| Правление И. в Путивльском княжестве пришлось на период усиления власти над землями Руси Золотой Орды, которой управлял хан Узбек (1313-1341). Это время характеризуется нек-рой стабилизацией экономической жизни на юге Руси, возрождением ряда городов (опустевших в XIII в. в результате установления монг. ига). Активная деятельность древнерус. населения в Путивле в XIV-XV вв. подтверждается находками здесь предметов материальной культуры этого времени ( Тупик С. В. К вопросу о музеефикации детинца древнерус. Путивля//Средневековый город Юго-Вост. Руси: предпосылки возникновения, эволюция, материальная культура: Мат-лы междунар. науч. конф. Курск, 2009. С. 133). Желая вовремя получать «выход» и «царевы запросы», Узбек неоднократно прибегал к репрессиям в отношении правителей подчиненных народов вплоть до казней. Запись о кончине И. в Любецком синодике помещена рядом с записью о казни в Орде по приказу Узбека в 1327 г. рязанского кн. Ивана Ярославича. Возможно, И. также был убит в Орде или во время одного из походов монголов через путивльские земли на Литовское великое княжество . Почитание Упоминание И. в Любецком синодике как страстотерпца, убитого «за христианы», и чудотворца свидетельствует о местном почитании князя, сложившемся к 1-й четв. XV в. Старший сохранившийся список синодика (НКПИКЗ. 907) является частью помянника Введенской ц. Киево-Печерской лавры. Между тем в ранней редакции синодика Киево-Печерского мон-ря, известной по списку кон. XV в., нет поминаний черниговских князей XII - нач. XV в. Любецкий синодик мог быть прислан в Киево-Печерский мон-рь в сер. XVII в. тесно связанным с обителью черниговским и Новгород-Северским еп. Зосимой (Прокоповичем ; 1649-1656), по повелению которого в Елецком черниговском в честь Успения Пресвятой Богородицы монастыре был написан Елецкий синодик, который содержит поминания правосл. архиереев, князей, бояр, шляхты и нек-рых мирян Киевской и Чернигово-Северской земель X - нач. XVII в. (елецкий синодик не сохр., известен по его анализу в лит-ре). Т. о., в сер. XVII в. И. начали поминать не только в пределах Черниговской епархии, но и в Киеве. В XVIII-XIX вв. память о святом почти не прослеживается. Н. Д. Квашнин-Самарин писал во 2-й пол. XIX в. об И., что это было «лицо, видно очень известное в свое время, ныне же об нем, кажется, исчезла всякая память» ( Квашнин-Самарин. 1873. С. 222). |
| В XIV - нач. XV в. известие о гибели В. Г. вошло в большинство летописей лаврентьевско-троицкой группы. В нач. 60-х гг. XVI в. оно было переработано для Книги Степенной царского родословия . Здесь рассказ о мученической кончине князя вложен в уста спасшихся от монголов владимирцев, к-рые на р. Сити рассказали о ней вел. кн. Георгию Всеволодовичу. Повествование в Степенной книге содержит многочисленные заимствования из летописных сообщений о гибели братьев В. Г., защищавших Владимир, и из рассказа об убиении Василька Ростовского. В сер. XVII в. подробный рассказ о смерти В. Г. (близкий к Симеоновской летописи 40-х гг. XVI в.) вошел в житие вел. кн. Георгия Всеволодовича. Близко к нему повествование о кончине В. Г., составленное, по-видимому, в окружении Патриарха Иосифа в связи с перенесением мощей вел. кн. Георгия Всеволодовича 22 янв. 1645 г., оно помещено над гробницей В. Г. в Успенском соборе. Во 2-й пол. XVII-XVIII в. этот рассказ входил в сборники исторического содержания, в 1670 г. был включен в список Степенной книги старшего извода Пространной редакции (РГБ. Ф. 178. 