| Много зла произвела эта идея, и доселе не умершая в греках. Приразилась она, с своими вредными последствиями, и Иерусалимскому патриархату, вспомоществуемая с запада же воспринятыми стремлениями к парламентаризму. Если еще после смерти патриарха Афанасия V в 1845, вопреки установившемуся обычаю, вместо указанного им себе в преемники архиепископа Фаворского Иерофея 1611 , избран был Кирилл II, уроженец острова Крита, такое избрание можно объяснить давлением патриарха Константинопольского на выборы, то дальше мы видим и худшее сего. Патриарх Кирилл II (1845–1872), при многих несомненных достоинствах своих, имел и недостатки, весьма неодобрительные в его высоком положении: слабохарактерность, нерешительность, опрометчивость и под. Как избранный не по указанию своего предместника, желая окружить себя, по перемещении в Иерусалим на постоянное пребывание, преданными лицами, он, пренебрегши прежними порядками, отстранил многих из прежних членов святогробского Братства и вместо них набрал новых из уроженцев Архипелага, как наиболее ему близких по происхождению, а чрез это сам же внес дух разделения, корыстолюбию и т.д. в святогробское Братство, которое отплатило ему насильственным смещением его же самого с патриаршего престола под предлогом его сочувствия к России (и он умер в изгнании), а на самом деле вследствие того, что он осмелился быть не одного мнения с патриархом Константинопольским. 1612 Из его преемников Прокопий, чрез три года по его назначении (1873–1875), был низложен и конечно теми же, которые и возвели его на престол; следовавший за ним Иерофей (1875– 1884) также не долго был на престоле патриаршем; но он, по крайней мере, и скончался патриархом; а его преемник, подобно упомянутому выше Иерофею, довольно долго живший в России архиепископ Фаворский Никодим, через шесть лет после своего избрания (1884–1890), принужден был, по интригам некоторых членов святогробского Братства, также за дружбу к России, отречься от престола. Самые выборы преемника отрекшемуся, о которых подробности можно читать в Сообщениях Имп. |
| число студентов Академии. 2) Из вызванных во исполнение сего указа студентов Семинарий явилось только 19 человек, так как студент Пензенской Семинарии не мог прибыть вследствие болезни, о чем Правление означенной семинарии и прислало извещение в Совет Академии. В качестве волонтеров явилось 68 студентов духовных семинарий, в числе их 2 священника, 2 диакона и два надзирателя духовных семинарий; кроме них – 1 окончивший курс в Императорском Гатчинском Сиротском Институте, допущенный к приемным испытаниям на основании указа Святейшего Синода от 12 Августа 1892 года за 3262, два окончивших курс с аттестатом зрелости в гимназиях Вологодской и Новгородской, 1 – болгарский уроженец, 1 – сербский уроженец, 1 окончивший курс в 3-м Московском Кадетском Корпусе, 1 окончивший в Киржачской Учительской Семинарии и 1 имеющий свидетельство на право вольноопределяющегося 1-го разряда. Три последних волонтера допущены были к приемным испытаниям на основании указа Святейшего Синода от 13 Августа текущего года за 3590. 3) В § 12–14 о приеме студентов в Московскую Духовную Академию, составленных Советом Академии и утвержденных Его Высокопреосвященством, значится: «Достоинство устных ответов и сочинений обозначается баллами 1:2, 3:4, 5. Получивший по устному ответу из какого-нибудь предмета или по данному сочинению балл ниже 3, не принимается в Академию, если в первом случае не выдержит вторичного испытания по означенному предмету, а во втором – не напишет удовлетворительного сочинения на другую заданную ему тему. По окончании поверочного испытания, на основании отметок об ответах и сочинениях, Совет составляет список студентов, при чем сочинения принимаются в расчет больше, нежели устные ответы». 4) Указом Святейшего Синода от 4 Декабря 1872 г. за 2489 предписано, чтобы Советы Академии в представляемых донесениях о составе новых курсов обозначали поименно, а не счетом, кто из державших поверочное испытание и принятых на казенное содержание, или своекоштными студентами, или вовсе не принятых в студенты Академии, прислан по назначению Семинарским начальством и кто прибыл к таковым испытаниям по собственному желанию в качестве волонтера. 5) Указом Святейшего Синода от 8 Марта 1873 г. за 10 подтверждено, чтобы Семинарские правления не предназначали к поступлению в |
