианской полемики, до 381 г., с определенной долей правдоподобия можно отнести и краткие трактаты Авлавию о тому что нет трех богов, Грекам (Из общих понятий), Симплицию о вере. С мая по июль 381 г. Григорий принимал участие в Константинопольском соборе, однако мнения исследователей о его роли на заседаниях собора расходятся. Вернер Йегер (Werner Jaeger 130 ), а после него – Жан Даниэлу 131 и Рейнгарт Штаатс (Reinhart Staats 132 ) видели в Григории фактически автора пневматологической части Цареградского Символа веры , но Адольф Мартин Риттер (Adolf Martin Ritter 133 ) и Андре де Алё (André de Halleux 134 ) к этому представлению относятся достаточно скептично. Как бы то ни было, трудно предположить, что участие Григория в соборе прошло совершенно незамеченным, как это описывают Герхард Май (Gerhard May 135 ) и Давид Л. Балаш (David L. Balás 136 ). Известно, что Григорий произнес надгробную речь на смерть епископа Мелетия 137 , изначально председательствовашего на Соборе и умершего во время заседаний, а также торжественную речь на интронизацию нового председательствующего, Григория Назианзина (эта вторая речь, упоминаемая под названием На свое рукоположение или О божестве против Евагрия 138 , ранее привязывалась к собору 394 г., а некоторые исследователи связывают ее с интересом Григория к мессалианскому движению 139 ). После Константинопольского собора Григорий был охарактеризован императором Феодосием как один из подлинных столпов православия 140 . |
| Киприан, архиеп. 234 Киприан Пыжов, архим. 493, 496 Киприан, архим. 170 Кирик 17 Кирилл, равноап. 7, 8, 15, 87, 115, 292, 312 Кирилл, митроп. 31, 40, 41, 172 Кирилл I, митроп. 43, 44, 45, 46 Кирилл II, митроп. 83 Кирилл, архиеп. 380, 381, 383 Кирилл, епископ 41, 101, 187, 491, 492 КириллБелозерский, преп. 88,105, 108 Кирилл Иерусалимский 115 Кирилл Лукарие 241, 242, 248 КириллСмирнов,митроп. 427, 428, 431, 433, 434, 435, 439, 440, 496 Кирилл Терлецкий, епископ 238, 239, 141 Кирилл Туровский , свят. 118, 120, 127 Кирилл Флоринский, архим. 320 Кирилл Челмский, преп. 132 Кирилл, " епископ» 351 Кисель Адам 250 Клеопа, старец 335 Климент, папа 7, 8, 9, 11 Климент III, папа 139 Климент VIII, папа 231, 240 Климент, митроп. (Клим Смолятич) 36,37,38,70,118 Ключевский В. О. 106, 277 Княгинский Иов 246 Кобылий 84 Ковалевский Е. 469 Ковшаров И. 412 Козловский А. 274, 333 Козма Минин 169, 171 Колесников А., прот. 494 Колесников Кирилл 342 Колесников Силуан 342 Колосов А. 434 Колтон 483 Колычев, боярин 81, 82 Комнин Исаак, император 44 Конашевич-Сагайдачный Петр, гетман 245 Кондаков Н. , проф. 318 Константин (Мефодий), равноап. 7, 8, 11, 13, 14,33 Константин Васильевич, князь 93 Константин Великий , император 217 Константин Всеволодович, князь 129 Константин Федорович, князь 129 КонстантинКонстантинович, князь 399 Константин Ярославский, князь 120 Константин, император 61, 89 Константин, митроп. 30, 37, 38, 127 Константин, архиеп. 381 Константин, епископ 493 Константин, иерей 398 Константинов Димитрий, прот. 459 Конт 341 Концевич И. 494 Кончака, сестра хана Узбека 41 Копинский Исайя, митроп. 246, 247 Кополович Иоанн, прот. 454 Корейша Иван Яковлевич, юродивый 337 Корнилий, митроп. 194 Корнилий Комельский, преп. 124, 158 Корнилий Печерский, преп. 121 Корнилий Соболев, 431 Косой Феодосий 125 Коссов Сильвестр 249, 250 Костюшка358 Кочубей, граф 359 Кочуров Иоанн, свящмуч. 381, 394 Кошица 299 Кралев Антоний 179 Кранов 393 Красиков Н. 393 Красиков П. 389, 404 Красницкий В., свящ. 414, 415, 416, 417, 419 |
| То же самое должно сказать и относительно загадочного выражения по писаниям. Это выражение в продолжение долгих споров (арианских) сделалось настолько подозрительным, что ни один по-никейски мысливший отец не имел основания прибавлять его к какому бы то ни было Символу, не говоря уже о Никейском. Объяснение пункта II. Из вышеизложенного с очевидностью следует, что символ Константинопольский не есть расширенный Никейский, но в никейском духе исправленный Символ поместной Церкви, потому что он утвердил Никейский символ. Ближайшее рассмотрение третьей части Символа, которая считается собственным делом этого Собора, ещё раз покажет, как невероятно мнение о происхождении данного Символа