4288. Л. 620 об.), в кон. XVII в. хранившийся в Успенском соборе. Имя В. Г. было записано в митрополичий синодик, поминалось не только во Владимире, но и в Москве. В синодике Успенского собора Московского Кремля установлено пение «вечной памяти» «благоверному князю Васильку Константиновичу и благоверному князю Володимиру Юрьевичу, избиенным отъ Батыя» (ДРВ. Ч. 6. С. 439, см. также РГБ. Ф. 256. 385. Л. 1 об.). Имя В. Г. попало в нек-рые списки синодика нижегородского Печерского в честь Вознесения Господня муж. мон-ря (напр., РГБ. Ф. 256. 387. Л. 41). Здесь В. Г. записан ранее братьев Всеволода и Мстислава, что с хронологической т. зр. верно, ибо В. Г. погиб прежде их. В грамоте царя Иоанна IV Васильевича Грозного клирикам Успенского собора кон. 40-х - нач. 50-х гг. XVI в. (не сохр., известна в публикации XIX в.) излагался порядок поминания архиереев, вел. князей, княгинь и их детей, чьи останки почивали во Владимире. О поминании вел. кн. Георгия и его сыновей в грамоте говорилось: «Великого князя Георгия Всеволодича по детех по Владимире, по Всеволоде, по Мстиславле в год по всех одна панахида на их память февраля в 7 день». По князьям полагалось «правити... средния понахиды против того, как на Москве по удельных князех». Панихиду должны были служить «протопоп з братиею, и протодьякон, и игумены, и попы, и дьяконы» ( Виноградов. С. 52). |
| Пишущих по-гречески авторов Е. кон. XVII - 1-й пол. XVIII в. П. Доксараса (1662-1729), Дионисия Фурноаграфиота, Христофора Жефаровича (1690-1753) объединяет помимо конфессиональной принадлежности ориентация на поствизантийское искусство. В кругу исследователей интерес к Е. появился с 1831 г., когда греч. иконописцем Е. Димитрием, работавшим в церквах Греции, Македонии и Германии (Мюнхен), было сделано сообщение в нем. ж. «Kunst-blatt» об анонимной греч. Е. 1820 г. В 1839 г. франц. археолог А. Н. Дидрон нашел на Афоне и в 1845 г. опубликовал в Париже франц. перевод текста Е. Дионисия Фурноаграфиота. В отличие от этой Е., выдержавшей не одно переиздание и переведенной на мн. языки, труды по живописи др. греч., южнослав. и румын. авторов публиковались редко. Типикон еп. Нектария «от серъбъский земъли от града Велеса» (до 1584). Протограф, написанный на греч. или, более вероятно, на церковнослав. языке, утерян. Самая ранняя рукопись Типикона - перевод на древнерус. язык находится в Киеве (НБ НАНУ. DA/212-A. Fol. 66-87v) в составе «Леопардовского сборника» (нач. XVIII в.). Все 28 параграфов касаются общей технологии настенной живописи, иконописи, живописи на стекле и на шерстяной ткани, а также, в частности, приготовления и использования темперных и масляных красок, чернил, золочения (изд.: Свод письменных источников. 1995. Т. 1. С. 441-448; 2002. С. 232-285 - публ. древнерус. текста; Петров. 1899 - на рус. яз.; Bentchev. 2004. S. 28-38 - на нем. яз.). Е. (после 1566) в 1-й Иерусалимской рукописи (XVII в.) (сохр. список 1850 г.- РНБ. Греч. 214. Л. 133-175). Текст Е. был хорошо известен в XIX в. среди слав. иконописцев на Балканах наравне с Е. Дионисия Фурноаграфиота. Е. состоит из 3 парартем (частей), каждая посвящена отдельным вопросам. По мнению еп. Порфирия (Успенского) , в работе участвовали 2 анонимных составителя, одним из авторов, т. н. Анонимом I (Парартема 1), он считал критского худож. Франгоса Кателаноса. Составитель этой части Е. ссылается на достойных, по его мнению, подражания художников Мануила Панселина (Кон. |
