| По итогам выборов в мае 1921 г. большее число мест в парламенте получили ИСП (123 из 535), ИНП (108) и образованный правительством коалиционный Национальный блок (105 мест), в его состав входили 35 депутатов-фашистов во главе с Муссолини. С лета 1921 г. произошло неск. правительственных кризисов, ослабивших исполнительную власть. В это же время участились случаи нападений фашистов на представителей др. партий, в т. ч. ИНП. В нояб. 1921 г. на съезде в Риме Итальянский союз борьбы был преобразован в Национальную фашистскую партию (НФП), к кон. года она насчитывала ок. 250 тыс. чел. В условиях политического кризиса избранный 6 февр. 1922 г. папа Римский Пий XI призвал католич. духовенство и католич. орг-ции к отходу от политической деятельности, при этом часть депутатов ИНП и мн. католики открыто одобряли деятельность фашистов по борьбе с левыми силами. В мае и июле военизированные фашистские отряды (сквадры) организовали налеты на неск. городов, проводились репрессии против социалистов и коммунистов («марш на Феррару», «марш на Болонью», «марш на Равенну»). 1 авг. 1922 г. ИСП и профсоюзы начали всеобщую антифашистскую забастовку, призвав правительство к активным мерам против НФП. Забастовка сопровождалась столкновениями между социалистами и фашистами, совместно с фашистскими сквадрами в подавлении выступлений иногда участвовали армейские подразделения. На фоне политической дестабилизации Муссолини заявил о готовности НФП «навести порядок» в И. Он подчеркнул, что фашисты не выступают против монархии как символа итал. единства, отказавшись т. о. от республиканских лозунгов. 24 окт. 1922 г. на съезде НФП в Неаполе Муссолини призвал к «маршу на Рим» и захвату фашистами власти. 25-27 окт. фашистские отряды взяли под контроль неск. крупных итал. городов, утром 28 окт. ок. 30 тыс. вооруженных сквадристов направились к Риму. Премьер-министр Л. Факта, к-рый безуспешно пытался добиться от короля введения чрезвычайного положения, был вынужден уйти в отставку. Кор. Виктор Эммануил III выполнил требование Муссолини и назначил его главой правительства. 30 окт., после королевской аудиенции, Муссолини сформировал коалиционное правительство, в состав к-рого вошли представители фашистов, демократов и либералов, а также неск. членов ИНП. 16 нояб. Муссолини под угрозой роспуска парламента потребовал, чтобы правительство было наделено чрезвычайными полномочиями. 25 нояб. король и парламент предоставили правительству право издавать декреты без парламентского обсуждения и утверждения. В дек. 1922 г. на базе НФП был создан Большой фашистский совет (БФС) под рук. Муссолини, который осуществлял контроль над гос. органами. 1923-1945 гг. |
| Составитель игумен Дамаскин (Орловский) 28 Слово Высокопреосвященного Владимира, митрополита Московского и Коломенского, произнесенное на молебне пред началом нравственно-религиозных чтений для рабочих города Москвы. М., 1902. С. 8–9, 12–14. 29 Юношам! Речь Высокопреосвященнейшего митрополита Московского и Коломенского Владимира, произнесенная 30 декабря 1910 года на собрании Кружка в Епархиальном доме. М.. 1911. С. 7, 9, 11. 49 Алексий (Баженов; 1872-?), обновленческий митрополит. 8 декабря 1913 года хиротонисан во епископа Николаевского, третьего викария Одесской епархии. В 1914 году назначен вторым викарием той же епархии. В 1917 году назначен епископом Елисаветградским, первым викарием Одесской епархии. В 1921 году назначен епископом Тираспольским и временно управляющим Одесской епархией. 