| Завтра кошмар Education Day! Два дня, выпадающие из жизни! Понедельник, 3 октября 1977 Октябрь. Пушкинский месяц. Осень. Особое качество света, воздуха. В субботу – наша ежегодная ярмарка: Education Day. Увы, под конец дня – сильный дождь. Но настроение хорошее, чувство Церкви, особенно когда огромный сборный хор молодежи пел вечерню. Прощание с митрополитом Иринеем, уже, увы, мало что понимающим. Вчера, после Литургии, еду на 71-ю улицу: панихида по М.М. Корякову и мой доклад о нем. Потом писание скриптов. И поздно – отвожу Льяну на Park Ave. [на нашу городскую квартиру], где и ночую… 387 Вторник, 4 октября 1977 Письмо от Никиты. А.И. прислал, как он пишет, «гневное» письмо, обличая антирусские выступления в отдельных статьях «Вестника». Написал ему – Никите – в ответ, что «русизм» нарастает стихийной волной, «возвращается ветер на круги своя» 1029 . Вся «град-Китежевщина», которой питали нас с детства в эмиграции, теперь повторяется там… A propos, читаю новую биографию Charles Maurras " a. Если бы наши «руситы» знали, что уже в 90-х годах прошлого века, когда Maurras разрабатывал свою «традиционалистическую» идеологию, она была анахронизмом, реакцией, мертворожденной. «Но не хотят, чтобы Я исцелил их…» 1030 . В связи со всем этим думал вчера, и с такой силой: как можно верить в Бога, говорить все то, что мы говорим в Церкви, и вот так легко отдавать себя преходящим кумирам. Среда, 5 октября 1977 В Нью-Йорке, на Park Ave., в моем «новом кабинете», в нашей подлинно «роскошной квартире». Как легко ко всему привыкаешь, как слаба в нас способность «дивиться» тому, что с нами происходит. Прогулка сегодня по Lexington Ave. От 42-й до 59-й улицы, солнечным осенним полднем. Любовь к Нью-Йорку, к его единственной в своем роде vitality 1031 . В Крествуде читаю биографию Ch. Maurras " a, здесь, в Нью-Йорке, – автобиографию Леонида Плюща. Для понимания духовной путаницы в России книга эта мне кажется важной. В «Русской мысли» – призыв Солженицына присылать воспоминания в основанную им «Всероссийскую мемуарную библиотеку». Что-то есть в нем от «просвещенства», с его наивной верой в «документы», книгохранилища и т.д. Это же было у Федорова. |
| Уортэм, Германская программа эвтаназии, Хэйес Паблишинг Ко, Цинциннати, 1977 г., с. 47 Wertham, The German Euthanasia Program, Hayes Publishing Co., Cinn., 1977, p.47 Что понимается под «ценовым порогом»? Когда Вы назначаете цену человеческой жизни, объявляя тем самым ценность жизни относительной, Вы делаете роковой шаг, поскольку всякую цену можно снизить. Цену человеческой жизни снижали нацисты. В последнее время цену человеческой жизни снизила Голландия. То же самое проявляется и в истории с абортами. Не заблуждайтесь: все, кто становится на этот скользкий путь, начинают скатываться вниз.. Вспомним, как Уильям Шайрер беседовал с судьей-нацистом, приговоренным к смерти на Нюрнбергском процессе. Судья рыдал и повторял: «Как могло дойти до такого?» Г-н Шайрер ответил: «Господин судья, до этого дошло, когда вы впервые разрешили убить ни в чем не повинного человека!» Выходит, Гитлер начинал не с евреев? Нет, Гитлера надоумили эти самые врачи: именно после их упражнений в евгенике — убийства «дефективных» арийцев — Гитлер использовал их газовые камеры для уничтожения «неполноценных» рас. Он истребил всех цыган, шесть миллионов евреев и, возможно, еще столько же пленных русских, поляков и жителей других стран Центральной Европы. Уортэм, Германская программа эвтаназии, Хэйес Паблишинг Ко, Цинциннати, 1977 г., с. 47 Wertham, The German Euthanasia Program, Hayes Publishing Co., Cinn., 1977, p.47 Но программа начиналась со стерилизации? Да. Первой крупной правовой новацией стал Закон о предупреждении рождения потомства с наследственными заболеваниями, изданный Гитлером 25 июля 1933 года. Он был призван очистить немецкую — «арийскую» — расу путем выбраковки лиц, предположительно страдавших наследственными заболеваниями. За шесть лет согласно этому закону было принудительно стерилизовано около 375 тыс. немцев. У. Дьюл, Народ при гитлеровском режиме, Нью-Йорк, 1942 г., с. 221 W.Deuel, People under Hitler,New York, 1942, p. 221 Тот же закон легализовал аборты среди женщин, подлежавших стерилизации. Позднее «право» на легальный аборт было предоставлено евреям, полякам, цыганам и другим расовым меньшинствам. |