| В XVII в. западнорус. типографии выпустили 5 изданий «Диоптры» В.: Евье, 1612 и 1642; Кутеин, 1651 и 1654 (часть тиража 1654 - вместе с типографией и братией кутеинского оршанского в честь Богоявления Господня мон-ря , переведенной в валдайский Святоозерский в честь Иверской иконы Божией Матери мон-рь ,- оказалась во 2-й пол. 50-х гг. XVII в. в пределах Московского гос-ва); Могилёв, 1698. Начиная с 1642 г. издание сопровождалось дополнениями. «Диоптра» В., подобно др. сочинениям и изданиям острожского кружка и западнорус. изданиям кон. XVI - 1-й пол. XVII в., пользовалась популярностью в старообрядческой среде и дважды (?) переиздавалась (по кутеинскому изд. 1651) в кон. XVIII в.: Клинцы, 1781 и 1786 ( Вознесенский А. В. Кириллические издания старообрядческих типографий кон. XVIII - нач. XIX в.: Кат. Л., 1991. С. 131, 288; изд. 1781 г. известно лишь по библиографии - Там же. С. 143. Прил. 28). В XIX в. «Диоптра» В., по крайней мере дважды, переводилась на рус. язык. В 1861 г. перевод был выполнен в Н. Новгороде диак. Стефаном Буилло-Вельбудовым (не издан, сохр. в автографе - Афон, Русский Пантелеимонов мон-рь. Слав. 35; см.: Турилов А. А. Малоизвестные системы восточнослав. книжной тайнописи XV-XIX вв.//АЕ за 1992 г. М., 1994. С. 106-108). Перевод снабжен новыми стихами после глав, принадлежащими перу переводчика, и его же одой «Триипостасное Божество», написанной под влиянием поэзии Г. Р. Державина . В 1899 г. под заглавием «Диоптра, или Духовное Зерцало» был опубликован сокращенный пересказ сочинения В. (авторство ошибочно приписано афонским старцам) с приложением сочинения прав. Иоанна Кронштадтского «О суете мирской жизни» (переизд.: СПб., 1996). Помимо «Диоптры» исследователи предположительно атрибутируют В. (на основании близости образной системы) анонимный западнорус. полемический антилат. виршевый комплекс кон. XVI - нач. XVII в., известный помимо изданных списков (Украïнська noeзiя, kih. XVI - поч. XVII ст. К., 1978) также по рукописи того же времени, хранящейся в НБ МГУ. В 1-й пол. 20-х гг. XVII в. комплекс был переложен на церковнослав. язык и отредактирован И. А. Хворостининым (СККДР. СПб., 2004. Вып. 3. Ч. 4: Т-Я. Доп.); известен в ряде списков XVII-XVIII вв. |
| З. стал 1-м настоятелем Успенского мон-ря. Поскольку в 1506 г. в одном из актов Успенского мон-ря упоминается игум. Касьян, очевидно, З. к тому времени уже скончался. Братья были похоронены в основанной ими обители. В 1680 г. Изосимина пуст. была приписана к Новоиерусалимскому в честь Воскресения Господня мужскому монастырю . В 1764 г. Успенский мон-рь был закрыт, его церковь превращена в приходскую. В 1842 г. на его территории была возведена каменная ц. в честь Покрова Пресв. Богородицы, к алтарю храма с юж. стороны, над захоронениями З. и А., пристроили каменную часовню. В XIX в. на месте древней деревянной монастырской Успенской ц. стоял сруб с крестом. Покровский храм был закрыт в 30-х гг. XX в., снесен в сер. 50-х гг. Судя по тому что в грамоте 1546 г., данной Сестринскому мон-рю царем Иоанном IV Васильевичем (ААЭ. Т. 1. С. 166-167. 