| 2. Хиротонии безбрачных лиц, не состоящих в монашестве, совершать не ранее достижения ими 30-летнего возраста. Возникает вопрос: почему? Почему вчерашних семинаристов рукополагают и в 23 и 25, а вот безбрачных именно не ранее 30-ти? Нужно в документ внести пояснение, что данный возрастной ценз ( не ранее 30-ти ) является р е к о м е н д а т е л ь н ы м , поскольку каждый случай требует индивидульного подхода . Вот элементарный пример: допустим, кто-то окончил семинарию, ему еще нет 30-ти, но он уже определился с выбором - хотет быть целибатом. Ему что, ждать до 30-ти? Это глупость! Значит в монахи мы можем и в 23 года пойти, а вот в целибаты не ранее 30-ти... А чем, собственно, молодой монах отличается от молодого целибата? НЕТ отличия! И молодой монах может оставить монастырь и пойти жениться (примеров - ПОЛНО). А все остальное в пояснительной записке относится уже к общецерковным известным нормам. Игнатий, Москва 17 декабря 2010г. 23:36 Уважаемый Максим! Так как этот документ будет иметь общецерковное значение, то в нем важно каждое слово. Он должен быть с одной стороны максимально широким - чтобы под его действие могли подпасть все допустимые случаи рукоположения целибатов (например, если оставить только слово " семинария " , то многие выпускники ПСТГУ, РПИ и др. церковных ВУЗов лишатся возможности быть целибатами, хотя бы им было 40 лет). С другой стороны, документ должен указать некие рамки, внутри которых возможно рукоположение целибатов (образовательные, возрастные и др.). Я согласен с минимальным возрастным цензом в 30 лет. Можно сделать дополнение, что в исключительных случаях, вопрос о рукоположении лиц моложе 30 лет решается Святейшим Патриархом. Максим Рихтер 18 декабря 2010г. 14:20 Ответ Игнатию, ну, хорошо, я с вами согласен, что, дейтсвительно, необходима конкретизация в плане наличия не только духовного, но и теологического образоания для кандидатов на рукоположение. Просто этот документ составлен в соотвествии с бытующими общецерковными стереотипами (сочетает в себе старые " добрые " советские церковные традиции): образование: семинария или академия, не ранее 30-ти лет, жизненный и духовный опыт и т.п. Т.е. н и ч е г о н о в о г о, никакой новации, а скорее - с т а г н а ц и я, рекапитулация старой советской церковной стагнатции! Если даже умудрились написать, что хиротония безбрачных - это исключительная церковная практика . Я могу только констатировать у составителей документа наличие советского церковного стереотипного мышления (пример: ссылка на Всероссийский Церковный Собор 1917–1918 гг., забывая при этом исторический контекст постановлений этого собора ). Чего стоит написать, что безбрачие (целибат) - это а л ь т е р н а т и в а браку, нет, пишут - исключение . В этой пояснительной записки не чувствуется т в о р ч е с к о г о подхода к " проблеме " , одни - штампы! Какой-то н е о б о с н о в а н н ы й страх перед тем, что вдруг 23-х летний (или 25-ти) станет целибатом... |
| Курс приходского училища продолжался два года и разделялся на два класса. В первом классе приходского училища дети обучались чтению на российском и славянском языках, чистописанию и нотному пению, а во втором – четырем правилам арифметики, первым началам российской грамматике и сокращенному катехизису. На изучение всех этих предметов дети, кроме домашних занятий, должны были ежедневно употреблять в классе по пяти часов: три до обеда и два после обеда. Всех учеников в Корочанском приходском училище в годы обучения в нем Михаила Булгакова было 47, а в одном с ним классе 27 человек. О том, как шло обучение Михаила Булгакова и каковы были его успехи в учении, мы, к сожалению, не имеем никаких документальных свидетельств. Несомненно, впрочем, что особенно хорошими успехами в учении он не мог отличаться в это время, так как даже и впоследствии в уездном училище он сначала учился довольно посредственно. Главным тормозом хороших успехов в учении Михаила Булгакова служила его болезненность. Он и в это время еще страдал в сильной степени золотухою, которая сопровождалась постоянными