| дворянин; в 1660 – 1665 гг. дьяк Поместного приказа, до 1670 г. думный дьяк того же приказа; в 1670 г. думный дьяк приказа Большой казны; до 1671/1672 г. думный дьяк Ямского приказа; в 1672 – 1674 гг. дьяк приказа Казанского дворца; с 20 декабря 1674 г. по 11 мая 1677 г. думный дьяк в Казани; с 1677 г. по февраль 1679 г. думный дворянин на службе в Киеве; в 1680 г. думный дьяк Земского приказа; 6 марта 1682 г. думный дворянин на Ваге; в 1683 г. думный дьяк Разбойного приказа; в 1689 – 1690 г. думный дворянин в Сыскном приказе – Богоявленский 1946, 259; Веселовский 1975, 225 – 226. ...государеву, думному дьяку Алмазу Иванову... – О нем см.: Примечания. Л. 260. Л. 437 ...Степан Петров сын Наумов... – Степан Петрович Наумов, московский дворянин (Указатель 1853, 283), был воеводой в Перьми в 1660/1661 г. – Барсуков 1902, 177, 526. ...писца Александра Чоглокова да дьяка Добрыни Семенова... – Добрыня Филипп Никитич Семенов, с 1604 г. подьячий приказа Большого дворца; в 1607 г. дворцовый дьяк; в 1611 г. дьяк в Муроме, в 1612 г. дьяк в Суздале; в 1613 г. дьяк приказа Большого дворца; в 1613 – 1619 гг. дьяк приказа Большого прихода; в 1617 г. входил в число послов в Швецию; в 1619 – 1625 гг. дьяк в Великом Новгороде; в 1622 – 1624 гг. вместе с писцом Александром Чеглоковым описывал посады Новгорода и Старой Русы; в 1627 г. дьяк Каменного приказа; в 1628 – 1631 гг. дьяк в Казани; умер 10 августа 1631 г. – Богоявленский 1946, 295; Веселовский 1975, 469 – 470. Александр Игнатьевич Чоглоков (Чеглоков) в 1615 – 1620 гг. был воеводой в Чебоксарах – Барсуков 1902, 270, 595. а На обороте первого листа (л. 434 об.) две пометы; первая почерком всего документа об адресате Великому государю царю и великому князю Алексею Михайловичю всея Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцу; вторая о доставке документа 174 (1665) г[од]. Б Испр. мной. в ркп. и изд. разолися. 1666 г. 16.Челобитная патриарха Никона и братии Воскресенского монастыря к царской семье о посылке к ним хлеба и овощей (14 февраля – август) РГАДА, ф. |
| Св. Нил Сорский † 7 мая 1508. Тихон , 1515. Маркелл , 1526. Иона , 1559. Антоний , 1577–85. Аркадий , 1611. Мисаил , 1623 и 24. Трифон , Грек, 1624–31. Варлаам , 1633. Симон , 1639 и 40. Козма , 1648. Христофор определён 24 дек. 1648–1651; см. 15 мар. Левкий , 1651, определён 15 мар.; см. 16 дек. Сильвестр Коломин определён 16 дек. 1651; см. 16 дек. 1662. Варлаам определён 16 дек. 1652; см. 26 дек. 1653. Паисий определён 26 дек. 1653–57. Христофор , 1658 и 59; см. 14 июля. Иона Усолец определён 14 июля 1659–63; см. 23 дек. Варлаам Макарьевский определён 23 дек. 1663. Нифонт , см. 20 мар. 1672. Сергий Коширец определён 20 мар. 1672. Нифонт , 1675; см. 28 авг. Мардарий определён 28 авг. 1675; см. 11 сент. Нил определён 11 сент. 1675. Мардарий , 1681; см. 10 апр. Варлаам Макарьевский определён 10 апр. 1681; см. 23 мая. Герасим определён 23 мая 1681. Корнелий , 1682; см. 20 авг. Дионисий определён 20 авг. 1682–1686; см. 27 нояб. Лаврентий определён 27 нояб. 1686. Корнилий (опять), см. 2 авг. 1689. Феофил определён 2 авг. 1689. Возобновлён недавно. Строитель Нектарий , 1862–67. – Амвросий , 1869. 19 Горицкий Воскресенский, от города Кириллова в 6 верстах, существовал в XVI веке. Ныне 3-го класса. [III, 741.] Игуменьи Дария , 1586. Евфимия , 1598–1604. Фоотиния , 1606 –13. Еврания (Феврония) , 1616–46. Александра , 1648–51. Феотиния , 1652–54. Мавра , 1656–59. Говдела , в февр., авг., окт. 1660. [? Мавра , Волочанка, в мар. 1663.] Марфа , 1663–81, 5 окт. отставлена. Евфимия определена 5 окт. 1681–85. Мария , 1686 и 87, 3 окт. отставлена. Анфиса , 1690–1713. Памфилия , 1714–27. Евпраксия , в мар. 1728. Фёкла , 1728–47. Маргарита , 1747–62. Платонида , 1762–81. Маргарита , 1781–1805. Маврикия , 1805–1830; 1841–56. Арсония , 1857–63. Филарета , 1863–66. 20 Духов, в Новгороде, основан св. архиеп. Новгородским Моисеем в 1357 г. (Новг., I, 86) 27 ; в 1786 обращён в женский второклассный, а штат перев. в Валаамский. С 4 июня 1834 первоклассный. [IV, 66.] Игумены Тихон , около 1540. |