189), З. и А. не упоминаются, почитание их к тому времени еще не утвердилось. В «Описании о российских святых» (сочинение известно в списках XVIII-XIX вв.) З. и А. названы преподобными и новыми чудотворцами, сообщается об основании ими «монастыря, иже на Сестре реце, Волоколамскаго», в качестве даты смерти указан 7000 г. (С. 236), дата, очевидно, недописана. Е. Е. Голубинский в кон. XIX в. включил З. и А. в «Список усопших, на самом деле почитаемых» ( Голубинский. Канонизация святых. С. 325). По-видимому, канонизацией З. и А. следует считать включение их имен во 2-й пол. 80-х гг. XX в. в список Всех святых, в земле Российской просиявших, вошедший в богослужебную Минею (Минея (МП). Май. Ч. 3. С. 370). Канонизация подтверждена включением имен преподобных в Собор Московских святых, празднование к-рому было установлено в 2002 г. Как А. идентифицируется один из припадающих на переводе ок. 1902 г. В. П. Гурьянова с иконы «Спас Смоленский с Московскими святыми», исполненной не ранее 2-й пол. XVII в. (происходит из молитвенного дома Преображенского старообрядческого кладбища, не сохр.- Маркелов. Святые Др. Руси. Т. 1. С. 340-341, 616-617; Т. 2. С. 40). В композицию включены еще не канонизированные в то время подвижники, в левой группе - А., с длинной вьющейся бородой и объемной шапкой волос, на нимбе надпись: «пр. Андреянъ». |
| Во 2-й пол. XVII в. в городах начался процесс замены деревянных приходских храмов каменными, при этом подавляющее большинство сельских храмов оставались деревянными до 2-й пол. XVIII в. Этот век стал временем радикальных перемен, т. к. изменились и технологии, и особенности заказа. В связи с развитием кораблестроения при Петре I и особенно при Екатерине II изготавливаемые топором вручную конструкции стали уступать место пиломатериалам ( Он же. 1995. С. 99). Использование последних позволило разбогатевшим выходцам из сельской среды, обосновавшимся в городах, инициировать с кон. XVIII в. перестройку (и постройку новых) храмов в родных селах в формах столичной архитектуры. Рубленые храмы обшивали досками и раскрашивали, кровли покрывали железом, растесывали оконные и дверные проемы. Церковь вмч. Георгия в с. Юсковичи Ленинградской обл. 1493, 1632 гг. Церковь вмч. Георгия в с. Юсковичи Ленинградской обл. 1493, 1632 гг. К нач. XIX в. на деревянное храмостроительство распространилось образцовое проектирование. Во 2-й пол. XIX в. сложилось представление о деревянной архитектуре как о носителе черт самобытности рус. зодчества и отношение к ней изменилось. Началось изучение памятников (1-я поездка на Север - Л. В. Даля в 1871), предпринимались попытки их охраны и реставрации (П. П. Покрышкин). Большое влияние оказали поиски форм стилизации в области деревянного жилого зодчества архитекторов В. А. Гартмана и И. П. Ропета. Стали строить многочисленные деревянные храмы в рус. стиле: наиболее самобытные - ц. Покрова Богородицы в Александровске-Сахалинском (1893, архит. И. А. Чарушин, не сохр.); ц. Св. Троицы в Удельной близ Москвы (1897, архит. С. С. Эйбушитц); Никольский собор в Харбине (1899, архит. И. В. Подлевский, не сохр.) или в той или иной степени следовавшие конкретным древним образцам - ц. прп. Сергия Радонежского в пос. Шереметевка (Кусковский тупик, Москва, 1901-1903, архит. И. Т. Барютин, не сохр.), ц. в честь Казанской иконы Божией Матери на Преображенском кладбище в С.-Петербурге (1902-1905, архит. В. А. Демяновский, не сохр.), собор Воскресенско-Покровского мон-ря близ Луги (1912, архит. А. Е. Элкин, не сохр.), ц. Преображения в Кирккоярви (совр. Поляны) близ Выборга (1912-1913, архит. А. А. Полищук, не сохр.), ц. в честь Казанской иконы Божией Матери в Вырице близ С.-Петербурга (1913-1914, архит. М. В. Красовский), ц. свт. Николая у Соломенной сторожки в Москве (1914-1916, архит. Ф. И. Шехтель, восстановлена с искажениями). Ряд храмов, в т. ч. вмч. Георгия на Хамовническом кладбище в Москве (1910, архит. И. И. Бони, не сохр.) и вмч. Пантелеимона на курорте Тинаки близ Астрахани (между 1900 и 1913), близок к храмам в стилистике модерна. |