головными болями. Но при своей болезненности мальчик отличался редким трудолюбием. Впоследствии, именно в 1862 году, будучи уже харьковским епископом, преосв. Макарий сам свидетельствовал о себе, что он «всегда принадлежал к числу самых исправных и аккуратных учеников». Эта исправность и аккуратность трудолюбивого и болезненного мальчика, по всей вероятности, расположили к нему смотрителя и наставников приходского училища, так что ему жилось в Короче, не смотря на всю суровость тогдашних педагогических приемов, сравнительно хорошо. По крайней мере, уже много спустя, через тридцать слишком лет, преосв. Макарий с удовольствием и радостью вспоминал время своего пребывания в корочанском приходском училище 4 . По окончании годичных испытаний в июле 1827 года, Михаил Булгаков вместе с четырнадцатью другими своими товарищами был удостоен перевода в окружное уездное училище. Таким образом, хотя мы и не знаем точно, каковы были успехи Михаила Булгакова ко времени окончания им курса приходского училища, но уже одно то, что он не вошел в число тринадцатью своих товарищей, уволенных или оставленных на повторительный курс по малоуспешности, говорит о сравнительной удовлетворительности его успехов. |
| – А ты Бога не боишься?.. Тебе разве не страшно, что Он тебя накажет за твои шалости на уроках Его закона?.. Смотри же, больше не шали, а то, ведь, Он все видит. Я смотрел упорно вниз, молчал и, наконец, стал всхлипывать, прося у батюшки прощения. В это время раздался звонок, и урок должен был кончиться. Все встали на молитву, и батюшка велел мне прочесть сначала молитву Господню и «Пресвятая Троице», а затем «Благодарим Тебе, Создателю» – (читаемую обыкновенно дежурным в классе). После молитвы, он погладил меня по голове и, наказывая еще раз никогда больше не шалить, благословил меня и вышел из класса, окруженный всеми моими товарищами, снова подошедшими к нему под благословение. Этот случай – заканчивает свидетель – сразу сделал из меня (да, может быть, и не из меня одного) мальчика, начавшего детским разумом и душою веровать в Бога и бояться Его имени. Вообще, я немало помню примеров того, как путем краткого, обыкновенно, часто строгого, отрывистого, но всегда душевного назидания о. Иоанн умел коснуться самой живой струны в духовно-неразвитом и нередко уже испорченном молодом организме и исцелить последний, уврачевав в нем ту или другую нравственную ранку». По-видимому, батюшка сказал то, что сказал бы на его месте всякий, но вот обыденный случай запомнился навсегда и более чем запомнился. Что же тут вызывает нравственную перемену? Такой переворот произвел голос о. Иоанна; та жалость, которая звенела в его голосе, отразилась в его глазах и передавалась детям вместе с этим ласковым прикосновением руки «батюшки». Были случаи, когда о. Иоанн был даже строг: «В пятом классе у нас был некто М., юноша лет 16, крайне ленивый и испорченный. Мы учили катехизИс.На одном из уроков, посвященном, по поводу первого члена Символа веры , определению Бога, как Духа, вдруг среди урока М. встает со своего места и резко заявляет батюшке о том, что он отказывается признать это определение. В классе воцарилась гробовая тишина. – Безбожник! Изувер! – воскликнул вдруг о. Иоанн, пронизывая М. своим резким и упорным взглядом: – а ты не боишься, что Господь лишит тебя языка за твое юродство? Кто произвел тебя на свет? |
| Я смотрел упорно вниз, молчал и, наконец, стал всхлипывать, прося у Батюшки прощения. В это время раздался звонок, и урок должен был кончиться. Все встали на молитву, и Батюшка велел мне прочесть сначала молитву Господню и «Пресвятая Троице», а затем «Благодарим Тебе, Создателю» (читаемую обыкновенно дежурным в классе). После молитвы он погладил меня по голове и, внушая еще раз никогда больше не шалить, благословил меня и вышел из класса, окруженный всеми моими товарищами, снова подошедшими к нему под благословение. Этот случай,— заканчивает свидетель,— сразу сделал из меня (а может быть, и не из одного) мальчика, начавшего детским разумом и душою веровать в Бога и бояться Его имени. Вообще, я