| Предисловие Предлагаемые «чтения» суть посмертное издание. Это – лекции скончавшегося 19 октября 1894 года преподавателя Патрологии в Казанской духовной академии, экстраординарного профессора Димитрия Васильевича Гусева, служившего на одной и той же кафедре с 1870 года, 20 ноября, то есть почти 24 года (без одного месяца). Как нам достоверно известно, покойный автор мечтал об издании собственного печатного курса по своей науке, но откладывал исполнение этого намерения, предполагая еще раз проредактировать свои «чтения», исправить их, частью сократив, частью дополнив и вообще придав им форму округленного учебного пособия. За неожиданной смертью Димитрия Васильевича это его намерение осталось неисполненным. Покойный не имел обыкновения спешить опубликованием всякого своего материала, более или менее годного для печати, и потому при жизни успел заявить себя печатно лишь немногими статьями, сверх магистерской диссертации («Ересь антитринитариев третьего века». Казань 1872 г.). Изданием собственных трудов покойный Димитрий Васильевич не торопился частью вследствие своего строгого отношения к печатному слову, частью же потому, что, как справедливо заметил о нем автор его некролога, «он отдавал студентам все свое время и все свои силы»....отчего «редактирование студенческих» (магистерских) «диссертаций отнимало» (у него) «массу временя и доставляло ему громадную массу труда. Он сидел за чужими работами, как будто это были его собственные работы» (см. Православн. Собеседн. 1894 г., ноябрь, стр. 408,409 и др.) В надгробных речах, говоренных слушателями покойного при его погребении, такое отношение Димитрия Васильевича к чужим работам засвидетельствовано с благодарностью и единогласно (см. так же, стран. 415433). Издатели предлагаемых «чтений», имевшие удовольствие быть слушателями Димитрия Васильевича и пользоваться его руководством, почитают себя нравственно обязанными, по возможности и по мере собственного разумения, довершить то, что не удалось самому покойному. Но при печатании издатели руководствуются не одним, исключительно личным, мотивом признательности к памяти усопшего. Не менее сильным, даже более важным, мотивом у издателей служат и интересы православной патристической науки. |
| В 1868 году Григорий Александрович, блестяще окончив семинарию, поступает в Московскую Духовную академию на богословское отделение, где становится 1 магистрантом XXVIII курса (1868–1872). По завершении двух курсов академии протоиереем, ректором А. В. Горским (1812–1875) он направляется в Санкт-Петербургский университет для усовершенствования знаниями по славянской филологии под руководством выдающихся ученых современности И. И. Срезневского и В. И. Ламанского. В 1871 году Советом Московской Академии Григорий Александрович как один из лучших ее воспитанников был определен к замещению на руководство кафедрой русского языка и славянских наречий этого учебного заведения. После окончания обучения Г.А. Воскресенский выезжает за рубеж для продолжения образования и опыта исследовательской деятельности (Берлин, Прага, Белград, Загреб, Вена – 1873–1875 годы), где изучает славянские рукописи, специализируется в лингвистических науках, занимается историей древних списков Апостола. В 1875 году становится приват-доцентом Московской Духовной академии. Одновременно с педагогической деятельностью в академии в 1878–1880 годах Григорий Александрович преподавал русский язык в прогимназии Сергиева Посада. В 1879 году назначается магистром богословия, защитив диссертацию «Древний славянский перевод Апостола и его судьбы до XV века». Диссертация посвящена его учителю – А.В. Горскому. С 1883 года Григорий Александрович становится экстраординарным, а с 1896 года ординарным профессором Московской Духовной академии . В 1894 году за научные труды он избирается членом-корреспондентом Императорской Академии наук (С.-Петербург), становится действительным членом Общества истории и древностей российских. В 1896 году за представленные труды «Характеристические черты четырех редакций славянского перевода Евангелия от Марка по сто двенадцати рукописям Евангелия XI–XVI веков» (Сергиев Посад, 1894) и «Древнеславянское Евангелие от Марка» (М., 1896) он был удостоен степени доктора богословия, а также утвержден профессором на преобразованной кафедре русского и церковно-славянского языков и истории русской литературы МДА. |