| И. Ч. и., выполненные в кон. XVII-XVIII в., находились во всех храмах Чернигова. Ильинская Черниговская икона Божией Матери. Кон. XVIII в. (Елецкий Успенский мон-рь в Чернигове) Ильинская Черниговская икона Божией Матери. Кон. XVIII в. (Елецкий Успенский мон-рь в Чернигове) В наст. время в Елецком Успенском мон-ре в Чернигове почитаются 2 списка. Первый (кон. XVIII в.) соответствует размерам чудотворному образу и происходит из Троице-Ильинского мон-ря, где он находился с начала Великой Отечественной войны и до закрытия мон-ря в 1962 г. (в этот период мон-рь был женским). Со дня закрытия образ хранился у мон. Агнии, к-рая передала его в Елецкий мон-рь по возрождении в обители монашеской жизни. В 1996 г. икона была отреставрирована Р. М. Боголюб. В мон-ре образ считается оригиналом письма мон. Геннадия (Дубенского), несмотря на иконографическое несоответствие чудотворной иконе, чье изображение без оклада зафиксировано на фотографии нач. XX в. Не исключено, что эта икона была списком, к-рый ставился в Троицком соборе Троице-Ильинского мон-ря в зимнее время на место чудотворного образа. Др. икона (XIX в.), меньше по размеру, украшена серебряным окладом XIX в. Находилась в мон-ре до его закрытия в нач. 20-х гг. XX в., затем хранилась у киевской монахини, к-рая в 1988 г. передала ее наместнику Киево-Печерской лавры еп. Ионафану. С 1994 г. образ пребывает в мон-ре; его можно идентифицировать с упоминаемым в лит-ре нач. XX в. списком И. Ч. и. в серебряной ризе, изготовленной на средства девицы Клавдии. Ильинская Черниговская икона Божией Матери. Нач. XVIII в. (ц. Ризоположения на Донской ул., Москвы) Ильинская Черниговская икона Божией Матери. Нач. XVIII в. (ц. Ризоположения на Донской ул., Москвы) В Гамалеевском Харлампиевом жен. мон-ре пребывал местночтимый список (кон. XVII - 1-я пол. XVIII в., не сохр.), выполненный для этой обители. Он уцелел при опустошительном пожаре кон. XVIII в., имел серебряную ризу ( Филарет (Гумилевский), архиеп. Гамалеевский Харлампиев женский монастырь. Чернигов, 1862. С. 42). |
| Монастырь Моцамета Монастырь Моцамета Сведения о земельных владениях М. полностью отсутствуют. Источники немного сообщают и об истории мон-ря в XI-XVIII вв. Сохранившиеся святыни свидетельствуют о том, что обитель пользовалась покровительством высшего духовенства и светских феодалов, в т. ч. царственных особ и крупных сановников. В 1510 г. тур. войска под предводительством принца Селима (султан в 1512-1520) вторглись в Зап. Грузию, «сожгли Кутатиси и Гелати, затем опустошили, выжгли, перебили и истребили всех, кого нашли в Имерети» ( Вахушти Багратиони. 1973. С. 753). В то же время пострадал М. Из приписки к Моцаметскому Четвероевангелию (Кут. 182. Л. 78 об., XII-XIII вв.) известно, что после разорения мон-ря «татарами» некие Давид и Гиорги «для укрепления храма» выстроили стену ( Жордания. Хроники. 1897. Т. 2. С. 327; Описание рукописей. 1953. Т. 1. С. 336). В 1795 г. царь Имерети Соломон II даровал М. «Большой девтер о пожертвовании крестьян и земель» (документ не сохр.; Кезевадзе. 1991. С. 190). Незаконное использование угодий М. строго каралось (Указ моурави Кутаиси Георгия Цулукидзе кутаисским купцам, кон. XVIII в.