| И этого не понять внешним. Что тут такого – железка раскрашенная... Как за нее можно жизнь отдать? Сталкиваются два принципиально, качественно различных мира. И никакой коммуникации – разговор на разных языках. Но и у мipa есть свои святыни. Что же – попробуем объяснить, прибегнув к аналогиям. Дежурный вариант – влюбленный ботаник. И вот они гуляют тихим вечером с тоненькой невестой по московским переулкам, боясь коснуться друг друга рукою... Ну а дальше – дело блатной шоблы. Как приятно – скрутить ботанику руки, ну и очки еще протереть – чтобы лучше видно было. И у него на виду девчоночку понасиловать немного (ну совсем чуть-чуть – мы же не звери!). И когда потом обезумевший ботаник, ломая ногти, будет выковыривать из мостовой булыжники и кидать – посмеяться издалека и пожурить за немилосердие... Церковь – вечный ботаник: " Яко овцы посреде волков... " , или еще лучше сказано в Октоихе: " Как птенец в зубах волчьих... " . И пахану, меняющему по паре девок ежедневно, не понять – чего ради из-за них, баб, разоряться то. Ну отняли у тебя бабу – не убудет ведь, попользуюсь и отдам (если вести себя будешь хорошо!). И отнять имел право, не кипятись, паря, ведь я посильнее буду (это, понимаешь, у меня творческое самовыражение такое – разнообразия требует). А про любовь – ну так это сказки ботанические. Христиане любят Христа. Поймите! Эта любовь есть, она – объективный фактор истории. Она созидала христианскую эру. Да, это любовь другая, не та, что у юноши к девушке. И не как у детей к родителям. Она сильнее. Можно назвать это фанатизмом. Но пока есть вера, будет и любовь. У каждого, конечно, своя мера... Но за эту любовь люди будут всегда жертвовать многим, а иногда и жизни отдавать. И драться – один против десятерых. Ее, любовь эту, не отолерасить. Она вне расчета, идеологии, политики... И ничего вы с этим не сделаете! Осквернение святыни – не просто плевок в душу. Это гвоздь в руки Христовы. И за этот гвоздь можно и разорвать... У Никифорова-Волгина такой рассказ есть (на реальных событиях, кстати, основанный): как прихожанки комиссара разорвали. Который обманул их – сказал, что священник, и покощунствовал над Литургией. Ну их всех затем, конечно, под пулемет... |
| " У вас прямо-таки идиллия какая-то. Даже не верится, что такое бывает в реальной жизни. Неужели нет проблем, свойственных каждому детскому дому, например, воровства? " " Есть, - соглашается Сергия,- иногда прямо клептомания настоящая. Все, что ни попадя, тащат и прячут к себе под подушку-игрушку или иконочку... Мы этих детей уже знаем и берем на заметку. Объясняем каждый раз, что это грех - брать чужое. Ребенок раскаивается, исповедуется... А потом все повторяется сначала. Но постепенно, благодаря прикладываемым самим ребенком усилиям и под действием Божьей благодати страсть эта ослабевает и в конце концов оставляет ребенка. " Бывают в приюте и наказания. Правда физических наказаний нет, хотя, по мнению Сергии, необходимость в них бывает. Но настоятельница сознательно отказалась от этого. " Нужно это терпеть и решать с любовью,- все время напоминает она. - Потому что одно дело твой ребенок, а другое дело- чужой, за которого ты несешь ответственность " . Самое страшное наказание для девочек - отлучение от общества, когда ребенку говорят: ты можешь ходить на трапезу и на службу, но не на послушание. Сиди в келье, читай книги, а хочешь- спи, в игрушки играй... И ни одна воспитанница целый день так не выдерживает. Привыкли жить в коллективе... Иногда игуменья говорит, что провинившихся не возьмет в паломническую поездку, в организации которых очень помогает приюту некоммерческий фонд поддержки ветеранов и патриотического воспитания " Связь поколений " . Например, недавно ездили в Дивеево, сейчас собираются в Петербург и на Валаам. Но когда наступает время путешествия, то матушка все равно