от собора Константинопольского. Что на Соборе 381 года ведена была борьба с духоборцами, что с этого времени считается их окончательное отлучение от Православной Церкви, что Собор не только не заключил мира с ними, но решительно указал им на двери, это составляет твёрдые исторические факты. Верно и то, что догматический том, изданный Собором, но, к сожалению, потерянный для нас, высказывал учение о полном единосущии Духа Святого с Отцом и Сыном. Но посмотрим: какого рода предикаты даются Духу Святому в символе Константинопольском? Здесь нет исповедания единосущия Духа с Отцом и Сыном, довольствуются лишь таким учением о Духе Святом: «Господа Животворящего, от Отца исходящего, со Отцом и Сыном споклоняемого и сославимого, глаголавшего в пророках», т. е. довольствуются изречениями, которые, конечно, могут быть понимаемы и в смысле единосущия, но которые прямо не выражают единосущия, изречениями, которые в начале спора в шестидесятых годах могли считаться достаточными и тогда действительно могли служить правильным выражение Православия, изречениями, которые в должной мере направлялись против грубого арианства, но которые были совершенно нецелесообразными ввиду энергичных нападок на единосущие Духа около 380 года. Разве духоборцы не могли учить и не учили, что Дух господствует и животворит, разве они не могли в случае крайности соглашаться и на формулу, что Духу должно поклоняться вместе с Отцом и Сыном? Таким образом, с верностью можно утверждать, что подобное учение не могло быть последним словом Собора 381 года; этот Собор не мог облекать своего учения, своей веры в единосущие Духа в такие формулы, какие ему приписываются. Константинопольский символ, без сомнения, содержит православное учение, но учение недостаточное. Следовательно, происхождение его опять следует относить ко времени более древнему, и мы вынуждены признать в нём крещальный Символ, который после 362 года и именно до 381 года отредактирован, или исправлен, приспособительно к учению никейскому и в противодействие духоборцам. |
| Да, пишет Шмидт, не другую какую, а именно веру Никейскую согласно исповедовали 150 отцев собора Константинопольского и утвердили ее; но они же, как открывается из тех же самых свидетельств, на которые ссылаются Горт и его последователи, раскрыли учение о св. Духе. А если так, то указанная двоякого рода деятельность 150 отцев, взятая в совокупности, т. е. исповедание Никейской веры и более подробное раскрытие учения о Духе святом, и составят то, о чем мы получаем представление при посредстве текста Константинопольского символа. При этом случае Шмидт старается подтвердить эти мысли указанием на отношение Григория Богослова к собору Константинопольскому и символу того же имени; но мы думаем возвратиться к этому вопросу несколько ниже, а потому не станем передавать содержания слов Шмидта по данному поводу. 3 . «В промежуток времени между 381 и 451 годами нельзя указать сколько-нибудь верного следа существования Константинопольского символа. Только с тех пор, как собор Константинопольский, 381 года, был объявлен имеющим значение вселенского, что случилось на Востоке около 451 года (время Халкидонского собора), а на западе еще позднее на пятьдесят лет, и т. н. символ Константинопольский признан был нераздельной частью вышеуказанного собора». Слова Гарнака. По поводу этих слов Шмидт замечает: если авторитет Константинопольского символа, как символа официального, мог утвердиться только в зависимости от постепенного возрастания авторитета собора того же имени, то нет ничего удивительного в том, что с возвышением авторитета собора выступает на вид и символ, происшедший от этого собора. Поэтому, раньше этого времени и не было цели ссылаться на этот символ с чей-либо стороны: нужно было подождать до поры-до времени. Да и вообще относительно argumentum e silentio нужно сказать, что оно тем более слабо, чем беднее литература, дошедшая до нас от известного времени. Притом же тому argumentum e silentio, на которое опираются противники изучаемого символа, можно противоставить другое: нигде в течение вышеуказанного периода времени (381–451 г.), не слышится сомнения в том, что Константинопольский символ произошел от собора 381 года. |
|
|