| Встреча редакторов, в задачу которых входила работа с черновыми текстами, представленными шестью группами переводчиков, состоялась в Лондоне. Нам не известно ни точное время ее проведения, ни как долго трудились редакторы . Вероятно, это произошло между 1609 годом и самым началом 1611-го. Одна из лондонских газет за 23 ноября 1609 года сообщает, что «благословенное дело перевода Библии проходит удачно»; Ветхий Завет уже завершен, «и переводчики приступили к Новому Завету» . На самом деле, неканонические книги Ветхого Завета в тот момент все еще редактировались и не были окончены до декабря 1610-го или даже января 1611 года . Все это время король сохранял живой интерес к делу перевода, что подтверждается записью в дневнике Исаака де Казабона, сделанной в январе 1611 года. В ней говорится, что неким воскресным днем, находясь в Уайтхолле, король Иаков просматривал комментарии к Ветхому Завету из Дуэ-Реймской Библии, сделанному английскими католиками переводу, который был недавно опубликован и открыто конкурировал с переводческой инициативой, поддержанной королем. Епископ Джеймс Монтагью читал отдельные фрагменты текста, а король высказывал свое мнение о них, выслушивая также комментарии епископов Ланселота Эндрюса и Ричарда Нила, самого де Казабона и других присутствовавших . В тот день богословская эрудиция Иакова глубоко поразила автора дневника. Означает ли это, что мы должны полностью принять точку зрения, изложенную в предисловии к Библии короля Иакова, согласно которой король «неустанно призывал тех, кому сие было поручено, к труду скорому, но при том усердному и тщательному, как то по справедливости подобает при столь важном деле» ? Думаю, это сомнительно. Хотя не стоит слишком полагаться на умолчания в качестве свидетельства, крайне удивляет, что и в прессе, и в отчетах иностранных дипломатов нет ни строчки о столь важном событии, как публикация нового официального перевода Священного Писания. Нам даже не известна точная дата, когда это случилось. По косвенным свидетельствам, новая Библия впервые вышла в свет летом 1611 года, поскольку Вустерский кафедральный собор приобрел ее в один из дней между сентябрем и ноябрем 1611 года, а епископ Джеймс Ашер заказал себе экземпляр в письме, датированном 4 октября 1611 года . |
| В марте 1611 г., после ареста патриарха св. Ермогена , польск. оккупационная администрация и зависимое от нее боярское правительство вернули И. на престол. Подавляющее большинство рус. иерархов и мирян никогда не признавали легитимность 2-го Патриаршества И., к-рое имело место при живом предшественнике (сщмч. Ермогене), брошенном в темницу без суда епископов ( Арсений. 1998. С. 193; ААЭ. Т. 3. 330. С. 483-484; ПСРЛ. Т. 14. С. 109; ср.: Карташев. Очерки. 1959. Т. 2. С. 79). В челобитной московских бояр и членов Освященного Собора, отправленной кор. Сигизмунду III 5 окт. 1611 г., старшим церковным иерархом, находившимся в ту пору в столице, назван Арсений Элассонский (СГГД. 1819. Ч. 2. 272. С. 572). Митр. Макарий (Булгаков) рассматривал эту грамоту как доказательство отсутствия И. в Москве уже в нач. окт. (по юлианскому летосчислению) ( Макарий. История РЦ. Кн. 6. С. 104-105). Однако, по сообщению архиеп. Арсения Элассонского, И. покинул Москву позднее. 