| Все всегда нужно начинать сначала и относить к концу. И христианство – это прежде всего возможность этого двойного восхождения – к началу и к концу, в свете которых, по отношению к которым только и становится понятным все. Светлая среда, 13 апреля 1977 В понедельник вечером у нас – обе англиканские монашки, ставшие православными: Sister Edith Raphael и Sister Veronika Joy. Очень хорошее впечатление. Полное отсутствие даже намека на кликушество, «духовность», кривлянье, игру в монашество. Кончил Краснова-Левитина. При некоторой «легкости в мыслях необыкновенной» все-таки подкупает это свободолюбие, это «против течения», способность взглянуть на «Православие» и на «церковность» широко, щедро и не триумфально. Есть что-то в этой книге подкупающее. И он сам хорошо об этом пишет, по поводу чтения им в 18–19 лет Владимира Соловьева. Точно после удушья в комнате, насквозь пропахшей лампадным маслом, открыли форточку на свежий воздух… Также и мысли о построении Царства Божия на земле. Насколько же эта мечта выше этого псевдоаскетического «нам до всего этого дела нет». Насколько же тут больше настоящего аскетизма: строить, зная, что на земле не построишь, не достроишь, но зная также, что только от этого усилия зависит вхождение наше в «невечерний день» Царства Божия… Письмо от Н. Солженицыной: «…уже четвертая Пасха не дома – и можно уже сказать, что привыканье наше не состоялось…» Вчера – после пасхальной Литургии и крестного хода при ликующем солнце – весь день у нас в доме внуки и Виноградовы. Страшная жара – до 90°… Сереже – 32 года! В понедельник – звонок от Андрея из Парижа. Часовой разговор вечером с И.М.: дела, делишки, суета, скука. Рассказывал Тому и Ане о семинарских «драмах» – М.Р., о. К.С. Том: «How can you take all that?!» 959 . Светлый четверг, 14 апреля 1977 Необыкновенно жаркие дни. Вчера похороны Магу Ruzila в Парамусе. Архиерейская служба. Четырнадцать священников. Проповедовал. Днем – о. К. Ф[отиев] и Трегубовы. Умилительный, но и утомительный «активизм». Светлая пятница, 15 апреля 1977 |
| После смерти Франко (20 нояб. 1975) королем И. стал Хуан Карлос I. В стране начался период перехода (transición) от авторитарного режима к демократии. Король сохранил в должности главы правительства последнего франкистского премьер-министра К. Арьяса Наварро, поручив ему сформировать новый кабинет министров, в который вошли представители реформаторского крыла франкистов. Правительство предполагало принять ряд мер по демократизации политического устройства (реформа избирательной системы, введение свободы манифестаций, собраний и ассоциаций), но после их частичной реализации в нач. 1976 г. столкнулось с резкой поляризацией общества и ростом протестных выступлений. 5 июля того же года было сформировано новое правительство под рук. А. Суареса, занимавшего умеренные центристские позиции. В июле 1976 г. правительство провело амнистию всех политических заключенных, в сент. того же года Суарес выступил с инициативой реформы гос. устройства И. с целью установления в стране либеральной демократии. Путем диалога как с франкистами, так и с левыми партиями (кроме коммунистов) Суаресу удалось консолидировать различные политические силы. 18 нояб. кортесы проголосовали за предложенный правительством закон «О политической реформе», декларировавший суверенитет народа и незыблемость прав человека. Закон учреждал 2-палатные кортесы, состоящие из сената и конгресса, избираемые всеобщим тайным голосованием (кроме 20% сенаторов, назначаемых королем) и наделенные правом вносить изменения в законодательство. Закон был вынесен на референдум (15 дек. 1976) и поддержан большинством голосов (ок. 94% против 2,5%). 