26 июня 1921 года устранен Патриархом Тихоном от управления Одесской епархией. В начале 1922 года уволен с должности первого викария Одесской епархии. С момента зарождения обновленчества перешел в обновленческий раскол и с возведением в сан архиепископа назначен управляющим Одесской епархией (обновленческой). В 1923 году перемещен на Казанскую кафедру. Был участником второго обновленческого так называемого «Всероссийского Поместного Священного Собора» 1923 года, на котором позорно подписал постановление о лишении сана и монашества Святейшего Патриарха Тихона. С 1924 года в сане митрополита. Ставил перед Патриархом Тихоном вопрос о покаянии при условии, если тот оставит за ним сан митрополита. В 1933 году назначен обновленцами митрополитом Симферопольским и Крымским. 9 февраля 1938 года уволен на покой. Дальнейших сведений о нем не имеется. Очевидно, умер без покаяния. 53 Акт освидетельствования тела митрополита Киевского Владимира, убиенного 25 января 1918 года (произведено 26 января 1918 года): «Тело митрополита Владимира оказалось при освидетельствовании в умеренно окоченелом состоянии; руки полусогнуты и сложены на туловище, причем пальцы правой руки сложены для крестного знамения; правая нога полусогнута в колене, а левая выпрямлена; на тело надето нижнее белье. |
| В письме от 9 авг. 1921 г. к Бердяеву обратился М. М. Панов с идеей собрать при академии уволенных университетских профессоров и, преобразовав ее в высшее учебное заведение, создать Вольный ун-т с религиозно-философским, историческим фак-тами, фак-тами искусств, языков, специальным курсом по точным наукам, дабы «поддержать потухающую славу московского просвещения». Предлагалось пригласить к сотрудничеству в этом ун-те свящ. П. Флоренского, свящ. С. Дурылина, Муратова ( Макаров В. Г. Власть ваша, а правда наша: (К 80-летию высылки интеллигенции из Сов. России в 1922 г.)//ВФ. 2002. 10. С. 146. Прил. к ст.). Подобные пожелания и стремление молодежи по-новому духовно осознать окружающий процесс жизни подвигли Бердяева и Франка организовать весной 1922 г. философско-гуманитарный фак-т, к-рый не успел вполне развернуть работу. 3 авг. 1922 г. было опубликовано постановление ВЦИК и СНК РСФСР «О порядке утверждения и регистрации обществ и союзов, не преследующих цели извлечения прибыли, и о порядке надзора над ними», в соответствии с к-рым все подобные об-ва (кроме профсоюзов) должны были пройти регистрацию (перерегистрацию) в НКВД или его местных органах. 2 сент. 1922 г. члены ВАДК подали документы для перерегистрации в адм. отдел НКВД. Членами Совета ВАДК были указаны: Грифцов (исполняющий обязанности председателя), П. С. Попов (секретарь), Бердяев, Франк, Я. М. Букшпан, Вышеславцев, М. И. Вайсфельд, Григоров, С. А. Котляревский, Г. А. Рачинский, С. М. Соловьёв , Степун, М. С. Фельдштейн, Чулков. В это время в НКВД в разной стадии находились дела по высылке из России Бердяева, Франка, Вышеславцева, Степуна, Фельдштейна, что явилось одной из причин отказа в перерегистрации. В направленном в НКВД Наркомпросом документе, подписанном заместителем А. В. Луначарского В. Н. Максимовским, говорилось: «Народный комиссариат по просвещению считает, что существование Об-ва «Вольная академия духовной культуры» является безусловно нежелательным, вследствие чего решительным образом возражает против утверждения устава упомянутого Общества». Осенью 1922 г. по личному указанию В. И. Ленина был выслан из Советской России Бердяев. 23 янв. 1923 г. НКВД разослал во все губ. органы власти и отделы НКВД секретный циркуляр об отказе в регистрации ВАДК и ряда др. об-в: «НКВД предлагает немедленно в порядке циркуляра 2513/с ликвидировать деятельность отделений упомянутых обществ, находящихся на территории вашей губернии, и об исполнении донести». 21 февр. 1923 г. отдел управления Моссовета докладывал в НКВД о том, что вся деятельность ВАДК ликвидирована (цит. по: Галушкин. С. 239-244). |
