| Этим показал Он, что разделять обычные житейские радости и печали не противно духу Его. Так и делают христиане истинные, благоговейные, со страхом проводя жизнь свою. Однако они различают в житейском быту порядки от порядков, ибо в них много вошло такого, на чем не может быть Божия благоволения. Есть обычаи, вызванные страстями и придуманные в удовлетворение их, другими питается одна суетность. В ком есть дух Христов, тот сумеет различить хорошее от дурного: одного он держится, а другое отвергает. Кто делает это со страхом Божиим, того не чуждаются другие, хоть он и не поступает, как они, ибо он действует всегда в духе любви и снисхождения к немощам братий своих. Только дух ревности, преходящий меру, колет глаза и производит разлад и разделение. Такой дух никак не может удержаться, чтобы не поучить и не обличить. А тот заботится лишь о том, чтобы себя да семью свою устроить по-христиански, в дела же других вмешиваться не считает позволительным, говоря в себе: «Кто меня поставил судьею?» Такой тихостью он располагает к себе всех и внушает уважение к тем порядкам, которых держится. Всеуказчик же и себя делает нелюбимым, и на добрые порядки, которых держится, наводит неодобрение. Смирение в таких случаях нужно, христианское смирение. Оно есть источник христианского благоразумия, умеющего хорошо поступать в данных случаях. Святитель Феофан Затворник ( 107, 335–336 ). Духовное место, на котором только и заповедано приносить духовные жертвы, – смирение ( 108, 129 ). Истинное смирение – Божественное таинство: оно недоступно для постижения человеческого. Будучи высочайшей премудростью, оно представляется безумием для плотского разума ( 108, 536 ). Смирение не видит себя смиренным. Напротив, оно видит в себе множество гордости... ( 108, 536 ). Смирение – небесная жизнь на земле ( 108, 536 ). Смиренный предает себя всецело воле Божией ( 108, 540 ). Блаженна душа, которая осознала себя вполне недостойной Бога, которая осудила себя, как окаянная и грешная. Она – на пути спасения: в ней нет самообольщения ( 109, 123 ). |
| Пс.107:13. Даждь нам помощь от скорби: и суетно спасение человеческо. За чрезмерную скорбь дарует Господь помощь ищущим Его. Таков был и Павел, хвалившийся скорбями, и за это мог говорить: «когда я немощен, тогда силен» (2 Кор. 12:10). «Скорбь» — есть труд для приобретения добродетели, а «помощь» — последующая за нею благодать Божия. А всякая надежда на людей без Божьего содействия — напрасна и «суетна» (Златоуст, Василий В., Максим). Пс.107:14. О Бозе сотворим силу, и Той уничижит враги наша. Возымеем упование на Божию силу, и в едином Боге будем искать надежду спасения; ибо естество человеческое безсильно в отношении к видимым врагам и удобоуловляемо грехом. Но «Богом» мы можем «сотворить силу» , Который стал для нас «оружием благоволения» (Пс. 5:13) (Афанасий, Кирилл). В конец, псалом Давиду, 108 Давид изображает страдания Христовы и будущее наказание Иуде и другим некоторым таковым. Должно же знать, что все сказанное в виде желания, говорится пророчественно. Псалмопевец не желает, чтобы совершилось это, а только предсказывает, что будет это, по причине их злобы. Сперва говорит псалом об Иуде, а затем и против людей, восстающих на священство, и об участи тех, которые обижают ближних (Златоуст, Афанасий). Пс.108:1. Боже, хвалы моея не премолчи: Эти слова говорит Христос. Как Человек, Он молится, исполняя меру правды человеческой; а как Бог, Он принимает искренние молитвы молящихся. А хвалою Он называет страдания. И в божественном Евангелии Он называет их славою, когда говорит: «прииде час, да прославится Сын человеческий» (Ин. 12:23) (Феодорит). Пс.108:2. Яко уста грешнича и уста льстиваго на мя отверзошася, глаголаша на мя языком льстивым. «Уста грешнича» — уста диавола; «уста льстивого» — уста Иуды предателя; потому что оба говорили против Христа (Афанасий). Пс.108:3. И словеси ненавистными обыдоша мя, и брашася со мною туне. Видишь ли лукавство в высшей степени? Оно-то особенно оскорбляет Бога, именно: когда злое дело производится с намерением, с умыслом и великим усилием (Златоуст). |