берет всех. Известно, что в некоторых детских домах одна из проблем - приобщение детей к труду. Согласно действующим нормативам, до 16 лет детям нельзя выполнять никакую работу- что-то шить, красить, плотничать. Кухня, например, считается " горячим цехом " . Оторванные от естественного уклада повседневной жизни, дети в этих условиях вырастают иждивенцами и потребителями, которых потом уже трудно перевоспитать. Но гуляя по территории монастыря, мы нигде не видели праздношатающихся детей, все они были чем-то заняты. Одни работали на клумбах с цветами, другие выкладывали камнями дорожку, третьи чистили вместе с пожилыми монахинями картофель на обед, четвертые убирали территорию... |
| Последний раз на отца Александра напали весной 2002 года – несколько человек с бейсбольными битами набросились на него прямо на крыльце храма. У священника было тяжелое сотрясение мозга. Он не любит об этом говорить: “Я всех их нашел и простил. А зачем искал? Мне было интересно, это просто пьяная молодежь или наемники? Оказалось, все-таки – наемники. Слишком многим нравится наш кусок земли, особенно после того, как мы привели его в порядок. Но для меня самое главное – чтобы люди принесли покаяние”. Режим и его строгости Вокруг газона на церковном дворе – аккуратный кирпичный бордюр, посередине три солидных валуна и надгробный крест. Дорожки и все пространство вокруг храма вымощены плитами. А дальше – рабочий пейзаж с элементами дачного колорита: гараж, штабели стройматериалов, тракторы и бульдозеры, барак, на каждой дорожке – будки с собаками. Чуть поодаль – два кирпичных дома. За ними, ближе к пруду, в котором бывшие зэки выращивают огромных щук – небольшой уютный домик с каминной трубой, садик с облепихой, сиренью и жасмином, на задах припаркован подержанный “Форд”. Здесь живет отец Александр. Почему рядом с церковью, а не в своей однокомнатной квартире? Да чтобы не оставлять чад без присмотра. “Как их одних оставить? И работать перестанут, и пить начнут… К тому же я должен сам жить той же жизнью, что и они, чтобы быть для них примером. Мне это нетрудно, я ведь человек одинокий – дал обет безбрачия, потому что до принятия сана не женился”. В первом жилом двухэтажном домике – спальни, уставленные кроватями в два яруса, комната отдыха с телевизором, внизу, в подвале – кухня и столовая. Когда мы с “батей” входим, ребята быстро убирают со стола и прячут какую-то доску (скорее всего, для игры в нарды). Какой-то мужичонка с маленькой головой, огромными оттопыренными ушами и синими от наколок руками пробегает по коридору на улицу с банкой, полной чайной заварки. Чифирь пили. “Если бы не “батины” правила и строгости, – говорит мне один из старых обитателей центра, Олег, вор-рецидивист, отсидевший в общей сложности восемнадцать лет, – тут бы такое началось… Ведь почти все мы сидели, привыкли к неволе, порядок без строгости для нас – не порядок. А так, народ, конечно, расслабляется, как только “батя” за ворота, но – стараются оставаться в рамках. Потому что здесь за нарушение установленных правил и “приложить” могут”. Отец Александр подтверждает: “Да, иногда трудно сдержаться. Потом переживаю, молюсь. Если не прав – а бывает и так, – прошу при всех прощения. Но послушники наши – народ сложный. Сейчас много людей воевавших, ветераны разных войн, в основном чеченских – и первой, и даже второй. Они порой теряют контроль над собой. |