27 дек. 1611 г. он забрал из патриаршей домовой казны «многие драгоценнейшие предметы, золото, серебро и весьма много жемчуга» и уехал из рус. столицы, присоединившись к войскам литов. вел. гетмана Я. К. Ходкевича, к-рые, по словам Арсения, перед этим доставили в столицу обоз с продовольствием для польск. гарнизона (продовольствие в авг. 1611 в Москву доставил отряд Я. П. Сапеги). Бывш. патриарха сопровождали стольник М. Кантакузин и некий «Димитрий, македонец из Сидерокавсии» ( Арсений. 1998. С. 195-196). Вероятно, архиеп. Арсений допустил ошибку, приурочив отъезд И. к уходу из Кремля в дек. 1611 г. взбунтовавшейся части польск. гарнизона, а не к отходу от столицы в окт. войска под предводительством Ходкевича (после безуспешных попыток прорваться в Москву). Однако нек-рые совр. исследователи, основываясь на сведениях архиеп. Арсения, относят время отъезда И. из России к зиме 1611/12 г. ( Ульяновский. 1991. С. 56-57; Опарина Т. А. Иван Наседка и полемич. богословие Киевской митрополии. Новосиб., 1998. С. 34). Оставив войско Ходкевича, к-рый не стремился уходить из России, и попытавшись самостоятельно достичь литов. границы, И. подвергся нападению «станичников-шишей», к-рые разграбили его имущество и убили часть попутчиков. Решение остаться в Литовском великом княжестве И. принял не вполне добровольно, но после аудиенции у кор. Сигизмунда III в ставке последнего под Смоленском, куда его доставили польск. жолнеры, случайно задержавшие «едва нагого и лишенного всего» архиерея в окрестностях города. И. услышал от короля, что ему не будет разрешено проехать через Речь Посполиту не только в Оттоманскую Порту, но и в европ. христ. гос-ва. Сигизмунд III предложил бывш. патриарху либо вернуться в разоренное Московское царство, либо на неопределенный срок остаться в Литве на положении политического эмигранта. Тогда же скорее всего король выдвинул требование к И. присоединиться к унии ( Булычёв. 2004. С. 82). |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла ОНУФРИЙ (? - 23.07.1628, Астрахань), архиеп. Астраханский и Терский (1615-1628), видный деятель Смутного времени. Происходил, возможно, из семьи новгородских детей боярских. Предположительно принял постриг в Антония Римлянина в честь Рождества Пресвятой Богородицы мужском монастыре в Новгороде, в соборе к-рого был придел прп. Онуфрия Великого . Можно предположить, что именно О. упоминается в дозорной книге Ст. Руссы 1611 г. и в труде П. М. Строева в качестве игумена старорусского на Острову в честь Преображения Господня мужского монастыря (Писцовые и переписные книги. 2009. С. 88, 204; Строев. Списки иерархов. Стб. 80). В дозорной книге 1611 г. приведены сведения из несохранившегося писцового описания Ст. Руссы 1606/07 г. Согласно им, в 1607 г. игуменом Преображенского мон-ря был Онуфрий, а к 1611 г. его сменил игум. Варлаам. Если это предположение верно, то, вероятно, что О. вместе с оставшимися в живых монахами бежал в Новгород после разорения Ст. Руссы поздней осенью 1608 - весной 1609 г. (отрядом тушинского полковника Я. Кернозицкого (Керножицкого)) или в кон. 1609 - нач. 1610 г. (отрядами тушинцев или польско-литов. войск). По всей видимости, О. был хорошо известен Исидору , митр. Новгородскому (1603-1619), к-рый не позднее 1611 г. поставил его игуменом Антониева мон-ря в Новгороде. Впервые предположение о тождестве О. и соименного ему игумена Антониева мон-ря выдвинул Строев ( Строев. Списки иерархов. Стб. 59), из совр. исследователей деятельность О. в качестве игум. Антониева мон-ря рассматривала Е. И. Кобзарёва ( Кобзарёва. 2003. С. 353). Подпись О. стояла 1-й на обороте Приговора от 25 дек. 1611 г. о приглашении в Русское государство швед. королевича (ДАИ. Т. 1. 