| Начало так называемому «безбожному» движению было положено в 1921 г. созданием воронежского непартийного общества атеистов. С 1923 г. движение, уже значительно расширившееся, сконцентрировалось вокруг газеты «Безбожник», на страницах которой был поставлен вопрос об объединении. В сентябре 1923 г. Антирелигиозная комиссия сочла организацию беспартийных антирелигиозных кружков делом, «представляющим известные выгоды», при условии наблюдения и контроля над ними со стороны РКП(б). В августе 1924 г. состоялось учредительное собрание «Общества друзей газеты «Безбожник». После того, как 13 ноября 1924 г. Антирелигиозная комиссия, а 15 декабря 1924 г. Оргбюро ЦК одобрили идею создания единого всесоюзного антирелигиозного общества, была сформирована специальная комиссия по разработке повестки дня и руководству съездом безбожников. Многочисленные ряды читателей и корреспондентов газеты, а также добровольные организации атеистов, существовавшие в разных городах страны, поддержали идейно-организационную платформу 1-го съезда ОДБГ, проходившего с 19 по 24 апреля 1925 г. В июне Общество было переименовано в «Союз безбожников». Руководство Союзом было возложено на Е. Ярославского. Высшим органом Союза являлся Всесоюзный съезд, между съездами — пленумы Центрального совета, избиравшие Исполнительное бюро. Во главе Исполнительного бюро стоял рабочий президиум. Исполбюро подчинялись отделы: организационный, агитационно-методический, а также издательство (газета и журнал). Организационное оформление антирелигиозного движения и его структурирование должно было, по мнению властей, знаменовать окончательный переход от кустарщины и кампанейских наскоков на религию к правильно поставленной и систематической работе. Формировался единый антирелигиозный фронт, в котором должны были участвовать партия, комсомол, государственные культурно-просветительные органы и в целом широкие массы многонационального и беспартийного рабоче-крестьянского антирелигиозного актива. В июне 1929 г. «Союз безбожников» вторично поменял свое название — на «Союз воинствующих безбожников». В начале Великой Отечественной войны он практически прекратил свое существование, но официально былраспущен только в 1947 г.; функции Союза перешли к Всесоюзному обществу по распространению политических и научных знаний (обществу «Знание») (Там же, ф. 17, оп. 60, д. 793, л. 128; оп. 112, д. 775, л. 19; оп. 113, д. 871, л. 7; ГА РФ, ф. Р–5407, оп. 1, д. 1, л. 11–16 и др.). |
| Общественное поведение Валентина Феликсовича в Ташкенте между 1920 и 1923 годами представляется сплошным парадоксом. Один, не имея никакой реальной опоры, кроме собственного авторитета, он отстаивает законность, нравственность, право на независимые убеждения. Нет, он не произносит антисоветских проповедей. Оставим эту клевету на совести П. П. Царенко из Симферополя. Политика по-прежнему кажется ему предметом скучным, недостойным серьезного внимания. Но всякий раз, когда на его глазах пытаются попирать дорогие ему нравственные начала, он протестует. И очень энергично. Профессор Войно-Ясенецкий ведет себя в полном согласии с любимой пословицей В. Г. Короленко и Льва Толстого: «Делай что должно, и пусть будет, что будет». Месяцев через пять после суда над Ситковским очередная ревизионная комиссия приказала снять икону в операционной Городской больницы. Идиллические времена, когда икона вернулась ради «честного партийного слова», миновали. Доля личной человеческой воли в машинизированном государственном аппарате стремительно уменьшалась, приближаясь к нулевой отметке. А Войно-Ясенецкий оставался все тем же: независимо мыслящим, непреклонным, знающим себе цену. Конфликт был неизбежен и в конце концов вспыхнул: профессор заявил, что не выйдет на работу, пока икону не вернут на место. И ушел домой. В конце 1921 года такой «саботаж» карался как самое тяжелое политическое преступление. Хирургу грозил арест. Верный Друг Валентина Феликсовича «лейб-медик» членов советского правительства Моисей Ильич Слоним бросился к стопам «главного хозяина» Туркестана Председателя Среднеазиатского бюро ЦК РКП(б) Я. Э. Рудзутака. Зная психологию новой власти, Моисей Ильич почтительно разъяснил, что если будет арестован выдающийся хирург, ученый и педагог Войно-Ясенецкий, то ущерб от этого понесут прежде всего рабоче-крестьянская республика, ее медицина и наука. Рудзутак милостиво обещал пока профессора не арестовывать, пусть врачи сами найдут выход из «хирургического кризиса». Между прочим, тогда же товарищ Рудзутак заметил, что сам бы оперироваться у Войно-Ясенецкого не стал: «А вдруг во время операции хирург совсем сойдет с ума?» |