| И как бы ни скромны были мои желания, надежда разбивается о застарелые нравы школы и сословия. От титула «новозаветного пророка» (Странник, 1908, 6 стр. 911 – также Утро России 1910 193. 194: «пророк из Назарета») я и сам откажусь, мне бы не хотелось лишь считаться «ужасом» духовной школы. И я обращаюсь ко всем читателям, которым попадутся писания этих Брандиных и Давыдовых, с просьбой – сверять их отзывы с моими сочинениями... М. Тареев Савва (Тихомиров), архиеп. Тверской и Кашинский. [Хроника моей жизни:] Автобиографические записки высокопреосвященного Саввы [Тихомирова], архиепископа Тверского [и Кашинского († 13 октября 1896 г.): Т. 8 (1886–1890 гг.) Год: 1889]//Богословский вестник 1909. Т. 1. 1. С. 641–672 (3-я пагин.). (Продолжение.) —641— дешевизны монашеского труда при поминовении. Тоже и Синод хорош был ко Владыке! Теперь по епархиям начинает раздаваться плач и рыдание и вопль мног. Предстоит великое переселение хоть не народов, но заштатных дьячков, пономарей, иже не именуются сицевыми ныне именами, но с легкой руки графа Д.А. Толстого величаются псаломщиками. Их, кажется, с заштатных мест будут сдвигать по времени. Иные из них имеют и оседлость ценную по дьячковскому курсу и право оставаться на старом месте, потому что в натуре число душ в приходе законное более 700, чтобы остаться обоим псаломщикам на своем месте и в штате. Но на бумаге батюшки скверного ради прибытка почти наполовину меньше показывают; точно жиды пред рекрутскою повинностью от солдатчины прячут своих мальчишек. Батюшкам помогает и Консистория матушка; так мне известно и в Тверской епархии одно местечко, где священник показывает число душ чуть не несколько лет всё 428 душ после 1885 г., при новых штатах; тогда как еще в 1877 г. в этом же приходе по книгам значилось 709 душ, да и теперь имеется более 700 душ, при чем сами прихожане заявляли официально о своем количественном бытии. И в доходах эти батюшки хорошенького прихода умеют сокращать. Проставил он в 1888 г. в клировых ведомостях только 900 рублей на весь причт. Заштатный псаломщик, получивший ныне в год на свою долю не менее 400 рублей, не подписался под священнической цифрой; а благочинный и заставил обозначить сумму вместо 900 р. – 1700 р. на первый раз. А что напишут за сей год? – Не у явися. Мне пишут: «в сущности и этого мало очень», но заштатный псаломщик, на этом месте служащий 34 года беспорочно, не желая попасть в число протестантов, со скорбью в сердце подписался. |
| Уже ближе к утру заснул крепким сном. …Разбудили нас крики за окном о пожаре. Оказалось, под утро загорелся реставрируемый в монастыре Казанский собор. Реставрация уже подходила к концу, готовились в нем служить с недели на неделю, и вот такая напасть. В собор уже отнесли облачения, книги, всю утварь необходимую. Теперь это все под угрозой. Оставив свою жену с детками в гостинице, помчался в сторону монастыря. Там обязательно потребуется моя помощь. …Вся кровля собора была объята пламенем. Купол в огненном цветке пламени. Жар вокруг нестерпимый, не подойти к собору. Из открытых дверей выносят облачения, книги… Вот — вот рухнет кровля прямо на головы добровольцев спасателей. Облитая водой одежда почти мгновенно высыхает от жара. За клубами дыма не видно солнца. А с восточной стороны собора лицом к нему стоит игуменья Нонна с псалтирью в руках и вслух читает. Временами отрывается от чтения с вопросом — «Не все ещё вынесли?», и, получив отрицательный ответ, продолжает молиться. Наконец все вещи были спасены. «Слава Тебе, Господи!» — размашисто крестится игуменья. Она закрывает медленно огромный Псалтирь и также медленно, синхронно движению её руки начинает рушиться кровля собора и одновременно со звуком захлопнутой книги грохот ударившейся о землю сгоревшей кровли. В голове с острой ясностью вспоминаются вчерашние слова игуменьи: «Молитвами монахов весь мир стоит». Молитва игуменьи держала кровлю! Она перестала молиться, и произошло то, что должно было произойти еще час назад, но её молитвой сдерживалось. Сказать, что я оцепенел от увиденного, значит, ничего не сказать… …Через приоткрытое боковое стекло в кабину врывается ветерок, приятно лаская лицо и волосы. Дорога лентой уходит за горизонт и где – то далеко растворяется в неясной синей дымке. С двух сторон эту серо-черную асфальтовую ленту сжимает лес, чуть нависнув над полотном дороги. Ветер – гость в кабине наполнен его ароматом. Облака в небе временами прячут за своими бархатными горбами солнце, создавая здесь внизу тень и вместе с тенью желанную в знойный день прохладу. Мы мчим на автомобиле обратно домой. В голове вертятся строки песни, услышанной от одной из монахинь монастыря на Быковой Горе: |