4 янв. 1977 г., после утверждения королем, закон вступил в силу. Новый закон о выборах в кортесы санкционировал создание в И. многопартийной системы путем легализации деятельности всех политических партий, в т. ч. ИСРП и КПИ. Правые политические силы объединились в партию «Народный альянс» (бывш. франкисты и члены христианско-демократических партий). На выборах в Учредительные кортесы (15 июня 1977) проправительственная партия «Союз демократического центра» (СДЦ) получила 165 мандатов, левые партии ИСРП и КПИ - 118 и 20 соответственно, консерваторы («Народный альянс») - 16. В окт. 1977 г. правительство и политические партии заключили т. н. пакт Монклоа: власти обязывались продолжить политические преобразования, левые силы соглашались на ограничения социальных прав трудящихся. Начатые в стране демократические преобразования повлияли на изменение международного положения И.- 24 нояб. 1977 г. она была принята в Совет Европы, в том же году были восстановлены или установлены дипломатические отношения со мн. странами, в т. ч. с СССР. |
| Смотря глубже, нельзя не увидеть, что наш эмигрантский позор, наша грязь и кровь, являются переплеском той крови и грязи, в которой тонет Россия. Иначе и быть не может. Эмиграция жива Россией. Как бы ни был резок наш видимый отрыв от нее, тысячи нитей связывают нас с Россией, не только былой, воображаемой, любимой, но и настоящей, живой, даже ненавидимой. Нам не отгородиться, не уйти от нее. Это не призыв к резиньяции 4 . Ведь и там, в России, идет незримая, глухая борьба за спасение духа. И там происходит внутренняя чистка и разделение. Эмиграция не лучше и не хуже России. Но, более свободные, мы можем производить нашу чистку при свете дня. Не будем же лишать себя этого единственного нашего преимущества. Парижская квартира Федотовых в Париже. Рождество в литературном «Соленом кружке». Писатель Геннадий Озерецковский сидит в центре, как председатель этого кружка 1 . Озерецковский Геннадий Евгеньевич (1895–1977) – штабс-капитан, агроном, литератор, преподаватель, общественный деятель. Окончил историко-филологический факультет С.-Петербургского университета, Павловское военное училище, участвовал в мировой и Гражданской войнах. Эмигрировал в Югославию. В Загребе окончил агрономический факультет. В 1926 переехал во Францию. Защитил докторскую диссертацию по социальным наукам при Русской академической группе в Париже (1931). Профессор. Участник экономических семинаров профессоров А. П. Маркова (1931–1933) и А. Н. Анциферова (1931–1935).Читал курс лекций по аграрному законодательству в Русском коммерческом институте (1930-е). Преподавал русский язык и литературу. Служил агрономом на различных французских предприятиях. Один из основателей и председатель русского литературного сообщества «Соленый кружок» (1930–1977).Деятельный член кружка «К познанию России» (1933–1936).С конца 1920-х член Русского студенческого христианского движения (РСХД); выступал с лекциями о русской культуре в Студенческом клубе. Начальник старшего отделения летнего лагеря в Напуль (деп. Приморские Альпы). Член ревизионной комиссии РСХД (1935–1936). В Париже издал книги: «Червь земли» (1969), «Малая Россия. Русский блистательный Париж до войны» (т. 1, 1973), «Малая Россия. Война и после войны» (т. 2, 1975), «Последние из могикан – поседевшие молодые люди» (1977).Печатался в «Русской мысли», «Новом русском слове», альманахе «Мосты». |