не мало помню примеров того, как путем краткого обыкновенного, часто строгого, отрывистого, но всегда душевного назидания отец Иоанн умел коснуться самой живой струны в духовнонеразвитом и нередко уже испорченном организме и исцелить последний, уврачевав в нем ту или другую нравственную ранку». По-видимому, Батюшка сказал то, что сказал бы на его месте всякий, но вот обыденный случай запомнился навсегда и более, чем запомнился. Что же тут вызывает нравственную перемену? Такой переворот произвел голос о. Иоанна, та жалость, которая звенела в его голосе, отразилась в его глазах и передавалась детям вместе с этим ласковым прикосновением руки «батюшки». Были случаи, когда о Иоанн был даже строг. «В пятом классе у нас был некто М., юноша лет 16, крайне ленивый и испорченный. Мы учили катехизис. На одном из уроков, посвященном, по поводупервого члена Символа веры, определению Бога как Духа, вдруг среди урока М. встает с своего места и резко заявляет батюшке о том, что он отказывается признать это определение. В классе воцарилась гробовая тишина. Безбожник! Изувер! — воскликнул вдруг о. Иоанн, пронизывая М. своим резким и упорным взглядом,— а ты не боишься, что Господь лишит тебя языка за твое юродство? Кто произвел тебя на свет? Отец с матерью,— отвечал глухим голосом М. А кто произвел самый свет? Кто создал все видимое и невидимое? |
| Продолжая свои ласки, Подарил ты нам салазки. И с счастливой той поры Мы катаемся с горы. — Епископ Гурий тоже очень заботился об епархиалках, — подхватила Софья Ивановна. — И сам часто бывал и на уроках, и на вечерах. Послушает, как девочки поют и декламируют, полюбуется, как маленькие играют, только на танцы никогда не оставался; как подойдет время начинаться танцам — встанет и уезжает. — Вот я уже забыла, — продолжала вспоминать Софья Ивановна, — какая это была игра, когда все встают в круг и поют, а одна ходит и палкой пристукивает. Когда я в первом классе была, ходить досталось мне. Я всегда маленькая была, первым номером в классе. Вы представляете, первый номер в первом штатном классе — это самая маленькая во всем училище. А епископ Гурий к нам всегда приезжал с красивым посохом, наверное, кипарисный был, я тогда не разбиралась, высокий, с серебряным набалдашником. Он мне его и дал, я и постукивала архиерейским посохом, который был раза в полтора выше меня. А он, конечно, сидел да посмеивался, он очень любил маленьких. — Посмеяться он любил, покойник, Царство ему Небесное, — вмешался отец Сергий, прислушавшись к разговору. — У нас один семинарист хорошо его смех копировал. Бывало, сидим в классах и слышим: «Ха-ха-ха!» Все, конечно, насторожимся, и из каждого класса кто-нибудь выглянет посмотреть, Гурий приехал или наш товарищ балуется. — А его воспитанницу Анну Васильевну Киселеву помните? — спросила Юлия Гурьевна. — Как не помнить Анюту Киселеву, — встрепенулась матушка. — Мы с ней почти одних лет были, я немного постарше. Епископ Гурий ее вывез из какой-то голодающей деревни. Анюта не круглая сирота, у нее мать была, бедная вдова. Епископ платил за содержание Анюты в училище и в женском монастыре, она там жила, а на лето ее обыкновенно кто-нибудь из подруг приглашал. У нее много было подруг, она была очень общительная и, к слову сказать, очень красивая. После окончания епархиального, уже когда епископ Гурий был в Симбирске, Анюта так и осталась в училище классной дамой. А потом, уже много спустя, замуж вышла, уехала в Москву. Епископ Гурий еще мальчика тогда воспитывал, тоже сироту, Павла Петровича Мурашкина. Он потом, кажется, инженером стал. |