| И снова Украина, снова война. Фильм нашего постоянного автора Валерия Тимощенко «Луганская повесть» - о незатихающей боли автора, свидетеля трагических событий в Луганске, о нашей незатихающей боли за Украину. Это летопись войны, четвертый год идущей на Донбассе – в лицах живых и погибших. В продолжение - фильм Натальи Батраевой «Донецкая Вратарница» - все о той же войне. Донецкий женский Иверский монастырь находится в непосредственной близости от аэропорта, пострадавшего во время первых обстрелов Донецка. Монастырь пострадал – не меньше. Игумения Михаила и трудница Юлия, так и не покинувшие обитель, рассказывают, как в состоянии постоянных обстрелов изменились из взгляды на жизнь. И снова – война. Трогательный 13-минутный анимационный фильм о любви («Письма» Александра Саварского) снят по мотивам рассказа Паустовского «Снег». Во время войны старого одинокого отца поддерживает письмами с фронта, а потом из госпиталя, его сын. Не ведая, что отец его уже умер, он продолжает писать письма, которые читает молодая женщина, живущая в их доме. Она приехала сюда с маленькой дочкой в эвакуацию. Неожиданная встреча с хозяином дома, приехавшим на побывку, зажгла искру любви, а значит письма будут по-прежнему приходить в этот дом. А вот очень психологичный, фильм сегодняшнего дня («Учитель» Максима Елагина) повествует о нравственном потрясении старого учителя, постигшем его на склоне лет. Сначала в его одинокой квартире появляется ОМОН, имеющий информацию, что здесь прячут наркотики. Но один из омоновцев узнает своего старого учителя литературы, который привил ему любовь к чтению. Он трубит своим сослуживцам «отбой»: в таком доме не может быть ничего дурного! Но чуть позже к Учителю приходит другой его ученик, которому он привил любовь к поэзии. Юноша настолько любит свою маму, что заранее покупает ей подарки, которые хранит у Учителя. Забрав «подарок», он выходит из квартиры и на глазах Учителя подвергается аресту ОМОНА. Один Учитель – разные уроки. |
| - Нам с нашей сегодняшней психологией это трудно понять, но тогда существовала своего рода мода на собирание святынь: собирая мощи, ты умножал покровителей своего города. И, конечно, не без Промысла Божия все это происходило! Потому что после опустошений, произведенных турками в Малой Азии и Египте, мощи вряд ли могли там сохраниться. Но даже если бы и сохранились, то могли бы мы сейчас там служить или нет, вопрос! А в Италии мы служим и литургии, и молебны в храмах апостола Петра в Риме, апостола Марка в Венеции, святителя Николая в Бари и на острове Лидо. - Однако еще киевский монах Василий (Григорович-Барский), побывавший в Венеции в 1725 году, записал в дневнике: «В Венеции многие церкви имут части святых мощей, греческих и римских. И не показуют никому же». С этой особенностью западного отношения к реликвии сталкивается каждый путешественник по Италии. Если в восточнохристианской традиции принято выставлять святыню для поклонения, то на Западе ее зачастую прячут. Почему? - На мой взгляд, западная традиция такого отношения к святыням берет начало со времен интерпретации деяний VII Вселенского Собора Каролингами (в первую очередь Карлом Великим) в духе умеренного иконоборчества и рационального усвоения святым иконам и мощам роли педагогической, роли Евангелия для неграмотных. - Зачем же тогда было вывозить эти святыни с христианского Востока? - Дело в том, что первое время на Западе мощи почитали так же, как и на Востоке. Более