| 7) Отъезд Георгия (ст. 108–112). Перед отъездом Георгий чудесным образом получил коня и оружие: «А и с туци то выпадывал ёму доброй конь, Да из облака выпадывает сабля вострая, Сабля вострая ёму, палиця тяжелая, Ишше вся-то принадлежность-та богатырская» (ст. 108–111). К 108-му стиху сказительница сделала любопытное примечание: «врака поетьце?» (Марк., стр. 154-, срв. id., стр. 14 и 28). «Розсказ» об Илье Муромце в изложении г. Маркова передаёт, что Илье Муромцу тоже «коничек-жеребчик из облака выпал» 857 . Эти подробности в нашем стихе заимствованы из былин 858 . Но в других стихах не говорится, что конь выпадает из тучи: его Георгий просто находит в чистом поле со всей сбруей и оружием. У Якушкина Георгий даже берёт коня в конюшне (Русские песни из собрания Якушкина, Ж III, ст. 107). То же и в О 1 , ст. 107. У Безсонова в 107 Георгий садится на коня, принадлежавшего его отцу Феодору (см. Безс., ст. 60–60). Конь же освобождает Георгия из погреба в 114 Безс., ст. 48–62. Затем Георгий, уже выехавший на подвиги, встречается с заставами. Но прежде, чем перейти к разбору этой части стиха, я скажу несколько слов по поводу одного эпизода в стихе – это именно по поводу расспросов мальчика-богатыря о своём отце. Об этом мотиве см. у Вс. Миллера в «Экскурсах», стр. 125–7, 140 и в «Этн. Обозр.» кн. LXVII, стр. 90. См. выше. Автор подметил, что в наших былинах допрос сына об отце у матери (и с пристрастием) не встречается 859 (стр. 127), что, напротив, не редко в кавказских версиях. Вообще, в былинах, «имеющих отношение к бою Ильи с сыном, нет никаких указаний на то, чтобы сын искал отца или знал его имя» (стр. 128). Тем не менее, мне думается, что такой мотив был в русском богатырском эпосе разработан более широко, чем в каком виде он существует теперь. Основания для такого утверждения вижу, во-1-х, в эпизоде былины Ефименка VII, где мать., между прочим, предупреждает сына, ребёнка 12 лет, о возможной встрече с отцом, и в былине Рыбникова, I, 12, где мать посылает дочь попроведать про батюшку; во-2-х, в том, что эпизод нашего духовного стиха сходится с кавказскими версиями, напр., с версией: «Насранжаке», где фигурирует ребёнок-богатырь Ашамаз. Так как Георгиевские духовные стихи и былины находятся в несомненном взаимодействии, то, полагаю, подробность с допросом могла войти в стих или из былин – и тогда подтверждается всё вышесказанное, или непосредственно в духовный стих, но уже тогда тем же путём, каким восточные версии шли к нам, сплетаясь ли с нашими былинами, наслаиваясь ли на них, или возбуждая эпическое творчество совершенной новизной сюжета. Я склоняюсь более к первому предположению: что в духовный стих эта подробность перешла из былин. В былины же эта деталь, вместе с другими 860 , могла проникнуть тем же путём, какой намечает для многих былинных сюжетов Вс. Миллер: «с Востока (Ирана) через южно-русские степи, пройдя, вероятно, чрез тюркскую среду». (Экс., стр. 151) 861 . |
| „Чтен. в общ. ист. и древн. Росс.“. 1872 г. 3. 84 стр. – Кто такова была «девица редкой красоты» по своему происхождению, мнения исследователей расходятся. По мнению Надеждина («Сборник... » В. И. Кельсиева. III. 108 стр.) и Мельникова („Чтен. в общ. ист. и древн. Росс.“. 1672 г. 3. 