| Известный в городе психиатр, лечивший гипнозом, несколько раз поцеловал загипнотизированную больную. Разбирал «дело» Президиум Союза врачей. Председателем Союза был профессор Войно-Ясенецкий. Перед этим случаем явного морального уродства Валентин Феликсович испытал неподдельное отвращение и недоумение. Он пытался постичь, как может случиться, чтобы врач использовал свои знания и свое призвание для столь низменных целей. А молодой Ошанин увидел в тех же фактах только тему для смешного, пикантного рассказика. Сценка в его исполнении действительно выглядит забавной. «То ли она спала чутко, то ли не поддалась гипнозу, но она сообщила обо всем мужу, а тот на следующий день пришел к врачу и публично дал ему пощечину. И вот «грешник» предстал перед Президиумом Союза врачей… Одетый в рясу с большим крестом на груди, огромный, величественный, аскетически суровый Войно вел «допрос». Глядя на «грешника» неумолимыми, холодными, как сталь, глазами (бывали у него и такие, я как сейчас их вижу), «отче» вопрошал каким-то замогильным голосом: Войно: И вы делали над ней пассы? Грешник (не зная куда деваться от срама): Да, делал… Войно: И вы делали эти пассы с целью усыпить ее? Грешник (убитым голосом): Да, с этой целью. Войно: И вы хотели ее усыпить, чтобы в сонном состоянии ее целовать? Грешник (после мучительной паузы): Да, с этой целью. Войно: И вы ее целовали? Грешник (и без того уже неживой от стыда): Да… Войно: А зачем вы ее целовали? На это грешник ответствовал гробовым молчанием». Юмореску «о суде над грешником» Л. В. Ошанин завершил беззаботным пассажем: «Для нас, членов суда, тогда молодых, не слишком аскетичных и пуританских, да еще на беду нрава смешливого, такая заунывная архипастырская исповедь была тяжелым испытанием». Лев Васильевич вовсе не имел намерения обидеть своего учителя и начальника. Более того, он, как уже говорилось, любил Войно-Ясенецкого, во всяком случае, уважал его. Но одно дело – уважать, другое – понимать. Непонимание оборачивалось непредумышленной насмешкой. И так изо дня в день – непонимание, насмешки, а порой и ненависть. Комсомольские карнавалы на Пасху и Рождество, оскорбительные выкрики прохожих на улице… Между 1921-м и 1923-м годами на долю о. Валентина выпали те же испытания, что переживал в то время любой служитель церкви. |
| Далее зачеркнуто: эту разбойничью банду. Далее зачеркнуто: Такая гадость и еще при Священном Соборе. Позор и стыд закрывающим глаза на эту мерзкую сволочь. Пока они будут в нашемведомстве, до техпор не прекратятся все мерзости. Безнаказанно совершая всевозможные гадости не принадлежащим к их шайке, они день ото дня падают в своих гнусностях все ниже и ниже. Удивительно, что есть еще люди, защищающие их и сообщающие им все, что о них говорят. «Высочайше учрежденная при Святейшем Синоде комиссия для описания Синодального архива» (как вариант: «Высочайше учрежденная комиссия для разбора и описания Синодального архива»), созданная в 1865 г., продолжила свою деятельность в новых исторических условиях в качестве «Комиссии по описанию документов и дел 2 отделения IV секции Единого государственного архивного фонда в Петрограде». В августе 1918 г. была осуществлена чистка состава Комиссии: после исключения тех, кто в течение долгого времени активного участия в работе не принимал, в ее составе осталось 27 членов. Последний протокол заседания Комиссии датируется 30 января 1923 г. (причем, в нем речи о прекращении ее деятельности не шло) (РГИА, ф. 814, оп. 1, д. 156, л. 431). Виктор Иванович Яцкевич (18 декабря 1861 г.