| Д. Бохонский (из дипломной работы, выполненной под руководством архиепископа Константина по кафедре догматического богословия) Петр Иванович Лепорский родился 22 августа 1871 г. в семье священника Нижегородской губернии. К сожалению, нам не удалось точно восстановить имя его отца. Вероятно, им был священник Иоанн Петрович Лепорский, который в 1873 г. был помощником смотрителя Арзамасского духовного училища и учителем греческого языка в III классе и Закона Божия в приготовительном классе при училище 1 . Лепорские были потомственными священно- и церковнослужителями. По семейному преданию, в XVIII в., следуя «моде» менять фамилии с русских на латинский лад, род «приобрел» себе фамилию Лепорские (от латинского lepus, leporis – заяц, что дает право предполагать, что ранее они были Зайцевыми или т. п. 2 . Семья И. Лепорского была большой – известны шесть его детей: Иоанн (родился около 1865 г.), священник с. Канерга Ардатовского уезда, затем в Нижнем Новгороде 3 ; Александр (родился 1 марта 1868 г.), протоиерей, ректор Псковской духовной семинарии 4 (его дочь – Анна – художница, ученица и последовательница К. Малевича); Петр (1871–1923); Николай (1877–1952), ученик И. П. Павлова, профессор Военно-морской медицинской академии; Сергей, агроном; Владимир, директор «Азовстали» и неизвестный по имени, скончавшийся в годы революции. Свое первоначальное образование П. И. Лепорский получил в Нижегородском духовном училище 5 , а среднее – в Нижегородской духовной семинарии, в которую поступил в 1885 г. Чтобы увидеть насколько основательно велось преподавание в Нижегородской духовной семинарии достаточно указать, что среди ее выпускников были в будущем крупные богословы и историки, такие как патриарх Сергий (Страгородский) , Н. И. Глориантов , Ф. Г. Елеонский , Π. В. Знаменский, A. JI. Катанский, А. И. Садов и др. 6 П. Лепорский успешно закончил все классы по первому разряду (первым по разрядному списку в 1-м классе, четвертым – во 2-м, вторым – в 3-м, 4-м, 5-м и 6-м) 7 . Он застал время, когда Нижегородская духовная семинария находилась в периоде своего расцвета. Ее ректором уже четверть века был протоиерей Г. В. Годнев. Особенное внимание на семинарию обращал нижегородский архиепископ Иоанникий (Руднев), консерватор и человек строгих правил, высоко ценившийся среди епископов как энергичный и самостоятельный иерарх. Впоследствии он был экзархом Грузии, митрополитом Московским, затем Киевским. |
| Когда же умножится число учеников, тогда можно будет открыть оные училища еще в двух местах, а именно в Верхотурском и Соликамском монастырях. 2) Изъявляется желание, чтобы вместо деревянного корпуса довольно ветхого выстроен был каменный. 2) В Пермском уездном училище семинарское правление для классов, в нем определенных, назначает следующие лица, известные ему своими знаниями, способностями, усердием и благоповедением; а) для низшего отделения нынешнего учителя грамматики кафедрального диакона Савву Пьянкова и учителя информаторического класса Матфея Серебренникова; б) для высшего отделения учителя поэзии Ипполита Капустина и учителя синтаксимы Павла Бурова. 3) В Далматовском уездном училище назначает быть следующим лицам: а) в низшем отделении находящимся там священникам учителя Александру Попову и Григорию Плотникову в высшем отделении тамошнему протоиерею Григорию Плотникову и священнику Юговского казенного завода Василью Масалкину, если ваше преосвященство благоизволите его, яко знающего греческий язык, там переместить. 4) В Пермском приходском училище, по замечанию семинарского правления, с пользой могут занимать учительские места: а) в первом классе Петропавловский диакон Евграф Хлебин; б) во втором классе Бородицкий диакон Петр Подосенов. 5) В Далматовском приходском училище также могут быть с успехом учителями: а) в первом классе тамошний причетник Иван Хитрых; б) во втором шадринского уезда Крутихинской слободы диакон Иоанн Розмахнин, если ваше преосвященство его благоизволите перевести к Далматовской Николаевской церкви. 6) В Пермском уездном училище ректором предполагает быть кафедрального собора протоиерею Дмитрию Квашнину и в Далматовском уездном училище быть смотрителем назначенному в учители высшего отделения протоирею Григорию Плотникову. При этом представлении от тех лиц, кои предназначались остаться наставниками в преобразованной семинарии, приложены были и конспекты наук, ими избранных в том виде, в каком они намеревались их преподавать 77 . Преосвященный во всех пунктах согласился с соображениями семинарского правления и в таком смысле сделал представление в святейший Синод по Комиссии духовных училищ. Приложив к своему представлению представленные ему конспекты, он ходатайствовал между прочим об утверждении вышеупомянутых лиц в назначенных им должностях. Но не вполне согласилась с этими соображениями Комиссия духовных училищ, а только отчасти. |