162. С. 283-285). О. часто упоминается в документах Новгородского оккупационного архива в нач. 1612 г., в частности, о взятии денег с Антониева мон-ря (11 февр. 1612; см.: Роспись. Л. 773-775) и о взятии «мобилизационных» денег за выставление воинов (1 нояб. 1612 за 3 месяца за даточных людей, 21 конного и 21 пешего воина, было взято 186 р.; см.: Приходно-расходные книги 1612/13 г. С. 49-53). В том же году О. написал челобитную руководителям новгородского правительства Я. П. Делагарди и кн. И. Н. Одоевскому Большому Мнихе, в к-рой жаловался на произвол властей: «...в нынешнем 120 г. по вашему указу иманы деньги палатнику Клаусу Храмбору с монастырской вотчины в Деревской и Бежецкой пятинах вдвое, а теперь правят за монастырскую вотчину в Обонежской пятине» (Дело по челобитным. Л. 88-91). |
| в 1500, 1568 и 1576/77, разорен в 1580, возобновлен ок. 1597, уничтожен в 1611-1619), вмч. Георгия (женский, в Кореле, упом. в 1500, 1568 и 1576/77, разорен в 1580, возобновлен ок. 1597, уничтожен в 1611-1619), св. Иоанна Предтечи (мужской, в Кореле, «на усть реки Узервы», упом. в 1500 и 1568, разорен в 1580, возобновлен ок. 1597, уничтожен в 1611-1619), св. Иоанна Предтечи (мужской, в Ивангороде, упом. в 1500 и 1576/77, разорен в 1612), свт. Николая Чудотворца (мужской, в Кореле, «на усть речки Федоровки», упом. в 1500, 1568 и 1576/77, разорен в 1580, возобновлен ок. 1597, уничтожен в 1611-1619), свт. Николая Чудотворца (мужской, в крепости в Орешке, упом. в 1500 и 1576/77, разорен в 1612), Преображения Господня (Спасский) (мужской, в крепости в Копорье, упом. в 1500 и 1576/77, разорен в 1612), Преображения Господня (мужской, в Яме, упом. в 1500 и 1576/77, разорен в 1612), Рождества Пресв. Богородицы (женский, на посаде в Копорье, упом. в 1500 и 1576/77, разорен в 1612), Рождества Пресв. Богородицы (мужской, в Орешке, «с Лопской стороны», упом. в 1500 и 1576/77, разорен в 1612), Св. Троицы, «строенье старца Герасима» (мужской, в Кореле, упом. в 1568, разорен в 1580, возобновлен ок. 1597, уничтожен в 1611-1619). Ист.: Грамота царя Василия Иоанновича Шуйского, адресованная населению города Корелы и уезда, о сдаче города, 30 авг. 1609 г.//СГГД. 1819. Ч. 2. 191. С. 378; Грамота еп. Селивестра Корельского и Орешского, 22 мая 7107 г.//АЮ. 1838. 385. С. 405; Записка о Царском дворе, церк. чиноначалии, придворных чинах, Приказах, войске, городах и проч.//АИ. 1841. Т. 2. 355. С. 422; Переписная окладная книга по Новугороду Вотьской пятины Корельского городка с уездом 7008 г.//ВОИДР. 1852. Кн. 12. С. 5-6, 33, 76, 117, 120, 143, 170, 179; Писцовая книга Водской пятины 1568 г.//История Карелии XVI-XVII вв. в документах. Петрозаводск; Йоенсуу, 1987. Т. 1. С. 55-58, 60, 64-67, 71-76, 78, 82, 106, 110-114, 131, 146-148, 165-169, 171; Охотина-Линд Н. А. Сказание о Валаамском монастыре: Исслед., текст, пер. |
| Грамоты патриарха с призывом к всенародной борьбе против поляков были направлены во многие российские города: Новгород Великий, Казань, Псков, Нижний Новгород, Вологду, Ярославль и др. Гермоген стал идеологом разворачивающейся в стране с конца 1610 г. патриотической борьбы. Не сумев заставить замолчать Гермогена, поляки в мае следующего, 1611 года заключили его в темницу Чудова монастыря, где через девять месяцев февраля 1612 г.] патриарх, непокоренный русский патриот, умер, как предполагают, от голода. В Казани в этот период времени (конец 1610 – начало 1611 года) возникла сложная ситуация. Продолжающееся классовое противостояние было дополнено политической борьбой среди руководящей группы – воевод Бельского и Морозова и дьяков Шульгина и Дичкова Б.