того, после Тридентского Собора в XVI веке святыня чуть не сделалась фетишем. Но в конце концов возобладало отношение, основанное на западном богословии блаженного Августина и каролингской интерпретации VII Вселенского Собора. Сокрушительный удар по почитанию мощей на Западе в XX столетии нанес II Ватиканский Собор. - А когда русские паломники стали приезжать к святыням Италии? - С XI века, когда в Бари перенесли мощи святителя Николая, известно о паломничестве наших соотечественников к ним. - Отец Алексий, вы возглавляете русский приход в Венеции. Русских ведь всегда было много в Италии? |
| Мы посетили эти величественные монастыри, приобрели множество святынь. И конечно, были очень рады этим событиям в своей жизни. Далее мы направляемся на остров Эвбея к святому угоднику Божиему Иоанну Русскому. Много чудес и исцелений происходят по молитвам к Святому Угоднику. На остров мы добрались, когда было уже темно. Проехав многие километры горной серпантинной дороги, которая вилась буквально у самой пропасти, даешься диву опытности нашего водителя. Одно неверное движение и мы можем слететь в горное ущелье и разбиться. Вот когда по-настоящему, неподдельно, начинаешь молиться. Добравшись до места, мы расположились в паломнической гостинице, а чуть позже отправились на поздний ужин в местное кафе. Здесь нас так радушно приняли, так сытно накормили и угостили, что всю усталость будто рукой сняло. Мы почувствовали себя как дома. А радушные хозяева кафе все обижались, что мы плохо едим, и все предлагали добавку. Чувствуется простота и любовь, гостеприимство этих людей. Воистину, мы были утешены. Затем после ужина мы отправились прогуляться и осмотреть местные достопримечательности. На ночлег мы остановились как раз напротив храма Иоанна Русского. Напротив храма сооружен Рождественский вертеп, где можно увидеть Богомладенца Христа, Матерь Божию, Иосифа Обручника, пришедших со своими дарами волхвов, пастушков с овечками и ангелов Божиих, и все это выполнено с красивой оригинальной подсветкой. Идя по улице, видишь сувенирные лавки — палатки, заполненные разным товаром, в том и числе и продуктами. Время позднее, хозяев уже нет, а палатки просто затянуты целлофановым тентом, видать просто от дождя. Мы опять изумились такой простоте. Люди не прячут свой товар под семью замками, как у нас в России, он у них лежит на улице и его даже никто не охраняет. К сожалению, есть с чем сравнивать, может пора и нашему народу перенять такой жизненный пример, где нет воровства и грабежей. Ведь наша с вами жизнь зависит только от нас от наших дел и поступков. Может благодать святого духа, исходящая от мощей, множество Святых, которыми изобилует земля Греции, или многовековые христианские традиции, передаваемые из поколения в поколение, воспитали духовно-нравственные основы этого народа. |
| В одной из своих проповедей в Америке (до своего назначения руководителем Отдела владыка Меркурий более девяти лет был управляющим Патриаршими приходами в США. – ред. ) Вы сказали, что слово Божие сегодня возвещается с трудом… «Ныне враг рода человеческого предпринимает новые ухищрения для того, чтобы слово Божие не проникло в наши сердца, соблазняя мнимой свободой, негой, сытостью, богатством, расслаблением. И потому бороться надо теперь против самих себя, а это иногда бывает сложнее, чем противостоять открытым гонениям». В какой мере это относится к современной России, где все-таки людей, «расслабленных сытостью и богатством», значительно меньше, чем на Западе? Что мешает сегодня нашим соотечественникам принимать слово Божие? – Да все то же самое, что и на Западе! Вы думаете, что в Америке так уж все и разъезжают на «линкольнах»? Да нет, многие, как и у нас, ездят в метро, в общественном транспорте, ходят пешком… Но как только человек получает чуть-чуть больше свободного времени, чуть-чуть больше