– 13 ноября 1924 г.), кандидат богословия, с 1887 г. на службе в канцелярии Святейшего Синода, занимал должности: помощника столоначальника (1888–1902 гг.); вице-директора (1902–1910 гг.); директора канцелярии (1910–1917 гг.). Член Государственного совета, тайный советник. В июне 1917 г. решением Святейшего Синода введен в состав 4-го отдела Предсоборного совета. Член Всероссийского Поместного собора 1917–1918 г. С 1917 г. директор Департамента по делам православной Церкви Министерства вероисповеданий, образованного Временным правительством. По сведениям на 26 июля/8 августа 1919 г. управляющей канцелярией Высшего Церковного Совета . С декабря 1918 г. по март 1923 г. «старший архивист» 2-го отделения 4-й секции ЕГАФ. С 1921 г. (до 1924 г.) редактор 2-го отделения 4-й секции ЕГАФ (Петроградского/Ленинградского отделения Центроархива РСФСР). Одновременно исполнял обязанности заведующего научно-теоретическим отделом и ученого секретаря Археографической комиссии Академии наук. Почетный член Московского археологического института, церковный историк. В марте 1922 г. арестован по делу митрополита Вениамина (Казанского), вскоре был освобожден. |
| Тургайской обл. С началом первой мировой войны на средства лютеран. общины был открыт небольшой лазарет. По инициативе известного латыш. деятеля К. Бахманиса 30 сент. 1915 г. учрежден Оренбургский Латышский комитет по оказанию помощи беженцам. В связи с размещением в губернии военнопленных, интернированных граждан Германии и Австро-Венгрии, а также нем. колонистов, принудительно отселявшихся из районов боевых действий в Польше, на Украине и в Прибалтике, в регионе появились ок. 25 тыс. лютеран. 19 нояб. 1915 г. для духовного обслуживания 2 тыс. литов. реформатов, в т. ч. и в Оренбургской губ., был определен разъездной священник. В марте 1916 г. МВД командировало пастора для «отправления богослужения и исполнения треб» среди лютеран. беженцев в Самарской, Уфимской и Оренбургской губерниях. После отъезда в 1917-1921 гг. из региона мн. лютеран жизнь оренбургской общины практически замерла. В апр. 1922 г. ее обязали сдать гос-ву все изделия из драгоценных металлов, включая священные литургические сосуды, однако члены общины сумели выкупить их обратно, обменяв на равное по весу количество серебра. В кон. 1923 г. община получила регистрацию, был восстановлен церковный совет (кирхенрат), в 1929 г. успешно прошла перерегистрацию. 8 марта 1930 г. органами ОГПУ был арестован пастор Г. Я. Кох, возглавлявший общину с 1923 г., в 1931 г. он был осужден и приговорен к 5 годам ссылки в Сибирь. К этому времени община объединяла 88 чел. В янв. 1936 г. кирха в Оренбурге была закрыта (позднее здание снесено). В 40-70-х гг. XX в. элементы религ. обрядности сохранялись только на бытовом уровне, преимущественно в национальных селах на территории совр. Соль-Илецкого городского окр. В годы Великой Отечественной войны за счет депортированных лиц быстро сформировались новые общины в Орске и Соль-Илецке. В 50-х гг. XX в. они тайно собирались для проведения религ. обрядов в рабочих бараках и общежитиях Орска, за что подвергались преследованиям властей. В 1952 г. в Соль-Илецке сложилась объединенная религ. |