| А кто был ректором после И.Г. Петровского? Рем Викторович Хохлов. Он этой «машине» не помогал, но и не мешал? Нет, он был очень яркой фигурой, и, по-видимому, если бы он глубже пустил корни, он сумел бы эту «машину» повернуть. Он был ректором только 4 года с 1973 по 1977 гг. Он умер в Кремлевской больнице, заболев во время восхождения на Пик Коммунизма на Памире летом 1977 г. А после Хохлова был А.А. Логунов (1977-1992 гг.), который и ныне здравствует. А он какую политику проводил? Самую прокоммунистическую. Можете ли Вы сказать о том, принимал ли нынешний ректор МГУ В.А. Садовничий участие в этой «машине» или нет? В то время я ощущал, что мы с ним находимся по разные стороны баррикад, но, став ректором университета, он резко изменил свою политику и свое место в обществе, и сейчас много лет он идет против течения и на пользу Московскому Университету, и образованию в целом. Вам кажется, что с антисемитизмом в МГУ покончено? Вы знаете, я по поводу антисемитизма в России вспоминаю заключительные фразы романа А. Камю «Чума», где он пишет, что, может быть, микроб чумы только притаился и в любой момент может снова выйти наружу… Я боюсь, что все мы живем под этой угрозой, не должны о ней забывать и должны прилагать усилия, чтобы этого больше не произошло. Необыкновенная история учебного заведения, которое было призвано учить лучших, проводить положительный отбор, а намеренно проводило негативный отбор. Необычно, как идеологическая машина смогла повлиять на саму идею университета… Я хочу рассказать еще один эпизод 30-летней давности и поделиться своей фантазией по этому поводу. Эпизод не имеет никакого отношения к математике. О нем тогда писали в газетах. Компания подвыпивших молодых людей шла и горланила песни. Их сверстник проходил мимо и сказал: «Ребята, вы бы потише». Они начали его бить и били не останавливаясь. Они били его, когда он упал, когда он умер. Забили его до такой степени, что его нельзя было узнать. Одно из самых страшных свойств этого эпизода состояло в том, что это были люди из благополучных семей, ни в чем не замеченные раньше. У меня была мысль, что этот случай отражает процессы, происходящие в обществе. Если в университетах нет правды, то ее нет вообще, и можно делать всё, что угодно. Я считаю, что нравственный уровень в обществе очень сильно зависит от того, что происходит в высших точках культуры. Мне очень близка услышанная мною недавно фраза академика Д.С. Лихачева, что наука без морали погибнет. |
| «Longue suite dejournees radieuses» 1056 . Тот же свет, то же золото. Вчера днем в Нью-Йорке, совсем особенном, праздничном в этом свете, под этим бездонно голубым небом. Среда, 2 ноября 1977 В Нью-Йорке после двух предельно переполненных дней в семинарии: девять часов лекций, три заседания, десятки писем, исповеди, прием студентов. Написал вчера Мортону, прося выключить мое имя из списка honorary canons 1057 его собора В этом списке – женщина, раввины и дзэн-буддисты, и мне там не место. Как это отразится на наших отношениях – не знаю, но, по совести, в этой компании быть не могу… Вчера – собрание со студентами о Соборе. Радость от понимания, интереса, участия. Радость от группы наших «молодых» – Тома, Эриксона, Давида Звонок в Париж: мама все еще в госпитале, очень слабая, ее на месяц-два перевозят в maison de convalescence 1058 . Это, может быть, и не конец. Но так ясно – «жизнь кончилась, и начинается житие» 1059 . Мысль о ней все время на глубине сознания… Четверг, 3 ноября 1977 Завтрак вчера в городе с о. К.Ф. Жалуется на сердце, артериосклероз, начинающийся диабет. Жаль его, жаль этой как бы «подгнивать» начинающей жизни. Думал опять об этом страшном бремени гомосексуализма: Пруст, Жид, Жюльен Грин и столько людей вокруг говорят: бремя это, травма, невроз – от «отверженности», от неприятия обществом, от необходимости скрываться, лгать и т.