Я. Бельский в свое время был любимцем Ивана IV. После смерти Бориса Годунова (1605 г.) Бельский открыто признал в Лжедмитрии I сына Ивана IV и потому был «в милости» у самозванца, который дал ему титул боярина. С воцарением Василия Шуйского Бельский оказался в политическом изгнании, был удален в Казань на воеводство, причем на вторую роль при молодом и недостаточно знатном В.П. Морозове (тот не имел глубоких родовых корней и в тот момент не был еще боярином) Рядом с Бельским и Морозовым на руководящих должностях местного управления в Казани находились дьяки Шульгин и Дичков. О Дичкове известно очень немного, видимо, он был весьма посредственным или очень осторожным человеком. Шульгин же, напротив, показал себя деятельным, инициативным, властолюбивым Вот между этими руководителями Казани и разгорелось политическое соперничество и личная борьба в начале 1611 г. Когда стало известно о действиях и насилиях поляков в Москве (эти сведения в январе 1611 года привез дьяк Афанасий казанцы на призыв о единении и борьбе против польских захватчиков откликнулись совершенно неожиданно: «вся земля Казанского государства» целовала крест Дмитрию Ивановичу, т. е. Лжедмитрию (в Казани тогда еще не знали о смерти этого самозванца в декабре предыдущего года). |
| К тому времени, вероятно, внимание короля оказалось направлено на другие, более неотложные дела. С 1607 года в стране шла подготовка к введению первого Акта о присяге. Король лично писал сразу две книги в поддержку этого закона, собрал вокруг себя целую плеяду лояльных ему богословов, а в мае 1611 года также лично заложил первый камень в основание Челси-колледжа, учрежденного специально с целью опровержения папских заблуждений. Кроме того, на протяжении двенадцати месяцев, начиная с августа 1611 года (а это наиболее вероятное время первой публикации новой Библии), Иаков участвовал в борьбе против назначения Конрада Ворстия на должность главы богословской кафедры Лейденского университета. Это так увлекло короля, что, по свидетельству де Казабона, который встречался с ним в сентябре 1611 года, Иаков не желал разговаривать ни о чем другом . Не менее интересен и тот факт, что Женевская Библия, в адрес которой Иаков столь резко высказался на Хэмптон-кортской конференции, продолжала печататься в королевской типографии до 1616 года. Король ничего не знал об этом или ему просто не было дела? Еще одно важно обстоятельство – отсутствие официального требования к приходским храмам приобретать новые Библии, поскольку разговоры о подобном указе начались еще в Хэмптон-корте. По свидетельству Уильяма Барлоу, Иаков заявил, что вся Церковь «примет» новый перевод – «и никакой иной». Слова Барлоу подкрепляются протокольной записью, сделанной Патриком Галлоуэем через несколько дней после конференции и совместно удостоверенной королем и Томасом Спарком, делегатом от пуритан. Спарк в 1607 году издал брошюру, с которой о готовящемся новом переводе говорилось, что он будет «единственным официальным переводом, который будет позволено использовать для нашего церковного богослужения» . Проще говоря, к 1611 году Иаков I, вероятно, в значительной мере охладел к работе над новым переводом. Это не значит, что, когда Библия все-таки вышла, король не обратил на это внимания. Иаков использовал этот перевод (как и другие переводы) в своих более поздних сочинениях . |