| Реферировал проф. Мишо (Берн). Как известно, профессор Мишо – один из наиболее убежденных поборников идеи воссоединения церквей. Он считает дело это не только полезным и необходимым, но и осуществимым, с чем, мне кажется, нельзя не согласиться! Реферат г. Мишо (по-французски) в особенности интересен в том отношении, что он построен на свидетельствах православных и преимущественно русских ученых. 2130 Он на столько важен, что я позволю себе привести его in extenso. Правильно, ясно поставленный вопрос, сказал профессор Мишо, – уже вполовину решен; постараемся, поэтому, точнее определить и выяснить взаимные отношения старокатоликов и православных. Для сего – повторим вкратце историю их сношений от Мюнхенского конгресса и до настоящего времени. Мы увидим тогда, что нам остается еще сделать и в каком направлении мы должны работать. На Мюнхенском конгрессе (22 до 24 сентября 1871 г.) на обсуждение присутствующих был предложен след. тезис: «мы надеемся на восстановление единения с восточной греко-российской церковью, коей разделение с западом произошло без достаточно веских, настоятельных (urgents) причин и не основано ни на какой существенной (wesentlich) догматической разности». На заседании 22 сент. профес. Михелис предложил заменить слово wesentlich – словом unüberwindbar – «непреодолимый». Профессор Осинин поддержал это мнение. Референт проф. Рейнкенс (ныне епископ) предложил слово «unausgleichbar, aplanie», которое и было принято конгрессом. Таким образом постановление конгресса приняло след. окончательную форму: «мы надеемся на восста- —122— новление единства с восточной греко-российской церковью, коей разделение (Séparation) (с западом) произошло без достаточно веских причин и не основано ни на какой догматической разности, которая не могла бы быть сравнена (сглажена, устранена, waere unausgleichbar). Конгресс в Кельне (20–22 сент. 1872), продолжая дело начатое в Мюнхене, предложил назначить комиссию богословов, принадлежащих к разным христианским вероисповеданиям, которая бы должна была: 1-е, войти в сношения с обществами, имеющими целью восстановление церковного единства. 2-ое, облегчать ученые исследования, направленные к устранению противоречий, существующих между церквами, и давать о них отчет в журналах и в специально ученых сочинениях. 3-ье, распространять, посредством общедоступных статей, сведения о вероучении и установлениях (institutions) различных церквей, о точках согласия между ними и об основаниях, причинах их разъединения и в особенности о всём том, что могло бы споспешествовать их окончательному соглашению (entente)». |
| П. Добронравову. Служение А. М-ча в Александровском училище было в высшей степени плодотворно и для самого училища, и для Москвы во многих отношениях, а для самого А. М-ча было началом —527— той известности и славы, которую он скоро приобрел и упрочил за собою, конечно, опять благодаря талантливости, такту и неутомимому трудолюбию, какими обладал и отличался он. Почти не проходило года, чтобы он не напутствовал каждого выпуска воспитанников своего училища своими живыми, глубокомысленными, широко объемлющими предмет и вместе весьма сердечными наставлениями, 2347 а своими превосходными уроками закона Божия, мудрым руководством совести в качестве духовного отца училища, своим веским рассуждением и словом в педагогическом совете и т. д., в связи с этими ежегодными наставлениями, он скоро овладел, если можно так выразиться, всем кормилом управления духовною жизнью училища и за все время своего в нём пребывания пользовался бесспорно полным авторитетом и глубоким уважением среди и лиц административного и педагогического состава училища и учеников последнего. В связи с другими, учено-литературными и общественными, отношениями и трудами его, популярность и слава его росли все более и более, можно сказать не по дням, а по часам. Он был приглашаем и в законоучители других учебных заведений Москвы, 2348 и в духовники к разным, более или менее влиятельным и видным по общественному положению лицам, 2349 и в торжественные собрания разного рода, для произнесения речей, 2350 для обсуждения тех или иных вопросов и под. Ни сколько не удивительно, поэтому, что как скоро решен был вопрос об учреждении особой кафедры церковной истории на историко-филологических факультетах Российских университетов, взоры лиц состава Московского Университета обратились —528— именно на А.М. Иванцова-Платонова для замещения этой кафедры в сем Университете. 2351 И в 1872 году А. М-ч избран и назначен был на эту кафедру со званием экстраординарного профессора. Уже самые первые лекции А. М-ча в Университете 2352 ясно показали, как верно и глубоко понимал он свой предмет, именно как предмет университетского преподавания вообще и как факультетский предмет в частности, и как широко обнимал своим опытным и многосведущим духовным взором и ставил его как предмет кафедры. |