// Бердзенишвили. 1940. С. 216-217). Первый известный по имени настоятель М., архим. Симеон, упоминается в статейных списках рус. послов в Имерети (1650-1652) Н. Толочанова и дьяка А. Иевлева (Посольство стольника Толочанова... 1926. С. 185). По документу 2-й пол. XVIII в. известен Сильвестр (Силибистро) (Гогаберидзе), игумен М. и священник царского двора (Дарственная грамота иером. Лазаря (Ергеблидзе) мон-рю Гелати, 1750 г.// Какабадзе. 1921. Т. 2. С. 1; Иммунная грамота царя Соломона I мон-рю Гелати, 1755 г.//Там же. С. 4-6). В кон. 60-х - нач. 70-х гг. XVIII в. Сильвестр в сане архимандрита был переведен в мон-рь Саирме близ Цагери (Дарственная грамота кн. Николая Дадиани пустыни Саирме, 1771 г.//Там же. С. 44-45). С вхождением в нач. XIX в. груз. царств в состав Российской империи ГПЦ была включена в юрисдикцию РПЦ как Грузинский Экзархат. В 1819 г. груз. дипломат и общественный деятель Г. Авалишвили посетил М. и нашел его «в весьма стесненном состоянии» ( Авалишвили. 1984. С. 605). После кончины настоятеля М. архим. Герасима (Лорткипанидзе) (1785-1825) по приказу экзарха Грузии Ионы (Василевского) М. как мон-рь 2-го класса вошел в подчинение монастырю Гелати ( Ткешелашвили. 2010. С. 24-25). Щедрые пожертвования (иконы, утварь, книги) оказывали обители супруга царя Имерети Давида II царица Анна Орбелиани (1784-1789), правительницы Гурии и Мегрелии княгини София Гуриели († 1829) и Екатерина Дадиани († 1882), поэт А. Церетели († 1915). В 80-х гг. XIX в. московский в честь Страстной иконы Божией Матери мон-рь подарил М. 2 колокола и облачения ( Кезевадзе. 1991. С. 190). |
| Во 2-й пол. XVI в., во время Патриаршества Евдемона I (Чхетидзе), из-за усиления османской агрессии против Абхазского княжества, натиска горских племен Сев. Кавказа и феодальной междоусобицы в Г. из Бичвинты (совр. Пицунда) была переведена резиденция Абхазского Католикоса; кафедральной стала ц. вмч. Георгия. В этот период в Г. была перенесена одна из главных святынь Католикосата - Бичвинтская икона Божией Матери (см. Пицундская (Бичвинтская) икона Божией Матери ), написанная в 1568 г. по заказу Евдемона I, о чем сообщается в надписи на иконе. Рус. послы Андрей Иевлев и Афанасий Толочанов, дважды посетившие мон-рь в сер. XVII в., сообщали об 11 зданиях, о каменных вост. воротах, о здании академии, используемом в то время под трапезную, о деревянных резных дверях Георгиевской ц. (не сохр). Послы указали также на существование широкой сети водоснабжения и фонтана на монастырской площади. Еп. Гелатский Гедеон (Лордкипанидзе) восстановил дороги, ведущие к мон-рю, в 1669 г. возвел мост через р. Чешуру по дороге, соединявшей Г. с монастырскими угодьями. Надпись на одной из икон (1731) сообщает, что имеретинский царь Александр определил местом погребения для себя и своей супруги Мариам юж. придел главного храма. Их сын, митр. Гелатский Иосиф, возвел в 1730 г. каменный престол у сев.-зап. подкупольного столпа главного храма. Заботились об устройстве мон-ря и имеретинские цари Соломон I и Соломон II. Последний на рубеже XVIII-XIX вв. возобновил богослужения в Никольской ц. В нояб. 1821 г. Гелатская кафедра вошла в состав новообразованной Имеретинской епархии Грузинского Экзархата РПЦ. Св. царь Давид IV Строитель. Роспись сев. стены собора Рождества Пресв. Богородицы. 2-я пол. XVI в. Св. царь Давид IV Строитель. Роспись сев. стены собора Рождества Пресв. Богородицы. 