| Ведь строй может быть всякий: государственный, общественный, семейный, церковный. Об этом последнем у меня и была речь. Всякий, я уверен, мою речь так и понял. Думается, что и сообщивший о ней понять иначе не мог, а если доносит иначе, то явно со злостной целью. А раз моя речь носила характер чисто церковный и касалась вопроса спорного между нами, церковниками, “pro sua domo” , то ни обновленцы в силу 13-й статьи конституции не имеют права указывать, что говорить и что не говорить, чтобы этим не вмешаться в дела другой религиозной общины, ни советская власть не станет вопреки декрету от 20.01.1918 года входить во взаимоотношения группы верующих. Ибо, если бы последняя это допустила, то сие было бы нарушением инструкций НКЮ и НКВД от 19.06.1923 года, запрещающих “административным вмешательством поддерживать какой-либо культ в ущерб другому”. Посему вышеуказанная моя проповедь, из которой кто-то сделал перефразированное извлечение, обвинением для меня быть не может, и в произнесении таковой проповеди я не считаю себя виновным. Второе. Что касается другой проповеди, которую я говорил в городе Яранске 8 марта перед крестным ходом, то и она не должна служить мне обвинением. Проповедь была вероучительная. А вероучительные проповеди постановлением ВЦИК 13.04.1921 года не запрещаются, а, наоборот, по циркуляру НКЮ 3.01.1919 года было бы незаконно преследовать за них, так как циркуляром НКЮ 19.06.1923 года бороться с религиозной пропагандой надо не репрессиями, а другими указанными мерами. Перед крестным ходом 8 марта я говорил проповедь об историческом происхождении крестных ходов, об их значении, а закончил приблизительно так: “Говорят, христианство отжило, умерло, а я вижу вас в таком количестве собравшихся – и мужчин и женщин, и старых и молодых, и образованных и простецов – и радуюсь пастырским сердцем. Возьмем же священные хоругви, эти наши знамена, изнесем их на стогны града. Крестный ход есть смотр религиозным силам. Пусть неверующие видят силу, мощь христианства, которое не умерло, но живет”. |
| Закрыть Всю свою жизнь он активно искал и сохранял информацию о прошлом России Никита Кузнецов о вечере памяти офицера и ученого Владимира Викторовича Лобыцына 31.10.2015 1045 Время на чтение 6 минут 22 октября 2015 г. в Доме русского зарубежья прошел вечер памяти Владимира Викторовича Лобыцына (1938–2005) - офицера, ученого, историка, литературоведа. Будучи профессиональным военным инженером, В.В.Лобыцын практически всю свою жизнь активно и плодотворно занимался поиском и сохранением информации о прошлом России в его самых разных проявлениях. Его интересовала, прежде всего, военная и морская история, но при этом Владимир Викторович был большим знатоком русской литературы и живописи, автором нескольких серьезных публикаций, посвященных А.П.Чехову. Во время работы специальным корреспондентом в журнале «Вокруг света» Лобыцын смог осуществить целый ряд мемориальных проектов, результатом которых стала установка памятных знаков, посвященных русским морякам, в разных странах мира. Именно Владимир Викторович стал инициатором воссоздания памятника в Галлиполи, поставленного в 1921 г. чинами Русской армии генерала П.Н.Врангеля, эвакуировавшимися из России в 1920 г. К сожалению, открытия в 2008 г. восстановленного мемориала ему увидеть не довелось… С начала 1990-х гг., Лобыцын стал активно заниматься темой русской военно-морской эмиграции. В качестве эксперта он много лет трудился в архиве-библиотеке Российского фонда культуры. Итогом его титанической работы стал выход ряда уникальных изданий, основанных на архивных материалах: «Мартиролог русской военно-морской эмиграции», «Бизертинский " Морской сборник " 1921–1923. Избранные страницы», «Морские рассказы писателей русского зарубежья» и других. Владимир Викторович был большим другом Дома русского зарубежья с момента его создания. В своих публикациях он неоднократно использовал фонды архива и библиотеки Дома. После его смерти родственники передали архив В.В.Лобыцына, содержащий его рабочие материалы, а также архивные документы, собранные им, в Дом русского зарубежья. Они составили фонд 58 («Коллекция В.В.Лобыцына»), который, после завершения его архивной обработки и описания, станет доступным для исследователей. |
|
|