| Вслед за тем другой дидаскал произносит благодарственную речь, текст которой предварительно одобряется схолархом. Торжество заканчивается многолетием патриарху 31 . Дипломы печатаются на пергаменте, имеют печать школы, подписываются ректором и почётным секретарём и утверждаются вселенским патриархом. Воспитанники, неудовлетворительно сдавшие выпускной экзамен, подвергаются вторичному испытанию через год вместе с оканчивающими курс, и если опять обнаружат слабые познания, то клирики получают свидетельство о слушании наук в школе и поведении, а светские лица лишаются и такого свидетельства. Познания воспитанников оцениваются отметками – весьма хорошо (5–4,50), очень хорошо (4,49–3,50), хорошо (3,49–2,50) и слабо (2,49 и ниже). Если воспитанник получит неудовлетворительную отметку по одному или, в крайнем случае, по трём предметам, то он вторично сдаёт экзамен в сентябре; сдавшие переэкзаменовку неудовлетворительно увольняются из школы, если общий их балл не превышает 3½, в противном случае они оставляются в том же классе на второй год, если ещё не оставались раньше в других классах; увольняются и те, кто получил неудовлетворительные отметки более, чем по трём предметам. Для больных воспитанников делаются исключения. Никому из учеников ни по какому основанию не позволяется оставаться в одном и том же классе и на третий год. Вообще, оставаться на повторительный курс в одном и том же классе допускается лишь один раз в течение всего школьного учения. По окончании летних экзаменов, в школе начинаются каникулы, продолжающиеся до 31 августа; воспитанникам разрешается отпуск. Кроме этих каникул, занятия в школе не бывают во все воскресные дни и двунадесятые праздники 32 , а также в праздники – великомученика Димитрия (26 октября), архистратига Михаила (8 ноября), апостола Филиппа (14 ноября), апостола Андрея (30 ноября), трёх Святителей (30 января), Константинопольского патриарха Фотия (6 февраля), в чистый понедельник, великомученика Георгия (23 апреля), свв. Константина и Елены (21 мая) и в День именин вселенского патриарха. Школа имеет свою библиотеку для пользования учеников, учителей и посторонних лиц. При библиотеке имеются отделение для рукописей и читальня. В последнюю имеют доступ и ученики четырёх старших классов школы. О пожертвованиях в библиотеку сообщается в ежегодном отчёте школы. Ежегодно из сумм школы отпускается тридцать турецких лир на приобретение книг для библиотеки, список которых совет преподавателей представляет чрез схоларха ефории. С ведома схоларха и разрешения ефории может происходить обмен имеющихся в школьной библиотеке во многих экземплярах книг на другие, в ней не находящиеся, но имеющиеся в библиотеках иных учреждений. |
| В 1815 году Когда взяты в академию Студенты богословия 800–806 Студенты философии 803–810 Ученики риторики 804–811 Ученики поэзии 805–812 Ученики синтаксимы 806–814 Ученики грамматики 807–814 Ученики информатории 1807–1815 Ученики отделения 1811–1816 Ученики 3-го рос. класса 1804–1815 Ученики 2-го рос. класса 1806–1815 Ученики 1-го рос. класса 1806–1815 Число учеников в казанской академии простиралось от 500–850, включая в это число иноепархиальных и русской школы учеников. Число учеников при пр. Павле Зернове и Амвросие Протасове увеличивалось год от году. Замечательно, что в низших классах всегда было гораздо более учеников, нежели в высших. В низших классах, напр. в информатории число учеников иногда доходило до 290; но к философскому классу minimum и maximum оставалось: 40–90, к богословскому: 40–80. Постепенное уменьшение числа воспитанников от низших классов к высшим зависело от того, что 1) большая часть выходили из средних классов и определялись на священноцерковнослужительские места, некоторые поступали в гражданскую службу, или