2-я пол. XVI в. Научный интерес к Г. проявился еще в XVIII в. И. А. Гюльденштедт, направленный в 1772 г. С.-Петербургской АН на Кавказ, описал постройки в Г. в «Путешествии». В кон. 30-х гг. XIX в. мон-рь посетил француз Дюбуа де Монперё, оставивший описание памятников, зарисовки и копии фресковых надписей и изображений, он отметил плохое состояние мон-ря. В 1847-1848 гг. фресковые росписи и надписи Г. изучал М. И. Броссе. В 60-х гг. Д. И. Гримм сделал обмеры нек-рых памятников и опубликовал их. В связи с организацией V археологического съезда в Тифлисе (1881) Комитет по проведению съезда поручил Г. Е. Церетели «изготовить снимки и описание надписей на стенах и камнях и приписки к рукописям Гелатского монастыря». Раскопки, произведенные ученым, обнаружили своды и капители колонн, а также погребения с античными монетами. В 80-х гг. Н. П. Кондаков и Д. З. Бакрадзе произвели опись памятников Г. |
| Со 2-й пол. XVII в. К. не только место летнего отдыха, но и своего рода «летний Кремль». Здесь царь принимал послов, представлял ко двору высших офицеров (особенно иностранцев), проводил воинские смотры. Дворцовая усадьба также выполняла функции царской приемной: местное духовенство и земские дьячки, имевшие доступ во дворец, помогали составлять, писать и подавать челобитные, давали приют ходокам. «Походы» царя в К. в сопровождении думных и ближних людей были особой процедурой, в которой участвовали «походные» стольники и стряпчие, допущенные к руке государя московские чины подавали челобитные; следовали назначения и награждения. Именно поэтому в XVII в. К. не раз становилось ареной социальной борьбы. В июне 1648 г., во время Соляного бунта, в церквах К. солдаты хранили деньги и оружие, в дни Медного бунта (1662) в К. явились москвичи требовать от царя изменений в денежной политике, но были рассеяны войсками. К. играло важную роль в начале правления царя Петра Алексеевича: он рос и подолгу жил в К. На окрестных полях разворачивались его потешные полки, проводились маневры, на реке появились первые корабли. Даже после начала строительства С.-Петербурга царь Петр Алексеевич не оставил забот о родительском дворце. В 1722 г. он отдал распоряжение укрепить его, в 1724 г. обновили дворцовый фундамент. Преемницы Петра также посещали К. Особенно полюбила К. имп. Екатерина II. После разборки старого дворца (по распоряжению 1767) она приказала возвести новый, в духе классицизма. Он находился над рекой с сев. стороны от ц. в честь Вознесения Господня. В эпоху имп. Александра I дворец отстроили заново на прежнем месте (в 1825 по проекту архит. Е. Д. Тюрина; сохр. Дворцовый павильон). В XIX в. К. постепенно превратилось в район сельскохозяйственного производства для быстро растущей Москвы (фрукты, ягоды и овощи поставляли в город в промышленном масштабе). Вид коломенского дворца. Худож. А. Н. Бакарев. XVIII в. Фрагмент. (ГМЗК) Вид коломенского дворца. Худож. А. Н. Бакарев. XVIII в. Фрагмент. (ГМЗК) В XVIII в. зародилось, а в XIX в. быстро развивалось представление о К. как о колыбели Московского царства и Российской империи, складывались легенды, свойственные эпохе романтизма: рассказы о дубовой роще кн. Димитрия Донского, о троне царя Василия III, о «столбе для челобитных» царя Алексея Михайловича, о рождении в К. Петра I, о составлении имп. Екатериной II «Наказа» для комиссии об Уложении, о дереве имп. Александра I, о «библиотеке Ивана Грозного» и др. |
|
|