зарплату, чуть-чуть больше жилплощади он позволяет себе пропорционально этому и больше расслабиться. Можно ведь и в хоромах жить, а довольствоваться малым пример тому семья нашего последнего Государя Николая Александровича. Когда человека угнетают извне, он становится более собранным. Это и к монашеству относится. Приехал я как-то в один монастырь, где наместник был строгий, а потом его сменил более мягкий. Говорю: «Ну вот, братия, теперь вам будет полегче, а то наместник держал вас в ежовых рукавицах!» А они: «Что Вы, владыко, сейчас, наоборот, стало плохо. Раньше-то нас заставляли спасаться, а теперь надо явить свое собственное расположение к этому, а мы его не имеем». Внешние жесткие обстоятельства организуют, мобилизуют, а когда этого нет, тут и начинается расслабление. Нега очень опасная вещь. Сейчас много соблазнов не помолиться, в церковь не пойти… Велика опасность этакой «виртуальной религиозности», когда можно все увидеть и узнать, везде «побывать», все «сделать», не приложив особых усилий, не понеся труда ни физического, ни духовного. Можно и через интернет «пожертвовать», и по телевизору богослужение посмотреть… Одна девушка прислала мне письмо по электронной почте, пишет: хорошо было бы, владыко, сделать на сайте такой раздел, где можно было бы задавать вопросы священнику, а он бы на них отвечал… А я написал ей, что вопросы духовной жизни лучше все-таки решать в церкви, а не на сайте. Одно дело вы безлико представляетесь, и человек вам безлико отвечает, и все это вне церковной ограды. А вот когда человек приходит в храм, труд для этого прилагает, тогда и ответ, которого он взыскует, действительно становится для него ценным и важным… |
| – Да и вы, если пожили бы здесь несколько лет, тоже привыкли, слишком уж много здесь леса, – заключил он свою речь. Может быть, оно и так. Предоставляю судить об этом специалистам по лесному хозяйству... В Веркольский монастырь мы приехали около 10-ти часов вечера, отстав от батюшки и приехав на полчаса позже его, так как пришлось ждать возвращения парома, на котором перед нами переехал через Пинегу отец Иоанн. На этом пароме чуть-чуть не произошла катастрофа. Когда отец Иоанн со своим экипажем был ввезен на паром, за ним бросилась толпа, состоящая большею частью из баб и ребятишек, и паром, и без того сидящий почти в уровень с водой, стал погружаться. Многие попрыгали в воду и возвратились на берег вброд, других же пришлось пересадить на лодку и в ней доставить обратно. Когда мы приехали в монастырь, батюшка уже ходил по комнатам обширной квартиры игумена. Веркольский первоклассный монастырь еще издали обращает на себя внимание своею солидностью и благоустройством. Точно маленький город стоит он на высоком берегу Пинеги, обнесенный красивой белой каменной стеной с полукруглыми решетчатыми окнами, выходящими из галереи, идущей вдоль всей стены. Обе церкви, колокольня и все монастырские постройки окрашены в белый цвет и очень красиво выделяются на темно-зеленом фоне густого бора. Так как утром предстояло служить утреню и обедню у раки преподобного Артемия, в честь которого основана в начале XVII столетия обитель, то мы с от. Георгием, простившись с батюшкой и засвидетельствовав свое почтение в высшей степени симпатичному и любезному старцу игумену, отправились в монастырскую гостиницу и вскоре заснули под аккомпанемент колотушки монастырского сторожа. На следующий день, 7-го июня в 8 ч. утра, батюшка уже служил соборне с местным духовенством и от. Георгием у раки пр. Артемия. После обедни в квартире игумена собралась большая толпа просителей, которых отец Иоанн немедленно и удовлетворил. Позавтракав наскоро, мы собрались и тронулись в дальнейший путь. До Суры нам оставалось еще 50 верст, которые мы и сделали без пересадки и не меняя лошадей, в четыре часа. С нами в Суру поехал и игумен Иоанникий. |
|
|