68 стр. 30 примеч. и 89 стр. 32 примеч.) она есть не кто иная, как дочь известного первоскопленника Сафона Попова, бывшая в замужестве с лебедянским мещанином и потом с ним разошедшаяся; по мнению же Реутского она дочь лебедянского купца Николая Гонева и жена лебедянского мещанина Катасонова (Исслед. Реутского, 161 стр.). Чье мнение справедливее – трудно определить. «Девица редкой красоты» замечательная авантюристка в истории скопчества. Она первоначально жила в Москве в доме Колесникова. Принявши на себя двойное самозванство – религиозное и политическое, она приобрела обширную популярность и уважение в среде московских скопцов. Слух о ней достиг даже до Петербурга и Селиванов, всегда искавший и привлекавший к себе людей способных и искусных, решился вызвать ее в себе. Она действительно прибыла в Петербург и жила некоторое время при лжеискупителе. Однако, последний скоро принужден был раскаяться в своем поступке, так как девица эта, при редкой физической красоте, обладала значительным самолюбием, честолюбием и властолюбием, что уже прямо противно было характеру Селиванова. При том, последний находился даже в опасности потерять чрез нее влияние на окружающих. Поэтому он постарался удалить ее от себя и она после этого жила в доме Васильева до 1819 г. («Сборник... » В. И. Кельсиева. III. 108 стр.). Оставив Петербург, она, вероятно, прежде всего прибыла в Москву. Отсюда разъезжала она по рязанской губернии и в 1827 году была поймана в Раненбурге и посажена в острог под именем московской мещанки Елены Павловой („Чтен. в общ. ист. и древн. Росс.“. 1872 г. 3. 82 и 87–88 стр. показание Будылина). Ей, однако, скоро удалось убежать из острога и в 30-х годах она является действующею в Москве и в серпуховском уезде, но снова была поймана и посажена в Серпуховскую тюрьму под именем Ирины Николаевой, иначе Елены Павловой (там же, 107 и 112 стр.). Что стало с этой авантюристкой впоследствии – неизвестно. Если держаться мнения о происхождении ее Надеждина и Мельникова, то нужно допустить, что она последние дни жизни провела в доме моршанского мещанина Артема Познякова и умерла в глубокой старости (более 90 лет) обеспамятевшую старухою (исслед. Надеждина. «Сборник... » В. И. Кельсиева. III. 108 стр. 137 примеч.). Об этой «девице редкой красоты» упоминает Андреянов в своем донесении под именем Елены Савельевой („Чтен. в общ. ист. и древн. Росс.“. 1872 г. 3, 300 стр.) и архим. Досифей в своем сочинении «Открытие тайностей скопцов» под именем «непотребной девки» (там же, 1. 155–156 стр.). |
| Состав: 1) устав како достоит християном по нужде исправляти поклонами за весь круг церковный (1–23 об.); 2) отпусты во всю седмицу и праздником Господским и Богородичным (23 об.–44 об.); 3) молитвы пред ужином и обедом, после обеда и ужина (45–54 об.); 4) задостойники (54 об.–63); 5) скитское покаяние (64–113 об.). 671. Сборник богослужебный , в восьмушку, 113 лл., полууставом XVIII в., в дощатом с кожею переплете; 75 и 110–113 листы чистые. Состав: 1) последования полунощниц: вседневной (1–26); субботней (26 об.–45) и воскресной (45 об. – 60); 2) четыре канона (61–93); из них один Покрову Богородицы (76–85 об.); 3) небольшия выписки из Потребника, Большого Катихизиса и других книг (94–99 об.); 4) месяца октября в 9-й день слово о добродетели юже стяжет человек спасется (100–101 об.). Начало: «Четыре суть добродетели»; 5) от Старчества, священноинока Дорофея нового (102–109 об.). Начало: «Днесь человече красуешися лепотою и образом и славою». 672. Сборник богослужебный , в восьмушку, 108 лл., без начала, полууставом XVIII в., в бумажном переплете; 96 и 97 листы чистые. Состав: 1) чин како подобает пети дванадесять псалмов, без начала (1– 44 об.); 2) начало панихиды (45–52 об.); 3) начало литейки (53–55); 4) тропари из последования малаго водоосвящения (55 об.–62 об.); напечатаны в Требнике киевской печати 1875 г., 5) канон в Светлую седмицу (63–73); 6) скитское покаяние (74–88 об.); 7) чин како подобает самому себе причастити пречистых и животворящих Таин Христовых, нужды ради великия, не сущу священнику (89–95); 8) канон Всем Святым (98–108). 