| Вторая икона была написана для кремлевского Успенского собора, сведения о ней, драгоценном прикладе и киоте прослеживаются по соборным описям XVII-XIX вв. Между 1609 и 1611 гг. икона находилась «напротив царского места» в киоте, имевшем форму 5-главого храма. В Пискаревском летописце (сер. XVII в.) под 1554 г. она упомянута «против места царьского, идеже и доныне стоит... и киот сотвориша на церковной образец» (ПСРЛ. Т. 34. С. 189). На протяжении 1-й пол. XVII в. икона - список вятской святыни получила комплекс привесов, к-рый в сочетании с окладом и украшениями средника, а также пеленами составил узнаваемый ансамбль. Центральный образ украшали: золотой сканый венец с драгоценными камнями («два яхонта лазоревых да лал» - Описи. 1876. Стб. 297-298, 394-395) и жемчужной обнизью в одну нить; цата серебряная сканая с камнями и 3 «запанами» (запоны - декоративные пластинки.- Авт.) серебряными скаными, также украшенными камнями (ок. 20 шт.); золотая икона с изображениями Божией Матери с Младенцем и свт. Николаем, с бирюзой, жемчужной обнизью (2-я пол. XVI в., сохр. в ГММК без обнизи; Матерь Божия держит на руках Младенца, Который благословляет стоящего в молитвенном положении чудотворца) и привесами-монетами: по описи 1609-1611 гг.- «4 золотых угорских», по описям 1627 и 1638 гг.- «новгородка серебряна золочена» ( Зюзева С. Г. Наперсная икона Богоматерь с Младенцем и свт. Николай Чудотворец из фондов Музеев Кремля//Оружейная палата и плоблемы изучения рус. средневек. искусства (в печати)). Житийная рама с клеймами имела серебряный басменный оклад, венцы и оплечья серебряные резные (опись 1609-1611 гг.); «оклад чеканный по полям меж деяния оклад резной серебрян золочен» (описи 1627 и 1638 гг.). По описи 1609-1611 гг., у образа была одна атласная пелена, в центре которой нашит крест из 33 серебряных золоченых резных дробниц, по полям были шиты «слова» (тропарь), дробницы и «слова» были обнизаны жемчугом. По описям 1627 и 1638 гг., эта пелена указана уже на 2-м месте, новая пелена была также атласной, с крестом из серебряных золоченых дробниц с резными изображениями святых и жемчужной обнизью; ее кайма из лазоревой камки была украшена 16 «плащами... |
| Грамоты патриарха с призывом к всенародной борьбе против поляков были направлены во многие российские города: Новгород Великий, Казань, Псков, Нижний Новгород, Вологду, Ярославль и др. Гермоген стал идеологом разворачивающейся в стране с конца 1610 г. патриотической борьбы. Не сумев заставить замолчать Гермогена, поляки в мае следующего, 1611 года заключили его в темницу Чудова монастыря, где через девять месяцев февраля 1612 г.] патриарх, непокорённый русский патриот, умер, как предполагают, от голода. В Казани в этот период времени (конец 1610 – начало 1611 года) возникла сложная ситуация. Продолжающееся классовое противостояние было дополнено политической борьбой среди руководящей группы – воевод Бельского и Морозова и дьяков Шульгина и Дичкова Б.Я. Бельский в своё время был любимцем Ивана IV. После смерти Бориса Годунова (1605 г.) Бельский открыто признал в Лжедмитрии I сына Ивана IV и потому был «в милости» у самозванца, который дал ему титул боярина. С воцарением Василия Шуйского Бельский оказался в политическом изгнании, был удалён в Казань на воеводство, причём на вторую роль при молодом и недостаточно знатном В.П. Морозове (тот не имел глубоких родовых корней и в тот момент не был ещё боярином) Рядом с Бельским и Морозовым на руководящих должностях местного управления в Казани находились дьяки Шульгин и Дичков. О Дичкове известно очень немного, видимо, он был весьма посредственным или очень осторожным человеком. Шульгин же, напротив, показал себя деятельным, инициативным, властолюбивым Вот между этими руководителями Казани и разгорелось политическое соперничество и личная борьба в начале 1611 г. Когда стало известно о действиях и насилиях поляков в Москве (эти сведения в январе 1611 года привёз дьяк Афанасий казанцы на призыв о единении и борьбе против польских захватчиков откликнулись совершенно неожиданно: «вся земля Казанского государства» целовала крест Дмитрию Ивановичу, т. е. Лжедмитрию (в Казани тогда ещё не знали о смерти этого самозванца в декабре предыдущего года). |
|
|