| Для примера остановимся на одном, очень известном современном греческом историке, имя которого на устах у каждого, занимающегося греческой историей, историке, несомненно оказавшем большие услуги по части изучения этой последней, к трудам которого и мы сами очень часто будем прибегать в дальнейших наших речах; говорим об афинском ученом, – кажется, еще и теперь здравствующем – Константине Сате. Как ни ценны для изучения греческой истории разные издания и ученые труды Константина Саты, однако ж требуется большая осторожность, чтобы избежать тех поразительных ошибок и заблуждений, в какие нередко впадает новогреческий ученый в своих трудах. Один, очень почтенный греческий же ученый, архимандрит Андроник Димитракопул († 1872), живший на европейском Западе, говорил о Сате, что этот последний очень ненадежный руководитель для изучающих греческую церковную историю новейшего периода. В самом деле, по словам названного греческого архимандрита Димитракопула, Сата, говоря о греческих ученых нашего времени, по невнимательности к своему делу «воскрешает много мертвых и хоронит много живых» (т. е. пишет о живых, причисляя их к умершим, а о умерших, причисляя их к живым). Еще тяжелее погрешает Сата, когда делает ученые разъяснения о лицах, давно умер- —39— ших, но замечательных в истории греческой церкви: одних из таких – совершенно православных он объявляет еретиками, а других – не православных, аттестует как людей чистейшего православия, хотя еретичество первых с точки зрения более внимательного исследователя есть невероятный абсурд, а православие вторых для такого же исследователя более, чем сомнительно 82 . Впрочем и без указаний греческого критика Димитракопула, не трудно усмотреть, что Сата действительно принадлежит к числу тех исследователей, жребий которых впадать в непозволительные ошибки, тем более опасные, что они легко могут переходить в книги иностранных ученых, полагающихся на авторитет этого неутомимого писателя. Представим несколько любопытных образчиков блужданий авторитетного греческого ученого – в его исследованиях. |
| за сочинение «Об отношениях духовенства русского к князьям с XI до половины XV века» возведен в степень магистра Богословия, а 2 ноября 1855 г. перемещен в Московскую Духовную Академию бакалавром по классу герменевтики и учения о вероисповеданиях, ересях и расколах; 9 ноября 1857 г. определен помощником инспектора Академии. За отлично усердную службу при академии возведен в звание экстраординарного профессора 24 февраля 1854 г. 1860 г. сентября 15 определен помощником библиотекаря с увольнением от должности помощника инспектора, а 1862 г. ноября 14 определен библиотекарем академии. 1864 г. мая 17 определен секретарем Комитета для цензуры духовных книг при академии с увольнением от должности библиотекаря и проходил вышеозначенную должность до 24 января 1866 г. С преобразованием Академии по новому уставу избран 21-го июля 1870 г. членом обыкновенных собраний академического Совета от исторического отделения. Применительно к распределению предметов академического курса между преподавателями академии, указанному тем же новым уставом, избрал для своего преподавания историю и обличение русского раскола. После публичной защиты диссертации под заглавием: «Происхождение ныне существующей у старообрядцев так называемой австрийской, или Белокриницкой иерархий», советом академии 18 апреля 1874 г. удостоен степени доктора Богословия, а 7 июля того же года утвержден в ней Св. Синодом; 8 сентября того же года избран ординарным профессором и утвержден в этой —511— должности 1 ноября того же года. С 1874 по 1883 г. состоял помощником ректора академии по церковно-историческому отделению; с 1884 по 1893 г. – членом Правления; с 1879 по 1883 г. – членом Комитета по изданию при академии журнала «Творения св. отцов с прибавлениями»; с 1879 по 1894 г., по определению г. Обер-Прокурора Св. Синода, состоял членом Совета Александро-Мариинского Дома призрения; с 1872 по 1901 г. членом учредителем и секретарем Братства св. Петра митрополита. Указом Св. Синода от 26 января 1881 г. удостоен звания заслуженного ординарного профессора; 1894 г. |