673. Сборник богослужебный , в восьмушку, без конца, 107 лл., полууставом нескольких почерков конца XVIII в., в дощатом с кожею переплете. Состав: 1) устав о христианском житии, сиречь, о постах и поклонах и о праздниках великих средних малых. Такожде о домашней молитве. Како достоит за всю церковную службу лишившимся соборныя службы псалтырию или поклонами или молитвами исправляти (1–72). Между прочим извлечения из уставов Кириллова и Соловец монастыря; 2) отпусты дневные и праздничные (73–81 и 86); 3) тропари и кондаки в недели 2–7 по Пасхе (81 об.–85) и некоторым праздникам и общие святым, без конца (87–107 об.). |
| Перечень сокращений названий книг и журналов, употребляемых автором в сносках А. А, Эксл. I//Акты, собранные в библиотеках и архивах Российской империи Археологическою экспедициею имя. Академии наук. СПб,1836. Т. I А. Ист. (Акт. Ист.) I, II, III//Акты исторические, собранные и изданные Археографическою комиссиею. СПб., 1841. Т. I-III Вел Мин. Ч. (Мак. ч. мин.), вып. I//Великие минеи четии, собранные всероссийским митрополитом Макарием СПб, 1868. Вып. I (сентябрь, дни 1 –13) Владим сб. К. Тихонравова//Владимирский сборник. Материалы для статистики, этнографии, истории и археологии Владимирской губернии/Сост. и изд. 1C Тихонравов. М, 185 Волог. Губ. Вед.//Вологодские губернские ведомости. Вологда Вологодск. Епарх. Ведом//Вологодские епархиальные ведомости. Вологда Времен. (Врем) Общ. Ист. и Др. Р. (росс,), X, 22 кн.//Временник императорского Московского общества истории и древностей российских. М, 1851. Кн. 10; М., 1855. Кн. 22 Гласник 1867 г., кн. IV//Гласник Србског ученог друштва. Београд, 1867. Кнь. 21 (Кнь. 4 нов. реда) Голубинский Е. Ист. Р. Церкви//Голубинский Е. Е. История русской церкви. Т. 1. СПб., 1880 Доп. к А. И. (Акт. Ист.), I, V//Дополнения к Актам историческим, собранные и изданные Археографическою комиссиею. СПб., 1846. Т. 1; Др. (Древн.) Свят. Ростова В.// Толстой М. В. Древние святыни Ростова Великого. М., 1847; 2-е изд. М, 1860 Ж. Илариона//Житие преосвященнейшего Илариона, митрополита Суздальского, бывшего Флорищевой пустыни первого строителя. Памятник начала 18 века Казань, 1868 Ж. (Житие) Иосифа, соч. (сост.) неизвестным// Невоструев К. И. Житие преподобного Иосифа Волоколамского, составленное неизвестным//Чтения в Московском обществе любителей духовного просвещения. М., 1865. Выи. 2. С. 77–152 (Ключевский цитирует житие но отд. оттиску с собственной пагинацией) Житие Никандра Псковского//Никандру, псковскому чудотворцу, служба с житием. М., 1799, 2-е изд. М., 1801 Ж. Феодосия//Служба Феодосию Тотеме кому с житием его. М., 1806 Жит. св. росс ц.//Муравьев А. Н. Жития святых Российской церкви, также иверских и славянских. СПб., 1856 |
| Прежде всего, это необходимо сказать о житиях русских святых. И в литературе распространено мнение, что славянские Четии-Минеи нужны были Святителю для описания жизни и подвигов отечественных святых 411 . Однако такое мнение нельзя признать вполне удовлетворительным. Мы уже говорили 412 , что до переселения на север Святитель очень мало интересовался великороссийской агиографией. Его более занимали жития Киево-Печерских Угодников Божиих, но для них прекрасным пособием был уже существующий в печати Печерский Патерик. В первую книгу Четиих-Миней Святитель внес только девять житий великороссийских святых, но и из них по великим Четиим-Минеям написаны лишь три, остальные взяты из Пролога и др. источников. В следующих книгах таких житий значительно больше, но источниками для них опять служат не Макарьевские Минеи, а Пролог, Анфологион и различные рукописные сборники. Вообще, из общего количества находящихся в Четиих-Минеях житий русских святых, по великим Четиим-Минеям написаны только 16, и поэтому едва ли правильно утверждать, что эти Минеи нужны были свят. Димитрию только