д. Отчасти это, наверное, так. Но только отчасти, само «отчасти» это, я уверен, не главное. Жид, например, эту отверженность преодолел и заставил себя «принять». Главное же, я думаю, в подсознательном знании, ощущении тупика, неутолимости, непретворимости тупика этого в жизнь. В конце всегда не только стена, а стена-зеркало… В падшем мире все «половое» – уродливо, искаженно, низменно. Но в «нормальном» человеке есть хотя бы возможность эту «уродливость» преобразить, претворить, подчинить высшему и тем самым «изжить». В гомосексуализме именно этой-то возможности, этого обещания, призыва, этой двери нет. В «нормальном» поле даже самое низменное, самое уродливое что-то отражает, о чем-то другом и свидетельствует, и к нему зовет. Тут – нет. И потому ломать нужно само мироздание, потому лгать нужно о мире (что и делает всю жизнь Жид). |
| Думал – в связи с еврейскими протестами против политики Картера на Ближнем Востоке: всякому национализму обычно присущ антисемитизм. Между тем как еврей являет собою предел, саму сущность всякого национализма – то есть обожествление нации, идеи, что суть религии в служении народу. Наше служение Богу, служение Богу «нашему» – как легко, как незаметно первое переходит во второе, и при сохранении всей христианской «видимости» становится идолопоклонством. «Стойте в свободе, которую даровал нам Христос» 1032 – эти слова для меня все больше, все сильнее становятся «ключевыми» для всего в жизни. Среда, 12 октября 1977 Суббота и воскресенье в Campbell, Ohio, на приходском юбилее. В промежутках между «торжествами» закончил чтение книги о Charles Maurras. Поражает сходство «национализмов». Читая о Maurras " e, думал о Солженицыне. То же обожествление совершенно отвлеченной родины: «la deesse France…» 1033 , та же непогрешимость, тот же «априоризм» во всем. Maurras безбожный фанатик католицизма, подчинения религии «национальному служению»: «mon incredulite vous prouve та ferveur et garantit mon devouement» (77). 77: «notre metaphysique interieure determine notre vue d " histoire». 78: «…noble religion du sang des families et des peuples… c " est le fondemont vrai de 1 " idee de patrie…». 85: «il existe… un grand systeme de mensonges conventionnels hors desquels il n " est point de vie sociale…»: 1034 . Понедельник и вторник – по горло в лекциях и в семинарской суете. И, как уже несколько недель теперь, – подлинное освобождение во вторник вечером: отъезд в наш нью-йоркский «fete a 1 " ecart» 1035 . Октябрьские дни, ясные и прохладные. Тишина залитой солнцем квартиры. Четверг, 13 октября 1977 Почти весь день за столом – «скрипты» наперед – из-за недельного отсутствия в связи с Собором, подготовка к печати моей «Church. World. Mission». После всех этих лет непрестанной трепки телефонами, свиданьями, разговорами эти пустые дни, этот рабочий досуг – непривычны и к ним надо привыкать. |
| История совершается в этой неприкосновенной для человека, потому что старательно обеспечиваемой им, сфере правды событий. Поэтому никакой договор об истории невозможен: условленная история будет принята лишь условно, народ затаит в себе другой образ ее, пусть уже не просто невысказанный, но и совершенно неясный. Отсюда неприступность, неконтролируемость истории. Она рок, фатум, судьба: сказанное не так, как хочет человек, а как оно есть. Чем больше человек хочет увидеть в истории истинного смысла, тем больше в ней рока. 17.4.1977 Страстная пятница. Грешная и злая, злая и грешная толпа перед казненным. Все-таки Христос выкупает не этого вот грешного человека, который наблюдает его, чтобы он и дальше грешил и наблюдал, а Человека в нем, идею человека, Адама, которая так затмилась из-за подданства злу и греху. То есть он выкупает человека против этого злого грешника, вопреки ему и в осуждение ему, даже в окончательное осуждение ему. Таким, каков я есть, я Богу не нужен. 