| В период 1820–1894 гг. число умерщвленных христиан подданных турецких представляется в таком виде: в 1822 г. было убито греков, особенно в Хиосе – 50.000 3 , в 1850 г. несториан и армян в Курдистане – 10.000, в 1860 г. маронитов и сирийцев в Ливане и Дамаске – 11,000, в 1876 г. болгар в Болгарии – 10,000, в 1894 г. армян в Сусанне – 12,000. Итого – 93.000 4 . Если подобные же зверства и опустошения бывали и в других странах подвластных, то совершенно понятно, почему в 1838 году германский проф. Деллингер высказал, что история отметила религию Корана печатью осуждения. «Страны, некогда цветущие, – говорил он, – и обитатели этих стран, где царствует исламизм, теперь пали до последней крайности и внимательное изучение показывает, что именно исламизм был причиной медленной гибели и падения целых народов и довел эти страны до такого безотрадного положения». Ныне нельзя сказать ни об одной стране, находящейся под владычеством мусульман, что она отличается цветущим положением. В начальном отечестве рода человеческого, в древней Халдее, в стране между Тигром и Евфратом теперь все пустыня, все безлюдно, земледелия мало, городов мало, да и те бедны и в жалком положении, сел нет, люди блуждают, не зная о своих предках и с каждым днем все ближе и ближе к состоянию дикарей. Все эти великолепные и многолюдные города, о которых нам говорит история, их многочисленное народонаселение, образованное и богатое, которое еще оставалось до средних веков, теперь исчезло совершенно. И когда спрашивают причину этого, по неволе отвечаешь: причина этого в ложной религии. «Какой вид представляет теперь царство персидское, некогда столь громадное и столь цветущее, вдвое больше Германии! Там теперь всего пять миллионов жителей, мало городов, да и в тех целые околотки лежат в развалинах, города доведены до нищеты дурным деспотическим управлением, а во время голода там гибнут тысячи людей (Правосл. Обозр. 1872 г. август, стр. 147–155)». Английский богослов Арнольд заявлял также, что уменьшение народонаселения и опустошения всегда следовали за исламом. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла ВИНОГРАДОВ Николай Иванович (1856, Москва - 8.11.1916, посад Сергиевский Дмитровского у. Московской губ.), преподаватель Вифанской ДС, магистр богословия, духовный писатель. Род. в семье диакона московского Никитского девичьего мон-ря. В 1872 г. окончил Московскую ДС. В 1876 г. окончил МДА с отличием по богословскому отделению со степенью кандидата и с правом не держать повторного экзамена для получения магист. степени. По окончании курса был распределен преподавателем греч. языка в Нижегородскую ДС, где затем также преподавал евр. язык и Свящ. Писание. С марта 1884 г. В. преподавал греч. язык в Перервинском уч-ще, а с 1887 г.- в Вифанской ДС. 19 дек. 1894 г. уволен с должности преподавателя по болезни. В 1893 г. за соч. «Притчи Господа нашего Иисуса Христа» (М., 1890-1891. 4 вып.) В. был удостоен степени магистра богословия. Магист. диссертация В. представляет собой критико-экзегетическое изложение евангельских притч. В 1892 г. сочинение было напечатано в полном виде, но без изменения пагинации. В. ставит перед собой задачу расположить все евангельские притчи (он разбирает 32 притчи) в хронологическом порядке и показать «некоторое развитие предложенного в притчах учения (назидания)» (Вып. 1. С. 6). Автор опирается на толкования зап. экзегетов - Г. Бермана и Д. Зоммерланда. Авторы академических отзывов на диссертацию отмечали неопределенность ее жанра: претендуя на научное исследование, автор «не скуп на изъяснительные размышления», обращается к читателю «как будто с церковной кафедры» (отзыв проф. А. Смирнова). Предлагая работу «вниманию просвещенного читателя» (Вып. 1. С. 3), В. не определил ясно круг возможных читателей. Стараясь синтезировать толкования разных направлений, В. не дает исчерпывающего систематического изложения существующих толкований. Тем не менее его работа была названа в церковной периодике прекрасным пособием для воспитанников духовных семинарий при изучении ими Евангелия, причем в качестве положительной черты было отмечено, что «объяснения автора не нравоучительные, а только выводы и рассуждения церковного оратора и проповедника, в них разбирается содержание притчей не с одной психологической стороны, а и с логической, и с исторической, для чего автор нередко обращается и к контексту речи и подлинному - греческому тексту» (Моск. ЦВед. 1892. 6. С. 91). |
|
|