как пособие при работе по русской агиологии. Святитель использовал Макарьевские Минеи и в этом отношении, но значение их для его труда этим далеко не ограничивалось. В великих Четиих-Минеях и в некоторых славянских рукописях можно было далее найти немало нового материала и по общехристианской агиологии. Здесь довольно часто встречались новые редакции житий, а иногда и совершенно неизвестные западным агиологам жития, не попавшие в их сборники. Особенно обильны были таким новым материалом Макарьевские Четии-Минеи, и свят. Димитрий довольно часто им пользовался. Однако, опять нельзя сказать, чтобы потребность в великих Четиих-Минеях вызвана была этим, что они нужны были Святителю только как дополнение, как сборник нового агиологического материала при изданиях латинских. Если бы это было справедливо, тогда бы мы нашли в Четиих-Минеях свят. Димитрия значительно большее количество подобных житий, и он не стал бы так часто пропускать их, оставляя без внимания. |
| Народные свидетельства о жизни и чудесах святых являются серьезным источником при составлении житий Дело в том, что народное почитание и свидетельства о жизни и чудесах святых являются и поныне очень серьезным источником при составлении житий канонизированных святых. А в XVI веке и, конечно, в более ранний период устное творчество было самым главным источником информации. Царь Иван Васильевич Грозный решил провести канонизацию благоверных Петра и Февронии, но известно, что народное почитание этих святых началось еще задолго до их церковного прославления. Для составителя житий святых народные устные рассказы, предания о жизни подвижников благочестия такой же источник, как и летописи. О многих святых мы узнаём почти исключительно из их житий, других письменных источников просто не сохранилось. Жития святых – это особый жанр, очень близкий к литературному. Так, святитель Димитрий Ростовский включает в свой многотомный сборник жития мучеников, написанные на основании мученических актов, которые велись в Римской империи, но мы видим, что вместе с тем в эти жизнеописания включены также многочисленные диалоги и подробности, которые никак не могли содержаться в сухих судебных документах. Заслуга священника Ермолая в том, что он бережно собрал все, на его взгляд, достоверные сказания и предания о святых Петре и Февронии и, отредактировав их, донес до читателя. Именно благодаря ему мы имеем не только летописные данные о них, но и сохраненные устные сведения о святой муромской чете. И за это ему большое спасибо от благодарных потомков. Ошибка же этого древнего писателя в том, что он не соединил устные предания с данными летописных исторических документов. Кроме весьма краткого канонического жития, включенного в Минеи святителя Димитрия, кроме других более поздних, но куда более полных житий и непосредственно самой «Повести…» Ермолая-Еразма есть еще одно житие Петра и Февронии. На мой взгляд, оно является самым объективным и исторически выверенным источником. Это жизнеописание составлено святителем Филаретом (Гумилевским), блестящим богословом, очень авторитетным историком XIX века, и включено им в книгу «Избранные жития святых». Чем для нас особенно ценен труд святителя Филарета? Он, как профессиональный историк, опирается на исторические источники: русские летописи (Никоновскую, летописи Переславля Суздальского и другие), родословную Муромских князей, историю Рязанского и Муромского княжеств, «Пролог», сочинения историков Татищева и Карамзина. Поэтому его житие можно назвать самым достоверным с исторической точки зрения. |