переходили в другие учебные заведения, и 2) многие, по неспособности к высшему образованию, переводились из первых и средних классов в русскую школу, для приготовления к церковнической должности. Труды начальствующих и учащих в академии 1) Наставничество Главною обязанностью начальников и учителей академии была обязанность наставничества. Ректор обыкновенно был наставником богословия, префект учил философии, за ним следовали учители: риторики, пиитики, синтаксимы, грамматики, информатории и русской школы. В свободное от классов время наставники читали ученические сочинения и задачи, руководили воспитанников высших классов в чтении книг. Одному учителю поручались три, четыре предмета, напр. учителю синтаксимы: латинский язык, катихизис и арифметика. Труды наставников не ограничивались одним преподаванием, они должны были за неприличное поведение в классе и вообще за неисправность наказывать учащихся в классе стоянием на месте, или на коленах, или назначали наказание напр. голодный стол, стояние в столовой на коленах; они репортовали об учениках, не явившихся в срок. Наставники должны были отбирать и представлять в правление различные показания и объяснения учеников, напр. почему кто из них опускал классы, не ходил в церковь , не исповедовался, приехал поздно после вакации, на ком из учащихся не была натуральная оспа и др. На обязанности наставников было также: 1) репортовать о выписке потребных для класса учебных книг и о поведении учеников в классе. Учитель отделения Прокопий Брусвянов напр. в 1816 году так ре- портовал академическому правлению: «сего 1816 г. октября 11-го дня, по окончании послеобеденнаго класса ученики отделения при выходе из класса произвели опасное бешенство, ибо, кроме обыкновеннаго крика, начали толкать, давить друг друга и наваливаться; от сего составилась большая куча, в которой многие едва не передушились: о чем казанскому академическому правлению покорнейше и репортую». |
| Павел Иванович Гребенщиков (ок. 1882 г.р.). В 1902 г. окончил регентские классы придворной капеллы. В 1912 г. учитель пения и музыки Тотемской учительской семинарии. С 1913 г. учитель пения Вологодской духовной семинарии и Вологодского учительского института. В 1926 г. регент Иваново-Вознесенского кафедрального собора. В 1928 г. преподаватель школы 2-ой ступени г. Надеждинска Уральской области. В августе 1929 г. переехал в Москву. Издал 15 своих произведений в сборниках Киреева. См. Памятные книжки Вологодской губернии; Запись о браке в Метрической книге Николаевской Сенноплощадской церкви г. Вологды//ГАВО. Ф. 496. Оп. 60. Д. 16. Л. 70 об. (выписка Г.В. Смирновой); М.П. Рахманова. «…Я не служитель религиозного культа, а член профсоюза…» (Дело Драмсоюза)//Искусство музыки: теория и история. 2013. 7. С. 23–46. Евангел Васильевич Яхлаков. Окончил Вологодскую духовную семинарию (1914) по второму разряду. По окончании семинарии и первое время после революции трудился в Никольске. Осенью 1925 г. жил в Великом Устюге. См. воспоминания В.А. Ильинского//Б.В. Ильинский, В.А. Ильинский. Вологодские семинаристы на перекрестке эпох. Воспоминания и документы. М. 2022. С. 246. Михаил Николаевич Шрамченко (-1919) Вологодский губернатор с 1910 по 1913 г. Был женат вторым браком на Александре Константиновне Рединой. Для сравнения, программа более скромного музыкально-литературного вечера в Псковской семинарии в начале 1908 г.: С.А. Иванов. В Псковской семинарии и не только в ней… (Из семейного архива)//Псков. 2006. 25. С. 242- Владимир Фреллель окончил Никольское духовное училище в 1907 г. В декабре 1910 г. ученик IV класса Вологодской семинарии. ВЕВ. 1910. 14. Василий Сиземский ученик V класса. Константин Каплин ученик III класса. Александр Озерков ученик V класса. Петр Садоков ученик VI класса. Николаи Поповы учились в это время: Лальский в VI классе, Шолгский и Яхреньгский в IV классе, Кобыльский и Подосиновский в III классе. Ученик IV класса. Ученики III класса Ювеналий Кубенский, Вениамин Еремиевский, Геннадий Соболев и, вероятно, Александр Попов или Вохомский, или Гришенский. |
|
|