8.4.1977 Пасха. Но ведь в ней не только светлая сторона. Пасха еще и еще раз оставляет позади осужденных, гонителей, лишая их радости навсегда. Кажется, русский 19 век мало понимал эту строгость Пасхи, слишком верил, что каждая Пасха еще и еще раз втягивает на просторные стогна спасения всю громадную, косную массу. От этого веселье Пасхи отяжелялось и озабочивалось, благодать растрачивалась на оправдывание неоправдываемых, лик Христа–Тигра тускнел, масса верующих приобретала сложные и отчуждающие, пугающие черты. Характерно, что возмездие пришло размахивая мечом безжалостного разделения, отсечения. Не все переваливают через великий рубеж, смыкающий небо с адом, многие сгорают, не говоря уж о том что остаются в Египте. В Евангельском рассказе далеко не все ликуют после Воскресения. Во всяком случае было бы полезно смирение на Пасху, неверие в гарантированную радость. 10.4.1977 Читая «Федона». Нет, Платон не учил толпу и не хоронил ее мертвецов, как и Заратустра. Он и не сторонился ее и не стеснялся, не хуже Суворова, ходить по телам. Мы как Иуда раздадим все масло бедным и не поклонимся Истине, если перетолкуем Платона в воспитательном, озирающемся, осторожном смысле. Тут издевательство и бегемотство, а не осторожность. Платон на горах и в священных рощах, он говорит только с живыми. Это печально, но это факт. Город мертвых никто не посещает, горы трупов никто не хочет убирать, никогда их не уберет. Мертвым придется позаботиться об этом самим. |
| Вторник, 25 января 1977 Снова снегопад. Вчера после обеда лекция о Солженицыне в Колумбийском University Seminar 872 . Разговор вчера в семинарии с [студентом] Н.Н., которого мы выгнали за тайные «экзорцизмы». Принес мне нотариально заверенный affidavit 873 , что у него «пророческий дар» (!!!), который вскоре будет доказан аэропланной катастрофой в Хартфорде. И все это совершенно спокойным, разумным голосом. Ужас от этого рода «религии». Тяжесть надвигающегося семестра, когда нужно будет во все это все время погружаться… «Нью-Йорк таймс» позавчера подтверждает создание Солженицыным в Вермонте издательства и типографии. Смерть в Калифорнии о. А. Ионова. Это известие всколыхнуло в памяти всю «автокефальную» бурю 1970 года. Очень хорошее письмо из Парижа от М.Б. Я виделся с нею и ее теперешним женихом в воскресенье 16-го, накануне отъезда в Нью-Йорк, а на следующий день она решила оставаться и выходить замуж… За это решение и благодарит меня. Странно, но это письмо я ощутил как своего рода ответ на «вопрошания», мучившие меня вчера утром и которые я записал выше. Хотя, пожалуй, того, в чем ответ этот состоит, выразить бы не мог. Может быть, в том как раз, что христианство не дает «программы действия». На «что делать?» оно отвечает: «Жить». «Что делать» – предполагает «хронос» 874 , «жить» укоренено в «кайрос» 875 … Что-то вроде этого, то есть в претворении «хроноса» в «кайрос», в наполнении жизни жизнью… В этом смысл эпиграфа к монгерлановскому «Le service inutile»: «Qui vous a dit que 1 " homme avail quelque chose а faire sur cette terre?» 876 , эпиграфа, который всегда помнит мое подсознание. Среда, 26 января 1977 Ужин вчера у Шрагиных. Милые, уютные люди, типичные «интеллигенты». Он пишет о «Вехах». Она – антрополог, изучает генезис гражданских обрядов в Советской России. Но, как истинные интеллигенты, полны «абсолютов»: «Солженицын сбрендил…», «Максимов – пошляк и к тому же жулик…» Все это, как принято теперь говорить, «бесперспективно». Наташа [Шрагина] читает письма в редакцию 20-х годов – о попытках создать вместо церковных – гражданские обряды. Совершеннейший Зощенко. |
|
|