| Важным событием в истории Ж. л., в т. ч. и в Англии, стало появление во 2-й пол. XIII в. собрания лат. агиографических текстов «Золотая легенда», составленного Иаковом из Варацце. Вероятно, под влиянием «Золотой легенды» в Англии стали создаваться собственно англ. собрания житий. Наиболее ранний из сохранившихся кодексов - собрание 47 житий англ. (а также нек-рых шотл., валлийских и ирл.) святых (1300) из жен. мон-ря в Ромси. Иоанн из Тайнмута (1290-1349) составил сборник 156 житий (Sanctilogium Angliae, Walliae, Scotiae et Hiberniae). Подобно Госцелину и Уильяму из Малмсбери, он собирал материал для своего сочинения в монастырских и кафедральных б-ках по всей Англии. Его произведение сохранилось в редакции мон.-августинца историка и теолога Дж. Капгрейва (1393-1464) под названием «Новая легенда Англии». Иногда Капгрейва называют автором собрания, но в действительности его участие ограничилось редакторской работой и изменением порядка расположения житий с календарного на алфавитный. Сам Капгрейв составил ряд житий на латыни (Житие Хамфреда, гр. Глостерского, Житие св. Августина Кентерберийского) и на среднеангл. языке (стихотворное Житие вмц. Екатерины Александрийской и прозаическое Житие св. Гильберта Семпрингемского). В кон. XI-XIV в. в Англии активно развивалась такая разновидность Ж. л., как описания чудес, составлявшиеся в мон-рях или церквах, где хранились св. реликвии. Импульсом к формированию этого жанра Ж. л. послужило введение папой Римским Иннокентием III (1198-1216) офиц. процедуры канонизации. От позднесредневек. периода сохранилось неск. Мартирологов, в т. ч. Мартиролог Иоанна из Тайнмута (сохр. во фрагментах). Большую известность получил Мартиролог Ричарда Уитфорда († 1555), гуманиста, соратника Эразма Роттердамского и Томаса Мора . Сцена из Жития Фомы Бекета. Миниатюра из Псалтири. Ок. 1220 г. (Lond. Brit. Lib> Harley. S. 102. Fol. 32r) Сцена из Жития Фомы Бекета. Миниатюра из Псалтири. Ок. 1220 г. (Lond. Brit. Lib> Harley. S. 102. Fol. 32r) В XIII в. |
| в нем обнаружилось заметное оживление, по крайней мере в письменности житий. Количество греческих житий, переведенных тогда или прежде, достигает значительной цифры и русские списки их размножаются. Встречаем любопытное указание на движение этой письменности: в 1431 г. русский инок списывает на Афоне до 20 житий и похвальных слов святым в славянском переводе, и вскоре, по воле игумена Троицкого Сергиева монастыря, этот сборник переписывается в России 90 . Впрочем, не в этих переводных житиях можно найти главный источник, из которого указанное направление русской агиобиографии с XV в. почерпнуло свои особенности. Некоторые из этих житий – пространные биографии с искусственным составом, который мог служить образцом для наших писателей; таковы жития Нифонта, Евфимия Великого Макария Египетского , Афанасия Афонского , довольно часто встречающиеся в наших списках XV в., также жития Антония Великого и Панкратия, переведенные по поручению Иоанна, экзарха болгарского, и др. Но как эти, так и масса остальных, кратких и простых по составу переводных житий остаются более верны историческому изложению, менее вносят в него других литературных элементов, нежели большинство наших с XV в. Сборники, вообще довольно верно отражавшие характер и движение древнерусской письменности, и для рассматриваемого явления указывают другой более прямой и широкий источник. Не внося в свое исследование вопроса о распространении и влиянии южнославянской письменности у нас в XIV–XV в., мы отметим в нем одну черту, важную по отношению ее к развитию русской агиобиографии с XV в. Достаточно рассмотреть состав нескольких наших сборников XV в., чтобы заметить, что преобладающий элемент в нем составляют церковно-поучительные произведения: слова и поучения на церковные праздники всего более переписывались и следовательно читались; даже жития святых встречаются между ними реже; за то значительную долю этой церковнопоучительной литературы составляют похвальные слова и поучения на праздники святых; в десятке торжественников их не трудно набрать до полусотни. |
|
|
